То, как Германия вцепилась в проект “Северный поток-2”, может быть подсознательно связано с той бездной, в которую провалилась оборонная политика страны и о которой в кулуарах нынешней Мюнхенской конференции по безопасности определенно общаются американские военные специалисты с германскими коллегами. И впрямь — Берлину впору нанимать бригады повара Пригожина, курдские отряды или возрождать сомалийских пиратов, поскольку дела в вооруженных силах Германии обстоят еще хуже, чем кажется. Во время недавней поездки в Литву, где они посетили расположение немецких солдат, направленных в эту балтийскую страну в рамках миссии НАТО по сдерживанию России, американские военные чиновники были шокированы: немцы пользовались обычными телефонами, так как современные устройства защищенной связи у них просто-напросто отсутствуют. И это только верхушка айсберга.
Зачем кормить армию
Бюджетные расходы на оборону в Германии сокращались четверть века подряд, и последние 15 лет соответствующий блок федерального правительства возглавляли христианские демократы. Похоже, в качестве более правых — по аналогии с американскими республиканцами — коллеги по коалициям считали именно консерваторов способными удерживать в руках меч Тангейзера. Но что-то пошло не так. По-видимому, окончание холодной войны и воссоединение страны по взмаху руки добряка Михаила Горбачева, к тому времени готового на многое ради исправных поставок продовольствия, гуманитарной помощи и свободно конвертируемой валюты, — вскружило голову целому поколению немцев. Единственным препятствием к миролюбивому сосуществованию оставалась империалистическая Америка, надзиравшая над Германией с авиабазы Раммштайн, мечтая завалить ее радиоактивными отходами. Ну а если серьезно, то именно так и был выстроен германский политический дискурс в 2000-е годы.
Даже сегодня в германской элите и обществе существует заметная группировка, считающая Россию перспективной территорией (пусть и в статусе сырьевой колонии), от которой меньше угроз, чем от Америки, и видящая во Владимире Путине великого государственного деятеля. Поэтому с идеологической точки зрения несчастье, произошедшее с германской армией, вполне объяснимо. И хотя первые тревожные звонки прозвучали еще в 2014 г., когда Барак Обама начал как-то укреплять НАТО ввиду сложившейся ситуации, необходимо отдать должное президенту Трампу, который заставил немцев как минимум осознать проблему.
В конце января социал-демократ Ханс-Петер Бартельс, в чьи функции входит надзор за Бундесвером со стороны парламента, представил доклад, вызвавший эффект разорвавшейся бомбы. Ключевой вывод доклада таков: “Наши войска далеки от состояния готовности”. Это мягко сказано. Из 68 вертолетов “Тигр” летает менее 20%, а из 136 истребителей “Еврофайтер” — менее трети самолетов — причем пилотам это настолько надоело, что они увольняются. В германском Генштабе с тоской говорят — “с какой стороны на это ни посмотри, наличествует явная дисфункция”. Дисфункция — это уже ближе. Если в 2014 г. обращалось внимание на то, что работников гражданских служб (вроде психологов) на флоте едва ли ни больше, чем матросов, то сегодня немецкие вооруженные силы дразнят “добровольческой пожарной командой”. Недавно солдат посылали счищать снег с крыш в Баварии (какой-никакой, а вклад в проведение Мюнхенской конференции по безопасности). Иными словами, Бундесвер скатывается в практики некоторых постсоветских государств, приведших свои армии в настолько негодное состояние, что могут легко быть захвачены самым примитивным противником.
Между прочим, история с нашествием мигрантов, под хламидами которых нередко прятались оперативники ИГИЛ и российских спецслужб, и скандалы в германском разведывательном сообществе (хотя оно вроде бы начало оживать) показали, что и в части внутренней безопасности дела в главной стране ЕС обстоят шатко. Но в данном — армейском — случае разруха поразила какие-то глубинные, символические вещи.
К примеру, барк “Горх Фок II”, реплика “парты” имперского флота (ставшей после реквизиции “партой” флота советского и сменившей имя на “Товарищ”), построенный в 1958 г. как символ послевоенного возрождения Германии, по выводам январского визита министра Урсулы фон дер Ляйнен, находится в ужасном состоянии, а цена его реконструкции взлетела с 10 до 135 млн евро. Что же это за “инфляция” такая? Министр, недавно произнесшая смелую — как для нынешней Германии — речь о российской угрозе, об осознании таковой Европой и отказе от объятий с Путиным, похоже, честно пытается во всем разобраться. В частности, выяснилось, что ее министерство заплатило сотни (!) миллионов консультантам из McKinsey и Accenture, чтобы те нашли какой-то выход из положения, но воз и ныне там. История, знакомая многим странам. Правда, в основном развивающимся.
Более того, существует парламентское предложение расследовать многолетнюю коррупцию в военном ведомстве. Вообще-то ван дер Ляйнен возглавляет министерство с 2013 г., и в партии свободных демократов, к примеру, считают, что если ей не удастся в ближайшее время разгрести завалы, то стоит поставить вопрос о политической ответственности. Ведь, скажем, афера с тем же барком длится уже четвертый год и объяснения властей общественность не убеждают.
Немилый защитник
В общем и целом немцев мало интересуют военные проблемы собственного государства. Или же — так было до сих пор. Ведь за них подписались американские империалисты, которые были обязаны терпеть весь антиамериканизм разномастных левых и обязательно прилететь на помощь в случае нападения. Благодаря системе американских баз на территории Германии, собственно, и лететь спасителям далеко не надо. Однако после того как президент Трамп начал щекотать эту детскую уверенность обитателей социального рая (один из ключевых идеологов неоконсерватизма Роберт Кейган изображал США в роли херувима с огненным мечом, стоящим на страже европейского парадиза) своими инвективами, общественное мнение стало считать Россию и США равноценными угрозами Германии.
Более того, большинство немцев считает, что наиболее удобным партнером для их страны вообще может быть Китай. Но при этом германские внешнеполитические комментаторы соревнуются в запугивании друг друга перспективой выхода США из НАТО. Что, разумеется, выглядит опасным сдвигом: такие рассуждения являются удобрениями для уродливых цветов коллаборационизма с Москвой. На разгон подобных настроений как раз и работает пропагандистская машина Кремля — есть такая устойчивая историософская теория о том, что Германии и России не стоило ранее воевать, что эти страны из-за кулис стравливали англосаксы, а надо вместе противостоять как раз государствам этих самых англосаксов. Как бы сомнительно это ни звучало, следует принимать во внимание ползучую деградацию гуманитарного образования во всех промышленных странах в силу проникновения демократии в школьные и университетские аудитории. Поэтому, равно как и к конспирологии, к подобным тенденциям необходимо относиться серьезно.
Впрочем, несмотря на то что 80% современных немцев считают германо-американские отношения плохими или очень плохими, сама Германия прикрыта американским ядерным зонтиком, а на ее территории размещены 33 тыс. американских военных и соответствующая инфраструктура огромных масштабов. Отчасти такое состояние отечественного мнения вызвано банальным неведением большинства жителей Германии о том, насколько они зависят от США в оборонном аспекте. Но что-то, по-видимому, вскоре начнет меняться в этом отношении, поскольку вскоре на металлолом отправятся даже старые самолеты “Торнадо”, способные нести ядерные заряды — а это одно из обязательств Германии в рамках полувековых договоренностей с Америкой (причем вне НАТО).
Нынешняя Германия шокирована разрывом американо-российских договоренностей о ракетах средней и меньшей дальности, и это может стать определенной точкой отсчета для оживления немецкой военно-политической мысли. Осознание подлинной ситуации — абсолютной беззащитности страны вне союза с Америкой и внутри НАТО перед лицом старинного противника, успешно склоняющего немцев к экономическому коллаборационизму, — будет трудным и тяжелым. Примерно таким, вероятно, как и у британцев по поводу подлинных последствий Брекзита.
Примечательно, что в социал-демократической партии сегодня спорят об актуальности ядерных обязательств перед Америкой, в то время как христианские демократы считают, что эта тематика навсегда вынесена за рамки дискуссий, поскольку ядерный альянс является основой безопасности страны. СДПГ, со своей стороны, просто перебирает политические темы, которые позволили бы партии как-то отвязаться от своего коалиционного партнера, и вопрос модернизации армии может в определенный момент оказаться выигрышным.
История страны в ХХ в. продолжает влиять на отношение немцев к войне — причем до такой степени, что участие немецких военных в миротворческих миссиях за рубежом практически не освещается в национальных СМИ. В том же Потсдаме политики спорили, можно ли размещать рекламу вооруженных сил на трамваях, а проблемы армии в целом встречают в некотором смысле мещанскую реакцию. Впрочем, и сама канцлер Меркель с 2016 г. не встречалась со служащими Бундесвера. Мало ли что там можно увидеть — это же не лагеря беженцев, где все достаточно предсказуемо. Отсюда, кстати, следует, что тиражируемые по вирусной схеме истории (часто фальшивки) об экстремизме в среде немецких военных тоже возникают неспроста. И как минимум одна партия — “Альтернатива для Германии” — не преминет воспользоваться подобными настроениями в среде военных, даже если они носят латентный и эпизодический характер.
Правда, самой Меркель вся эта проблематика может уже представляться довольно чуждой, поскольку, как и проект “европейской армии”, куда вроде бы обязана войти армия немецкая, достанется ее политическим наследникам. Любопытно, кстати, сможет ли чему-нибудь в этом отношении научить немцев Брекзит и его уже даже нынешние последствия: быстрый рост националистических настроений в Ирландии и Англии, сегодня переходящим уже к точечным акциям по взаимному бойкоту товаров? Ведь мир явно изменился не в сторону большей безопасности, и Германии вскоре придется выбирать между теснейшим и беспрекословным союзом с Соединенными Штатами или росту собственных военных расходов, при этом первое не отменяет второго.
