Необратимость. Как регионалы вели Донбасс к катастрофе

Более 10 лет хозяева Донбасса вели регион к катастрофе и трагический финал был почти неизбежен.

Энергия распада

Год назад сторонних наблюдателей больше всего шокировала жестокость “ополченцев”. Массовые избиения, вспоротые животы, пыточные в подвалах университетов — и всё это не в Сомали, а в относительно благополучной Украине. Откуда вообще взялись тысячи людей, готовых насиловать, грабить и убивать? Приехали из России, как живодёр Мильчаков? Вырвались из захваченных тюрем?

Были и такие. Но поначалу основную массу “ополченцев” составляли местные. Социальная база сепаратизма ковалась не в секретных лагерях ГРУ, а в грязных, депрессивных шахтёрских посёлках Донбасса, разграбленных Ефремовым и его пособниками. Первые “ополченцы” — вовсе не фанатики вроде тех, что вступают в Аль-Каиду. Бедными, опустившимися людьми без будущего двигала не идея, а энергия распада социальных институтов.

“В посёлке Горняк мужчину зарубили топором”. “В Антраците женщину убили и бросили в лесополосе”. “В Червонопартизанске один мужчина задушил собутыльника, а другой умер от того, что его пырнула ножом собственная жена”. “В Ровеньках зарезали мужчину, который избил беременную”. “В Красном Луче мужчина забил камнем собутыльника, а другие убийцы пытались спрятать труп женщины в посадке”. “Луганчанин нашёл в своей квартире изуродованный труп”. “Ещё одно убийство в Ровеньках”. “В Вахрушево уголовник заколол ножом парня”. “В Лисичанске мужчина убил собственного слепого отца”. “В Свердловске женщина забила кочергой свекровь” . Это подборка новостей из Луганска и области за ноябрь 2013-го, когда в Донбассе ещё работали органы власти, а милиция худо-бедно ловила преступников. Но весной 2014-го государственные институты рухнули. Энергия распада, ничем более не сдерживаемая, выплеснулась на площади, где российские диверсанты уже раздавали автоматы всем желающим.

На Северодонецком съезде Партии регионов впервые заговорили об отделении Юго-Востока, а Луганский облсовет обратился за помощью к Путину. 

С тех пор антиукраинские истерики устраивали здесь по любому поводу. Например, летом 2008-го в центре Луганска сожгли чучело министра культуры, который якобы приказал изъять из библиотек книги советских писателей. Книги разумеется, никто изымать и не думал, но ложь легко приняли на веру. Кстати, жёг чучело депутат горсовета Арсен Клинчаев. Тот самый, который в 2007-м открыл “музей жертв Оранжевой революции”, а в 2008-м инициировал установку памятника “жертвам ОУН-УПА”. Не удивительно, что в марте 2014-го именно он руководил захватом Луганской облгосадминистрации и призывал жителей Луганска вооружаться.

День Победы “регионалы” со временем превратили в мрачный милитаристский ритуал. По улицам Луганска каталась военная техника и маршировали реконструкторы с бутафорскими автоматами. Людей словно готовили к войне — причём не с восставшими из ада гитлеровцами, а с “западэнцами”. Казаки — будущие “православные террористы” — и те боролись против “евросодома” задолго до “Русской весны”.

Идеология “Новороссии” вызывающе нелепа. Но алкоголики тоже не сразу переходят на денатурат. К восприятию бредовых идей жителей Донбасса готовили годами, постепенно снижая планку здравого смысла. “С нами Ленин, Путин и Христос!” — вещали в 2010-м на пророссийском митинге в Луганске. В 2012-м депутат Луганского облсовета Родион Мирошник объявил украинцев “недорасой” — теперь он делает карьеру в ЛНР, в окружении Плотницкого, а воспитанные им люди сражаются с “хунтой”.

Траектория катастрофы

Безумие, которое охватило Донбасс весной 2014-го, было неотвратимо — под вопросом были только сроки. Разграбление региона местными князьками, культивирование ненависти к Украине и заигрывание с сепаратизмом — всё это не могло закончиться хорошо. Те, кто внимательно следил за жизнью региона, видели проступающие черты Новороссии задолго до прошлогоднего мятежа.

Безусловно, в Донбассе были и здоровые силы, которые весной 2014-го как могли, пытались предотвратить катастрофу. Даже под угрозой физической расправы на площадях Донецка и Луганска собиралось рекордное число патриотов. Со стороны местные евромайданы казались слабыми, хотя это был пик мобилизации здоровых сил региона. Но переломить ситуацию они уже не смогли.

Когда к власти в стране пришли “донецкие”, Украина взвыла. Массовые аресты активистов, избиения, использование титушек — такого откровенного хамства украинцы ещё не видели. А в Донбассе так жили всегда. Свой первый Майдан луганчане проиграли 24 августа 1998-го, когда митингующих шахтёров зверски избил и разогнал “Беркут” по указанию все того же Ефремова. С такой же жестокостью здесь подавляли оранжевые акции и в 2004-м. При попустительстве милиции сторонников Ющенко избивали железными прутами, молотками, битами.

В последующие 10 лет общественная жизнь Донбасса была полностью парализована — здесь царил политический мезозой. Узкая прослойка активистов, в которой действовало правило одного рукопожатия, выживала в условиях тотального прессинга. Даже аполитичный семинар по интернет-технологиям могла сорвать толпа титушек. Те, кому хотелось перемен, просто уезжали в Киев, Львов, Харьков — куда-нибудь подальше от мракобесия и безнадёги. Поэтому весной 2014-го оказалось, что спасать Донбасс некому.

“Новороссия”, как Чужой из фильма Риддли Скотта, долго зрела внутри Донбасса, а потом проломила ему грудь и вырвалась на свободу. Носитель погиб, а монстр бросился на окружающих. Теперь, сожрав всё, до чего смог дотянуться, он оказался в ловушке (на языке Чужих — “в блокаде хунты”). Судя по всему, дни монстра сочтены — проект “Новороссия” с треском провалился. Но удастся ли реанимировать Донбасс — большой вопрос.

Максим ВИХРОВ