Милиция затеяла ребрендинг

Жажда перемен победоносно следует по стране. Прониклись ею и правоохранители. Вот только начать меняться они решили совсем уж с начала — с названия, хотя считать его главной проблемой было бы странно.

Реформы на пороге?

По дороге к власти четвертый президент независимой Украины обещал в сравнительно сжатые сроки построить “Украину для людей”. Под поэтичным названием предвыборной программы скрывалось благородное намерение провести реформы во всех доступных областях — от экономики и сферы государственного управления до знаковых “окологуманитарных” вопросов. Президент, “адаптированное” под него правительство, внимательная к пожеланиям главы государства парламентская коалиция, “крепкие хозяйственники” и “молодые специалисты”, готовые разрабатывать концепции и законопроекты, ждущие указаний исполнители на местах, наконец, политическая воля — все в наличии. И до реформ, казалось, уже рукой подать…

Хотя в силу общих кризисных обстоятельств новая власть с самого начала значительную часть внимания уделяла пропаганде своих экономических начинаний, другие, требующие “ремонта”, направления руководство страны тоже не оставляло своим вниманием. Так, много говоря о важности борьбы с коррупцией и анонсировав приближение судебной реформы, глава государства еще на заре своего правления уточнял — серьезные перемены ждут и правоохранительную систему. Главным бичом МВД на первых порах власть имущие считали чрезмерную политизацию. “Милицию надо будет перестроить. Такой, какой она была при Луценко, она не должна быть. Поэтому деполитизация вашей работы — это один из вопросов, который стал очень важен”, — с таким напутствием Виктор Янукович представлял нового министра внутренних дел Анатолия Могилева. Но, как и в случае с другими новациям, реформа МВД тоже заставила себя ждать.

Предложить для обсуждения комплексную программу реформирования правоохранительных органов за пять месяцев работы новое руководство МВД еще не успело. Если судить по отражению, которое деятельность верхушки МВД получила в СМИ, на протяжении этого срока милицейская верхушка занималась преимущественно кадровыми перестановками, предлагала новации, скорее, “косметического”, чем комплексного, характера (например, спустя некоторое время после гибели студента в одном из столичных РОВД, министр решил, что каждый участок стоит оборудовать камерами наблюдения) и объяснялась по пунктам длинного списка претензий. Последний род деятельности осуществлялся с переменным успехом. Так, стремительный рост статистических показателей (число преступлений в первом полугодии 2010-го заметно выросло по сравнению с прошлым годом), глава МВД пояснял большим регистрационным рвением и обвинял предшественника и его команду в непрофессионализме. А вот с честью выйти из ситуации с “подаренным спонсорами” кадиллаком для представительских нужд получилось значительно хуже… Череда скандалов, многочисленные акции протеста, вызванные возмущением действиями правоохранителей (как в случаях со смертью Игоря Индыло, с показательным дистанцированием милиционеров от событий в харьковском парке, с неоднократными заявлениями о немотивированных задержаниях и избиениях в участках, с препятствованием митинговой активности граждан и многих других) — назвать спокойной обстановку, в которой должны проходить обещанные реформы, было бы трудно. Но тем более нужными и важными они выглядели.

Начало начал

Неоднократно обещав решить многочисленные МВД-проблемы, власть имущие существенно расходятся в понимании того, как именно они это собираются делать. Как и можно было допустить, одной из наиболее животрепещущих тем стало обсуждение возможностей поучиться у соседей. И если самый прогрессивный вице-премьер Сергей Тигипко взялся заверять, что “Украина заинтересована в ознакомлении с опытом Грузии”, то Анатолий Могилев заранее предупреждал, что у нас чисток “как в Грузии” не получится — масштабы работы другие. Но полностью избежать сопоставления с другими странами руководству МВД так и не удалось. Поскольку первое же обнародованное значительное намерение оказалось почти точной копией российской инициативы.

Предложение Дмитрия Медведева, который в разгар борьбы с лесными пожарами, решил уделить внимание проблеме переименования “милиции” в “полицию”, российское общество встретило не без недоумения. Одних удивила “актуальность” вопроса, другие озаботились выбором более подходящего названия (и среди предлагаемых вариантов “инквизиция” заняла не последнее место). Наконец, подавляющее большинство опрошенных порталом Superjob.ru усомнилось в том, что подобная перемена всерьез повлияет на ситуацию: 85% респондентов полагают, что как российскую милицию ни назови, положение дел не изменится. Но в Украине соседский скепсис во внимание не приняли. И спустя всего несколько дней с аналогичным предложением выступило отечественное Министерство внутренних дел.

Тягу к переименованию МВД поясняет традиционно: первоначальному словарному определению слова “милиция” наши правоохранители не соответствуют, пора отказаться от пережитков советского прошлого и взять на вооружение опыт западных стран. Подобная идея уже витала в украинском воздухе, а одним из ее адептов был предыдущий глава ведомства Юрий Луценко. Так, в апреле 2009 года экс-министр предлагал разделить милицию, занимающуюся обеспечением правопорядка, и полицию — орган, который будет заниматься собственно расследованием преступлений. Но тогда далнейшему обсуждению вопроса, вероятно, помешал грянувший скандал во франкфуртском аэропорту. Теперь же мало что стоит на пути правоохранителей, желающих сменить название.

Возможные критические замечания, квинтэссенцией которых мог бы быть вопрос “А больше милиции заняться нечем?”, в МВД пытаются парировать обещаниями не останавливаться на достигнутом. По словам первого советника министра внутренних дел Украины Константина Стогния, переименование — это только один из этапов, своевременность которого министр еще просил обосновать. А сама необходимость ребрендинга объясняется стремлением провести действительно полномасштабные реформы. И если милиция будет другой — зачем же оставлять старое название?..

Все-таки в полной мере доказать острую необходимость начинать реформу МВД с придумывания нового названия для милиционеров инициаторам этого решения будет трудно. Оппозиция уже отнеслась к идее без особого понимания (а Геннадий Москаль успел назвать переименовывателей “попугаями”), да и народ едва ли бросится наперебой предлагать свои варианты, хотя от него этого ждут. Подтверждением тому может служить торжественно анонсированное пресс-службой МВД “публичное обсуждение”, стартовавшее на форуме сайта МВД. Хотя у вариантов “милиция” и “полиция” есть свои поклонники и противники (среди альтернативных предложений встречается озвученное в шутку Геннадием Москалем “сердюки”, “жандармы”, “гвардейцы”, а также обидные для правоохранителей именования или же откровенно непечатные), большинство высказывающихся сомневаются в том, что от переименования будет большая польза.

Объясняя назревшую необходимость в работе над брендом, сторонники идеи переименования милиции активно кивают на опыт других стран. Вероятно, в смене названия, как такового, действительно нет ничего трагичного, разве что сам процесс замены может оказаться трудоемким (одних только изменений в законодательные акты предстоит внести массу) и затратным. Сомнения вызывают в первую очередь масштаб грядущих перемен. Если в Украине, как в Грузии, будет создана фактически новая система правоохранительных органов — в самом деле, не грех и по-новому назвать. Но существует риск, что в реальности грандиозная реформа МВД может в конечном итоге вылиться в торжественную замену всех табличек и печатей, а качественные перемены так и останутся в лучшем случае на бумаге. Опыт подобного рода у Украины есть — стоит только вспомнить “недоразгон” ГАИ при Викторе Ющенко.

Некоторую пользу можно при желании извлечь даже из откровенно “куцего” новшества. Так, саму тягу срочно сделать из милиционеров кого-то другого (и, скорее всего, все-таки полицейских) оптимисты поясняют желанием облегчить жизнь иностранным туристам (особенно в преддверие “Евро-2012”), а пессимисты — тягой к осваиванию просторов для возможных коррупционных маневров в ходе кампании по переименованию. Да и сама по себе идея привлечь народ к изобретению нового имени для милиции хоть и выглядит как проявление образцово-показательной демократичности, но на деле на данном этапе больше походит на практическое воплощение принципа “Чем бы дитя ни тешилось — лишь бы не плакало”: поучаствовали, поговорили, почувствовали себя источником власти — и хватит. Хотя, если бы народ массово высказался против переименования — посмотреть на действия на властей было бы интересно… В любом случае, при сохранении нынешнего положения дел считать, что выравнивания имиджа правоохранительных органов хватит только ребрендинга, пожалуй, было бы наивно. Пороки украинской правоохранительной системы едва ли ограничиваются неудачно выбранным названием. Но назначить козлом отпущения проблему, которую сравнительно легко решить — это слишком удобный путь наименьшего сопротивления, чтобы от него было легко отказаться.

Ксения СОКУЛЬСКАЯ