Кого Украина готова амнистировать

В украинской Конституции есть интересная норма: ст. 74 прямо запрещает проводить референдумы относительно законопроектов по вопросам налогов, бюджета и амнистии. Если в случае налогов и бюджета авторы этой нормы опасались, что украинцы будут слишком расчетливыми (скупыми и жадными), то в случае амнистии — что верх возьмут эмоции: то ли жалость, то ли, наоборот, желание отомстить.
В марте этого года Центр Разумкова провел социсследование, одним из вопросов которого было: “Поддерживаете ли вы амнистию для всех участников сепаратистских движений, которые не совершили тяжких преступлений?”. Мнения украинцев разделились натрое почти поровну: 31,2% высказались за амнистию, 42,3% — против, а 26,6% затруднились с ответом. Ни у сторонников, ни у противников амнистии нет подавляющего перевеса, и это лишний раз (в дополнение к норме Конституции) доказывает, что тем, от кого зависит окончательное решение, нужно искать точку опоры все же не в общественном мнении, а в более надежных аргументах.

Однако сейчас этот вопрос вообще не является предметом дискуссий, то есть соревнования аргументов. Есть только попытки манипулировать общественным мнением с помощью лозунгов и ярлыков, апеллирующих все к тем же чувствам: то ли к состраданию, то ли к жажде мести. Между тем в проблеме амнистии есть несколько нюансов, для учета которых нужны не эмоции, а холодный расчет.

Шанс истечет за месяц

Российский министр Лавров на встрече глав МИД “нормандской четверки” в Берлине 11 мая назвал амнистию условием проведения выборов в ОРДЛО. “Никакие выборы невозможны, пока не будет амнистии”, — заявил он журналистам после встречи. В тот же пакет он вписал “решение об особом статусе Донбасса как в форме закона, так и в форме поправки к Конституции”. “Эти аспекты — выборы, статус, конституционная реформа и амнистия — взаимосвязаны. По нашему убеждению, пока этот пакет не согласован и не одобрен, а одобрять его, конечно же, должна Верховная Рада, выборы проводить будет практически невозможно”, — сообщил Лавров, привычно совравши.

Вопреки заявлению Лаврова, Минские соглашения никак не привязывают амнистию к выборам и не требуют от Киева с кем-либо ее согласовывать. Там записано: “Обеспечить помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины”. Этот закон был принят 16 сентября 2014 г., но спикер Александр Турчинов его не подписал и не направил на подпись президенту Петру Порошенко. Минские соглашения не требуют от Украины что-либо менять в этом законе, а только ввести его в действие.

Участник Трехсторонней контактной группы в Минске Ирина Геращенко разъяснила еще одну деталь: “РФ продолжает шантажировать Киев заложниками, требуя амнистии боевиков и привязывая это к другому пункту Минских соглашений — освобождению незаконно удерживаемых лиц. Думаю, именно эта позиция и является ответом на вопрос, почему же сорвалась операция по освобождению заложников на Пасху”. Очевидно, Кремль использует невступление в силу закона об амнистии для оправдания любых своих действий.
Однако было бы опрометчиво делать вывод, что раз террористам так нужен этот закон, то Украине выгодно тянуть с ним как можно дольше. В нем записано, что на освобождение от уголовной ответственности могут рассчитывать только те, кто до истечения месяца с момента вступления в силу этого закона добровольно сдал государственным органам или не хранит огнестрельное оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, военную технику. По истечении месячного срока все вооруженные лица в ОРДЛО будут считаться преступниками уже и по Минским соглашениям. Таким образом, этот закон может послужить стимулом к добровольному разоружению террористов, но для максимального эффекта нужно вводить его в действие в наиболее подходящий момент. Когда именно — это знают военные психологи, и уж точно такие вопросы должны решаться не на митинге под президентской администрацией.

Свидетели вместо заключенных

Не менее важно посмотреть на проблему безотносительно к каким-либо переговорам.

Объективно амнистия в ОРДЛО необходима в любом случае, потому что Украина не сможет содержать в тюрьмах сотни тысяч сепаратистов. Десятки тысяч, наверное, сможет, но судебной системе для рассмотрения всех дел потребуются годы. Наверное, лучше строить новые больницы, чем новые СИЗО.

В неподписанном законе об амнистии определен перечень преступлений, совершенных в зоне АТО, за которые не предусмотрено освобождение от ответственности. И этот перечень очень широк. В частности, там есть ст. 113 (диверсия), ст. 115 (умышленное убийство), ч. 2 ст. 121 (умышленное тяжкое телесное повреждение при отягчающих обстоятельствах), ч. 2 ст. 147 (захват или удержание заложника при отягчающих обстоятельствах), ст. 152 (изнасилование), ст. 187 (разбой), ст. 201 (контрабанда), ст. 258 (теракт), ст. 297 (надругательство над могилой или над телом умершего), ст. 348 (посягательство на жизнь правоохранителя или военнослужащего) и др. Всего в перечень неамнистируемых вошли около двух десятков статей УК Украины. Было много юридической критики этого закона, но одну из оценок стоит процитировать: “Фактически каждый, кто принимал активное участие в боевых действиях и применял оружие против украинских военнослужащих, не подпадает под амнистию”. То есть это отнюдь не всепрощающий закон.

Кремлю нужно много ненависти между украинцами, чтобы они видели друг в друге врага. Так он надеется развалить Украину и заодно доказать свою версию, что в 2014-м у нас началась гражданская война. Украина настаивает на иной версии — о российской оккупации и марионеточном режиме коллаборантов. Вместо десятков тысяч признательных показаний о своей вине лучше бы иметь столько же свидетельских показаний против российских командиров и кураторов от Суркова. Это главный аргумент за амнистию.

Ирина ШЕВЧУК