Краткость — сестра обмана

Сложившаяся в информационном пространстве практика по обнародованию данных электоральных опросов, при которой на первом месте оказывается не сам срез данных, а их презентация, на деле способствует лишь вводу в заблуждение этого самого информпространства.

К идее подготовить специальный материал подтолкнули результаты опроса, которые не так давно мне как социологу предложили прокомментировать харьковские журналисты. На первый взгляд, ничего необычного — обыкновенный уличный опрос, посвященный электоральным настроениям жителей Харькова и датированный октябрем минувшего года, если не принимать во внимание то обстоятельство, что авторы исследования — студенты IV курса. В предшествовавшие этому два года “Украинский социологический стандарт” проводил в Харькове исследования как раз по данной теме. В минувшем же году поддержать традицию не получилось, так что выходило все так, словно авторы исследования подхватили инициативу, удовлетворив запрос СМИ на свежие данные. При этом проводившие опрос двое студентов перед обнародованием своих данных не подумали хотя бы проконсультироваться со специалистами на предмет корректности заявленной методологии, а также тех аналитических выводов, которые они предложили харьковской общественности. В результате в информационном пространстве оказались выкладки, в соответствии с которыми динамика электоральных предпочтений по тем или иным политсилам за год до выборов выводилась сопоставлением актуального рейтинга среди всех опрошенных и результатов последнего голосования в Верховную Раду в 2007 году по Харькову. Тем, кто не улавливает подвох, объясню: в анкете напрочь отсутствовали вопросы-фильтры, имеющие целью точнее отразить будущую явку, сквозь призму которых затем, при помощи двумерных распределений собственно и должен делаться прогноз результатов голосования. Вместо этого авторы сочли достаточным отбросить 23% респондентов, что по шкале-списку партий отметили пункт “не приду голосовать”. И это если не заострять внимание на иных, более специфических огрехах в методологии.

Подобное дилетантство еще можно простить студенту (у него есть время и возможность на университетской же скамье сделать работу над ошибками, не нанеся существенного ущерба имиджу своей альма-матер). Но как воспринимать в этом плане данные их многоопытных коллег, которые теперь за год до очередных выборов, по сути, повторяют ошибку молодых честолюбцев, запуская в “эфир” все новые и новые политические рейтинги? Так, встречаем в конце февраля на сайте журнала “Фокус” данные небезызвестного Центра СОЦИС, переданные УНИАН, согласно которым “Виктор Янукович лидирует по уровню электоральной поддержки на должность Президента Украины (16%)”. Далее перечисляются цифры поддержки прочих фаворитов гипотетической президентской гонки с указанием динамики их рейтингов. О том, что это не какое-то там исследование, а именно замер электоральных настроений в ситуации президентских выборов, нам окончательно открывает глаза фраза: “электоральное болото” составляет 37,6%. Напомним, “электоральное болото” составляют респонденты, которые: планируют голосовать против всех; не планируют голосовать; не дали ответа.

Удельный вес респондентов, обозначенных этим обидным “электоральное болото”, не оставляющим шансов миллионам сограждан на попадание в угол зрения данного исследования лишь на том основании, что они разочарованы всем, что связано с политикой, весьма солидный, а значит, в глазах большинства экспертов данные опроса должны казаться надежными. Все? Нет, не все. Конечно же, можно принять во внимание, что сложившуюся практику ретрансляции социологических данных в виде таких вот лаконичных “молний” от информагентств диктует время. Рассеянный взгляд даже самого заинтересованного почитателя тематики общественного мнения, не станет долго задерживаться на объемных академических выкладках, пусть и обильно сдобренных цветастыми диаграммами. В результате множится подмена смыслов, аудитория продолжает оставаться в заблуждении, следствием которого в ходе выборов оказывается парадоксальная ситуация, когда “электоральное болото” в оставшиеся после выявления рейтингов месяцы до выборов не только не уменьшилось, а еще и странным образом возросло.

Оправдания в этой связи в том, что целью было не максимально точно спрогнозировать результат выборов, а только лишь снять срез электоральных предпочтений в конкретный довыборный момент, должны оставаться “в пользу бедных”. По той простой причине, что срез политических предпочтений и срез электоральных настроений на самом деле обязан различаться. Результаты второго, в отличие от первого, в обязательном порядке преломляются сквозь тщательно изученное намерение избирателей голосовать. Если же производится голый замер поддержки тех или иных партий либо кандидатов, то речь идет о срезе политических предпочтений. Это если не принимать во внимание, что преждевременно вообще говорить о каком-либо адекватном электоральном замере при помощи анкеты до того времени, как ЦИК не закрыл прием заявок от участников выборной гонки. Результат, полученный претендентами на выборах, всегда будет превосходить цифры поддержки, полученные по результатам опроса всех попавших в выборку респондентов. Отсюда и возникает иллюзия некоей “динамики”, имеющей место в промежуток времени между временем опроса и днем голосования. В попытке объяснить такой не существующий феномен, авторы опросов пускаются в самые пространные толкования.

Прежде всего, ввиду того, что в предвыборном бюллетене не предусмотрена графа “затрудняюсь ответить”. В довыборный период этот пункт опросных листов собирает весьма внушительную часть респондентов. Принято считать, что этот признак собирает тех, кто определяется в последний момент, как правило, примыкая к поддерживающим претендентов-тяжеловесов. До недавних пор именно “удачное” распределение (“таяние”) этой категории избирателей записывали себе в актив политтехнологи тех или иных политсил, а также комментаторы в стремлении пояснить упомянутую выше “динамику”.

В электоральной традиции постсоветских стран (и не только) налицо особенность, согласно которой наиболее мобилизующее воздействие на избирателя оказывают президентские выборы. На втором месте — парламентские и на третьем выборы в местные органы власти. В Украине до того момента, как выборы местные были объединены с парламентскими, проверить эту аналогию было проблематично. Но в 2010 году местные выборы зафиксировали рекордно низкую явку на участки, так что осенью 2012 года нас по всем правилам ожидает подтверждение вывода о мобилизационном потенциале волеизъявления в Верховную Раду. Несмотря на апатию граждан, данные фокус-групп показывают: общество “втягивается” в режим ожидания. Это значит, что протестные движения в начале 2012 года “сдают” не столько из-за весеннего авитаминоза или кануна “праздника жизни” по имени Евро-2012, на котором большинство украинцев окажутся чужими, сколько из-за ожидания формально узаконенной и привычной формы выбора себе какого-нибудь “покращання”. Хотя гипертрофированность в наших условиях феномена предвыборного популизма, с одной стороны, и сознательная к тому готовность наших сограждан, с другой, и делает этот самый выбор легкомысленным.

Таким образом, мы затронули тему явки на грядущих выборах в парламент, предположив, что она приблизительно будет соответствовать показателям предыдущих выборов в парламент 2006-го и 2007 годов. Не станем в этой статье рассуждать, каким именно образом будет эволюционировать электоральная культура и зафиксируют ли выборы какие-либо изменения, хотя отмена пункта “против всех” лишь подогревает стремление задаться таким вопросом. На уровне рабочей гипотезы предположим, что отмена пункта “против всех” в большей степени сработает на понижение явки. Тогда как оставшиеся политически активные избиратели в зависимости от локальной специфики все-таки распределятся в своей поддержке по списку наиболее вероятных партий-претендентов.

Более важной задачей статьи было обратить внимание на те методологические приемы, которые помогли бы коллегам социологам при замерах “электоральных предпочтений” точнее удовлетворять запрос общественности на прогнозирование результатов выборов при помощи исследований. Несмотря на то что электоральные намерения граждан, как отмечается рядом исследователей, действительно нередко оказываются несформированными до самого момента голосования (пропорционально значимости выборов), в связи с чем основной задачей при прогнозировании исхода таких выборов становится не столько “измерение” этих далеко не всегда существующих намерений, сколько их реконструкция. Тем не менее, применив ряд методик, углубляющих задачу, более “чуткий” инструментарий, можно было бы существенным образом приблизиться к по-настоящему прогнозным данным.

Комбинирование методов — массового опроса, экспертного опроса и метода фокус-групп считается идеальным в любой ситуации, когда требуется повышенная надежность данных. Недостижимым, как любой идеал, его делает объем материальных и временных издержек. Очевидными преимуществами обладает и смещение графика полевых этапов ближе к дню голосования, однако запрос на результаты электоральных опросов формируется задолго до узаконенного периода избирательной кампании. Наиболее доступные прогнозные возможности все же дает уточнение анкеты. Применение разного рода вопросов-индикаторов на выявление стойкости намерений избирателя голосовать с последующей статистической обработкой полученных данных в преломлении через непосредственно политические предпочтения в любом случае приблизит полученные данные к будущим результатам ЦИК, а аналитическим выкладкам на такой основе прибавит вес.

Не похоже на то, что проблема находится сугубо лишь в плоскости отсутствия адекватного формата обнародования данных. Обилие глубоких, уточняющих, особенно на начальном этапе выкладок, разумеется, выходит за рамки возможностей “молний” от информагентств, но подобное сужало бы, помимо всего прочего, и поле для внутреннего маркетинга исследовательских организаций посредством инструментов PR.

Выходит, что профессиональный подход в данном случае попросту идет вразрез с имиджевой мотивацией исследовательских фирм. Прагматичный маркетинговый подход, призывающий коллег вложением минимума затрат получать максимум имиджа накануне тех же самых выборов будет лишь продлевать жизнь теряющей надежность на фоне актуальной политической культуры граждан экспресс-социологии. А вместе с тем и далее вводить в заблуждение общественность или, как стало модно ныне выражаться, пространство “публичной политики”.

Денис ПОДЪЯЧЕВ, руководитель проектов компании “Украинский социологический стандарт”

Комментарии

“Необходимо проводить независимые от политиков социологические исследования”

Ирина БЕКЕШКИНА, директор Фонда “Демократические инициативы” имени Илька Кучерива:

— На общенациональном уровне сомнительной социологии в последнее время я не видела. Например, опросы, о которых активно говорят в СМИ относительно Наталии Королевской, к социологии абсолютно никакого отношения не имеют. Социологический опрос обязательно предусматривает выборку. Достаточно часто в Украине считают социологом любого человека с анкетой в кармане, который бегает по городу и о чем-то расспрашивает. Результаты таких опросов трудно назвать даже сомнительной социологией. Это вообще не социология. В регионах — Одессе, Харькове и тому подобное — тоже есть хорошие фирмы, профессионально занимающиеся социологией. Необязательно местные соцопросы должны проводить известные имена. Там тоже есть свои профессионалы. Как правило, такие фирмы работают при университетах, при соответствующих кафедрах.

Понятно, что любые социологические опросы чего-то стоят. Эти средства преимущественно идут на оплату труда интервьюеров. Серьезный социологический опрос не проводят или очень редко проводят в телефонном режиме. Для этого должна быть специальная аппаратура, которая производит выбор телефонных номеров. В Украине такую аппаратуру имеют лишь некоторые социологические фирмы. А что касается традиционных социологических опросов, то они проводятся с учетом выборки. Люди ходят по квартирам и опрашивают. Просто хватать на улице за руки всех прохожих (возле больших магазинов или в центре города) и о чем-то их расспрашивать — это не социология. Таким путем объективных результатов достичь практически невозможно. Иначе эти “глупые” профессиональные социологи не ходили бы по домам, где можно нарваться на пьяного мужчину, на злую собаку и тому подобное.

Политтехнологи достаточно часто используют социологию как инструмент. Скажу больше — в Украине, к сожалению, это чуть ли не входит в профессиональные обязанности политтехнологов. Могу вспомнить пример из последних президентских выборов: в СМИ активно распространялась информация о том, что, согласно социологическим данным, на президентских выборах Тигипко вышел на второе место. При этом ссылались на серьезную российскую социологическую фирму. И результаты этого исследования могут быть реальными, но не полностью. Дело в том, что коллеги проводили телефонные опросы, и только в больших городах. Конечно, на то время в больших городах Тигипко выходил на второе место. В значительной степени электорат Тимошеко — это Западная Украина. А там больших городов не так уж и много. Заказчики подавали в СМИ результаты этого опроса как общенациональное социологическое исследование. В целом, все так и было, но в таких случаях обязательно нужно сообщать потребителям информации, что опрос проводился только в крупных городах. Вот такие подтасовки перед выборами часто бывают. Я уже не говорю о том, что время от времени перед выборами выходят в УНИАН люди, которые вообще никаких исследований не проводили, никто их не знает, а они постоянно отчитываются о результатах своих опросов, не имеющих ничего общего с реальностью.

Вырывать из контекста всего исследования какую-то часть результатов и говорить только о ней в СМИ, на мой взгляд, в целом нормальное явление. Это у нас часто делают. Право на информацию имеет заказчик. Он не должен эту информацию как-то искажать или менять, но какую часть раскрывать, а какую — нет, решает сам. Логично, что заказчик обнародует лишь те результаты социологического опроса, которые выгодны ему. Не будет же он сообщать в прессе обо всех 80 пунктах опроса. Вокруг этого избирательную кампанию не построишь. Как с этим бороться? Необходимо проводить независимые от политиков социологические исследования.

Из-за использования перед выборами социологии как инструмента, в общественном сознании, эта наука сильно страдает. У нас почему-то люди считают, что социология занимается только рейтингами. Это стереотип. Потому что на самом деле этим занимается лишь мизерная часть общей социологии.

“Социологи и журналисты должны предупреждать любое искажение социологических исследований”

Евгений ГОЛОВАХА, доктор философских наук, заместитель директора Института социологии НАН Украины:

 

— Так исторически сложилось, что в нашей стране две достаточно разных специализации — научная социология и опрос общественного мнения, имеющий название полстерство, — очень часто путают не только простые люди, но также журналисты и политики. Полстеры под конкретные заказы делают обычные опросы, чтобы выявить определенные рейтинги, вкусы или просто мнения людей. И все. Социология же как наука занимается исследованиями, а не оперативными опросами. Так как в Украине не существовало отдельно полстерство, некоторые его аспекты действительно были введены в социологию. И потому в общественном сознании они отождествились. Социологам сегодня некуда деваться от ответственности за полстерство. Но, поймите, это лишь мизерная часть того, чем занимается социология. То, что полстерство используется каждый раз накануне выборов как инструмент манипуляции общественным мнением, конечно, очень вредит профессиональной социологии. С одной стороны, это свидетельствует о плохо развитой нашей системе получения социальной информации, а с другой — это вина самих социологов. Они не должны отдавать науку на растерзание политикам и безответственным журналистам. Социологи должны постоянно вмешиваться в эту ситуацию и контролировать процесс не только в центре страны, но и в регионах. К сожалению, у нас еще не выработаны системные механизмы защиты своей профессии. Мы делаем все, что можем, но, на мой взгляд, этого мало.

Сегодня публичных социологов не так уж много. И это плохо. Социолог должен быть публичным. Он не может оставаться только в пределах своей сугубо научной проблематики, а должен выходить с результатами собственных исследований на публику, доказывать их соответствие. В идеале — вообще контролировать этапы прохождения информации о результатах исследования в массы. Сегодня наша профессия требует не отгораживаться от важных социальных процессов, а вмешиваться в них, реагировать. Считаю, что для коллег — это перспективное направление. Повторюсь, к сожалению, у нас сегодня мало публичных социологов. Кстати, в Одессе есть прекрасный опыт профессиональной публичной социологии — Ирина Попова. Она вообще, на мой взгляд, создавала Одесскую школу социологии, занимаясь не только научными делами, но и активной общественной деятельностью. Власти и политикам нельзя давать возможность злоупотреблять информацией социологических опросов. Одесские коллеги, убежден, должны возрождать ее традиции.

Давно доказано, что каждый раз накануне очередных выборов политтехнологи используют социологию как инструмент манипуляции. Кстати, так делают во всем мире, а не только у нас. Социологи и журналисты вместе должны предупреждать любое искажение социологических исследований. Впрочем, если на весы с одной стороны положить угрозу манипуляции, а с другой — осведомленность людей, чтобы они не были слепыми, видели реальную ситуацию и могли ее адекватно оценить, то угроза от дезинформированности информационного вакуума, я считаю, будет значительно большей, чем от манипуляции искаженными результатами разного рода опросов. Что делать, чтобы избежать дезинформации людей? Здесь есть свои механизмы. Главный — обязательная аккредитация центра, проводящего исследования, при социологической профессиональной ассоциации. У нас это Социологическая ассоциация Украины. На сайте ассоциации — доступный всем конкретный перечень аккредитованных организаций. Если журналист или политик хочет использовать данные опроса организации, не прошедшей такую аккредитацию, то он должен понимать, что эти данные, мягко говоря, подозрительные. Во всем мире критерий доверия к социологическим фирмам единый — принадлежность к профессиональным организациям.

Вадим ЛУБЧАК