Между двумя мирами

Ни одно другое бедствие не нанесло украинцам такого огромного ущерба, как Вторая мировая война. Современные историки и демографы подсчитали, что общие потери украинского населения в 1940—1945 годах составляют свыше 14 млн. человек. Большинство из них погибли в боях и битвах, на конвейерах смерти нацистских и советских концлагерей, в ходе карательных акций фашистов на оккупированных территориях. Другая часть наших людей, которые входят в это печальное число, были навсегда выброшены за границы своей Родины волей непреодолимых обстоятельств. Речь идет о тех, кого нацисты принудительно вывезли на рабскую работу в Германию, Австрию, и об узниках концлагерей (бывших красноармейцах), которые опасались, что после возвращения в СССР их ждет месть опричников Сталина, еще в начале войны заявившего: “У нас нет пленных, у нас есть изменники Родины”.

Кроме этих категорий — уже априори “врагов народа” — были и другие. Например бывшие воины УПА, украинские патриоты, которых немцы мобилизовали в свои соединения, и прочие. Можно назвать много типичных судеб и обстоятельств, из-за которых украинцы по состоянию на 1946— 1947 годы оказались в Западной Германии.

Путь на Запад

Поэтесса, глава Союза украинок в Нобл-Парке (район Мельбурна) Нина (Божена) Коваленко перед войной училась в Киевском университете им. Шевченко, а ее будущий муж Роман штудировал ветеринарию в сельхозинституте. Познакомились, полюбили друг друга, поженились. Поскольку ее суженый был с Волыни, у него не было разрешения жить во время оккупации в Киеве, а потому супруги перебрались в Ровно. Однажды ночью в окно их дома постучали друзья Романа, предложили идти в лес партизанить в составе отряда УПА. А Нина, работая в Красном Кресте, обеспечивала связь между националистическим подпольем в этом городе и отрядом. В конце 1944-го ее муж простудил почки, а она была беременна, потому супруги выехали в Варшаву, где у них родился ребенок. Перед наступлением Красной армии Коваленко перебрались в Германию, где пробыли около пяти лет…

Ветеран украинской общины Андрей Луканыч — родом из Закарпатья, которое перед войной входило в состав Чехословакии, а в 1939 году было оккупировано Венгрией. Учился в Торговой академии, возглавлял в этом крае “Пласт”, а потом студенческую организацию. Со временем вступил в ОУН. В конце войны вместе со своим бывшим учителем и друзьями наладил тайный канал для переправки оуновцев через Словакию, Австрию в Баварию, которая была оккупирована американцами. За это венгры бросили его в Мукачевскую тюрьму, из которой юноша сбежал, а потом тем же каналом перебрался в Германию…

Директор клуба старших граждан при Украинском доме в Эсендоне (Мельбурн) Иван Кирлик также родился и вырос в Закарпатье. В 1939 году поступил в экономическую школу в Братиславе (Словакия). За связи с ОУН был брошен в тюрьму, откуда его выкупил отец. Но недолго радовались.

Ивана сразу же мобилизовали в венгерскую армию, которая на стороне немцев воевала против Советов. Через несколько месяцев та часть, так и не вступив в бой, сдалась на волю победителей. Пленников отправили на восстановление советской экономики. Иван оказался в концлагере в Донбассе под Макеевкой. “Там я увидел настоящую социалистическую действительность, когда человек ничего не стоит: военнопленные пухли от голода, их еще полуживых засыпали в братских могилах”, — рассказывает Иван Кирлик. Его, как и многих других, вызвал уполномоченный МГБ майор Ягодкин и предложил тайное сотрудничество. Парень решил схитрить. “Хорошо, — говорит, — но сначала должен поехать повидать родителей”. Начальник, немного подумав, разрешил. Так Иван оказался в Закарпатье. Весть об этом мгновенно облетела округу. Уже через два дня пришли представители финотдела и предложили должность заведующего отделом государственных доходов, поскольку образованных людей в то время можно было на пальцах сосчитать. Через два месяца он вместе с главным бухгалтером этого учреждения и местной учительницей бежал в Чехию. С 1946-го по 1948 год работал главным бухгалтером на заводе. Когда стало понятно, что Чехословакия выбирает коммунистический курс, юноша перебрался в Баварию.

Путь каждого украинца в Германию напоминает захватывающий приключенческий роман. Украинский исследователь из Австралии Теодозий Ляхович, опираясь на статистические документы оккупационных войск в Германии, пришел к выводу, что на протяжении первых месяцев после войны на территории Западной Германии и Австрии проживало 8,5 млн. граждан других стран, загнанных сюда войной. Два миллиона было из СССР, 800 тыс. из которых — из Украины. Весной 1945 года — под опекой ООН — началась репатриация людей в страны, гражданами которых они были. За год из Германии было отправлено 6,5 млн. человек. На очереди была новая волна репатриации, но два миллиона людей отказались возвращаться. В американской зоне на конец марта 1946 года проживало 104024 украинца, английской — 54580, французской — 19026, в Австрии — 29241. Статистика свидетельствует, что 65,4% наших беженцев были выходцами из Галичины. Больше всего украинцев проживало в Баварии. За три-четыре года пребывания в этом крае они успели объединиться по взглядам, по схожим судьбам, по возрасту, принципу землячества. Восстанавливались традиционные украинские организации “Пласт”, “СУМ”, “Просвіта” имени Т.Шевченко, были основаны первые украинские эмиграционные газеты.

Тем временем, помимо воли украинцев и беженцев других национальностей, страны-победители решали их судьбу. СССР и его карающей деснице НКВД хотелось заняться “выяснением обстоятельств, при которых бывшие граждане советской страны оказались на территории врага”. Понятно, что страны свободного мира не хотели отдавать этих людей на растерзание Берии. Развернулась напряженная борьба идеологий, разведок и дипломатических миссий. Окончательно проблема была решена на пленуме ООН 12 февраля 1946 года, который постановил: каждый беженец получает право выбора новой страны поселения. ООН создала организацию ІРО, которая должна была заниматься перемещенными лицами. 18 стран собрали 430 млн. долл. для оплаты их переселения. Кому-то из украинцев пришлось ехать в Канаду, кому-то в Аргентину, а кому-то в Австралию. Корабли на пятый континент отходили в основном из портов Италии. Переселенцев ждала двухлетняя работа по контракту на фабриках, шахтах, сахарных плантациях...

На Восток

Уже во время плавания они готовились к новой жизни. Среди путешественников был и 25-летний Евгений Гаран. Еще юношей он проявил незаурядные лингвистические способности. В Германии своими силами, с учебником, а также общаясь с американскими военными хорошо изучил английский. Затем в ходе плавания в Австралию организовал для своих соплеменников курсы английского. Желающих учиться было много, вспоминает пан Гаран. Каждый понимал, что без языка он в другом мире — никто, просто тупой вол, на котором можно только пахать. Но украинцы надеялись на лучшую судьбу. А потому собирались каждый день в одном из уголков на палубе и “приступом брали” чужой непонятный язык: “Ай эм, ю а, ви а, ай хев, ю хев...”. Так и определилось призвание Евгения — он стал учителем. Продолжал преподавать язык новоприбывшим в лагерях для переселенцев, а после окончания университета учил австралийских детей в престижных учебных заведениях.

Первые корабли причалили к долгожданному неизвестному берегу в мае-июне 1948 года. Прибывших расселяли в лагерях. Молодых людей в возрасте до 30 лет уже через несколько дней отправляли на работу, люди постарше ждали и по несколько месяцев. В конце 1949 года в Австралии насчитывалось более тысячи украинцев. Физической работой вынуждены были заниматься и интеллигенты, потому что их дипломы здесь не признавались. Поскольку наши переселенцы боялись, что длинные руки НКВД достанут их и в Австралии, многие из них регистрировались под выдуманными или измененными фамилиями, а в графе национальность писали: “поляк”, “русский”, “чех”, “серб”… В 1954 году была проведена очередная перепись населения Австралии. Учетчики насчитали 8 млн. 986 тысяч австралийских граждан. “Мало”, — разочарованно вздыхали тогдашний премьер Чифлей и другие должностные лица, мечтавшие о 20 млн. Вся австралийская нация стремилась как можно скорее нарастить демографические мышцы, чтобы успешнее бороться за место под солнцем. А потому политика содействия миграции продолжалась. Кстати, во время переписи было зафиксировано 17 тыс. 239 украинцев. По численности среди эмигрантов они заняли шестое место после итальянцев (90 тысяч).

Родина остается в сердце

Судьбы украинских переселенцев складывались по-разному. Юную подпольщицу Нину Коваленко с мужем и ребенком поселили в лагере Бонагила. Жили в больших деревянных бараках. Девочки — с мамами, мальчики — с отцами. Потом их перевели в лагерь в Рашворте. Муж строил железнодорожные мосты, а Нина сидела без дела, как и многие другие женщины. Правда, была работа на кухне, но все ее почему-то боялись, потому что пища в Австралии не похожа на ту, которую привыкли готовить и потреблять украинцы. Героиня нашего рассказа, немного поразмыслив, решила все же взяться за кулинарное дело. На кухне ее встретила красивая молодая женщина. “Госпожа Маяковская, из Латвии”, — отрекомендовалась она. “А я Коваленко из Украины, но готовить не умею”, — призналась наша землячка. В ответ услышала: “Так приходи, дорогая, я тебя научу”. Поначалу было трудно, но Нина очень старалась, тем более что австралийцы подарили книгу “Куке-Бук”. Всеми тонкостями кулинарии овладела очень быстро. Через два года у мужа закончился контракт на железной дороге, и он перешел на более квалифицированную и чистую работу — на почту. Нина еще десять лет стряпала в госпиталях, а потом закончила факультет журналистики Мельбурнского университета. Долгое время сотрудничала с различными англоязычными газетами, украинской газетой “Вільна думка”. Потом несколько лет возглавляла департамент большой компании “Электроник индастри”, которая производила телевизоры и холодильники. Со временем семья Коваленко, собрав немного денег, решила заняться бизнесом. Купили небольшую молочную лавочку “Милк-Бар”. Вместе с ней заполучили большие хлопоты, ведь пришлось работать с утра до вечера. Но тяжелая работа дала возможность стать финансово независимыми. В 1970 году Нина впервые приехала в Украину. Увиделась с сестрой и отцом. “А мама меня так и не узнала...”, — тяжело вздохнула.

Ее поэзия признана не только в украинской общине Австралии, но и в Украине. В издательстве “Ярославів Вал” вышло несколько поэтических сборников, а также книга воспоминаний “На межі двох світів”. “Мы наш украинский мир покинули, но вошли ли в новый? Нет, мы то поколение, которое оказалось на грани между мирами. Я люблю Австралию. Объехала ее с мужем вдоль и поперек, но из сердца не уходит Украина”, — говорит Нина Коваленко — подпольщица, кухарка, журналистка, поэтесса, учительница, мать...

Андрею Луканычу пришлось работать по контракту простым рабочим на сахарной фабрике. Работа была высокооплачиваемая, и юноша продлил контракт на несколько лет. Заработав немного денег, вместе с женой открыл молочный магазин, который со временем стал продуктовым. Бизнес шел успешно. Пригодились знания, полученные в Торговой академии. Задачи, которые подбрасывал ему австралийский рынок, он щелкал как семечки. Его коммерческий талант не остался незамеченным: давал консультации и украинским, и австралийским предпринимателям. “Я знал, как заработать деньги и что с ними делать, потому стал на ноги довольно крепко”, — рассказывает пан Луканыч. Бог дал супругам сына и дочь. Они получили хорошее образование. Дочь — учительница, сын — ведущий специалист крупной финансовой фирмы. Пан Луканыч-старший — один из основателей украинской общины штата Виктория. 30 лет был главой ее управы, десять лет руководил строительством Украинского дома в Эсендоне. “Я не боялся ответственности, потому что люди верили мне”, — говорит он.

Евгений Гаран стал известным и авторитетным педагогом. Преподавал языки в самых престижных школах Сиднея. Стал писателем. Пишет короткие рассказы — “евгеники”, в которых рассказывает о жизни Австралии. Их отличают элементы юмора и фантастики. Каждая “евгеника” иллюстрирована его сестрой-художницей. Длительное время был членом Международного ПЕН-клуба.

“Все наши хорошо прижились в Австралии. Можно сказать, выбились в люди, обустроились, стали бизнесменами, дали хорошее образование детям и внукам, многие из которых работают в банках, юридических учреждениях, врачами, педагогами, учеными. За 43 года своего священничества я венчал только одного украинца, который записал в анкете, что он рабочий, а то все — высококвалифицированные специалисты”, — рассказывает Зенон Харкавый, митрофорный иерей, за плечами которого тоже трудный и интересный жизненный путь. Он известен мировому украинству как выдающийся мастер иконописи. Его кисти принадлежат росписи в украинских храмах Джилонга и Сиднея.

Не раствориться…

Большинство украинских переселенцев, когда нашли более-менее приемлемое жилье и заработали на кусок хлеба, остро ощутили, как им не хватает Отчизны. А потому начали искать друг друга, активнее объединяться, мечтать о построении маленькой Украины на большой австралийской земле — среди кенгуру, обезьян, эвкалиптов, аборигенов…

Первая община прибывших на пятый континент украинцев была основана в Аделаиде (Южная Австралия) 10 апреля 1949 года. Через полгода объединились украинцы Мельбурна. 29 октября этого же года создали свою организацию украинцы Сиднея. 27 декабря 1949 года родилась община Квинсленда, 25 февраля 1950-го — Западной Австралии, 2 июля 1950 года — Канберры, 10 января 1954-го — Тасмании.

Руководитель общины Южной Австралии — издатель еженедельника “Єдність” Яков Логин выступил с инициативой основать федерацию украинских организаций Австралии. Его поддержали лидеры других больших организаций — Иван Грушецкий (Виктория, Мельбурн) и Евгений Пеленский (Новый Южный Уэльс, Сидней).

Учредительный съезд ОУА состоялся 9—11 июня 1950 года в Мельбурне. Первое же заседание показало, чего не хватало наиболее активной части украинцев Австралии. Большинство из них были образованными людьми, с высоким политическим потенциалом, который не смогли реализовать на родине, в Европе и, в конце концов, и в Австралии, потому что еще не были ее гражданами. Организовав ОУА, они создали для себя дискуссионную площадку, где имели возможность обсуждать идеи и планы построения Австралийской Украины. Пусть в ограниченном кругу, но все же они могли расти и формироваться как политики.

Поначалу копья ломали о такие вопросы, как Устав ОУА, его программа, задачи и т.п. Съезд напоминал бойца, который берет редут за редутом в отчаянных боях. В конце концов, все преграды были преодолены. Необходимые постановления приняты. ОУА была определена как координирующее учреждение общин и организаций украинцев Австралии. Первым ее главой стал Василий Болюх, через год его сменил Виктор Соловий, его, в свою очередь, — Федор Мельныкив (1952—1953), после него — Мирослав Шегедин (1954—1955). Далее руководили Лилия Гаевская-Денес, Богдан Шемет, Мирослав Болюх, Николай Цюрак, Юрий Денисенко, Михаил Моравский…

Сразу ли осознало украинство Австралии свою стратегическую цель? Безусловно. Она заключалась в том, чтобы не раствориться в неизвестном и далеком мире, при том, что он якобы свободный. Каждый ветеран с болью и обидой вспоминает 1950-е, когда, казалось, даже кусты и коалы шипели со всех сторон: “Спик инглиш!”. Наши собратья неистово овладевали этим “инглиш” и лихорадочно думали, как сохранить свое украинское естество в чужой почти инопланетной среде. Кстати, побывав в украинском клубе старших граждан я с удивлением открыл неизвестное для себя явление. Очень многие ветераны... не владеют английским, хотя раньше они его знали в совершенстве. Чужой язык с годами стерся из памяти, остался только материнский. Но если бы он передавался с генами внукам и правнукам... К сожалению, они, находясь 90% своего времени в англоязычной среде, начали воспринимать чужой язык как свой родной. Потому родителям и общине приходится прилагать сверхусилия, чтобы сохранить украинские души. Много таких битв было выиграно, но еще больше проиграно. Особенно в смешанных семьях. С первых дней своего существования украинская община постоянно разрабатывает систему защиты от ассимиляции. Она достойна самых совершенных теорий, кандидатских и докторских диссертаций и похвалы от родного государства. Безусловно, стержнем этой подвижнической просветительско-культурно-духовной работы была церковь. Вокруг нее объединялось все: субботние школы, украинские издания, народные дома, танцевальные и вокальные коллективы, кредитные союзы, организации “Пласт” и СУМ. Австралийская община по численности, наверное, раз в тридцать меньше канадской (34 тыс. украинцев против 1,2 млн. — Ред.), однако материальная база обеих приблизительно равноценные. Это означает что каждый австралийский украинец сделал раз в тридцать больший вклад в развитие украинской жизни, чем канадский.

Насколько эффективной была эта система самосохранения украинства? Следует отметить, что средний возраст общины существенно повысился. Этот факт вызывает тревогу. Однако есть и оптимистичные моменты. На репетициях детских, юношеских песенных, танцевальных коллективов, на занятиях пластовых кружков, я обратил внимание на то, что их участники разговаривали на хорошем украинском. Это гарантия того, что еще, по крайней мере, 50 лет украинский язык будет звучать на Австралийском континенте.

Олесь КАРПЕНКО-БЕСАРАБ