Кому нужен “Бандера-фашист”?

На прошлой неделе в Посольстве Германии в Украине состоялась лекция немецкого историка польского происхождения, аспиранта Гамбургского университета Гжегожа Россолинского-Либе “Степан Бандера. Жизнь украинского ультранационалиста и память о нем”.

Уже сам анонс выступлений Либе — а они также были запланированы в университетах Львова, Киева и Днепропетровска — спровоцировал скандал. Что в общем не удивительно, ведь как рассказал “Дню” историк Владислав Гриневич, некоторые европейские ученые, в которую входит, в частности, Россолинский-Либе, концентрируется на поиске преступлений ОУН-УПА во время ІІ мировой войны. Да и в своей лекции в посольстве немецкий историк называл Бандеру не “ультранационалистом”, а “фашистом”.

Университеты Львова, Днепропетровска и Киево-Могилянская академия от запланированной лекции отказались. Последняя мотивировала отказ тем, что подобные взгляды не содержат никакой новизны, а название лекции склоняет к мысли о том, что мы имеем дело с не совсем компетентной точкой зрения на движение ОУН-УПА. Не последнюю роль в этом сыграли протестные заявления партии “Свобода”, которая пикетировала и Посольство Германии (к форме протеста свободовцев и надписей на их плакатах тоже есть вопросы, как и, кстати, к эксплуатации этой политической силой личности Бандеры).

Впрочем, лекция в Посольстве все же состоялась. Интересно, что небольшой зал был заполнен до отказа. Немало присутствующих, в частности историк Владимир Вятрович, будучи знакомы со взглядами Россолинского-Либе, были настроены на дискуссию. Собственно, к интеллектуальной дискуссии во вступительном слове призывали и сами представители посольства: “Это полемика на историческую тему, но мы не претендуем на истину”.

Но после получасовой лекции, во время которой аспирант из Гамбурга не только безапелляционно назвал Степана Бандеру, Михновского и Донцова фашистами, но и обвинил ОУН-УПА в многотысячных убийствах евреев и этнических чистках поляков, Украинскую Греко-Католическую Церковь в том, что она создала подоплеку для фашистских взглядов галичан, а приветствие “Слава Украине” приравнял к “Хайль Гитлер”, дискуссия не состоялась. Хотя украинские историки и просто слушатели в зале приводили свои контраргументы, вряд ли можно было надеяться на объективную дискуссию, если даже в теме диссертации, над которой работает Либе, — “Степан Бандера. Жизнь украинского фашиста и память о нем” ощущается готовая установка по отношению к исследуемым событиям.

Но лекция немецкого историка актуализировала определенные проблемные моменты и в итоге показала, что история — это не столько прошлое, сколько настоящее. Более того — будущее.

— Ключевой вопрос, вокруг которого сосредоточены все эти конфликтные проблемы, связан с таким явлением, как Холокост, — считает историк Владислав ГРИНЕВИЧ. — В исследованиях Холокоста существует сформировавшийся на протяжении десятилетий взгляд на украинцев во ІІ мировой войне как на нацию, помогавшую уничтожать евреев. Документов, которые бы это подтверждали, немного, доказать что-либо окончательно и обвинить ОУН-УПА очень трудно. Поэтому я вижу во взглядах, которых придерживается и Либе, определенную дискредитацию Украины ввиду того, что украинское национально-освободительное движение рассматривается односторонне. Утверждение немецкого историка, что Бандера — фашист, привлекает к себе скандальное внимание. Но если подходить к вопросу научно, то фашизм — это одно явление, интегральный национализм, к которому относится Бандера, — другое, немецкий национал-социализм — совсем иное. И всех сваливать в одну кучу — неверно. Потому что фашизм и национал-социализм работали на завоевание, на имперское расширение границ, а украинский национализм — это освобождение из-под имперской власти. В отличие от немецкого национал-социализма, в основе интегрального национализма Бандеры не было расизма и антисемитизма. Собственно говоря, эти важные для определения того или иного правого движения черты полностью нивелируются, когда мы навешиваем на Бандеру ярлык фашиста. Здесь существуют определенная политическая опасность. Ведь когда мы говорим об украинском национальном движении и называем его фашистским, то таким образом как бы подталкиваем историческую память об этом движении в сторону гитлеровского национал-социализма, говорим об общих и равных преступлениях гитлеровского режима и украинских националистов. То есть это осознанная или неосознанная попытка возложить на украинское национальное движение равную ответственность с национал-социалистами за преступления перед человечеством. Таким образом полмиллиона людей, которые принимали участие в национально-освободительном движении во время ІІ мировой войны, которые воевали с немцами и сталинизмом за украинское независимое государство, автоматически становятся фашистами. А все те, кто считает память об ОУН-УПА важным моментом украинской идентичности как борьбу за независимое государство против тоталитарных режимов, со всеми сложностями этой борьбы, автоматически становятся симпатиками фашизма. Вот в чем политическая опасность такой оценки деятельности ОУН-УПА европейцами — таким образом дискредитируется украинская идентичность, формирующаяся на фоне национально-освободительной борьбы.

Кстати, в своей лекции Гжегож Россолинский-Либе совсем упустил, так сказать, исторический контекст. Он просто не обратил внимания на то, что Украина фактически была разделена между двумя государствами, что украинцам Галичины, которые с началом ІІ мировой войны оказались между двумя тоталитарными режимами, не было к кому обращаться за защитой. Ни один демократический суд в Европе не мог защитить миллионы людей, у которых отбирали право на национальное образование, собственную веру, которых выгоняли из их же жилищ и увозили далеко на восток. Разве не закономерно, что в такой ситуации, чтобы защитить свои семьи, мужчины взяли в руки оружие? К этому еще следует добавить, что 1930—1940-е годы в Европе — это вообще эпоха колоссального давления тоталитарных идеологий: нацистской, фашистской и большевистской. Удержаться на демократических принципах в условиях отсутствия государственности было чрезвычайно трудно.

Лекция немецкого историка еще раз продемонстрировала, что по крайней мере часть европейцев воспринимает украинские события весьма поверхностно, более того — с холодным цинизмом и часто сквозь призму российской историографии. А как часто украинские историки могут донести свою точку зрения на те сложные события в Европу? Есть ли место для исторических дискуссий внутри страны и ведется ли соответствующая внутренняя работа? И в какой степени точка зрения украинских ученых будет признана профессиональной?

— Проблема в том, что в Украине не существует серьезной и признанной биографии Бандеры. Большая часть литературы об украинском национализме написана украинскими националистами. В свою очередь, не хватает исследований людей, не втянутых в эту идеологию. Теперь будет написана и опубликована научная биография не украинцем. Складывается так, что иностранцы заполняют этот пробел, — говорит доцент магистерской программы по немецким и европейским исследованиям кафедры политологии Национального университета “Киево-Могилянская академия” Андреас УМЛАНД.

То есть получается, что точка зрения господина Либе будет всегда восприниматься как незаангажированная, потому что он, так сказать, не включен в украинский национализм, а отличающаяся точка зрения украинских историков будет восприниматься как заангажированная, потому что они украинцы! В действительности на протяжении последних лет в Украине появилось значительное количество исследований движения ОУН-УПА, которые сложно обвинить в “националистическом подходе” к теме. Только “День” опубликовал несколько десятков фундаментальных публицистических материалов историков. Из последних — исследование доктора философских наук, проректора Острожской академии Петра Кралюка “Феномен Степана Бандеры”, статьи историка и журналиста Игоря Сюндюкова “Мы и Европа: гармонизация памяти”, профессора истории из США Тараса Гунчака “Шухевич и батальон “Нахтигаль”, сотрудника Института украинской археографии и источниковедения Владимира Ковальчука “Богдан — загадочный брат Степана Бандеры” и другие.

— Объективная дискуссия необходима, — прибавляет Андреас УМЛАНД. — Потому что, с одной стороны, есть люди, так или иначе симпатизирующие объекту своего исследования, и, с другой стороны, существует академическая дискуссия, где ученые должны быть отстраненными от объектов исследования. Я не согласен со всем, что говорил Либе, как и не согласен со всем, что было сказано с другой стороны. Я бы сперва дождался выхода книги, и тогда уже можно было бы что-либо обсуждать.

С выходом книги или без нее украинцы должны решиться на серьезный и слаженный разговор об истории, прежде всего внутри своей страны, к чему “День” призывает и что пытается делать уже много лет. Ведь, как говорил Сергей Якутович, тема истории не может быть закрытой. И в этом разговоре об истории украинцы, если захотят отстоять свою идентичность, снова окажутся меж двух миров. Ведь не следует забывать и о серьезных исторических притязаниях со стороны России!

— Сам по себе скандал закономерен — он обусловлен внутренней ситуацией и общими процессами, потому что, собственно говоря, Европа не такая либерально-демократическая, как кажется, — убежден Владислав ГРИНЕВИЧ. — В каждой стране существуют правые силы, пытающиеся предотвратить размывание собственной идентичности. То есть все это вертится вокруг одних и тех же проблем — проблем идентичности. Собственно говоря, одной из составляющих общеевропейской идентичности является Холокост. Попытка через раскаяние и память о Холокосте найти всех виновных приводит к тому, что украинское национально-освободительное движение пытаются втянуть в компанию виновников Холокоста. Здесь много заинтересованных сторон. Я убежден, что многие ученые даже до конца не осознают, кому и зачем это нужно. Но нужно это многим силам.

Виктория СКУБА