Капитальные проблемы государственных банков

Впрочем, особенно радоваться этому факту не приходится: увеличение госдоли на финансовом рынке уже вылилось налогоплательщикам в весьма приличную “копеечку”, которую очень сложно назвать оптимальным вложением. Программа рекапитализации в Украине, на которую потрачены уже более двух лет и 17 млрд. гривен, все еще имеет достаточно туманные перспективы.

Сегодня, как и два года назад, дальнейшая судьба рекапитализированных финансовых учреждений зависит от решений чиновников да еще от того, насколько успешно украинские власти смогут отстоять собственную точку зрения в переговорах с международными финансовыми донорами.

Дальнейшая реализация задуманного тоже под вопросом. Ведь примеры, в которых украинское государство смогло зарекомендовать себя как эффективный собственник, увы, исключение из правил.

С начала кризиса государство было крупнейшим донором банковской системы. Об этом красноречиво свидетельствуют несколько цифр. По состоянию на 1 октября 2008 года (последняя докризисная отчетная дата) у Украинского государства было два универсальных банка — Укрэксимбанк и Ощадбанк. На долю этих двух учреждений, занимавших, соответственно, 5-е и 8-е места в банковской системе, приходилось в общей сложности 3,4% ее уставного, 6,6% — собственного капитала и почти 8% чистых активов. За период кризиса вложения государства в уставные капиталы этих двух банков („Эксима“ и „Ощада“) увеличились более чем на 27 млрд. грн.

Сегодня оба 100-процентно государственных банка достаточно уверенно обосновались в первой тройке системных лидеров. Да и сами ряды госбанков (а точнее, структур, которые находятся под контролем государства) выросли: в них сегодня пять финучреждений, на которые приходится уже 33% уставного и 27,5% собственного капитала системы.

Рекапитализированные при участии государства банки получили порядка 17 млрд. грн.: в „Родовид“ (доля государства — 99,99%) „влили“ 8,4 млрд. грн., в Укргазбанк (87,7%) — 5 млрд. грн., в банк „Киев“ (99,93%) — 3,56 млрд. грн.

Увы, такое увеличение валовых показателей сегодня не радует ни рыночную, ни широкую экспертную общественность. Нет причин радоваться и чиновникам — по крайней мере, тем из них, кому следует нести ответственность за принимаемые решения. Денег налогоплательщиков, которые уже выделены на сохранение платежеспособности трех рекапитализированных учреждений (Укргазбанка, „Родовид Банка“ и банка „Киев“), а также компенсацию вкладов физлиц в Укрпромбанке не хватило, чтобы полностью решить их проблемы. При этом если государство уже вложило в эти банки более 17 млрд. грн., то депозиты населения в них на момент национализации не превышали 12 млрд. грн., а с учетом вкладов, переведенных в „Родовид Банк“ из Укрпромбанка, — 18 млрд. грн.

Согласно озвученным осенью прошлого года данным, запросы вышеперечисленных структур на новые вливания капитала составляли порядка 12,5 млрд. грн. (3,7 млрд. грн. для Укргазбанка, 3 млрд. — для банка „Киев“, 5,8 млрд. грн. — для „Родовид Банка“).

Сюда еще следует приплюсовать потребность в государственном участии в рекапитализации банка „Надра“, которая оценивается в 3,5—4,8 млрд. грн. Впрочем, перипетии вокруг „Надр“ — это особенная история, достойная отдельной публикации.

В принципе, прелесть рекапитализационных вливаний государства состоит в том, что они не требуют реальных денег сейчас. Для этого достаточно выпустить положенные к выкупу по номинальной стоимости Национальным банком долгосрочные гособлигации (увы, соответствующие обязательства все равно ложатся на затраты бюджета). В соглашении с МВФ даже предусмотрен специальный лимит — 20 млрд. грн., которые не были „освоены“ в прошлом году.

Главная причина такой нерасторопности — сопротивление представителей МВФ и Всемирного банка, до сих пор не акцептовавших подобные государственные расходы. Эта позиция была на редкость прямо и жестко заявлена еще осенью прошлого года.

„Вернуть все 17 млрд., которые были вложены в рекапитализированные банки, невозможно. Надо остановить рост цены спасения проблемных банков для общества. Это проблема не вкладчиков — они получат свои деньги. Это проблема налогоплательщиков, которые будут терять деньги через вливания нового капитала в проблемные банки („Киев“, „Родовид Банк“, Укргазбанк и „Надра“) из бюджета“,— заявил координатор деятельности Всемирного банка в финансовом и частном секторе Украины, Беларуси и Молдовы Мариус Висмантас.

Ему вторил и постоянный представитель МВФ в Украине Макс Альер: „Я думаю, что первая цель стабилизации банковской системы была достигнута. Теперь вопрос для правительства, какой самый эффективный путь минимизировать эти издержки для налогоплательщиков“. По словам г-на Альера, опираясь на оценки советников, правительство сможет принять решение о дальнейшей судьбе рекапитализированных при участии государства банков.

Такое повышенное внимание представителей МФО к судьбе национализированных банков вовсе не случайно. Дело в том, что решения о рекапитализации принимались официальным Киевом в очень тесном контакте с экспертами МВФ и Всемирного банка и фактически с их подачи.

Если же вернуться к истокам процесса, то целесообразность вхождения государства в капитал этих банков обосновывалась необходимостью погасить панику среди населения и, таким образом, предотвратить дальнейший отток вкладов из банковской системы. Процесс рекапитализации запускался после того, когда другие варианты противодействия кризисным явлениям — увеличение суммы гарантирования вкладов, мораторий на досрочное снятие средств с депозитов и многомиллиардное стабилизационное рефинансирование банков — оказались неэффективными.

Увеличение суммы государственных гарантий для депозитов до 150 тыс. грн. (количество таких вкладов в системе превышало 90%) не смогло существенно утихомирить эмоции вкладчиков, ведь тогдашних ресурсов Фонда гарантирования вкладов (немногим более 3 млрд. грн.) не хватило бы для покрытия депозитов даже одного системного банка из разряда крупнейших.

Фактически, деньги из банковской системы уходили намного быстрее, чем в нее вливались: за сентябрь-октябрь 2008 года (до введения Нацбанком моратория на досрочное расторжение вкладов) частные клиенты сняли со своих банковских счетов около 20 млрд. грн. За этот же период курс гривни упал более чем на 20% — до 6 грн./долл.

Введенный мораторий тоже не возымел необходимого эффекта не только из-за своей сомнительной правовой легитимности, но и, как утверждают банкиры, значительной запоздалости.

К моменту его введения в 2008 году Украина уже находилась в эпицентре финансового кризиса. Начавшаяся девальвация гривни побудила вкладчиков активно изымать из банковской системы вклады в гривне, чтобы конвертировать их в доллары. Резко увеличилось количество проблемных кредитов, которые перестали обслуживать как крупные предприятия, так и частные клиенты.

При этом стабилизационное рефинансирование НБУ, достигшее в итоге 99 млрд. грн., из-за бессистемности и непрозрачности его предоставления произвело гигантский эффект. Но — обратный ожидаемому.

Многие украинские банкиры-собственники в разгар кризиса смогли освоить значительные суммы финансовой помощи от Нацбанка — кредитов рефинансирования, которые в теории должны были идти на возврат вкладов, а на практике — использовались для спекуляций на валютном рынке или финансирование связанных структур.

Самым ярким примером нецелевого использования средств стал банк „Надра“, который в 2008 году получил около 7,1 млрд. грн. рефинансирования, а вернул клиентам всего 3 млрд. грн.

Увы, Украинское государство не способно учиться не только на собственных ошибках, но и собственных успехах. Первым тревожным звонком, который должен был всполошить тогдашний банковский надзор, были события ноября—декабря 2004 года, когда банковская система Украины тоже оказалась на грани коллапса. Именно тогда начались не только разговоры о необходимости узаконить право Национального банка вводить мораторий в случае серьезного переполоха в банковской системе, но и установить для него четкие критерии и временные рамки введения.

Уже тогда стало очевидным, какие категории банков становятся основными претендентами на вылет в случае серьезных перебоев с ликвидностью. Уже тогда встал вопрос о необходимости четко определить процедуру выделения Нацбанком стабилизационного рефинансирования. И будь такая процедура в 2008-м, во многих случаях ситуацию с ликвидностью банков можно было бы спасти, не доводя их до состояния технического банкротства и введения временной администрации. Непрозрачность и бесконтрольность процедуры выделения стабкредитов стала одной из причин дестабилизации не только валютного, но и всего финансового рынка на начальном этапе кризиса.

Увы, даже в соседней России, тоже славящейся чиновничьим тягодумием, проблему локализовали значительно быстрее и эффективнее, чем в Украине. В России рекапитализация банковского сектора происходила как за счет укрепления финансового состояния госбанков, так и с помощью предоставления субординированных кредитов, в т.ч. частным финучреждениям, через государственную корпорацию „Внешэкономбанк“. Данный комплекс мероприятий пошел на пользу не только финансовой системе, но и реальному сектору экономики. Госбанки, в частности, даже несмотря на увеличение объема проблемных активов, продолжали кредитовать стратегические предприятия, поддерживали потребительский спрос населения, что позволило российской экономике не сократиться настолько, как, например, украинской.

В Украине рекапитализация, показавшаяся на тот момент единственным действенным методом, была реально запущена намного позже и возымела качественно другой эффект. Первая редакция меморандума с МВФ была подписана советом директоров фонда 5 ноября 2008 года — на следующий день после утверждения Кабмином постановления №960 („Об утверждении Порядка участия государства в капитализации банков“), определившего правила вхождения правительства в капитал коммерческих банков. Также одним из предварительных условий подписания соглашения было утверждение антикризисного закона („О первоочередных мероприятиях по предотвращению негативных последствий финансового кризиса“ от 31 октября 2008 года), которым, среди прочего, НБУ предоставлялось право на выкуп по номиналу гособлигаций, выпущенных на рекапитализационные нужды. Лимит соответствующей эмиссии был установлен на уровне 44 млрд. грн., или 4,5% ВВП, — гигантская для Украины и ее бюджета сумма.

Реально рекапитализация стартовала только более чем через полгода — в июне 2009-го. И задекларированные цели (финансовое оздоровление банков, стабилизация банковской системы, увеличение государственного присутствия в банковской сфере) были достигнуты далеко не в полной мере. В том числе и потому, что инициировавшие этот процесс политикам двигал совершенно иной интерес. Чего только стоит игра на нуждах вкладчиков „Родовида“ и Укрпромбанка в предвыборной кампании кандидата в президенты Ю.Тимошенко! В итоге все это обернулось новым ущемлением прав граждан и плачевным финансовым состоянием учреждения.

Эксперты называют и другие причины рекапитализационных неудач: отсутствие системности и поверхностный подход чиновников к подготовке программы и порядка рекапитализации, отсутствие государственной программы развития, бизнес-планов, принципов и стратегии управления банков. Мог ли результат быть иным?

Что делать сегодня с национализированными банками? Рекомендации иностранных экспертов, возможно, и правильны, но плохо реализуемы. Главную причину очень четко охарактеризовал Игорь Уманский, возглавлявший в правительстве Ю.Тимошенко Минфин. „Я не думаю, что кто-то решится на продажу этих банков. И я бы не решился, будучи сейчас в правительстве или отвечая за этот сегмент. По одной простой причине: сегодня продать эти банки за те же деньги, которые туда были вложены, невозможно. Ни один чиновник не подпишется под таким решением, потому что прекрасно понимает, что завтра он будет давать показания в прокуратуре“, — считает экс-руководитель Минфина.

Увы, времена, когда на волнах предкризисной лихорадки инвесторы были готовы приобретать финучреждения в Украине за два-шесть капиталов, давно прошли. На сегодняшний день собственный капитал национализированных банков, из которого можно „прикинуть“ реальную стоимость учреждений, составляет в общей сложности около 4 млрд. грн. Даже если потенциальный инвестор будет готов платить „один к одному“, эта сумма покроет лишь менее четверти уже вложений государства в эти структуры.

Так что сейчас, конечно, далеко не лучшее время для продажи этих активов. Государству удобнее дождаться для этого более удобного момента, тем более что и предварительное оздоровление приватизированных банков тоже явно не помешало бы.

В целесообразности повременить с продажей рекапитализированных финучреждений все еще сомневаются эксперты МВФ и Всемирного банка. Главный их аргумент — не слишком пока впечатляющие финансовые результаты банков. Так, в 2009-м убытки зафиксировали все три национализированных учреждения (в общей сложности на 11,7 млрд. грн.). В прошлом году прибыль смог задекларировать только Укргазбанк
(10,1 млн. грн.). Убытки „Родовид Банка“ даже немного превысили предыдущие — „минус“ достиг 4,3 млрд. грн. (в 2009-м — 4,2 млрд. грн.). Банк „Киев“ сумел сократить отрицательный финансовый результат почти в 15 раз — с 3 млрд. до 221 млн. грн. По информации банка, которую в интервью „ЗН“ подтвердил глава НБУ С.Арбузов, сейчас финансовый результат „Киева“ — положительный.

Финансовые результаты диктуют и дальнейшую судьбу учреждений. Если Укргазбанк ждет очередного увеличения капитала и в будущем, по словам главы НБУ, имеет все шансы стать третьим крупным государственным банком, то „Родовиду“, по-видимому, предстоит ликвидационная процедура с переводом работающих активов и депозитов в Укрэксимбанк. Банк “Киев”, у которого единственного из всех трех учреждений полностью сформированы резервы, попробует решить свои проблемы за счет реализации токсичных активов. По результатам этого года и должно быть принято решение относительно его дальнейшей судьбы (продажа, присоединение, самостоятельное развитие).

Как бы то ни было, успешность работы государства с принадлежащими ему банками зависит от тех принципов, на которых будет строиться эта работа. Хорошим подспорьем для наших чиновников может оказаться российский опыт, доказывающий, что при определенных условиях государство все-таки может быть достаточно эффективным собственником. Сейчас в России около полутора десятка государственных банков. По экспертным оценкам, на их долю приходится около 60% активов всей российской банковской системы.

Несмотря на не слишком большую разницу в менталитете российских и украинских чиновников и менеджеров, можно выявить ключевое отличие, обеспечивающее стабильную работу российских госбанков. Это — реализованные в них принципы корпоративного управления в соответствии с международными стандартами. Так, для каждого учреждения принята стратегия развития, полномочия правления и наблюдательных советов (НС) четко распределены, а в самих НС российских госбанков представлены не только высшие госчиновники (набсовет Сбербанка России возглавляет глава российского центробанка, ВЭБа — глава правительства, ВТБ — министр финансов), но и авторитетные независимые директора.

В Украине не то что до реального внедрения стандартов корпоративного управления — даже до принятия соответствующей государственной и отдельных бизнес-стратегий руки у чиновников никак не доходят. Более того, не было даже официальной информации о привлечении советников с целью разработки соответствующих программ. Хотя такой пункт предусмотрен условиями соглашений Киева и МФО.

Россияне, кстати, уже объявили о намерении приватизировать госбанки. Рабочая группа президентского Института современного развития (ИНСОР) еще в конце 2010 года разработала программу, предусматривающую поэтапную передачу в частные руки подконтрольных государству банков. Участие государства в крупнейших банках должно снизиться до 25%. В феврале второй по величине российский госбанк — ВТБ — провел публичное размещение 10% своих акций, в результате чего в капитал банка было привлечено 3.3 млрд. долл. Доля государства при этом сократилась до 75,5%.

Очевидно, что если подобные тенденции характерны даже для страны, экономический уклад которой называют государственным капитализмом, дальнейшей приватизации не миновать и украинским финансовым госструктурам. Вот только остается открытым вопрос, в каком состоянии и когда они подойдут к этому моменту.

Андрей АЛЕКСЕЕВ