О тыквенном латте замолвите слово!

Жуйте питу с хумусом, запивайте растворимым кофе “три в одном” и не выпендривайтесь, — говорят они, — ведь вы пока что ничего не сделали для Израиля! А я им отвечу: они еще сделают. И мало никому не покажется!

Просто другая алия

Алия, то есть репатриация из Беларуси, России и Украины 2022 года, — она, конечно, совсем другая, чем те, что бывали прежде. И это касается не только Израиля, разумеется, просто эта маленькая страна еще с библейских времен выглядит как полигон для всего человечества: все, происходит в ней, выглядит как наглядный урок для остальных стран.

Кто только не селился на Обетованной земле! Сто лет назад это в основном были киббуцники-социалисты, которым не терпелось работать своими руками на своей земле и делить последний кусок хлеба поровну между всеми членами общины. Потом это были сионисты, для которых важнее всего было поднять флаг независимого государства и защитить территорию от врагов. Потом религиозные иудеи, которым не терпелось припасть к источникам каббалистической премудрости в синагогах Цфата. Или просто художники, музыканты, ученые, которых душило советское многодумное безмыслие, а пятая анкетная графа позволяла надеяться на лучшее будущее… Да кто только не! И все они приносили с собой что-то новое, невиданное прежде, все они меняли эту страну, и надо признать, что в общем и целом меняли ее к лучшему.

Те же израильтяне рассказывают, что когда в Палестину в тридцатые стали приезжать евреи из крупных городов Германии, они спросили: “А где у вас тут проходят концерты симфонической музыки?” Им ответили, что отродясь такого не бывало. И что же? Через некоторое время концерты начались, их устроили те самые германские евреи, которым без концертов было грустно. От чего они бежали, мы знаем, и можно гневно было их спросить: да вы вообще, что ли, одурели, какие концерты, радуйтесь, что остались в живых! Но… тогда бы концертов не было. Вернее, они бы начались на десятилетие или два позже.

Ну хорошо, а если взять тетю Раю из Бердичева, которая проработала всю трудовую жизнь бухгалтером, или дядю Аркадия, инженера из оборонного НИИ, окончательно закрывшегося при диком капитализме девяностых — что они принесли на эту землю, кроме потертых семейных фотографий? Готовность браться за любую работу, не привередничать, не ныть, учить иврит и радоваться новой родине безо всяких там лавандовых и тыквенных… чего там? Как это будет на иврите? Это тоже ведь очень важное умение: довольствоваться малым.

Мы, лавандово-тыквенные

И вот теперь — лавандово-тыквенная алия. И не только в Израиль, по всему миру разлетелись они, выходцы из среднего класса больших российских городов. Они вообще-то не собирались, все было если не очень хорошо, то по крайней мере терпимо — до конца февраля 2022 года. А дальше… Френдлента в Фейсбуке пестрит постами: сдается московская квартира, пустим пожить в дом на Волге за оплату коммуналки, друзья, кто присмотрит за котиками и питерским жильем, притом срочно — и фото обустроенных, налюбленных жилищ. Я бы сам пожил в том домике в Кимрах эту зиму и следующую весну, только… я нынче в Вильнюсе. Так уж случилось.

Я хорошо всех их знаю, ведь это мои родные и знакомые, это и я сам, и моя семья. Мы привыкли к высокому стандарту, к огромному выбору — скажите, а что в этом плохого? И мы совершенно не привыкли к мысли, что кто-то нам должен это обеспечить, притом бесплатно. И мы знаем, что это можем создать. У нас есть, в конце концов, опыт. Это мы вышли из нищих девяностых в сытые нулевые, ну, а потом… потом что-то сломалось, и тоже, пожалуй, не без нашего молчаливого бездействия, но это уже отдельная тема. А потом мы уехали. Многие, но не все.

Пока мы оставались дома, нас шеймили и кенселили за фотографии родных двориков и бульваров, которыми мы не могли надышаться. Нам говорили, что наш удел теперь и вовеки — каяться и молчать, молчать и каяться, потому что все прогрессивное человечество нас презирает. Мы не верили. Теперь, когда некоторые из нас уехали, нас кенселят и шеймят, потому что на новых местах мы ищем чего-то привычного и родного, просто чтобы заземлиться, чтобы понять: мир не рухнул окончательно. И мы снова не верим, будто нас не должно быть на этом свете.

Да, нам понятно, что тот уровень разудалого потребления в Москве, Питере, Нижнем, Екатеринбурге, Новосибирске и еще десятке российских мегаполисов, который приводил в восторг иных жителей Западной Европы и который был основан на наличии почти бесплатной гастарбайтерской рабсилы и шальных бюджетных денег, он окончательно ушел в прошлое, как парижская belle epoque 1900-х или разудалое берлинское кабаре 1920-х. Мы туда не вернемся, даже когда вернемся в Москву, Питер и на приволжские дачи. Но никуда не денется память о том, что можно ведь, оказывается, жить спокойно и уютно не за такие уж огромные деньги, и что это мы можем создать практически с нуля, как создали в нулевые.

Тахана мерказит, далее везде

Примеры? Да пожалуйста. Моя дочь, Анна Десницкая (многим известная как художник “Старой квартиры”, книги, которую они сделали вместе с Александрой Литвиной и которая стала мировым бестселлером), оказавшись в Израиле вместе со своей семьей и некоторыми друзьями, посмотрела вокруг и поняла, чего не хватает этой прекрасной стране: понятного гайда для русскоязычных репатриантов, как делать многие простые вещи совсем по-другому, как вообще там жить и как туда уезжать, чтобы потом привезенные из Красноярска любимые лыжи не пылились на балконе (вы смеетесь, а это реальный пример из алии девяностых). И они делают такой гайд в проверенном и удобном формате карточек, в инстаграме и телеграме, называется канал “Тахана Мерказит”, то есть “центральная станция” (одно из обиходных выражений, которые репатрианты учат в первые же дни). И кто-то, конечно, шипит, что это все не то, не так, не на том языке… А они делают.

И лет через десять окажется, что в Израиле есть не только вкусный хумус, или симфонические концерты, или высочайший хай-тек на том самом месте, где сто лет назад бродили бедуины и их верблюды — но еще и, к примеру, удобный и современный банковский сервис, какой был в Москве 2010-х. Или вот тот же тыквенный латте. А кто это сделал, уже как бы и неважно, оно как бы само по себе возникло. Но… мы с вами знаем, кто это сделает: нынешняя лавандово-тыквенная алия. Талантливая, активная, независимая.

Кстати, лично я никогда в жизни не пробовал тыквенного латте. А что такое лавандовый раф, догадываюсь смутно. Надо будет при случае попробовать. 

Андрей ДЕСНИЦКИЙ