Мировой переход

 

В 1814 году начался и менее чем за год завершился Венский конгресс. На нем был создан новый европейский порядок. Это произошло благодаря тому, что Европа тогда господствовала в мире. Россия, Великобритания, Австрия, Пруссия и Франция “разрулили” мир так, как того пожелали.

Основанный в Вене Священный союз великих держав продержался 38 лет. Его подкосила Крымская война. Лондон и Париж стали воевать с Санкт-Петербургом. Берлин и Вена устранились, фактически подыгрывая своим западным соседям.

Спустя 13 лет Пруссия воевала с Австрией. Россия и Великобритания маневрировали, пытаясь удержать баланс сил в Европе. Еще через четыре года разразилась война Пруссии с Францией. В те времена, закончив воевать между собой в одном месте, те же государства начинали сотрудничать в других местах.

Ровно через 100 лет после начала Венского конгресса началась Первая мировая война. Теперь Германия и Австрия были против всех бывших союзников. Не заставила себя долго ждать и Вторая мировая война — по сути, второй акт Первой.

В 1945 году исторический переход завершился. На руинах мира возникла новая мировая система. Торжественные обещания “никогда снова”. Очередной священный союз новых Великих, оформленный в Совет Безопасности ООН. Дале — маневры, конфликты, включая эпическую холодную войну, накопление обид, решение одних проблем и создание других.

Ровно через 200 лет после Конгресса в Вене Россия подкосила эту систему незаконной оккупацией Крыма. Войны — явные и скрытые — были и до этого. Но взять и украсть кусок земли у другого государства — такого после 1945 года не было.

В Крыму вновь пошатнули мировой порядок. История зашла в очередной вираж. С той весны 2014 года ни одна тенденция в мире не изменилась к лучшему. Какие-то отдельные усилия изменить ход истории есть. Нет самих изменений.

Осенью 2018 года президент Франции и для многих надежда Европы Эммануэль Макрон записал телеобращение против национализма. Он сказал: есть те, кто делает вид, что не видит наступления национализма, и такие люди решили быть les somnambules — ходящими во сне.

По неудивительному стечению обстоятельств именно так называется одна из самых известных книг о том, как Европа дошла до Первой мировой. Через несколько дней после телеобращения состоялись торжественные мероприятия, посвященные столетию завершения этой войны, которая должна была “положить конец всем войнам”. Трудно не оценить изящество французской коммуникации.

Мир рождается и умирает медленно, часто незаметно, но всегда в муках и сомнениях тех, кому по воле истории приходится оказаться в центре этих исторических процессов. 2019-й не будет ни началом чего-то нового, ни концом уже известного. Он будет продолжением.

Безопасность

Инфляция безопасности — это обесценивание норм, правил игры, гарантирующих безопасность сторон. В условиях инфляции нарушать правила становится легче. При этом инфляция не может набирать обороты в одном секторе безопасности и не проявляться в другом. Когда маховик запущен, он, в конце концов, накрывает всех.

Инфляция происходит, когда одни ключевые игроки теряют интерес к защите действующих норм и начинают решительно действовать, чтобы изменить их в свою пользу. А другие игроки при этом по ряду причин не могут или не хотят защитить ценность действующих норм.

Для такой защиты у них есть два основных инструмента: или увеличить цену за нарушения до такого уровня, когда нарушителю будет невыгодно обесценивать нормы (санкции и другие формы давления), или отвлекать его внимание на другие приоритеты.

Очевидная стагнация Совета Безопасности ООН и ее превращение из органа принятия решений в телешоу — это лишь верхушка инфляционного айсберга. Ниже ватерлинии есть множество норм, стремительно теряющих свою стоимость под давлением силы — политической, военной, финансовой, технологической и коммуникативной.

Обесценивание правил — характерный признак разрушения системы. Дальнейшая игра по правилам — вещь опасная, но неизбежная. Причем некомфортно становится всем: и агрессорам, и жертвам. Первые чувствуют, что нормы сдерживают их возможности нападать, а вторые — защищаться. Инфляция разгоняется отовсюду.

При этом для жертвы безопасность, защищенная нормами международного права и политики, остается более важной, нежели для нападающего. Ей просто особо больше и не к чему апеллировать. И за возможность такой апелляции и фиксации фактов нарушения с перспективой привлечения виновных к ответственности мы должны быть благодарны международному праву.

В секторе безопасности мир погрузился в две взаимосвязанные тенденции: увеличение расходов на армию сопровождается уменьшением уважения к нормам, гарантирующим безопасность. Условно говоря, юридические гарантии безопасности — это хорошо, но мир стал столь мятущимся, что ядерное оружие — еще лучше.

Популярный в отдельных украинских кругах Будапештский меморандум — хорошая иллюстрация такой инфляции. Документ есть, формально от него никто не отказывается, подписанты признают, что Россия его нарушила. Но на самом деле он является мешком денег, за которые невозможно купить даже литр воды, чтобы погасить пламя войны.

Можно напихать в него еще больше денег, можно убедить себя, что мешок все же имеет определенную стоимость. Но реальная ценность мешка останется неизменной.

На национальном уровне картина та же: увеличение расходов на внутреннюю безопасность и оборону сопровождается уменьшением уважения к правам человека и стагнацией либерализма под давлением “сильных рук” с правого и левого политических флангов.

Угрозы, с которыми сталкиваются национальные правительства или которые они сами себе придумывают, и впредь будут обесценивать правила — от гарантирующих ядерное разоружение и нераспространение (жесткая безопасность) до гарантирующих демократию, верховенство права, права человека и свободу слова (мягкая, или демократическая, безопасность). В этом же перечне будут находиться и правила мировой торговли.

Балансирование между приверженностью нормам и необходимостью решать насущные задачи безопасности (развитие армии, вооружений, разведка, создание альянсов, проведения точечных боевых операций и т.п.) будет оставаться актуальной задачей следующего года.

Во время бешеной инфляции нет более неблагодарного дела, чем защищать “ценности и принципы”. Это дело не бесполезное, но оно отнюдь не гарантирует безопасность, если не подкреплена политической, экономической и военной способностью государства к более широкому маневру в мировой политике.

Россия — Запад (включая Украину), США — Китай, Центральная Европа — Западная и Северная Европа — это неисчерпаемый перечень источников инфляции жесткой и мягкой безопасности. Мир еще не вошел в стадию борьбы с этой инфляцией. Он, скорее, медленно адаптируется к ней.

Разумные голоса утверждают, что сползание в мир всеобъемлющей опасности еще можно остановить. И больше похоже на то, что этот процесс необратим. Вооруженные торговые и иные конфликты разной степени интенсивности и масштаба неизбежны. Мудрости может хватить лишь на то, чтобы минимизировать масштаб драмы перезагрузки мировой системы безопасности, а не избежать ее.

Технологии

В классической споре физиков и лириков первые вырвались вперед. Мир жадно живет технологиями. Программист стал престижнее юриста. Медиа и уважаемые научные журналы полны попыток понять, как новые взрывные технологии изменят экономику, социальные структуры и благосостояние людей.

Технологии генерируют две тенденции, которые по-прежнему будут актуальны: обострение борьбы между государствами и компаниями за технологическое доминирование; страх и неуверенность людей в своем будущем. Первая тенденция создает давление на международную, вторая — на национальную политику.

Наиболее мифологизированная технология нашего времени — искусственный интеллект. Его интеграция в экономику и военное дело продолжится в высоком темпе, но до выхода на уровень человеческого мозга и создания “сверхчеловека” ему еще далеко.

Исследование состояния разработки искусственного интеллекта в 2018 году показало, что США, Китай и Европа — лидеры в этой сфере. При этом исследования в Китае в основном сосредоточены на применении этой технологии в сельском хозяйстве, инженерии и технологиях. В Европе и Северной Америке фокус прежде всего на гуманитарных и медицинских науках.

Военные разработки в исследовании не учтены, поскольку являются закрытыми. Но в целом приоритеты очевидны: Китай прежде всего инвестирует в экономическое развитие, Европа и Северная Америка — в социальное. Политико-социальные модели государств непосредственно влияют на направление развития технологий.

Однако настоящая битва за мир развернется между США и Китаем. Поглощенная стабилизацией самой себя Европа (не ЕС, а именно Европа) покидает мировую арену как экспансивный глобальный игрок. Окончательно списывать Европу с мировых счетов рано. Но и выставлять ей новые счета смысла уже мало.

Война за технологическое доминирование будет набирать обороты. Президент России Владимир Путин уже как-то обмолвился, что тот, кто станет лидером в области искусственного интеллекта, будет властелином мира. Маск сразу отреагировал на его слова предсказанием, что конкуренция между странами в области искусственного интеллекта может стать причиной Третьей мировой войны.

Искусственный интеллект будет создавать беспрецедентные возможности для экономического и военного доминирования. Это в буквальном смысле ядерное оружие XXI века. Легко представить ситуацию, когда естественного интеллекта политиков и бизнесменов хватает лишь на то, чтобы побряцать искусственным интеллектом и пустить его в ход в качестве оружия. Уже этого будет достаточно, чтобы нанести человечеству неслыханный ущерб.

В начале ХХ века мир, как и сейчас, переживал беспрецедентный технологический бум. Это не помешало ему соскользнуть в Первую мировую войну. Возможно, спровоцированную искусственным интеллектом Третью мировую трудно себе представить. А вот преступление или восстание, на которые человека будут подстрекать с помощью машин, — легко.

Очевидно одно: технологии будут убирать одни рабочие места, но создавать другие. Люди будут требовать от государств решать проблемы их профессиональной конверсии. Этот фактор будет подпитывать другие социальные обиды на “элиты”, которые окажутся во всем виноваты.

Первая волна недавних политических изменений в Европе была вызвана проблемами миграции. Вторая будет более социальной и, наконец, сведется к проблеме денег и социальных гарантий. Окажется, что и в богатых странах есть бедные, и их достаточно, чтобы организовать давление на власть.

“Желтые жилеты” во Франции и Бельгии — предвестники этих изменений. И тут проблема жертв взрывных технологий, требующих компенсации, засверкает вовсю. Социальное напряжение и внутренние преобразования будут влиять на внешнюю политику государств.

Уже в 2019 году термин “популист” вполне может выпасть из списка ругательных слов. Обиженный гражданин дождется момента своего превращения в избирателя и приведет к власти тех, кто будет предлагать простые ответы на сложные вопросы. А сделать “правильный” выбор ему обязательно помогут.

Манипуляции

“Человек — это сентиментальная, но программируемая машина”, — эти слова приписывают гению революции и пропаганды Льву Троцкому. Идея в том, что человека можно легко нафаршировать нужной информацией и настроить на те или иные действия, но он является существом эмоциональным, и эмоция, которая выйдет из-под контроля программиста, способна обнулить настройки.

Мы живем в мире, где возможности манипулировать убеждениями, эмоциями и выбором человека достигли своей вершины. Но это не предел, и продолжение следует. Ничего нового в манипуляциях нет. Они были всегда. Однако сейчас манипуляции стали четко адресными (достучаться можно буквально к каждому) и трансграничными (достучаться можно где угодно в мире). На смену массовым коммуникациям пришли массовые персонализированные коммуникации.

Мы уже видим, что алгоритмы таких платформ, как Gooole, Facebook, YouTube позволяют влиять на суждения людей в невероятных масштабах. Боты корректируют реальность или формируют альтернативные реальности в Интернете. Сверхвозможности алгоритмов открывают новые горизонты для масштабирования инструментов воздействия на человека.

Стало легко изменять представление человека о том, что правильно, а что нет, что правда, а что фейк, что реально, а что вымышлено, что добро, а что зло. Дезориентация человека и его радикализация инструментами коммуникации расшатывают демократию и усиливают информированный авторитаризм.

Эти изменения будут раскачивать общества. Вмешательство в иностранные выборы через соцсети, коммуникативные и кибератаки на системы — яркий пример того, что повлияет на развитие мира.

Выборы в Европарламент в 2019 года, после которых изменится и состав Европейской комиссии, а также десятки различных избирательных процессов в странах — членах ЕС, будут иметь определяющее значение для дальнейшей динамики Евросоюза. Выборы в Украине, как надеются в России, будут иметь такое же значение для нашей способности сопротивляться российской агрессии и продолжать движение на Запад. В обоих избирательных процессах коммуникативные манипуляции избирателями станут одними из определяющих факторов.

Не зря именно накануне выборов Евросоюз все-таки созрел для принятия Плана действий по борьбе с дезинформацией. Опыт Украины, атакованной российской дезинформацией, побудил ЕС сделать первые неуверенные шаги в этой сфере. Перспективы быть и самим атакованными Россией в коммуникативном пространстве резко ускорили осознание реальности странами Евросоюза и еврочиновниками.

Возможности программирования людей настолько впечатляют, что порой будет казаться: последней надеждой на победу здравого смысла будет та же сентиментальность человека. Однако настоящий защитный пароль в другом — в системной работе государств, компаний, исследователей, общественных организаций и самих граждан над сужением пространства для манипуляций. Легче сказать, чем сделать, но делать нужно.

Мир все больше напоминает Интернет — безграничный хаос сайтов и протоколов, который несколько ключевых игроков от бизнеса и государства пытаются структурировать в собственных интересах, чтобы гарантировать свою безопасность по отношению к другим и скачать из хаоса максимальное количество денег для укрепления себя.

Старый мир уходит в небытие. Новый идет ему на смену. Мы гораздо ближе, чем нам может казаться, к логике событий, которая последовала за Венским конгрессом. Момент перехода от одной системы к другой, который человечество в очередной раз переживает, не будет мягким. Переход безумно повышает риски, но и создает огромные возможности.

Живя прямо внутри этого величественного двигателя истории, главное — минимизировать риски, воспользоваться возможностями и выжить с наименьшими потерями для себя. Это вполне возможно. Но для этого нужно четко осознавать реальность и активно работать не только головой, но и локтями.

*Взгляды, высказанные в статье, принадлежат автору и не обязательно соответствуют позиции Министерства иностранных дел Украины.

 

Дмитрий КУЛЕБА, постоянный представитель Украины при Совете Европы