Мимо Лукашенко. Как россияне едва не сделали из Беларуси криптопрачечную

Несостоявшаяся IТ-страна

Подписанный в самом конце прошлого года декрет № 8 стал, пожалуй, самым известным в мире решением белорусского президента. Впервые в мире в правовое поле страны были введены сразу все ключевые понятия, связанные с технологией блокчейн и криптовалютами. Именно через этот декрет Лукашенко попытался воплотить свою новую мечту: превратить “страну восходящей картошки” в “ІТ-страну”, которая зарабатывает не на экспорте тракторов и калийной соли, а на высоких технологиях.

Однако декрет оказался сугубо рамочным документом, хотя и в самом деле революционным. Его громкие положения еще требовали нормативно-правовой базы. В том, что касается криптовалют, нормы прямого действия дали полную свободу только физическим лицам: они могут совершенно свободно и без уплаты налогов делать с “криптой” что угодно — покупать, продавать, на хлеб мазать. А вот создать криптовалютную биржу или криптообменник разрешено, но по факту невозможно — нет законодательства.

На самом деле декрет № 8 “О развитии цифровой экономики” охватывал очень многие сферы, от беспилотных автомобилей и введения для ІТ-компаний элементов английского права до криптовалют и смарт-контрактов. А вся шумиха в прессе разгорелась именно из-за очень продвинутой криптовалютной составляющей, но она составляет лишь небольшую часть декрета № 8. Благодаря этому документу Парк высоких технологий (ПВТ, белорусская свободная экономическая зона для ІТ-предпринимателей) с начала года вырос более чем на сто компаний, причем многие из них прежде не могли вступить в ПВТ: например, появились разработчики в области робототехники, биомедицины и лазерной хирургии.

Однако самой интригующей, конечно, была криптовалютная часть декрета № 8, а вот с ней получилось “как всегда”. Документ должен был вступить в силу в конце марта, и Нацбанк, минфин, налоговое и прочие ведомства в спешке приводили нормативно-правовую базу страны в соответствие с действительно революционным документом. Авторам нормативно-правовых документов предстояло разобраться во множестве сложных технических терминов и соотнести нормы декрета с положениями всех прочих законов и постановлений. Тут главной сложностью для чиновника было вообще понять, о чем идет речь. Ведь достаточными знаниями о том, что такое смарт-контракт, токен и блокчейн, владеют даже далеко не все ІТ-специалисты. А в Беларуси этими терминами должны были оперировать судьи, адвокаты, банкиры, бухгалтеры и налоговики.

В итоге чиновники не справились. Декрет вступил в силу, он работает, но кроме его криптовалютной части. Разговоры о “белорусском крипторае” понемногу утихли. Нормативно-правовая база для всего связанного с блокчейном так и не появилась — ни через три месяца (когда сам декрет вступил в силу), ни через полгода, ни на сегодняшний день. Как результат, в стране не появились ни легальные криптобиржи, ни обменники криптовалют, не проводятся ICO. Весь белорусский криптобизнес продолжает существовать в правовом вакууме.

Во всей этой истории есть один важный момент. Декрет № 8 готовился группой специалистов в полностью закрытом режиме с апреля по декабрь 2017 г. И если одни привлеченные эксперты старались максимально улучшить условия работы для компьютерных и прочих hi-tech-компаний, то другие — продавливали идею полной либерализации всего, что связано с технологией блокчейн и криптовалютами. Это подавалось под маркой того, что если Беларусь благодаря нормам президентского декрета станет мировым центром криптовалютной торговли, то в республику автоматом хлынет огромный поток денег от инвесторов.

Понятно, что перспектива “потока денег” очень даже легла на душу Александру Григорьевичу, вечно страдающему от дефицита бюджета и нехватки российских трансфертов. В результате криптовалютная часть декрета превратилась в самое продвинутое блокчейн-законодательство в мире... И все было бы хорошо, если бы не личности тех, кто это лоббировал.

Все, что в президентском декрете (а в Беларуси президентские указы и декреты имеют силу выше республиканских законов) относилось к технологии блокчейн и криптовалютам, готовилось экспертами под руководством Виктора Прокопени. Это “молодой да ранний” ІТ-бизнесмен, сделавший многомиллионное состояние на мобильных приложениях (официально) и онлайн-порнографии (будем считать это слухами), побывавший в тюрьме за налоговые преступления, а потом через юристов заставлявший белорусские СМИ убрать все упоминания о своей тюремной эпопее.

В какой-то момент он наладил тесные связи с российским олигархом Михаилом Гуцериевым. Гуцериев сам имеет в Беларуси обширные бизнес-интересы на высшем уровне — переработка нефти (он совладелец Мозырского НПЗ), добыча калийных солей и многое другое. Ко всему он считается весьма приближенным к Лукашенко бизнесменом.

Неизвестно, когда Прокопеня и Гуцериев подружились, но уже декабре 2016 г. совместно с фондом Larnabel Enterprises, принадлежащим семье Гуцериевых, Прокопеня объявил о намерении вложить более $100 млн в стартапы в области искусственного интеллекта. В 2017 г. бизнесмены сообщили о ряде совместных проектов, включая разработку космических спутников, приложения на основе технологий дополненной реальности, нейронные сети и алгоритмы машинного обучения, системы отслеживания и обеспечения защиты от беспилотных летательных аппаратов, а также финтех-стартап, разрабатывающий технологии искусственного интеллекта для торговли финансовыми продуктами.

В 2017-м Прокопеня оказался причастен к разработке законодательства, имеющего задачу превратить Беларусь в “ИТ-страну”, а его партнер Гуцериев начал инвестировать в Парк высоких технологий. Сегодня понятно, что они фактически создавали в Минске предпосылки для появления крупного криптовалютного хаба, своего рода офшора для криптовалютных бирж и обменников криптовалют. Прокопеня под этот проект даже купил белорусский Паритетбанк, через который пытался купить и украинскую “дочку” российского Сбербанка. Но вторая сделка не удалась, а потом отменили и первую.

Борьба страха с жадностью

Уже после того, как декрет № 8 был подписан, стало понятно, что среди белорусских ІТ-бизнесменов сформировались две группы. Первая — те, кто десятилетиями развивал свои ІТ-компании, медленно, но верно превращая Беларусь в один из признанных в мире центров программных разработок. Это именно благодаря им услуги по написанию программного кода стали основой белорусского экспорта в США и многие другие страны мира. Они были заинтересованы в общих положениях, упрощающих работу белорусского ІТ-бизнеса.

Вторая группа — это как раз “криптовалютчики”, то есть предприниматели на стыке ІТ и финансов, такие как Прокопеня, которые активнее всего лоббировали именно все положения, связанные с технологией блокчейн. Их несомненная заслуга — появление в белорусском законодательстве определений для всего, что связано с криптовалютами. Но они едва не инициировали создание в Беларуси практически неподконтрольных государству криптобирж и обменников.

Между бизнесменами из первой и второй группы возникло противостояние. Вот что заявил публично в конце июня представитель первой группы, гендиректор группы компаний BelHard Игорь Мамоненко: “Статус самого ПВТ как налоговой гавани для ІТ вызывал раздражение в мире, но не более, потому что объемы были крохотными на фоне мировых финансовых потоков в этой сфере. Но сегодня можно за пять минут обзавестись криптокошельком и начать осуществлять переводы и платежи, не открывая никакой фирмы и не раскрывая фамилии. Наркомафия и террористы очень “полюбили” криптовалюту”. 

“Появились криптовалютные биржи, которые по понятным причинам находятся под особым контролем спецслужб, — продолжил он. — Но мы единственные в мире, кто решил наделить сверхприбыльный и близкий к криминалу бизнес еще и налоговыми льготами ПВТ. Если даже вдруг Беларусь заберет на себя 10% мировой торговли криптовалютами и за год прокрутит $365 млрд, в бюджет страны отойдет меньше $6 млн. Понятно, что лавры стиральной машины за такой гонорар нашей стране не нужны. Из Европы уже пошли сигналы о том, что ПВТ может быть отнесен к офшорным зонам. Тогда Беларусь рискует пополнить черный список ЕС, пострадают не только резиденты ПВТ, но и производители сельхозпродукции, машиностроители и другие экспортеры”.

Получилось так, что значимая группа белорусских ІТ-бизнесменов выступила против “криптовалютной вольницы”, просто чтобы самим не стать жертвами возможных европейских санкций. А все потому, что их оппоненты практически не скрывали желания превратить Беларусь в стиральную машину по отмыванию через криптовалютные сделки российских криминальных капиталов. Доходило до смешного: в марте нынешнего года автор этих строк сам слышал в Москве, как студенты Высшей школы экономики обсуждали планы по созданию в Минске криптовалютного стартапа, главной задачей которого будет “отбеливание” российского капитала для его дальнейшего вывода на мировые финансовые рынки.

Когда стало понятно, что правительственные чиновники “не потянули” подготовку нормативно-правовой базы для криптовалютной торговли, эту работу указом Лукашенко передали “смотрящим” за ІТ-бизнесом — администрации Парка высоких технологий. Теперь именно они разрабатывают стандарты работы криптобирж и криптообменников, а также оказания услуг, связанных с выпуском токенов. Но сами “криптовалютчики” уже потеряли прежнее влияние, и теперь белорусские чиновники предпочитают перестраховаться.

Они заговорили о необходимости защиты интересов инвесторов, потребителей, и исполнения международных обязательств страны в сфере предотвращения отмывания денег и финансирования терроризма (AML/KYC). К концу года в ПВТ ждут гостей из межправительственной организации FATF, которая готовит рекомендации по борьбе с отмыванием денег. Эти рекомендации будут учтены в требованиях к белорусским торговцам криптовалютами. Но когда все это произойдет — неизвестно, потенциальным участникам рынка опять предлагают ждать.

Итог по нашумевшему в начале года декрету № 8 пока печален. ІТ-предприниматели, которые полгода назад были готовы запускать в Беларуси блокчейн-проекты, набрались опыта и знаний, набили нужные шишки и избавились от иллюзий относительно “ІT-страны” в своем отечестве. Теперь они реализуют свои проекты за рубежом, даже если сами пока еще находятся в Минске. С другой стороны, возможно, это затишье и к лучшему. Не став криптораем, Беларусь избежала также и угрозы превращения в крупнейшую в мире криптопрачечную, обслуживающую российский полукриминальный бизнес. Со всеми вытекающими печальными последствиями...

Алексей СЕРГИЕНКО