Между госпредприятием и заказчиками терялось 20-50% маржи — Руслан Корж

В конце января заместитель министра экономического развития и торговли Украины Руслан Корж подал в отставку. Кабмин оперативно удовлетворил его просьбу, и уход замминистра, курировавшего вопросы безопасности и реформирования госпредприятий, прошел достаточно спокойно.

Однако спустя две недели после того как об увольнении из Министерства заявили министр Айварас Абромавичус и все его заместители, имя Руслана Коржа также оказалось на слуху. Delo.UA решило встретиться с бывшим замминистра. В первой части интервью мы уточнили, почему он ушел первым, чем могут быть вызваны претензии народных депутатов, почему в начале 2015 год пробуксовывало выполнение гособоронзаказа и как продвигается реформирование госпредприятий, которое сопровождается периодически возникающими конфликтами с их руководством.

Вы первым из руководителей МЭРТ заявили об отставке. В чем причина?

В первую очередь отмечу, что если бы сначала произошла отставка министра, то я последовал бы вслед за коллегами и друзьями — заместителями министра. У нас абсолютно одинаковые принципы работы и отношения к работе.

Я всегда был человеком, связанным с бизнесом, с промышленностью. Поэтому когда я познакомился с Айварасом Абромавичусом в январе прошлого года, то мы говорили как раз на тему реформы государственных предприятий. Ему наш разговор понравился, и он предложил прийти к нему поработать на должности заместителя министра.

Я стал первым, кого он пригласил. Тогда речь шла о нескольких месяцах, может быть о работе до конца года.

Кто порекомендовал вас министру?

Информация стекалась и от рекрутеров, и от инициативы Professional Government (Профессиональное правительство), и от других людей, с которыми он сталкивался.

Я на протяжении 20 лет работал на свою репутацию в качестве международного консультанта по управлению. И это самый главный актив — репутация, которой я очень дорожу.

Приходил на время, чтобы помочь запустить реформу корпоративного управления, поработать с промышленными предприятиями и курировать вопросы безопасности и обороны. Еще “на берегу” мы договорились, что в конце года необходимо будет провести ротацию и подумать мне о дальнейшем переходе в корпоративный сектор.

Осенью мы с Айварасом Абромавичусом говорили о моем уходе. Но в тот момент ему начали предлагать людей на ту позицию, которую я занимал. И, насколько я понимаю, министру было некомфортно рассматривать навязываемые кандидатуры, и он попросил меня поработать еще несколько месяцев.

О намерении уйти в отставку вы сообщили 20 января. Тогда вы знали, что вскоре произойдет массовая отставка руководителей министерства?

Я, конечно же, не знал, что министр примет такое решение. Понимал, что вероятность перестановок в правительстве очень высока, гораздо больше 50%, что министр может или уйти, или перейти на другую должность. Но я не думал, что дело примет такой оборот.

Ваше заявление уже удовлетворено?

 

Я написал заявление вечером, а уже на следующий день оно было удовлетворено в Кабмине. Так что сейчас я не имею формального отношения к МЭРТ.

Почему отдельные нардепы начали критиковать вашу деятельность сейчас, после отставки Айвараса Абромавичуса, а не после вашего заявления?

Я думаю, что лучше всего о деятельности того или иного человека могут судить заказчики или потребители. Если мы говорим про сектор безопасности и обороны, то у нас основной государственный заказчик Министерство обороны. Можно задать вопрос министру обороны или его профильному заместителю, который отвечает за работу с гособоронзаказом, насколько они удовлетворены деятельностью Министерства экономического развития. Что-то мне подсказывает, что они выскажутся положительно.

Нам удалось стабилизировать ситуацию в начале года, после того как львиная доля опытных сотрудников ушла из департамента. Тогда из-за изменений в законодательстве военные пенсионеры должны были выбирать либо пенсию, либо работу, госслужбу в данном случае. Так как зарплаты у нас были просто мизерные, то большая часть выбрала военную пенсию.

 

По некоторым направлениям у нас оставался только один человек, имеющий допуск к гостайне, который мог обрабатывать документы.

Директор департамента был уволен по люстрации, заместители, которые работали с ним, тоже через некоторое время ушли. Кого-то “перекупил” “Укроборонпром”, где зарплаты совсем другие. Соответственно, я пришел даже не на положительный уровень или ноль, по некоторым направлениям уровень был ниже нуля.

Благодаря упорной работе удалось стабилизировать ситуацию. Некоторые безответственные политики говорят, что МЭРТ провалило гособоронзаказ в 2015 году. Это неправда.

Это даже нельзя назвать манипуляцией цифрами, потому что цифры говорят сами за себя: 97% гособоронзаказа было профинансировано, все документы и решения правительства, которые были необходимы для обеспечения поставки нашей техники по гособоронзаказу, были выполнены.

Да, в начале и середине прошлого года у нас могли быть какие-то проблемы, но с лета мы выполняли все действия четко и слаженно. Я еще раз повторюсь: наши заказчики, Министерство обороны, Нацгвардия или пограничники могут это подтвердить.

Что более важно, гособоронзаказ 2016 года был подготовлен за рекордно короткий срок — в течение месяца после утверждения показателей государственного бюджета страны. И был подан в Совет национальной безопасности и обороны и на Кабинет министров.

Но все же, почему ваше имя появилось на слуху после отставки руководства МЭРТ, а не вашей отставки?

Мне кажется, что это сугубо политический процесс, когда политики хотят сыграть на увольнении министра и на том, что создается вакансия в министерстве.

Вы упомянули о реформе госпредприятий. Как оцениваете скорость реформирования этого сектора?

Эта реформа настолько масштабная, серьезная и глубокая, что должна поменять правила игры в лучшую сторону на ландшафте государственных предприятий. Но в течение 25 лет государственные предприятия практически не контролировались органами управления — министерствами, ведомствами и т.д. А контролировались, как мы сейчас уже видим и понимаем, “смотрящими”, которые, по сути дела, сидели и воровали с этих потоков.

То есть, большая часть государственных предприятий были “кормушкой” для теневых олигархов.

То, что мы задумали, подготовили и часть выполнили, прежде всего связано с улучшением системы корпоративного управления государственных предприятий. Мы ввели систему стратегического планирования, конкурсный отбор топ-менеджеров на государственные предприятия, рыночную зарплату руководителям. Инициировали их обязательный международный аудит.

Мы подготовили законопроект, который находится сейчас на голосовании в Верховной Раде, — об изменении системы корпоративного управления госкомпаниями. В нем предусмотрено создание наблюдательных советов на всех государственных предприятиях. Именно эти органы будут принимать стратегию, контролировать ее реализацию, нанимать и увольнять менеджмент.

То есть мы постарались приблизить управление госпредприятиями к рыночным принципам. Да, нам не удалось сделать широкомасштабную приватизацию. Надеемся, что в 2016 году этот процесс будет запущен и мы сможем увидеть несколько крупных продаж.

В чем причина такого сопротивления приватизации? Мы осенью общались с главой ФГИ Билоусом, он сказал, что срывы голосований в Верховной Раде — это элементарная неорганизованность.

Возможно, и это тоже. Безалаберность, неорганизованность и непрофессионализм — это тоже бич нашей системы управления. Но я думаю, что здесь также есть и чья-то конкретная заинтересованность.

Чем дольше государственные предприятия находятся в сегодняшней системе квазиуправления, тем дольше люди, которые к нему примазаны, могут получать выгоду от этих потоков.

Это можно доказать? В большинстве случаев есть только разговоры, что на этом предприятии “сидит” бывший нардеп, на этом — действующий нардеп…

Возьмем тот же самый злосчастный “Электротяжмаш” — государственное предприятие, которое находится под нами (здесь и далее имеется в виду МЭРТ — Delo.UA) как органом управления. Предприятие на свои 2 миллиарда выручки показывает ноль прибыли. Аналогичный по масштабам “Турбоатом” в 2014 году показал 600 миллионов прибыли, а по итогам 2015 года — более миллиарда. Когда мы ближе присмотрелись к ситуации на “Электротяжмаше”, то увидели, что большая часть экспортных контрактов проходит через фирмы-посредники. Почему-то 93% экспортных контрактов проходят через Великобританию. Однако Украина не экспортирует энергетическое и транспортное оборудование в Великобританию, это просто транзитная страна.

Его основные потребители, по-моему, в России?

Совершенно верно. Если мы говорим о тяговом оборудовании — это Россия. Энергетическое — Украина и страны СНГ по большей части. Почему идет через Великобританию? Потому что там очень хорошее налоговое законодательство для определенного вида компаний, создающихся, скажем так, анонимно.

Мы стали изучать цены и анализировать маржу, которая остается где-то между предприятием и заказчиком. Эта цифра варьировалась от 20 до 50% как по экспортным контрактам, так и по импортным закупкам сырья и оборудования.

Никакого бизнес-объяснения наличию таких схем не существует.

Мы проанализировали контракты, проанализировали факты, вызвали генерального директора, предъявили. Он ничего внятно не объяснил и, соответственно, решением министерства, приказом министра был уволен за грубое нарушение условий контракта — за нанесение ущерба предприятию, ну и, соответственно, государству.

Но он сумел восстановиться.

Он подал в суд, был восстановлен по суду. Мы его уволили еще раз за следующее грубое нарушение, которое подтверждено Госфининспекцией. Поверьте, там нарушений достаточно не для одного увольнения. Да, человек “работает” с нашими судами.

Сам, или у него есть “поддержка”?

На собрании трудового коллектива, когда ему задавали вопросы, он открыто сказал, что общается и с господином Мартыненко, и с господином Григоришиным. Но это лучше послушать цитаты из его собственного выступления.

Конфликт с уходом/не уходом директора “Электротяжмаша” уже окончательно разрешен?

Я уже неделю не работаю в министерстве, поэтому у меня нет оперативной информации. Насколько я понимаю, противостояние сохраняется, но, тем не менее, законно назначили исполняющего обязанности.

Мы передали материалы в МВД, в СБУ, в Национальное антикоррупционное бюро. Я возлагаю определенные надежды на НАБУ. Надеюсь, что они все-таки смогут довести начатое дело до конца, и готов, если это необходимо, предоставить информацию и комментарии. Но что касается наших правоохранительных органов, то их поддержка в прошлом была минимальной.

Если мы уже перешли к обсуждению конкретных предприятий, то одна из публичных перепалок у вас была с руководителем ОГКХ. В чем причина?

Вообще нет предмета для конфликта. Генеральный директор ОГХК для того, чтобы защитить свою позицию перед министерством и перед министром, использовал эпизод, когда рассматривался вопрос о предоставлении возвратной финансовой помощи от ОГХК другому предприятию, которое находится в ведении Министерства экономического развития — Государственной акционерной компании “Украинские полиметаллы”.

Вместо того чтобы брать деньги у теневых кардиналов, как это обычно делалось раньше, руководитель компании обратился в министерство с просьбой рассмотреть возможность поиска свободных денежных средств возвратной финансовой помощи. Мы это делали не раз. Некоторые из наших предприятий, которые являются прибыльными и имеют свободные остатки на счетах, по согласованию между предприятиями — хозяйствующими субъектами передают такую возвратную помощь. У меня был разговор с господином Журило (директор ГП ОГХК), где я сказал, что мы будем абсолютно не против, если они смогут такую помощь оказать.

А потом это было использовано для того, чтобы изобразить, что, дескать, Корж требовал выделить какие-то деньги.

Мне рассказывали, что у ОГХК было несколько причин для конфликтов. Низкая зарплата генерального директора, затягивание процесса акционирования и т.д.

Что касается зарплаты. Мы как орган управления согласовываем уровень заработной платы генеральному директору. Господин Журило всегда бахвалился тем, что работает за минимальную зарплату. Чтобы ее повысить, ему надо было просто направить запрос. Это, опять же, было использовано для каких-то имиджевых целей.

Что касается акционирования, то мы категорически выступали и выступаем за скорейшее акционирование предприятия. Но в прошлом году большое количество времени было потрачено на то, чтобы понять, в каком виде титановая отрасль должна существовать в Украине. Должен ли это быть холдинг, в котором будут собраны все активы, или это должны быть несколько отдельных бизнесов? Ведь ситуация в отрасли развивается не очень благоприятно с точки зрения внешних рынков. Первоначальная гипотеза о том, что необходимо создавать большой холдинг, претерпела изменения. От нее пришлось отказаться для того, чтобы будущий холдинг или будущая компания имела бы возможность работать на открытом рынке, и в том числе иметь перспективы приватизации.

Почему?

Есть два направления: металлическое и химическое — диоксид титана. Сейчас конъюнктура такова, что эти рынки живут разной жизнью. На сегодняшний момент не существует большого количества хороших примеров успешной работы вертикально интегрированных компаний

На уровне МЭРТ было принято такое решение?

Это в конечном итоге было выражено в нашей позиции, которую мы послали на Кабмин. Поэтому и ситуация с корпоратизацией вышла несколько позже, чем мы хотели.

У ОГХК якобы был потенциальный иностранный партнер для создания на территории Украины нового производства по двуокиси титана. Знаете ли вы что-то об этих инициативах?

Мне как профильному заму или Юлии Ковалив как профильному заму, занимающемуся государственными инвестициями, не было известно об этом проекте. Если бы он поступил к нам как к органу управления, а он должен был бы поступить на согласование, то мы, конечно, его рассмотрели бы. В начале прошлого года, когда мы с министром встречались с руководством ОГХК, они нам нарисовали достаточно интересные планы на ближайшие 5-10 лет. Очень оптимистичные. И мы их поддержали.

Через несколько месяцев риторика изменилась. Руководство ОГХК стало заявлять, что они больше не видят перспективы развития компании так радужно.

Что нужно поскорее корпоратизировать и продавать компанию, чтобы менеджмент тоже имел часть от приватизации.

Они говорили, кого видят потенциальным инвестором в эту отрасль? Международные компании? Украинских инвесторов?

Они, наверное, имели в виду международные компании.

Во второй части интервью, которое будет опубликовано в понедельник, 15 февраля 2016 года, Руслан Корж рассказал о доступных инструментах формирования промышленной политики, конфликте металлургов и “Укрзализныци”, а также своих карьерных перспективах

Артем ИЛЬИН