La belle либерда
Пребывание сотрудников канала на территории Латвии тоже под вопросом: министр обороны Артис Пабрикс сообщил, что их визы, внезапно оказавшиеся туристическими, будут аннулированы, а русо туристо, не уважающие литовские законы, — возвращены в Россию.
Тусовка “хороших русских”, в лице либералов-антипутицев, истерит, пытается обличать латвийские власти, и утверждает, что закрытие “Дождя” “на руку Кремлю”.
Непосредственные причины закрытия телеканала широко обсуждаются в СМИ и соцсетях. Процесс запустил первого декабря ведущий Алексей Коростелев, предложив зрителям рассказывать о проблемах российской армии на телеграмм-канале “Дождя”, коллектив которого “надеется, что смог помочь многим, военнослужащим в том числе, с оснащением и просто элементарными удобствами на фронте” , потому, что ”истории, которые рассказывались родственниками, честно говоря, ужасали”.
Иными словами, Коростылев заявил, что редакция “Дождя” помогает в бытовых вопросах российским оккупантам, которые ведут войну с заявленной целью полного уничтожения украинского государства и украинского народа, и уже совершили в Украине не менее 40 тысяч военных преступлений — это те, которые уже известны..
Неважно, сказал Коростелев правду, или солгал о помощи “Дождя” российским оккупантам. В любом случае, он обозначил позицию редакции, которая совпала с позицией прокремлевских пропагандистов: нужно всенародно помогать “нашей армии” [то есть, российской], поскольку и армия, и война против Украины — “народные”. Прокол у “Дождя” был не первый: его уже штрафовали в Латвии на 10 тыс. евро за карту, на которой Крым был обозначен как часть России, и за “наших” российских солдат в эфире. Так что “Дождю” не дали спустить скандал на тормозах, ни сославшись на “случайную обмолвку” (в 96 слов длиной!), ни по-быстрому уволив Коростелева.
У “Дождя” оставался последний шанс: покаяться на заседании NEPLP, признав ошибки и сославшись на трудное детство в России, с прибитыми к полу книгами о хороших манерах.
Рис. Алексея Господарева из комикса “Герой”
Но представитель “Дождя”, точнее, латвийского TV Rain, предстал перед NEPLP безо всего: без знания языка, местных законов, юриста и переводчика, свято веря, что его поймут и на русском, и все можно будет по-доброму порешать. Потому, что, во-первых, “Дождь” же против Путина, так? А, во-вторых, ну какая Латвия заграница, если тут сплошь наш народ?
Члены NEPLP, внимательно рассмотрев и представителя, и дело, поняли все. И с треском и чистым сердцем лишили “Дождь”/ Rain лицензии.
Формально-юридических проблем не было: нарушений набралось море, и члены комиссии, чья память обострилась от густого русского духа, заполнившего помещение, припомнили их все. Начиная с туристических виз, не дававших права на работу, и с кампании, которую “Дождь” развернул в защиту демонтируемых советских истуканов. Так что и закрытие канала, и отправка “туристов”, утративших связь с реальностью, домой, была законна, справедлива по сути, и гуманна. Ведь только в России Настоящий Русский Человек может обрести понятную ему реальность, а за ее пределами (кроме некоторых африканских стран, но это не точно), такой реальности нет. В Европе, в последние лет полтораста, уж точно нет, с гарантией. Естественно, что Настоящему Русскому Человеку, в западной бездуховности и ирреальности жить неудобно. Так что решение NEPLP относительно туристов-дождевиков было вынесено, во многом, для их же пользы.
Рис. Алексея Господарева
Нет и оснований считать туристов “Дождя” политическими беженцами, которых в России немедленно посадят. Прецеденты таких возвратов уже были. Все “оппозиционеры”, кроме, разве что, Навального, остались на свободе.
И без работы эфирные создания с русской патриотической закваской тоже не останутся. Их противостояние режиму не станет помехой — оно, при необходимости, умещается в кукиш, а кукиш в карман. Разве что Коростелева могут призвать на спецоперацию в Украине, и это будет интересно: пойдет или нет? И в том, и в другом случае его призыв даст богатый сюжет для того же “Дождя”, филиалы которого есть не только в Риге, но и в Амстердаме, Тбилиси и Париже.
Будь проблема в одном Коростелеве, даже во всей рижской редакции, и эта история не стоила бы подробного обсуждения. Выперли — и попутного им ветра вслед за русским военным кораблем. Но в ответ на закрытие “Дождя” в кругу русской оппозиции открылся портал в Ад, откуда густо полезли бесы, живущие в среде российской либерды. Включая тех, кто обосновался в Украине, а также их украинских друзей. А это уже тема, ведь как образно выразился герой Симона Петлюры, не так нам страшні московські воші, як свої гниди.
Дождевики и русофобия
В реакциях дождевиков ясно видно их сходство с большевиками, что не удивительно, поскольку дождевики — их прямые эволюционные потомки. Как и большевики, они провинциальны и без привычной среды, без СССР и его продолжения в Постсовке, теряются от сложности нового для них мира. Растерянность сменяется прагматичной адаптацией, носящей, в силу отсутствия ориентиров, характер социального минимализма. Аморальность, отсутствие эмпатии к чужакам, которыми дождевики считают всех, кто не ведет с их новым окружением перманентную войну, и желание кучковаться в кругу себе подобных, дающее им чувство безопасности, независимо от расхождений внутри этого круга во взглядах на новый мир — вот психологический портрет типичного большевика/дождевика.
Конечно, дождевики маскируются под обитателей чужого мира, но не являются его частью. Их окружение из местных быстро понимает, с кем имеет дело, и отстраняется, воздвигая барьер безопасности. А дождевики, оказавшись в социальном гетто, изобретают понятные им объяснения этого, на основе терминов, совершенно ими не понятых.
В каждом случае все происходит по-разному, смотря по тому, какими ресурсами обладает конкретный дождевик. На одном конце шкалы мы получим борца с путинизмом, на другом — Владимира Путина, но шкала одна, и явление одно, без какой-либо принципиальной разницы. Причина разногласий между Путиным и оппозицией, включая либерду, нашедшую приют в ЕС, — не в отношении к Украине, и к убийствам украинцев, а в разных стартовых возможностях, и в желании улучшить свои позиции. Ровно в той же мере причиной войны между американскими Севером и Югом была таможенная политика, а не рабство в отдельных штатах, на которое всем было наплевать.
Дождевики по-своему искренни в стремлении к социальной мимикрии, поскольку, на доступном им уровне не видят иного способа адаптации. Но притворная роль вступает в конфликт с подсознательными устремлениями. Вся идеология русской либерды, ее “сложный и противоречивый внутренний мир” порождены поиском равновесия между этими векторами.
Любой дождевик, от Путина до Навального, от проколовшегося Коростелева до покойного Солженицына легко прогнозируем в рамках этой модели, при наличии минимума биографических данных. Ничего сложного в этом нет — sapienti sat.
Некоторые дождевики, с навыками исследователя, описывают собственный феномен на удивление точно. Так, звезда советской физиологии, Иван Павлов, аморальное существо, проводившее по заказу ЧК калечащие опыты на беспризорных детях для разработки рефлекторного, без участия разума, управления людьми при помощи голода, описывал “русского человека” следующим образом:
“Он имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с действиями, а со словами.”
Действительно, дождевики, в процессе социальной мимикрии, зачастую оперируют только терминами. Сложные для них смыслы они подменяют собственными подсмыслами, нередко противоположными изначальным. Так, “либерализм” и “русский либерализм” имеют мало общего, и западные либералы, не понимающие этого, оказываются жертвой обмана. Эти подсмыслы и образуют “нижний мир”, в котором обитают, морально и ментально, русские дождевики, с их уникальной культурой — злой пародией на культуру Запада.
Чтобы понять поведение дождевиков, нам также нужно определиться с термином “русские”.
Гетто, куда своим поведением загоняют себя дождевики, рождает версию о присущей их окружению русофобии. И русофобия действительно возникает везде, где появляются русские. Но лишь по необходимости, как защитная реакция контактирующих с ними наций и этносов.
Этническая нация восходит к родоплеменной общине, и стала в наши дни данью традиции и способом идентификации отсталых народов. Политическая нация — феномен либерально-буржуазной культуры, в основе которой лежат права личности. Но русские — ни то, и не другое. С этнической точки зрения — химера, поскольку “русского” этноса никогда не существовало. До политической нации не доросли. “Русские” — феодальный, а, с начала XX века, неофеодальный социум, враждебный как этническим общностям, так и буржуазному либерализму. По сути, это антинация, высшая ценность которой — милитаризованная вертикаль во главе с вождем, ведущая завоевательные войны, поскольку экономически она неэффективна. Такое государство стремится к завоеванию слабых стран и обществ, и к разложению путем инфильтрации обществ развитых и сильных. Тесный же контакт со схожим по устройству обществом, как это было в случае Третьего Рейха и СССР, рано или поздно переходит в военный конфликт.
Неофеодальная антинация всегда порождает нацизм в том или ином виде, что мы и наблюдаем в России. Нацизм — это в первую очередь отрицание нации, которую заменяет культ вождя, приближающего к себе узкий круг избранных.
Если такое состояние общества длится долго, столетиями, как в России, оно накладывает отпечаток на психику всего социума, за счет отбора особей, генетически предрасположенных к меньшей инициативе, и большему иерархическому подчинению. Это и отметил, как добросовестный исследователь, Иван Павлов.
Как следствие, русские токсичны всегда, для всех своих соседей. Их инфильтрация в соседние общества в заметных количествах разрушительна, и русофобия становится способом противостояния ей. Стесняться русофобии столь же нелепо, как стесняться иммунитета от опасной болезни. А выдворение редакции “Дождя” из европейской Латвии на мороз, в Россию, стало верным шагом латышей, правильно оценивших ситуацию.
По разные стороны рва
И поведение Коростелева, и предыдущие проколы “Дождя” в свете сказанного естественны. Социальная мимикрия чревата сбоями, уступая напору бессознательного. Русские солдаты для дождевиков действительно “наши”, им их жаль, они свои, уютные и понятные. А украинцы, латыши, и разные-прочие — чужие, непонятные, в силу чего “враждебные”, “бездуховные”, “отвергающие традиционные ценности”, и так далее.
Помещенный в чуждое ему общество русский может долго носить это в себе, не проявляя внешне, и даже поверить, что он так не думает. Но рано или поздно бессознательное вырвется наружу, приняв, к примеру, форму спича, о том, что “наши мальчики — все равно наши, и мы должны думать о них”, и что “права или не права — это моя страна”.
По-человечески это понятно. Как ни приклеивай маску, но то, что она скрывает, рано или поздно проявит себя. А русский, как мы уже выяснили, — экзистенциальный враг нерусских, и это глубже любых разногласий внутри русского сообщества, между сторонниками и противниками Николая II/ Сталина/ Сахарова/ Путина/ Навального и кого угодно еще.
Живя далеко от России, можно относиться к ней как угодно. Но мы живем рядом с ней, а недавно жили с русскими в одной стране. Мы подвергались влиянию русского/ советского общества, его культуры, мифологии и ценностей, включая и тех, кто не застал СССР, а родился в независимой Украине, где вошло в зрелый возраст целое поколение. Мы не можем позволить себе уйти от выбора между русским и нерусским наборами ценностей, исключающих друг друга. Долгое время необходимость такого выбора не была острой, порождая иллюзию возможного компромисса. Но, примерно с 2007 года, стало ясно, что война с Россией и выбор стороны в этой войне неизбежны. А, сейчас, в 2022-м, выбор стал не просто неизбежен, но и безотлагателен.
И в первую очередь нужно определиться с отношением к существованию России. Нерусским, не желающим быть обращенными в русских силой, нужно только исчезновение России как таковой, с отказом от всякой исторической преемственности, и с проклятием самой памяти о ней. Никакой другой вариант не оставит им возможности не быть русскими. Это означает, что нерусским, включая украинцев, нет смысла бороться именно против Путина, поскольку любая российская власть будет им априори враждебна. И сотрудничество с теми, кто хотел бы сохранить Россию в любом виде — “без Путина”, “обновленную”, “демократическую”, и какую угодно еще, также для нас неприемлемо. И “объективность” в стиле “Дождя”, то и дело ставящего на одну доску бойцов ВСУ, защищающих Украину, и российских бандитов, разрушающих ее, неприемлема тоже. Тут и пролегает наш ров с крокодилами, рукопожатия и компромиссы через который невозможны.
Латыши, разглядев это, выпихнули “Дождь” вон из страны. Мы находимся с ними по одну сторону этого рва. А либерально-имперская редакция “Дождя” — по другую. У граждан стран, отстаивающих свою независимость от России, никаких союзов и общих интересов с ней быть не может. Тут все просто: ни московский дождь, ни московская слякоть не должны забрызгивать свободный мир.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
