“Никто “Газпром” не вытесняет”

Брюссель требует, чтобы доступ к нефте- и газопроводам, а также электрическим линиям был неограниченным, и ими управляли независимые компании. Это должно увеличить конкуренцию и в итоге привести к росту инвестиций в инфраструктуру и снижению цен для потребителей.

Российский премьер-министр Владимир Путин с брюссельскими чиновниками не согласен и считает, что этот пакет только повысит цены для конечных потребителей. Чтобы понять, кто прав, Путин — русский с прекрасным немецким — или немец, который не знает русского, еврокомиссар по энергетике Гюнтер Эттингер, мне пришлось отправиться в Бриндизи, город на Юге Италии, где энергокомпания Enel открывала завод по улавливанию и переработке углекислого газа при своей ТЭС. Таких заводов в мире пока еще очень мало, поэтому на его открытие приехали очень высокие гости: министр экологии Италии, красавица (как это принято в правительстве Берлускони) Стефания Престиджакомо и сам Гюнтер Эттингер, тоже довольно статный.

Эттингер сразу немного удивил итальянцев. Он произнес речь на немецком. Ошарашенные итальянцы спешно ринулись искать наушники с переводом, потому что заранее ими запаслись немногие. Все были уверены, что разговор пойдет на английском, а уж его-то они поймут.

После разрезания ленточки Эттингер в хорошем настроении направился было к машине, но тут я его и остановил. Узнав, могу ли я с ним поговорить по-итальянски (ведь на сайте Еврокомиссии в биографии комиссара стоит и знание итальянского), я получил отрицательный ответ. Но поговорить по-английски Эттингер согласился.

— Как идет вступление в силу третьего энергопакета? Насколько готовы европейские страны? Вы собираетесь принимать жесткие меры или штрафы против стран, не выполняющих новые энергетические предписания?

— Мы уже несколько месяцев тесно общаемся со странами ЕС по вопросу внедрения новых требований этого энергопакета. Пока ни одно государство еще не представило полный набор документов с отчетом о том, как они выполнили предписания. Некоторые страны представили частичные уведомления, например, по электроэнергетике: Бельгия, Ирландия, Франция, Латвия и Австрия, а в газовой области — Бельгия, Италия и Франция. Многие государства уже далеко продвинулись в выполнении новых требований, но еще не успели привести свои национальные законодательства в полное соответствие с этой европейской директивой. Пройдет несколько недель или даже месяцев, прежде чем мы придем к окончательному решению. И только тогда начнем применять жесткие меры, штрафы к нарушителям.

— Является ли то, что пакет топчется на месте, своеобразным подарком российскому премьеру Владимиру Путину, который его активно критиковал? И может быть, он был прав, когда заявил: если неизвестно какие компании вклинятся в трубу, это может вызвать только повышение цен для европейских потребителей?

— Вы знаете, против принятия этого пакета выступали главным образом европейские компании-монополисты. Что касается либерализации энергетических рынков в Европе, то Еврокомиссия убеждена, что третий энергетический пакет приведет к открытому и интегрированному рынку, что хорошо для конкуренции и хорошо для безопасности поставок. Законодательство ЕС предусматривает гарантии хорошей доходности для владельцев трубопроводов и инвесторов. Обеспечение благоприятного инвестиционного климата — это один из ключевых аспектов внутреннего законодательства и инфраструктурного пакета, который мы недавно представили.

Например, третий энергопакет предусматривает, что процедура смены поставщика газа или электричества должна занимать у потребителя не более трех недель. Последнее исследование Еврокомиссии, опубликованное в ноябре, показало, что европейские потребители в среднем могут сэкономить 100 евро в год, перейдя на более дешевого поставщика электроэнергии, но из-за сложности процедуры смены поставщика этой возможностью воспользовались всего 12%.

— Вы говорили, что Европе нужны огромные инвестиции в инфраструктуру, около 200 млрд евро до 2020 года. Где и как вы собираетесь брать эти деньги?

— Да, около 200 млрд евро необходимо только для энергосетей, газо- и нефтепроводов. Однако только половина необходимых инвестиций для развития энергетической инфраструктуры найдется на рынке к 2020 году. Оставшиеся 100 млрд придется взять еще где-то. Помимо традиционных форм поддержки (грантов, льготных кредитов), могут быть предложены инновационные рыночные решения. Мы рассматриваем такие возможности, как долевое участие и поддержка инфраструктурных фондов, целевые займы под конкретные проекты, разделение рисков (в частности, для новых технологических рисков), государственно-частного партнерства по гарантированию кредита и другие механизмы. Третий пакет содержит дополнительные гарантии для инвесторов и должен сделать инвестиции в европейскую энергетику более привлекательными.

— Считаете ли вы проекты Nabucco и “Южный поток” конкурентами? Есть ли место для этих и других трубопроводов “Южного коридора” в Европе?

— Развитие “Южного коридора” остается для Еврокомиссии приоритетом, так как позволяет диверсифицировать поставки газа в ЕС. Наша цель — создать прямой путь от одного из крупнейших месторождений газа в мире. Мы поддерживаем несколько трубопроводов в “Южном коридоре”, такие как TAP и ITGI. Nabucco является одним из основных проектов в регионе. “Южный поток” предусматривает диверсификацию маршрутов, но не диверсификацию поставок. Хотя это не означает, что Еврокомиссия будет препятствовать продвижению этого проекта, мы только хотим привести его в соответствие с европейским энергетическим законодательством. Производство газа в самой Европе падает, поэтому нам потребуются все маршруты.

— Как вы оцениваете возможности объединения некоторых проектов, например, Nabucco и ITGI, или части “Южного потока” и Nabucco?

— Еврокомиссия приветствует любое сотрудничество, она даже рекомендовала поискать такие возможности. Но решение об объединении или совместном строительства части газопроводов должны принимать участники консорциумов, их спонсоры.

— Принятие третьего энергопакета рассматривается некоторыми экспертами как заслон экспансии “Газпрома” в Европу. Какие перспективы у российской компании в Евросоюзе? Прислушиваетесь ли вы к мнению менеджеров компании?

— Цель третьего энергопакета — создать в Европе свободный и конкурентный единый энергетический рынок без монополистов. Никто “Газпром” не вытесняет. Сейчас “Газпром” поставляет в Европу почти четверть необходимого ей газа, со временем эта доля может вырасти до трети. Третий энергопакет — это внутреннее дело Евросоюза, хотя мы и проводим консультации с российской стороной.

— В результате применения этого пакета под угрозой оказываются транзитные трубопроводы “Газпрома” в Литве, которые идут в Калининградскую область. Не нарушает ли это энергетическую безопасность самой России?

— Все положения пакета направлены на то, чтобы компании, которые участвуют как в производстве энергии, так и в ее доставке, не могли использовать свои исключительные преимущества, не допуская конкурентов к транспортной сети. Пакет требует эффективного разделения передачи энергии от ее производства и поставки. Третий энергетический пакет предусматривает три основные модели разделения: разукрупнения собственности (ownership unbundling), независимый системный оператор (independent system operator) и независимый оператор передачи (independent transmission operator). Каждая страна вправе решить, какую модель выбрать для своих сетей. Главное, чтобы она соответствовала нашим директивам.

— Может ли добыча сланцевого газа в Европе снизить зависимость ЕС от импортного газа, в том числе из России?

— Мы стараемся диверсифицировать источники энергии, в том числе развиваем и энергетику, основанную на возобновляемых источниках. Сланцевый газ не сможет стать серьезной альтернативой импорту природного газа. Он может быть только дополнительным энергоресурсом в отдельных странах, вроде Польши и Испании. Но на долгосрочную перспективу в десятки лет важнейшей составляющей европейского энергетического рынка остается природный газ, поставляемый по трубопроводам.

Евгений УТКИН