Мать погибшего судьи Трофимова: “Я всегда говорила сыну — делай, что должен, и будь что будет”

Например, “восточный след”: Трофимов пал жертвой мусульман, которых осудил в свое время. Другое предположение: семью вырезали за долги старшего сына Валерия или даже по его наводке. Пока следствие не сообщает никаких подробностей. А “Комсомолка” встретилась с матерью погибшего судьи Вероникой Константиновной. У нее, оказывается, есть собственная версия трагедии.

— Я знаю, что говорят. Будто бы Валерий заказал убийство, — Вероника Константиновна не пытается подобрать “нужные слова”, говорит прямо. — Так вот я это исключаю. Да, Валерий нам не родной, пасынок. Но Владимира (погибшего судью. — Авт.) он называл “папа”, отношения у них были нормальные. Но даже если бы он втайне и не любил Володю, то на убийство матери не пошел бы — он ее просто обожал! Очень трепетно к ней относился.

— Но тогда, может, дело в долгах Валерия? — уточняю. — Я его мельком видела: нос перебит, на щеке огромный шрам. Он уже, видно, бывал в переделках…

— Да, бывал. Рос мальчиком спокойным, но учиться не любил. Еле окончил десятилетку. Потом менял работы, открыл ларек. И что-то не заладилось дело. На него напали: избили, изуродовали. Отрезали кончик носа.

— Да?

— Да! Потом ему делали пластическую операцию. Но это давно было — лет пять назад. А чем он теперь занимается, я не знаю. Может, и есть долги — не исключаю. Но чтобы так жестоко… И что они получат? Квартиру, коллекцию? Глупости…

— Кстати, коллекцию ведь начинал собирать еще ваш муж…

— Нет. У моего отца было буквально пара монет — он их хранил в жестяной банке. Я потом эту банку отдала Владимиру.

— А как он пристрастился к коллекционированию?

— Первая его страсть — это история. У него книг по истории — уйма. Все шкафы забиты. Потом стал собирать открытки старого Харькова, жителей города. У него была большая коллекция открыток.

— Как вы считаете, коллекция стоит больших денег?

— Не знаю. Но сам Володя жил скромно: советская мебель, без ремонта. В рестораны они никогда не ходили. Вы уже писали — машины не было, это правда.

— А вашу квартиру и квартиру Валерия Владимир Сергеевич покупал?

— Да, — призадумалась старушка. — Значит, накопил. Володя взяток не брал. Я всегда ему говорила: делай, что должен, и будь что будет. Может, за это и поплатился: в суде всегда одна сторона обижена…

— Возможно, ему угрожали?

— Ничего не говорил на этот счет.

— А расскажите, как Владимир Сергеевич делал карьеру?

— Служить не пошел — у него астма. После школы устроился на телеграф. Там познакомился с женой Ириной. Она была телефонисткой. Затем поступил на юридический. Был адвокатом, а потом и судьей.

— Странно, что Сергей (сын судьи. — Авт.) не пошел по стопам отца…

— Да, стал генетиком. И я тоже генетик — пошел по моим стопам. Мы с Сережей крепко дружили. Он похож на меня: увлекался философией, психологией. Принципиальный: по специальности работу не нашел — другую ему не нужно. Не пил ни капли, даже на Новый год. Говорю: ну выпей шампанского глоток — что тебе будет? А он мне: зачем? Такой вот был…

— Говорят, Сергей был замкнутым, чуть ли не в секте состоял…

— Если бы состоял — от меня бы это не укрылось. Я вот о чем думаю: пережила голод 33-го года, потом сталинские репрессии, когда боялись каждого стука в дверь. Войну пережила — и ради чего? Жила ради семьи, а теперь их убили. Зачем я так долго живу?

Женщина смотрит твердо — ждет ответа. А что тут скажешь? На прощание просит не марать память погибшего сына. Память — это все, что ей осталось. Да, на самом деле о погибшем отзываются лишь в превосходной степени.

— Справедливый, вдумчивый, честный, — уверяют коллеги.

— Вежливый, скромный, — говорят соседи. — Бессребреник.

— Одевался всегда скромно, — вспоминает один из соседей Александр. — Жена его — как и все — покупала все на рынке, тащила домой пакеты.

То есть вроде жили “как все”… и накопил на две квартиры. Судьи вплоть до последнего года получали 2,5 тысячи гривен в месяц. Трофимов, будучи председателем, получал в два раза больше. Но и квартиры в Харькове стоят недешево, 320 — 400 тысяч гривен. Согласно грубым расчетам судья должен был десять лет откладывать на жилплощадь. Притом всю зарплату: получил — и на полку. Но откладывать вряд ли получалось: на руках семья. Жена — последние двадцать лет домохозяйка, сын — студент. Плюс коллекцию пополнял регулярно.

— Каждое воскресенье отправлялся в клуб коллекционеров, всегда на такси, — говорит местный таксист Андрей — он дежурит под аркой у дома убитого судьи. — А на работу его возил Юрий. Судья был у него постоянный клиент.

Так что не так прост все же судья был…

— Есть такое понятие “коллекционер советской закалки”, — говорит один из завсегдатаев харьковского клуба коллекционеров Анатолий. — Внешне “обычный гражданин”. Хобби свое не скрывает. Квартира — часто ширма: статуэтки, дребедень всякая. Но интересны эти люди другим — своей тайной коллекцией. Думаю, такая была и у покойного судьи. И давайте смотреть на вещи реально: если председатель суда принципиально честный — значит, он белая ворона, не переизберут. То есть он двадцать лет на своем месте не просидит. А если просидел, значит, в систему вписался. Значит, была возможность пополнять коллекцию. Чисто теоретически, конечно…

Евгения СУПРЫЧЕВА