“Мистраль” как “символ доверия”

По словам Саркози, два корабля будут построены на французской верфи в Сен-Назери, а остальные — на русских судостроительных предприятиях. При этом французский президент заверил, что корабли будут проданы России без военного снаряжения. Однако, по мнению экспертов, “Мистрали” ценны для ВМФ России не оружием, а сложной техникой по обслуживанию палубы вертолетоносца, оборудованием для высадки техники и средствами авиаподдержки. Мотивируя целесообразность этого соглашения, Саркози подчеркнул, что Запад не сможет рассчитывать на сотрудничество со стороны Москвы в вопросах глобальной безопасности, если будет относиться к ней как к сопернику и будет отказываться продавать вооружение.

Со своей стороны, Медведев назвал решение Парижа продать вертолетоносцы “символом доверия между двумя странами”. По сообщению The Financial Times, договоренность о поставке в Россию французских кораблей была достигнута после того, как русский президент дал четкое обещание поддержать санкции против Ирана при условии, что они будут “должным образом продуманы, умны и не направлены против мирного населения”.

Чем объясняется решение Франции все-таки продать “Мистраль” России, невзирая на предостережение США, балтийских стран и Грузии, невзирая на невыполнение Москвой плана Саркози и Медведева из шести пунктов о прекращении русско-грузинского конфликта в августе 2008 года? Об этом идет речь в интервью “Дню” руководителя программы Russie/NEI.Visions во Французском институте международных отношений Тома ГОМАРА.

— Существует три основных причины. Во-первых, это промышленная мотивация, в частности обеспечение занятости на французской верфи в Сен-Назере, где строят корабли этого типу. Во-вторых, это дело двух стран, поскольку мы длительное время поддерживаем стратегическое партнерство с Россией. А если между странами существует стратегическое партнерство, то у французской власти нет причин избегать такого промышленного сотрудничества. В-третьих, это амбиции Парижа изменить отношения между НАТО и Россией, учитывая, что у французской власти и России больше общего, чем расхождений в восприятии угроз. Ключевой фактор заключается в том, что все проблемы безопасности — это, главным образом, Афганистан и Иран. И эти две темы для России являются очень важными. Именно эти три причины объясняют возможность этого соглашения по продаже “Мистралей”. Также необходимо отметить, что важной темой на переговорах президентов Франции и России, очевидно, будет Иран. Россия изменила свою позицию относительно Ирана, и стала жестче после сентября 2009 года, и это очень положительно воспринимается в Париже.

— Но вы знаете о предостережении относительно этого соглашения со стороны США, стран Балтики и Грузии, последняя в частности боится, что эти вертолетоносцы могут быть использовании для вторжения на грузинскую территорию?

— Эти предостережения внимательно рассмотрены в Париже. Главная идея с этой точки зрения заключается в том, что соглашение будет реализовываться очень транспарентно. Мы знаем, что некоторые страны-члены Альянса не очень воспринимают эту идею. В настоящий момент отношения между Парижем и Грузией являются сложными. Главная идея заключается в том, что если Россия больше не считается прямой угрозой, а эту идею поддерживают Париж, Берлин, Рим, Мадрид и многие другие европейские страны, то мы должны быть готовы развивать наши отношения. Хотя в действительности другие страны, в частности и Польша, выражают глубокую обеспокоенность морским присутствием России в Балтийском море. И именно поэтому такая ситуация рассматривается в Париже как возможность изменить отношения между НАТО и Россией.

— Но все же помнят, русская сторона не выполнила план Саркози и Медведева из шести пунктов о прекращении конфликта между Россией и Грузией в августе 2008 года. Очевидно, Парижу нужно было бы учесть это, прежде чем давать согласие на продажу такого высокотехнологического оружия России?

— Действительно, условия прекращения огня не были полностью выполнены Россией. Также нужно учесть, что Россия является сложным партнером, но она должна быть партнером. И в Елисейском дворце приняли стратегическое решение, которое, по моему мнению, является продолжением эры Ширака. Но теперь при правлении Саркози существует два отличия. Во-первых, Франция с 2009 года полностью интегрирована в НАТО. Во-вторых, за этим соглашением ничего не скрывается. Французская власть хочет быть в этом отношении полностью транспарентной. Мы объясняем целесообразность как с коммерческой, так и с политической точки зрения. В-третьих, стоит отметить, что относительно проблем безопасности Париж пытается находить, где это возможно, общие точки пресечения с Россией.

— Господин Гомар, ваш соотечественник Андре Глюксман откровенно считает, что попытки модернизировать Россию, как это в частности пыталась сделать Германия, терпят крах. Не боитесь ли вы, что подобные попытки Саркози модернизировать Россию также могут стать безуспешными?

— Экономические отношения между Россией и Германией значительно более весомы, чем между Россией и Францией. С моей точки зрения, Германия и в дальнейшем будет оставаться ключевой страной в Европе. Германия является наиболее крупным западным инвестором в России, меж тем Франция занимает 9-е место по этому показателю. Нет сомнения, что отношения между Германией и Россией более значительны, особенно в газовой сфере. У Саркози и Меркель похожее восприятие России как страны, которая быстро изменяется. И потому мы должны быть заинтересованы в стабильной России. А если и возникают какие-то трудности, то мы должны устанавливать с Россией крепкие связи в разных сферах. Такого же общего мнения придерживаются и в Париже, и в Берлине.

— Но не должны ли в этих столицах обратить внимание на такие проблемы в России, как несоблюдение права на собрания, которое гарантирует статья 31 русской конституции, ведь на деле это право не обеспечивается?

— Действительно, в стране продолжаются внутренние дискуссии относительно подходов к внешней политике. Один из них базируется на ценностях, а другой — на интересах. И в частности, очевидно, что на втором подходе благодаря своему прагматизму строит свою внешнюю политику Саркози, который все больше становится реалистом, если сравнивать с началом его президентства.

Мыкола СИРУК