“Мы — мишени в тире”. Как Харьков живет под постоянными обстрелами

По большей части под ударом оказывается центр города с его плотной застройкой. Как харьковчане живут под таким огневым давлением?

Взрыв. На часах 21:43.

В харьковских пабликах появляется множество призывов идти в укрытие. Минута — и еще один взрыв.

За два года войны мы более-менее научились определять по звукам прилетов, куда именно попали россияне. На этот раз — снова в центр города.

Пока точное место неизвестно, я пытаюсь определить его самостоятельно, основываясь на сообщениях в различных местных телеграм-каналах. Рядом с центром, в медицинском учреждении, находится моя мама.

С прошлой недели я живу между домом и больницей. Я сплю на стульях посреди больничных коек. И постоянно, каждый вечер и каждую ночь, я жду обстрелов.

“Кроме нас помочь некому”

Скорая увезла маму в полночь, после тщетных попыток сбить у нее давление.

До войны в местный Центр экстренной медицинской помощи ежедневно поступало более двух тысяч звонков со всего региона. Сейчас таких звонков 1200-1300, и большая часть — от жителей самого Харькова.

“Уже несколько лет это обычная цифра, учитывая отток людей, — объясняет по телефону директор центра Виктор Забашта. — На данный момент определенный процент связан с зимними травмами и сезонными заболеваниями — температура, гололед”.

С началом полномасштабного вторжения Центр экстренной помощи стал принимать практически все вызовы. Сейчас даже в случае повышенного давления выезжают в другие районы области, где из-за войны образовалась нехватка семейных врачей.

“Диспетчер внимательно относится к жалобам пациентов и к тому месту, откуда поступает звонок. И понимая, что кроме нас помочь некому, мы, конечно, готовы отойти от протоколов об оказании экстренной помощи”, — говорит Забашта.

В остальном, по его словам, служба работает в обычном режиме. Несмотря на новые обстрелы, “никаких усилений не делали”. Экстренная служба сохраняет довоенное число бригад. Это позволяет при необходимости отправлять на “прилеты” до 20 машин.

В последнее время россияне бьют по плотной жилой застройке, поэтому зачастую количество раненых доходит до десятка человек.

“Хорошие сырники... Теперь уже были”

Автор фото ХАРКІВСЬКА ОВА

Обстрелы Харькова возобновились перед Новым годом. 29 декабря в пять и семь часов утра россияне провели, пожалуй, самый массированный обстрел города. Несколькими волнами по областному центру ударили два десятка ракет.

Я сбилась со счета на седьмой или восьмой ракете. Взрывы прогремели на гражданских объектах, возле городской больницы и школы.

С тех пор Харьков пережил еще несколько атак на центр города.

Вечером 30 декабря россияне выпустили по городу “Искандеры”. Одна из ракет попала в пятизвездочный отель — высотное стеклянное здание рядом с площадью Свободы, главой в городе. Мы еще удивлялись с друзьями, что за два года войны в него ничего не залетело.

Еще одна ракета взорвалась во дворе жилого дома, превратив все вокруг в месиво из земли, мусора, осколков стекла и кирпичных обломков. А в ночь на 31 декабря в Харьков прилетели беспилотники.

Накануне Нового года сотрудники коммунальных служб расчищали проезжую часть от обломков здания, которое считается памятником архитектуры.

Рядом с ним, в подвале, находился ресторан со “знаковым” названием — “Бандер штаб”.

От взрыва сгорело и кафе “Франик”. Мы так и не успели выпить там кофе. Один мой знакомый говорил, что там хорошие сырники. Теперь уже — были.

Автор фото FACEBOOK/NATALIYA ZUBAR

“Бег спас мне жизнь”

Через плотные стеклопакеты в палате почти не слышно сигналов тревоги. Больничная жизнь идет своим ходом, но война никуда не делась.

Я прислушиваюсь к разговору рядом с соседней кроватью:

— Помнишь удар 2 января? Так у моей подруги во дворе воронка пять метров. “Искандерами” били. Они когда близко стояли, стреляли из РСЗО, а сейчас — ракетами.

— Так у Нинки такая же воронка.

К разговорчивой соседке моей мамы по палате пришли знакомые.

“Я действительно могу сказать, что бег спас мне жизнь”, — говорит мне по телефону Сергей Прескорник.

В Харькове он известен под прозвищем “Бегущая борода”. Рекордсмен и волонтер Сергей первым в Украине совместил бег с уборкой мусора. Вот уже почти семь лет он тренируется каждое утро, и полномасштабная война этому не помешала.

2 января в 6 утра Сергей тоже был на пробежке. Через полтора часа в городе раздались взрывы.

“Было такое впечатление, что все освещение одномоментно включили на максимум. Цвет был желтый-желтый. Вспышка, может, секунды на три-четыре. А потом сильный, нереально сильный взрыв. Мне сразу начали писать „в твой дом прилетела ракета“”, — рассказывает спортсмен.

Ракета попала во двор рядом с домом, где живет Сергей. Дома “Бегущую бороду” ждали разбитые взрывной волной окна и мебель, разбитое стекло. Домашнего любимца, кота Симбу, нашли только вечером. Он был контужен и ранен.

Сейчас Сергей и его кот временно живут у друзей. Через две недели после “прилета” Симба чувствует себя хорошо, хотя его пугают даже не очень громкие звуки.

Автор фото ФЕЙСБУК СЕРГІЯ ЮЖИНА

Сергей рассказывает, что после обстрела 2 января некоторые его знакомые решили покинуть Харьков: “Уехали из города с мыслями: „Смотри, к Бороде же прилетело, так и к нам прилетит“”.

Оставшиеся в Харькове теперь более внимательно относятся к собственной безопасности.

“Я был у друзей. У них прямо в коридоре сделаны, условно, кровати. Когда обстрелы, они ночуют в коридоре. Это впервые, такого еще не было”, — говорит Сергей.

“Как мишени в тире”

“Многие люди, я знаю, сейчас сидят на окраинах, далеко не отъезжают. А я вот в коридоре живу”, — говорит мой друг.

Я спрашиваю его об изменениях в повседневной жизни в связи с усилением российских обстрелов.

Дмитрий живет в центре города с Фимой, скотч-терьером. Собака ведет себя как своеобразный “радар” прилетов, начинает беспокоиться еще до взрывов. Дмитрий не решается оставить ее дома одну, особенно после ударов по центру.

“Собака со мной на работе. А дома я стелю в коридоре и выхожу туда при звуке сирены”, — рассказывает он.

После первых взрывов он начинает читать местные паблики. Там быстро появляется информация об очередных “выходах” из Белгорода.

Пока ракеты в небе, Дмитрий, как и я, чувствует себя мишенью в тире:

“Ты постоянно думаешь — куда? И тут уже и траектория полета начинает просчитываться, еще что-то… Ты не знаешь, куда прилетит и почему”.

“Они сейчас бьют по центру, по гражданским домам, чтобы, как говорят в народе, „покошмарить“ людей”, — говорит Сергей Прескорник.

Он уверен, что такая тактика неэффективна.

Автор фото ХАРКІВСЬКА ОВА

А я вспоминаю сотрудников коммунальных служб, которые за день убирают последствия ударов и восстанавливают инфраструктуру; о волонтерах, которые уже через час после ударов подвозят к изуродованным домам “древоплиту”. И я знаю — уже завтра окна в поврежденных домах будут закрыты.