Нина Южанина: Не хочу осуждать работодателей, которые платят зарплату в “конвертах”

- Согласно Бюджетному кодексу изменения налогового законодательства должны вноситься до 1 июля. Но с упорной настойчивостью они принимаются лишь накануне нового года. Это позитивно влияет на бизнес-климат в Украине?

— Действительно, изменения в Налоговый кодекс должны вноситься до 1 июля текущего года, и эта норма постоянно не выполняется. В свое время, работая в бизнесе, я испытывала значительный дискомфорт именно потому, что нельзя своевременно ознакомиться с той или иной нормой и подготовиться к ее выполнению. Сейчас я имею возможность непосредственно влиять на принятие изменений в Налоговый кодекс. Однако с 2014 года все изменения вносились во время принятия закона о госбюджете на соответствующий год.

— Этому есть объяснение?

— Если говорить о принятии бюджета на 2015 год, то тогда был избран новый парламент и не все приступили к работе в комитетах. В то время страна находилась в крайне тяжелом состоянии и бюджет формировался как критический. Поэтому мы мало обращали внимания на нормы, предлагаемые правительством — больше доверяли правительству Яценюка, и почти не обсуждали их детально перед принятием. В результате приняли очень много фискальных норм, которые сильно ударили по бизнесу: введение дополнительного розничного акциза, ввозной пошлины 5-10% на товары некритического импорта, повышение ставок акцизного налога на алкогольные и табачные изделия.

— Следующий бюджет тоже был дискуссионным...

— В октябре 2015 года началась дискуссия о налоговых изменениях. Было два варианта, среди них — правительственный, которым предлагалось принять новый Налоговый кодекс. Бывший министр финансов Украины Наталья Яресько считала, что он кардинально изменит нашу налоговую систему. Но когда мы начали знакомиться с концепцией этого кодекса, то поняли, что он исключительно фискальный. Поэтому я и мои коллеги в комитете Верховной Рады Украины по вопросам налоговой и таможенной политики заняли жесткую позицию и выступили против принятия такого Налогового кодекса. И это привело к тому, что изменения в налоговое законодательство своевременно не были приняты.

— Что же помешало в прошлом году?

— В 2016 году снова произошла смена состава правительства, главы Министерства финансов и людей, которые должны были работать над налоговыми изменениями. В результате только в июне-июле Минфин начал работать над изменениями в Налоговый кодекс. Однако значительную часть изменений налоговой реформы, которые предложил авторский коллектив законопроекта №3357 (проект закона о внесении изменений в Налоговый кодекс Украины относительно налоговой либерализации. — “ДС”), нам удалось перенести в правительственный законопроект, который нарабатывался в 2016 году.

Я допускала, что в прошлом году можно было принять изменения в декабре, потому что 90% их — это изменение системы администрирования и частично структурная реформа Государственной фискальной службы Украины (ГФСУ), которая является либеральной и смягчающей для налогоплательщиков. Такие изменения не обременяли бы жизнь бизнесу. Что касается кардинальных изменений, в частности, нового Налогового кодекса или дальнейшей реформы налоговой системы, я придерживаюсь мнения, что это нужно делать исключительно в законодательно установленный срок. Ведь при изменении большого количества норм имплементация является очень сложной, тем более при сложном восприятии их исполнительной ветвью власти.

— Ежегодные изменения Налогового кодекса можно считать налоговой реформой?

— Изменения, закрепленые в законе №1797-19, — часть большой налоговой реформы. Это изменение почти 30 статей Налогового кодекса в части администрирования. Посему я и заострила внимание на том, что сейчас очень тяжело следить за имплементацией этих норм. Такие изменения должны обсуждаться и приниматься заранее, чтобы все ветви исполнительной власти были готовы к их имплементации.

— В Украине часто говорят, что теневая экономика составляет до 50% ВВП. Как вы считаете, не кроется ли причина этой самой тени в очень высоких налоговых ставках и сложном администрировании?

— Большой процент теневой экономики кроется совсем в другом. Это проблема значительной налоговой нагрузки на средний и малый бизнес, который в Украине имеет крайне низкую рентабельность. Если говорить о транснациональных компаниях, которые работают на территории нашей страны, то они не поднимают вопрос об уменьшении их налоговых ставок. При обсуждении законопроекта №3357 Европейская Бизнес Ассоциация и Aмериканская торговая палата не высказывались в поддержку снижения ставок налогов, а настаивали на измнении системы администрирования. В то время как наши бизнесмены выступали за изменение ставок налогообложения, которое должно было касаться налоговой нагрузки на фонд оплаты труда. Именно это и является основной причиной, почему 50% экономики (раньше называли цифру в 60-70%) находится в тени.

— А снижение ставки ЕСВ поспособствовало выходу из тени?

— Сейчас, после снижения ставки единого социального взноса (ЕСВ) до 22%, который платит работодатель, ситуация начинает меняться. Хорошо, что в 2016 году ставку не пересматривали и нам удалось подкорректировать позицию правительства по этому вопросу и не изменить подход на 2017 год. И сегодня мы все чаще слышим от правительства, что ставка ЕСВ не будее повышаться. Это позитивний сигнал для бизнеса, ведь подавляющее большинство частного сектора экономики в 2016 году не отбеливали заработные платы из-за непонимания дальнейшей ситуации с ЕСВ. А платить за каждую гривню еще 60 коп. налогов — не выдержит никакой бизнес. По этой причине львиная доля зарплат находилась в тени. Так сложилось в Украине исторически. Ведь большинство украинцев длительное время получали зарплаты “в конвертах” — это реалии украинской экономики.

— Вы так возвышенно об этом говорите, как о чрезвычайном достижении страны!

— К этому можно по-разному относиться, но нужно осознавать, что так было. И значительный отрезок времени мы так жили, начиная с 1991 года, когда зарплата выдавалась “в конверте”. Хорошо, что она вообще выплачивалась...

— Вы говорите о зарплатах “в конвертах” в прошедшем времени. Но большинство украинцев, в частности, работающих не на государственной службе, и сейчас получают ее “в конвертах”. Во всяком случае значительную ее часть.

— Это не так. Тот факт, что поступление ЕСВ сократилось не вдвое, а лишь на 30%, говорит о том, что база налогообложения расширилась. То есть официальные зарплаты выросли. И с министром социальной политики Андреем Ревой мы уже обсуждали, что реакция частного сектора была не такой, на какую надеялись: фонд оплаты труда не увеличился вдвое. Однако рост есть.

Что касается частных работодателей и предприятий, которые продолжают выдавать зарплаты своим работникам “в конвертах”, то я не хочу их осуждать. Потому что в каждом конкретном случае нужно разбираться. Если бы у нас была рентабельность хотя бы на уровне 10% и больше, можно было бы предъявлять претензии к таким структурам. Сейчас же нужно заботиться о том, чтобы люди имели место работы и средства, чтобы содержать свои семьи.

— Вы говорили, что налоговая нагрузка на фонд оплаты труда — основная причина, почему 50% нашей экономики находится в тени. Сейчас суммарная нагрузка на фонд оплаты труда в Украине составляет 41,5%. Какие шаги могут способствовать выходу из тени?

— Это может произойти лишь после реформирования пенсионной системы и выведения зарплаты из тени. Тогда автоматически решится множество проблем, в частности, с наполнением Пенсионного фонда (ПФ). И еще один момент. Если бы все платили налог на доходы физических лиц, который поступает в местные бюджеты, сформировалось бы начало “гражданской ответственности” — государства перед людьми, а людей перед государством. Все равно когда-то мы придем к пониманию этого. Население должно иметь возможность спросить у государства, куда оно тратит деньги. И если люди убедятся, что средства тратятся именно на них, тогда будет высокая отдача от каждого работника. И он даже будет требовать официальную белую зарплату, с которой будут уплачиваться налоги.

— Ваш предшественник, а ныне глава ГФСУ Роман Насиров не считает, что почти 50% украинской экономики находится в тени, и уверен, что ее теневой процент можно посчитать лишь секторально (сельское хозяйство, добыча янтаря и т. д.). Вы согласны с таким подходом?

— Никакой методики расчета теневой экономики вообще не существует. Однако, если бы я владела всеми цифрами, которые есть у ГФСУ, то логическим путем можна было бы посчитать величину теневого сектора как такого. Но то, что она более чем 50%, — точно. Хотя процент в этом вопросе не является ключевым. Достаточно формулировки “значительная часть украинской экономики в тени” — и это приговор. Поэтому мы должны работать над изменением такой ситуации. Но не так, как это делают налоговики, с их чисто фискальным подходом ко всему. Мы должны менять и направлять их действия в другое русло. Улучшения не произойдет, если бизнес жестко заставлять выходить из тени. Только предоставив бизнесу определенные инструменты, состоится детенизация экономики. Все другие шаги — это жандармерия, которая снова пытается господствовать над бизнесом.

— Мы уже упоминали о Пенсионном фонде. Вы считаете, мероприятия по детенизации помогут ликвидировать дефицит ПФ?

— Дефицит ПФ накапливался все предыдущие годы, и никто не пытался решить эту проблему, ссылаясь на “политическую нецелесообразность реформирования пенсионной системы”. А сегодня мы уже подошли к конечной точке, пересекая которую невозможно двигаться дальше. То есть нужно действовать. И я думаю, что в этом году мы сможем увидеть концепцию реформирования пенсионной системы и если не полностью, то хотя бы частично выполнить несколько этапов ее реформирования. Это может изменить ситуацию с дефицитом ПФ. Если говорить о 100%-ной его ликвидации, то это возможно, но поэтапным путем, который нам необходино пройти. Не хочу делать предположений, ведь я еще не видела концепции реформирования пенсионной системы. Также мне хотелось бы послушать по этому поводу министра Андрея Реву, который предоставит свое видение и определенные расчеты. Только потом можно о чем-то существенно говорить.

- Правительство и руководство ГФСУ убеждают, что повышение обязательного уровня минимальной зарплаты поможет победить теневую экономику...

— Я помню первые расчеты, которые предоставлял министр Рева относительно влияния повышения минимальной зарплаты до 3200 грн на поступления в ПФ. Действительно, есть плюс, но незначительный — около 15 млрд грн на 2017 год. Однако, если и при минималке в 3200 грн взносы в ПФ не будут уплачиваться, а государство, в свою очередь, станет применять к бизнесу наступательные действия, результат если и будет, то не в ближайшее время. Если же говорить о росте минимальной пенсии, то нужно понимать, что должен увеличиваться и ежемесячный минимальный социальный взнос каждого работающего человека. Если не будет такой привязки — дефицит снова будет наращиваться.

Повышение минимальной зарплаты с 1600 грн до 3200 грн является значительным и не всеми воспринимается позитивно. Этот вопрос обсуждался в нашем комитете, и я предлагала правительству поднять минималку до 2500 грн, хотя бы на первое полугодие 2017 года. Такой вариант мы обсуждали и с международными экспертами, которые поддерживали нашу позицию. Но правительство имело свои расчеты и статистические данные. А именно о том, что в Украине средняя заработная плата достигает 5 тыс. грн, поэтому повышение минималки до 3200 грн не является критическим. Я просила предоставить мне статистику по регионам и отраслям, и нигде цифры меньше чем 3200 грн не было. Когда состоялись встречи с населением, например, в Киевськой области, выяснилось, что большинство производств — сезонные и повышение минималки до 3200 грн означало бы для них необходимость проведення сокращения количества работников на предприятиях (при таком же объеме работы).

— А сейчас?

— Раньше мы проговоривали, что минимальный социальный взнос с любой зарплаты должен составлять 704 грн. Сегодня ситуация выглядет несколько иначе: есть возможность работать не полный рабочий день и платить этот взнос в зависимости от фактически полученной зарплаты. Это означает, что еще остался тот люфт, который может использоваться предпринимателями. Государство не заставляет платить за каждого работника соцвзнос в размере 704 грн. То есть мы оставляем каждому работодателю возможность планировать свою деятельность и балансировать в зависимости от финансовых возможностей.

— Среди налоговиков бытует мнение, что большинство частных предпринимателей ведут черную бухгалтерию и не платят налоги с реальных зарплат работников. Например, при зарплате 30 тыс. грн в ведомость заносится официальная минималка. Они думают, что государство остается обманутым. Насколько реально заставить предпринимателей работать по-белому?

— Эволюционным путем через много лет мы выйдем на официальную заработную плату. Потому что все механизмы, которые сейчас используются для этого, постепенно уходят в прошлое. Даже получение “кеша”, который нужно разложить в конверты, становится все более сложным. Сейчас продолжается борьба со схемами в администрировании НДС, куда мы внесли много изменений.

— Почему так?

— Потому что многие все еще стремятся экономить на уплате налога на добавленную стоимость. Так как в этом не только экономия НДС, но и возможность разложить наличные по конвертам. И чем меньше таких возможностей останется, тем больше работодателей будут вынуждены отбеливать зарплаты, а также вести переговоры со своими работниками по уплате 18% НДФЛ с их зароботка.

В свое время у меня был разговор с предпринимателями о том, что на начальном этапе можно согласиться, чтобы НДФЛ (при выведении зарплат из тени) уплачивался 50х50. То есть половина за счет работающего, другая — за средства работодателя. Такой путь предоставил бы возможность сделать зарплату белой. И, кстати, большинство предпринимателей придумали для себя модель, как постепенно (в течение нескольких лет) выводить зарплаты из тени. В частности, через переговоры с работниками о том, что теперь они являются плательщиками налога на доходы физлиц.

— Вы сказали, что министр Рева считает, что повышение минималки до 3200 грн пополнит поступления в ПФ почти на 15 млрд грн в 2017 году. Однако вице-премьер по гуманитарним вопросам Павел Розенко в недавнем интервью мне заверил, что эта цифра не составит более 3-4 млрд грн. Почему такие разные взгляды?

— Разве важна цифра 3 или 15 млрд грн, если дефицит ПФ составляет 148 млрд грн! Озвученная Ревой цифра — это начальные расчеты, после первого сообщения о повышении минимальной зарплаты до 3200 грн. Возможно, после того, как не приняли жесткую норму о том, что минимальный социальный взнос должен обязательно составлять 704 грн (невзирая на отработанное количество дней и часов), расчеты изменились.

Вообще, хочу акцентировать — не нужно бояться исправлять ошибки. Потому что общество все воспринимает однозначно: должна быть принята идеальная норма, которая дала бы позитивный результат уже через полгода. Но не может быть такого подхода к проблемам, которые накопились в течение 20 лет. Поэтому давайте подождем концепции, которую предоставит в этом году правительство, и будем требовать реформ как можно быстрее.

- Вы считали целесообразным зафиксировать размер минимальной зарплаты на уровне 2500 грн. А вот ГФСУ другого мнения: Насиров уверен, что еще весной 2016 года правительство могло принять минималку на уровне 5 тыс. грн и до конца 2017-го довести ее до 7 тыс. грн. Прокомментируйте эти расчеты.

 

— Расчеты ГФСУ обсуждались в правительстве. Но у нас с ГФСУ полярные взгляды: мы находимся по разные стороны баррикады. У Насирова фискальные функции, а я, наоборот, на стороне бизнеса. И сейчас стараюсь убедить все ветви исполнительной власти, чтобы они изменили свою политику. Иначе мы никогда не вийдем из пике, в котором находимся. Озвученные Насировим цифры не являются перспективой ближайших лет. Во всяком случае мне не известно о таких планах правительства.

— Вы сказали, что снижение ставки ЕСВ — позитивный сигнал для бизнеса. То есть оно себя оправдало?

— Да. Потому что поступление ЕСВ за 2016 год по сравнению с предыдущим годом сократилось лишь на 29%. Это свидетельствует о том, что позитив огромный. Теперь станем наблюдать, что будет происходить в 2017 году. Общаясь в прошлом году с представителями разных отраслей экономики, я видела желание расширить базу налогообложения. Ведь политика правительства относительно неповышения ставки ЕСВ стабилизировалась, и бизнес почувствовал возможность в дальнейшем выводить зарплаты из тени, особенно частный сектор экономики.

Нина Южанина, глава комитета Верховной Рады Украины по вопросам налоговой и таможенной политики

Родилась 11 января 1965 г.

Образование: Технологический университет Подолья, специальность “Бухгалтерский учет, контроль и анализ хозяйственной деятельности”.

Карьера: С 1983 по 2003 гг. работала на предприятиях — бухгалтером, економистом, главным бухгалтером, возглавляла управление аудита в районной инспекции Государственной налоговой администрации на Киевщине. С 2003 г. и до момента избрания народным депутатом занимала должность аудитор-директора в ООО АФ “Европейская аудиторская группа”. С 2014 г. народный депутат от Блока Петра Порошенко (№28 в избирательном списке). С 13 мая 2015 г. — глава парламентского комитета по вопросам налоговой и таможенной политики.

Семейное положение: Замужем, имеет сына.

Увлечения: Любит выращивать цветы.

 

Татьяна ОМЕЛЬЧЕНКО