На пороге глобальной жажды

За последние сто лет население Земли выросло в три раза, а потребление пресной воды выросло в семь раз, причем на промышленные и сельскохозяйственные нужды — в тринадцать раз. При таком росте потребления воды проблема ее дефицита становится все актуальнее для многих регионов мира. Сегодня уже 700 млн. человек в 43 странах располагают водными ресурсами в объеме ниже дневной нормы, а к 2025 году эта цифра составит 3 млрд.

А в 2050 году вследствие роста населения на каждого жителя планеты будет приходиться лишь 25% количества пресной воды, обеспечиваемой гидрологическим циклом, которое имелось по состоянию на 1950 год. В результате к 2050 году в мире останутся не более десятка стран, которые не будут испытывать острого водного дефицита.

Новый глобальный рынок

Эксперты полагают, что глобальный рынок свежей воды появится в течение ближайших 25—30 лет. Он будет включать в себя фьючерсный и спотовый рынки, а также необходимую транспортную инфраструктуру: парк водяных танкеров и средства хранения (аналогично рынку нефти и сжиженного газа). Уже сейчас емкость водного рынка, находящегося в начальной стадии развития, измеряется сотнями миллионов долларов, а самый крупный контракт на экспорт воды был заключен между Израилем и Турцией в 2010 году на двадцать лет на доставку морем 50 млн. м3 ежегодно по цене $0,7 за кубический метр воды.

Вода тесно привязана к сельскому хозяйству и производству. Она используется не только для выращивания зерновых культур, но и для охлаждения реакторов АЭС, и при добыче углеводородов. Поэтому, как отмечают футурологи и экономисты, в мире ближайшего будущего, где будет царить водный кризис, литр чистой воды априори не сможет стоить дешевле литра бензина.

По оценкам Всемирного банка, водная экономика в среднесрочной перспективе может оцениваться в триллионы долларов и сравниться с нефтегазовым сектором, так как вода имеет жизненное, первостепенное значение для человеческой цивилизации. Особые надежды связывают с появлением в ближайшем будущем новых технологий дешевого опреснения, которые сделают рентабельным опреснение морской воды. Благодаря использованию современной мембранной технологии стоимость опреснения воды удалось снизить до 50 центов за 1000 л, но это все-таки очень дорого с учетом объемов воды, необходимых для производства продовольственного сырья. Вследствие этого опреснять для себя воду могут разве что нефтяные монархии персидского региона, на которые приходится 60% всей потребленной опресненной воды.

Водное неравенство и войны

Глобальный водный кризис на планете может разразиться менее чем через десять лет, ведь хотя вода и покрывает 70% земной поверхности, только около 2,5%, водных ресурсов пригодны для питья, да и те распределены крайне неравномерно. Простые сравнения между странами “золотого миллиарда” и третьего мира помогают понять масштаб глобального водного неравенства уже сегодня, когда 25 млрд. литров минеральной воды, ежегодно потребляемой американскими семьями, превышают весь объем потребления чистой воды 2,7 млн. чел. в Сенегале. А среднесуточное потребление 500 л воды в день в развитых странах в двадцать раз превышает африканское и в четыре раза азиатское.

Военные и политологи предсказывают, что в среднесрочной перспективе разгорятся вооруженные конфликты за ресурсы и вода станет одним из главных объектов противостояния. Ведь 47% земной суши снабжается водой из речных бассейнов, принадлежащих двум или более государствам. А для устойчивого развития экономики к 2030 году понадобится на 40% воды больше, чем сейчас. И если вспомнить, что даже самые первые конфликты 5 тысяч лет назад в Месопотамии, в шумерской цивилизации, по всей видимости, происходили за право пользования водами Тигра и Евфрата — можно прийти к выводу, что в будущем на фоне опустынивания земель и эксплицитного роста населения водных конфликтов не избежать. Особенно опасно то, что возможные войны из-за воды могут начаться в густонаселенных регионах, где сосредоточен большой, в том числе ядерный, военный потенциал.

Межгосударственные открытые конфликты за воду не слишком вероятны в ближайшие десять лет. Но после 2025 года (основные пессимистические прогнозы по поводу водного кризиса принимают за точку невозврата 2025 год, что связано с увеличением населения планеты еще на миллиард жителей за счет Азии) вода будет все больше использоваться как средство экономического и политического давления и может даже превратиться в серьезное оружие. Кстати, наглядной демонстрацией актуальности гидрополитики является то, как Украина использует Северо-Крымский канал, поставляющий 80% воды на полуостров, в качестве рычага давления на аннексированный Крым.

Самыми конфликтными регионами станут Ближний Восток (5% мирового населения на 1% воды), где вода является историческим источником конфликтов, а также Центральная Азия, на которую приходится 60% мирового потребления воды и где две трети населения получают, по крайней мере, половину необходимых им гидроресурсов за пределами своих стран.

Ближний Восток

Нынешний полувековой кризис на Ближнем Востоке обусловлен, в частности, с водной политикой Израиля, который в 1967 году оккупировал Голанские высоты для того, чтобы контролировать истоки крупнейшей реки региона — Иордана. Израиль, контролирующий реку, устанавливает довольно жесткие квоты на потребление воды (которые в три раза ниже для палестинцев, чем для евреев), что вызывает недовольство в арабском мире.

Еще один латентный водный конфликт зреет на той же реке, что и четыре тысячи лет назад, — на Евфрате. Верховья Евфрата находятся на территории Турции (98% водных ресурсов Евфрата и около 45% Тигра образуются в пределах территории Турции), и сейчас Анкара на фоне войны в Сирии планирует строительство плотин, чтобы стать крупнейшим экспортером пресной воды в регионе. Если эти планы будут воплощены в жизнь, количество евфратской воды, попадающей в Сирию и Ирак, сократится в несколько раз. Анкара уже не единожды манипулировала водой как политическим фактором давления в регионе, достаточно вспомнить, что накануне войны в Персидском заливе Турция оказывала давление на режим Саддама Хусейна посредством ограничения объемов отпускаемой евфратской воды для Багдада.

Восточная Азия

Китай — своего рода “гидродонор” значительной части Евразии. Ведь в Тибете берут начало большинство рек региона, в том числе Инд, Меконг, Ганг, Хуанхэ и Брахмапутра. Использование водных ресурсов этих рек станет одним из самых эффективных рычагов давления и гегемонии в руках Поднебесной в будущем.

Стремительное развитие экономики Китая стало причиной роста “водного дисбаланса”. И на данный момент две трети всех крупных городов Китая сталкиваются с дефицитом воды, в результате Пекину ничего не остается, кроме как увеличить отток 50 млрд. м3 воды в год из индийских рек Брахмапутры и Ганга, берущих свое начало в Гималаях, в Китай. Однако такие действия повлияют на 1,3 млрд. людей, живущих в бассейне реки в Индии, Непале и Бангладеш. И в скором времени водная война между Китаем и Индией может перейти и в горячую фазу.

Цифра:

А для устойчивого развития экономики к 2030 году понадобится на 40% воды больше, чем сейчас.

Стас ФОРОСТОВЕЦ