Кто наделил НБУ подобными целями? Вопрос неверный. Здесь нужно идти от обратного. Снижение инфляции — это пока единственное, что Нацбанк может сделать, пусть и в ущерб экономике и финансовому сектору. В Конституции Украины (ст. 99) сказано, что “обеспечение стабильности денежной единицы (Украины) является основной функцией центрального банка государства...”. Написано вроде понятно, между строк ничего не выглядывает. Именно поэтому все мы три года назад наивно полагали, что речь идет именно о курсовой и ценовой стабильности гривни. Ан нет..
Ничтоже сумняшеся, регулятор, наделив себя полномочиями Конституционного суда, в 2014 г. заявил, что о стабильном курсе отныне лучше забыть, следите за руками, то есть инфляцией. Нацбанк, по сути, вдвое сузил понятие стабильности гривни, “подписавшись” исключительно за ценовую стабильность, призвав навсегда похоронить пресловутые 8 грн за доллар в преступном прошлом. Отныне наше все — инфляционное таргетирование. Правда, с ценами складывалось поначалу не очень: в 2014 г. потребительская инфляция 25%, в 2015-м — уже 43,3%... Только в 2016 г. удалось ее снизить до 12,4%. Кардиограмма инфляционного сердца Украины за последние годы выглядела примерно так же, как на графике “Динамика инфляции в Украине”.
Как видим, с дефляционного периода 2012—2013 гг. украинская инфляция взвилась вверх, а затем сорвалась в глубокую воронку. Может, девиз регулятора в 2014—2016 гг. “Наша цель — инфляция” стоило понимать буквально? Как бы то ни было, но подобные перегрузки даже для здорового сердца опасны. Среди причин ценового обвала можно выделить следующие: девальвация гривни и непродуктивная эмиссия, направленная на закрытие бюджетных дефицитов и финансирование государственных предприятий и банков.
Бивалютный мир
Так случилось, что в Украине за последние 25 лет сложилась бивалютная экономика. Что это значит? Что кроме гривни, все базовые цены формируются в долларе. В нем же сформирована на 80% и теневая часть экономики. Кроме того, доллар и гривня практически параллельно выполняли функцию накопления в обществе в качестве банковских депозитов: вложения в гривне стимулировались высокими процентными ставками, вложения в долларе — девальвационными ожиданиями. Скажем больше: наша экономика импортозависима по энергетическим ресурсам (природный газ, нефть, ядерное топливо, а в ближайшее время и уголь). При этом основная часть ВВП формируется за счет товаров с низким уровнем добавленной стоимости и высоким уровнем энергозатрат.
На практике это приводит к тому, что удельный вес энергоносителей и транспортных затрат (завязанных опять же на топливо) в нашей продукции непомерно высок.
Очевидно, что в подобных условиях инфляция является производной от курса. Это в Европе инфляция может находиться на минимальных отметках, а курс евро колебаться по отношению к доллару, и это никто не заметит за исключением обрадованных туристов из США и специализированных финансистов. В Украине подобное невозможно.
Вообще, в мире применяется несколько видов таргетирования: монетарное (или количественное), курсовое, инфляционное. При монетарном центральный банк регулирует размер денежной массы, выставляя некие параметры денежного расширения (это практикуют многие развитые страны с мировыми резервными валютами). При курсовом таргетировании цель — это курс национальной валюты. При инфляционном — показатель инфляции. У каждого метода есть свои инструменты достижения. В первом случае это размер плановой эмиссии денег. Во втором — валютные интервенции. В третьем — изменение базовой процентной ставки. Сейчас, в посткризисную эпоху, в мире стало модно говорить о многофункциональном таргетировании — “много целей — много инструментов”. Возможно, появление подобной многофункциональности связано с новыми теоретическими достижениями макроэкономики. А возможно, все объясняется просто — руководители мировых центробанков попросту не знают, что делать, и “нажимают на все кнопки подряд”. Но нам до их проблем далеко...
Упоминая инфляционное таргетирование, необходимо пару слов сказать о так называемом “втором” мандате. Большинство стран ограничивают мандат своего центробанка исключительно монетарными функциями. Но в ФРС США есть и второй мандат: кроме процентных ставок, его заботит и уровень занятости населения. Именно наличием второго мандата многие пытаются объяснить экономическую маневренность США и устойчивость в период перманентных кризисов. В последнее время о втором мандате для НБУ заговорили и у нас, тем более что сейчас Украина стоит перед решением беспрецедентной задачи — структурного реформирования экономики, без проведения которой достижение ценовой стабильности в долгосрочной перспективе невозможно.
Нацбанк, как мы уже заявили, многофункциональностью не страдает. Забил на курс, забил на структурное реформирование. Но таргетирует инфляцию. Примечательно, что при этом в группу целей и подцелей прорываются совершенно странные вещи. Например, регулирование размера чистых валютных резервов (ЧВР, согласно меморандуму с МВФ) или чистых внутренних активов в гривне (ЧВА, опять же согласно пресловутому меморандуму). А это уже попахивает и эрзац курсовым таргетированием (ЗВР) или даже монетарным (ЧВА)... Не зря многие аналитики назвали таргетирование НБУ не инфляционным, а эклектичным...
Самое удивительное, что ключевой инструмент инфляционного таргетирования — базовая (учетная) ставка НБУ — практически не работает. В 2016 г. мы наблюдали существенное снижение учетной ставки: с 22 до 14%. При этом средняя ставка по банковским кредитам в гривне не только не уменьшилась, а напротив, увеличилась с 21,5% (на начало года) до 22,1% (на конец года)...
Снижение инфляции было достигнуто за счет беспрецедентного сжатия денежной массы. Основным инструментом выступили депозитные сертификаты НБУ: общий объем средств банков, мобилизованных с помощью сертификатов, составил в 2016 г. почти 3 трлн грн (брутто-оборот)! При этом регулятору пришлось выплатить банкам порядка 9 млрд грн за пользование этим ресурсом.
Как видим, процесс стерилизации денежной массы, проводимый НБУ в 2016 г., максимально ускорялся зимой и осенью во время пиковых нагрузок на курс и затухал летом, когда давление на курс гривни ослабевало.
Все это говорит о том, что Нацбанк реализует и политику курсового и монетарного таргетирования. Только правда заключается в том, что политика монетарного таргетирования (когда НБУ берет на себя обязанности перед МВФ не превышать пороговый маяк чистых внутренних активов в гривне) идет во вред реальному сектору экономики, особенно малому и среднему бизнесу, отраслям с высоким уровнем переработки. А политика курсового таргетирования направлена (опять же по требованию МВФ) не на стабилизацию курса гривни, а на выкуп избыточной валюты с межбанковского рынка и пополнение за счет нее чистых валютных резервов. Открыто декларировать такие цели, естественно, неприлично, поэтому официально и “освящен” лишь один маяк — ценовая стабильность, который можно с гордостью предъявить как “несомненный успех”.
О ценах и методике
Каждый украинец на своем кошельке ощущает обесценивание гривни. Трудно найти в стране хотя бы одного человека, кроме сотрудников Нацбанка, который бы поверил в то, что уровень его жизни “обесценился” за последний год всего лишь на 12% (индекс потребительских цен в 2016 г.).
А все дело в методике. Как говорил усатый вождь, “не важно, как голосуют, важно, как считают” и “статистика — продажная девка империализма”... Методика расчета индекса потребительских цен предполагает, что по регионам в определенных торговых заведениях собирают цены на товары и услуги, которые составляют основу потребления рядового украинца. Как говорит Госстат, включают то, что больше всего необходимо для жизни. Но не все затраты имеют одинаковое влияние на индекс. Каждый товар/услуга/тариф имеет свой удельный вес. А так как наибольший вес в корзине украинца имеют продукты питания, а среди них хлеб, картошка и овощи, то они и будут формировать основу индекса потребительской инфляции. С такой методикой можно повышать коммунальные тарифы хоть в десять раз, на индексе это все равно отразится в меньшей мере, чем рост цены на хлеб...
Анализируя методику расчета потребительской инфляции, просто диву даешься, как наши регуляторы умудряются не выполнять такой “рукотворный” показатель. Значительно большую информативность несет индекс цен производителей промышленной продукции, который в 2016 г., кстати, вырос более чем на 30%. Именно из промышленных цен формируется значительная часть себестоимости готовой продукции. В стране, где низкая потребительская инфляция, но высокая промышленная, промышленность развиваться не может. Но НБУ не хочет таргетировать промышленную инфляцию, ссылаясь на то, что она зависит от регулируемых тарифов: электроэнергия, ж/д перевозки, портовый сбор, цена природного газа и т. д.
Конечно, можно привлечь Кашпировского и попросить его с экранов телевизоров убедить украинцев, что в стране низкая инфляция и эксперимент НБУ по инфляционному таргетированию удался. Но историческая память приучила нас больше верить своим домашним закромам, а не сладким обещаниям. Нужно, наконец, осознать, что Нацбанк таргетирует что-либо не для МВФ и не для красивых отчетов. И даже не для себя. В любом случае он реализует политику, которая должна быть направлена на усиление экономики, национальных денег и благосостояние общества. В этом и заключается “двойной мандат” НБУ, а что при этом придется таргетировать — дело семантики.
