Мильнер уходит из Mail.Ru Group. Что будет делать его преемник?

Теперь он будет совмещать оперативный менеджмент компанией и стратегическое управление в качестве председателя совета директоров инвестиционной группы.

Сам Юрий Мильнер, судя по официальному пресс-релизу, сосредоточится на развитии фонда DST Global, который специализируется на инвестициях в перспективные стартапы и в компании “высокой степени готовности” за пределами России. Возможно, формализовано то, что уже давно произошло де-факто. Юрий Мильнер после успешного IPO Mail.Ru в ноябре 2010 года наблюдал за ситуацией в компании со стороны. В тоже время, число активов DST Global растет чуть ли не ежемесячно, международный стартап-бизнес потребовал особой концентрации. Наблюдатели уже шутят, что Мильнеру пришлось выбирать между сервисом микроблогов Twitter, 5% которого с прошлого года принадлежит DST Global, и его частичным аналогом Futubra, запущенным Mail.ru в январе. Мильнер выбрал глобальные перспективы.

А что будет дальше с Mail.ru? Ответ есть в интервью с Дмитрием Гришиным, которое мы взяли в самом конце прошлого года.

— У Mail.ru много соцсетей. Может быть, даже слишком много…

— Много не бывает.

— Значит, еще какую-нибудь собираетесь прикупить?

— Нет, нет!

— Ну хорошо. Как вы с имеющимися предполагаете уживаться? Мы видим интеграцию “Одноклассников” и “Моего мира” — там можно связывать аккаунты. Как дальше будет происходить интеграция? Не хотите ли сделать одну соцсеть? Реально ли это вообще?

— Соцсети — это часть более крупной стратегии. Я хочу рассказать, откуда и почему у нас такие проекты появились. За этим стоит глубокая логика, которая снаружи, может быть, не сильно видна. Хорошо, что у нас есть две социальные сети, — это позволяет нам видеть, насколько вообще они между собой различны, как поведение пользователей отличается. Людям удобно, когда у них нет лишних барьеров для общения — а с другой стороны мы видим, что они нуждаются в разделении на социальные графы. Пользователь хочет одного для друзей со школы — и для них он на фото в соцсети стоит где-нибудь с бутылкой пива. И совсем другое — для общения с коллегами, знакомыми по работе: там он говорит умные вещи, на фото в костюме и так далее. Мы проводим исследования, и сейчас не так уж очевидно, что если мы загоним пользователей в одну сеть, все будет хорошо. Если говорить о будущем, то возможны два сценария. Первый — будет одна соцсеть на весь мир. Это плохо для конкуренции, но зато легко найти всех друзей в одном месте. Второй — соцсети научатся разговаривать между собой. Это как с одного почтового ящика вы можете переслать что-то на ящик совсем другой компании. С mail.ru на gmail, например. То же с телефонами разных операторов. Я не знаю, в каком конкретно виде это будет. Но мы верим в это. И мы — одна из очень немногих компаний, которые могут проверить это на практике.

— Потому что у вас две соцсети.

— На самом деле, их пять (смеется), но к этому мы еще вернемся. Я обещал рассказать, почему у нас такая стратегия. Нам повезло: мы запустили почту, а потом поняли, что есть instant messaging. И я знал, что эти вещи на самом деле очень похожи, выполняют одну функцию, дополняют друг друга. И мы выпустили Агент@Mail.ru, начали очень активно конкурировать с ICQ. Потом все стали говорить, что вот пришли блоги, все теперь будет завязано на них, будут общаться только в них. Этой революции не суждено было случиться. А потом выстрелили соцсети, которые объединяют функционал и блогов, и instant messaging. У меня где-то в середине 2000-х сложилось видение, что будет единое коммуникационное пространство. Не будет отдельных социальных сетей и почты, а будет единое пространство, которое позволит пользователям общаться между собой и делиться информацией. Ведь все это очень похоже: instant messaging схож не только с почтой, но является и своего рода соцсетью. Поэтому у нас 5 “соцсетей” — это и “Одноклассники” с “Моим миром”, и Агент@Mail.ru, и ICQ, и почта. Я верил, что будущее за объединением всех этих сетей. Нам надо иметь и почту, и instant messaging, и соцсети. И постепенно способствовать их интеграции. Такова была наша стратегия. Поэтому приобретение ICQ и “Одноклассников” было продуманным шагом. Google сейчас идет той же дорогой, что и мы, только с запозданием. Почта, instant messaging, социальная сеть… И продвижение Google+ очень напоминает то, как мы продвигали “Мой Мир” в 2007—2008 годах.

— Не жалеете, что ICQ купили?

— Нет, не жалеем. Это хороший бренд, который дополняет нашу стратегию. К сожалению, как и “Одноклассников”, их одно время не то чтобы пытались убить, но делали все возможное, чтобы заниматься не продуктом, а чем-то другим. А мы сейчас большие силы вкладываем в то, чтобы продукт улучшить. Например, мы недавно сделали новую мобильную версию ICQ с возможностью регистрации по номеру мобильного, связи списка контактов с телефонной книгой и другими полезными функциями — и очень неплохо все это растет. Сейчас основной упор в развитии ICQ делается на развитие мобильных приложений.

— А то, что снижается количество пользователей, вас не смущает?

— Там еще до нас была отрицательная тенденция. Мы эту тенденцию постепенно разворачиваем. И те же мобильные пользователи у нас активно растут. Агент@Mail.ru практически не забирал аудиторию ICQ, а привлекал новичков, более молодую аудиторию. Отнимал возможный рост, так сказать. В сервисах общения очень тяжело собирать аудиторию, поэтому мы решили купить ICQ и получили доступ к ее аудитории. К тому же мы видели потенциал — что можно восстановить рост. В частности, за счет снижения монетизации: мы уменьшаем объемы раздражающей пользователей рекламы, которой исторически в ICQ было очень много. Дело в том, что все сервисы, связанные с общением, всегда хуже монетизировались, чем поиск. Зарабатывать можно было только с помощью медийной рекламы. Большие объемы рекламы привели к тому, что ICQ, наверное, половину своих пользователей потерял, пользователи перешли в клиенты, где ее не было.

Мы заметили интересную вещь: один из важнейших аспектов общения — это развлечения. У нас появился другой, более приемлемый для пользователя, способ зарабатывать деньги. В наши проекты можно интегрировать игровые продукты. Мне это близко, я сам игры и программировал, и играл в них. И мировая практика здесь очень успешная: В Facebook, в iPhone игры стали ключевым способом монетизации платформы. Хотя в Apple, например, этого даже не предполагали: они ожидали, что будет большое количество бизнес-приложений... Так что теперь можно не завешивать мессенджеры рекламой, а косвенно монетизировать их через игры. Эти два способа заработка делятся где-то 50/50. И это дает более стабильный доход, так как если реклама в кризис падает, то доходы от игр не уменьшаются. В кризис людям тоже нравится играть. Эта сбалансированная модель мне очень нравится.

— Какие могут быть следующие шаги по интеграции?

— Например, мы можем предложить пользователю при загрузке какого-либо контента (фото или статуса например) публиковать его сразу в обе соцсети. И еще что-нибудь. Главное — чтобы пользователю было удобно.

— А как вы услышите пользователя?

— Пользователи этого не говорят напрямую. Это надо придумать и предложить им. А потом смотреть на статистику.

— Вы собираетесь запускать еще одну соцсеть микросообщений.Чем ваша сеть будет отличаться от Twitter? Почему вы считаете. что пользователи пойдут именно к вам? Или пока вы ориентируетесь только на уже имеющихся пользователей ваших сервисов?

— Функциональностью и подходом. Futubra — это сервис, в первую очередь, мультимедийных микроблогов — это важное отличие. Сейчас по всему миру идет создание таких новых сервисов, потому что уже стало понятно, что это будущее микроблогов. Мы планируем, что ключевым контентом “Футубры” станет фото и видео. Функционально Futubra отличается тем, что в сервисе можно будет формировать подписки по темам, создавать группы и мероприятия. У пользователей будет возможность удобно комментировать контент друг друга и видеть эти комментарии непосредственно в ленте, отмечать понравившиеся посты.

— Как вы намерены привлекать пользователей в новую соцсеть? Сколько активных пользователей вы надеетесь получить через год, через 3 года?

— Сначала мы хотим запустить сервис и несколько первых месяцев смотреть на его динамику, после этого можно будет поставить цели по аудитории. Продвигаться Futubra будет обычными методами: рекламой на тематических площадках, привлечением к сервису известных пользователей, партнерствами с телеком-операторами. Для нас Futubra — это внутренний стартап с очень высокой степенью самостоятельности.

— Вы говорили, что опираетесь на стратегию единого информационного пространства, когда все типы социальной активности объединены. И тут же создаете новую отдельную соцсеть. Не кажется ли вам, что это отход от вашей концепции? Вместо объединения функционала получается атомизация.

— Futubra будет автономна в среднесрочной перспективе — она должна показать свою жизнеспособность совершенно самостоятельно. Позже могут быть сделаны шаги по ее интеграции в единое коммуникационное пространство: например, извещения о новых событиях в сервисе могут появиться в строке единой портальной навигации или предприняты другие шаги по интеграции, которые будут востребованы пользователями.

— Давайте поговорим об еще одной соцсети, точнее, куске соцсети, который вам принадлежит. Называется “ВКонтакте”. Что вы с ним хотите делать? Для чего он вам вообще, учитывая, что отношения с тем, кто им сейчас управляет, мягко говоря, напряженные?

— Во-первых, не все обстоит так, как выглядит снаружи. А если говорить о стратегии, то это инвестиция, которой мы довольны. Вообще, чтобы что-то делать, нужно согласие всех акционеров.

— Ну так все-таки, что вы собираетесь с ним делать? Вы сказали — хорошая инвестиция. Но инвестиция — это нечто такое, что можно монетизировать. Как вы собираетесь монетизировать это?

— Сейчас можно сказать, что она учитывается при общей оценке компании. Ну а будущее покажет, как именно монетизировать.

— Так что, Mail.ru нужен кусок “ВКонтакте” только для того, чтобы на балансе висела доля в успешном проекте? Из того, что вы говорите, следует именно этот вывод.

— У нас есть доля в успешном проекте, в направлении, которое нам понятно, которое стратегически может быть комплиментарно, в которое мы верим как в инвестицию. Так что все логично.

— Хотите взять под контроль этот актив?

— Это зависит от большого количества факторов, в том числе и от договоренности между акционерами.

— Ну хорошо, оставим соцсети в покое. Собираетесь ли вы развивать поиск? Насколько он вписывается в вашу стратегию?

— Поиск — это хороший дополнительный продукт. У нас большая аудитория, и наличие хорошего поиска позволит этой аудитории с нами остаться. Но не это было главной причиной решения разрабатывать собственный поиск. Главное в том, что сейчас у нас громадное количество собственных данных в соцсетях, почте — около 8 петабайт данных. Это размер всего Рунета несколько лет назад. И нам для того, чтобы искать по этим данным, в любом случае нужна сложная поисковая технология. Эти разработки позволяют развивать и глобальный поиск. Убиваем сразу двух зайцев.

— А будете отказываться от поиска Google?

— Сейчас часть запросов обрабатывается собственным поиском, часть — с помощью Google. Мы сравниваем, смотрим на результат. Если видим улучшения — увеличиваем долю собственного поиска. Но здесь рубить с плеча не надо. Мы применяем очень хитрое гибридное решение.

— От “Яндекса” вы отказались, значит, ваш собственный поиск на русском уже лучше, чем “Яндекс”, ищет?

— Нам нравится динамика, с которой развивается наша поисковая технология, но впереди еще очень много работы.

— Следующий вопрос вам может не понравиться. Не знаю, почему так (может из-за устоявшегося мнения, что российское всегда хуже западного), но соцсети вроде “Одноклассников” считаются соцсетями для людей попроще. Почта на mail.ru тоже для тех, кто попроще. А вот продвинутые пользователи любят Facebook, Gmail. Это, я думаю, должно вас беспокоить.

— Да.

— И что вы собираетесь с этим делать?

— Тут два вопроса. По первому полностью согласен — мышление таково, что часто считается, будто ничего хорошего у нас сделать не могут. Много всего делается в России, Китае, Корее и других странах, но пока, например, Techcrunch про это не написал, никто и не заметит. Оказывается, Zynga изобрела модель free-to-play игр! А то, что в Китае, России эта модель много лет существовала в массовом режиме, большинство не знает… С этим надо что-то делать. Никто ведь не знает, что капитализация компании AMD в 3 раза меньше, чем у Mail.Ru Group. А в России есть и “Мэйл”, и “Яндекс”, которые успешно конкурируют с западными игроками. Про это мало кто знает. Вы правы, это менталитет: мы не очень хорошо умеем рассказывать о своих успехах. На Западе этому учат с детства.

Вторая часть вопроса — насчет продвинутой аудитории, требовательных пользователей. Случается так, что компания, которая раньше была чем-то особенным для узкой аудитории, вдруг быстро становится массовой. Хороший пример — Apple. Раньше она создавала продукты для “продвинутой” аудитории. А теперь я слышу — “ой, какой прикольный Samsung, главное, что не iPhone, который у всех”. Подобные процессы — это вызов для всего рынка. У нас задача не потерять свою аудиторию. У нас 25 млн человек в день — это очень много. У них есть свои привычки. Если, не дай бог, мы завтра кнопку “Выход” перенесем в другое место, то мы получим пусть не революцию, но забастовку. Миллионы людей кликают туда просто на автомате. Вы видите, какое возмущение вызвало недавнее изменение дизайна сервисов Google. Это очень важный вопрос для всего бизнеса — как, не потеряв массовость, поддерживать инновационность. Делать максимум для продвинутой аудитории и при этом не забывать, что есть массовый пользователь.
На некоторых рынках Facebook и Google сталкиваются с той же проблемой, и у нас смогут столкнуться. Пока ты маленький, привлекаешь “гиковскую” аудиторию, тебе проще. Gmail впервые за свою историю столкнулся с массовым негативом из-за дизайна. Потому что для массы людей это уже не инновация.

— Но на российском-то рынке эти сервисы пока не такие массовые. Они активно привлекают аудиторию. Не боитесь, что к ним уйдут?

— Сейчас мы сохраняем свою долю рынка и приложим все усилия, чтобы этого не случилось. Хотим, чтобы отечественные компании доминировали на нашем любимом рынке.

— Но Google — он прежде чем стать огромным на российском рынке, прежде чем, как вы рассчитываете, надоесть пользователям, должен еще сильно вырасти и таким образом “отъесть” у вас огромную долю.

— Посмотрим. И все-таки у нас главный конкурент — Facebook.

— С ним тот же самый вопрос.

— У них был быстрый рост в России в прошлом году, сейчас он растет медленней, чем российские социальные сети. А тут появился еще Google+ — туда многие “гики” переходят. И за него я должен сказать спасибо компании Google.

— Но вы побаиваетесь все же Facebook?

— Не то, чтобы побаиваемся, но игра в каком-то смысле только началась. Еще миллионы и миллионы будут приходить в соцсети, будет расти огромными темпами рекламный рынок. Сейчас объемы рекламы в Сети несопоставимы с аудиторией. Количество пользователей в интернете уже превосходит аудиторию федеральных телеканалов, но это еще не все знают. Интернет-сервисы — это инфраструктурная система для десятков миллионов человек. Конкуренция будет усиливаться и в первую очередь с крупными западными игроками.

— Только на российском рынке или вы хотите куда-то дальше заглянуть? Вон “Яндекс” идет куда-то…

— Мы хотим сосредоточиться на русскоязычном рынке. Чтобы не было ситуации, когда ты пошел на внешние рынки, а внутренний — проиграл. Этот рынок — 300 млн русскоязычных пользователей, один из самых быстрорастущих в мире. А привлекать новую аудиторию проще, чем отнимать у кого-то. Конечно, когда здесь рост замедлится, мы планируем выходить на новые рынки. Мы делаем какие-то тесты сейчас, смотрим. Но главное сейчас происходит здесь. Дальше конкуренция будет нарастать, услуги программистов дорожать, а технологии усложняться. Надо быть к этому готовым.

— А нападения вы ожидаете только с Запада или с Востока тоже?

— Думаю, что в первую очередь с Запада. Восток сам с собой разбирается. Они (главным образом, Китай) в более расслабленном состоянии находятся, потому что конкурируют сами с собой. Поэтому в краткосрочной перспективе мы находимся в худшей ситуации, а в долгосрочной — в лучшей. Потому что если ты хочешь быть сильней, нужно драться с сильнейшим соперником.

— Но, похоже, не все верят в российские компании, потому что Юрий Мильнер вот выходит из Mail.ru.

— Нужно понимать, что у разных людей разные планы. Бывает, что меняются бизнес-интересы, взгляды. А мы видим, что все больше людей интересуются российским рынком. В Европе интернет вообще не растет, и локальных компаний там мало. Всем очевидно, что аудитория здесь будет намного больше и активнее.

— А его уход как-то повлияет на то, как функционирует компания?

— Наша компания существует уже долгое время, есть совет директоров, есть генеральный директор, который занимается оперативной деятельностью и формированием стратегии.

— К какому моменту он полностью выйдет из акций Mail.ru Group?

— Это лучше вам у Юрия спросить. Возможно, он сам еще не знает. Я могу сказать только, что я акции не продавал. Для меня это естественно, потому что все мои планы и интересы — в этой компании.

— Чтобы поставить торжественную точку в интервью, может быть, скажете, что станет вашим главным проектом в компании в следующие 5 лет?

— Я хочу реализовать ту самую концепцию единого коммуникационного пространства. Пока неизвестно, как именно оно будет выглядеть — может, все это будет реализовываться уже на мобильных платформах. Но уверен, что все к этому придут в конце концов.

— Вы хотите стать первой компанией, которая это реализует, или будете смотреть, как это делают остальные, и брать у них лучшее?

— Мы хотим стать лучшей.

Александр КИЯТКИН, Злата НИКОЛАЕВА