Какое будущее Россия готовит Донбассу. Главные тренды лета

Это лето стало поистине этапным в развитии конфликта между Россией и Украиной на Донбассе. Два фактора, определили те тренды, которые сформируют будущее региона на ближайшие годы. Это, объявленный 27 июля, режим прекращения огня, который создал основу для приднестровизации конфликта. И, COVID-19, с его объективными экономическими последствиями и искусственной изоляцией жителей ОРДЛО от Украины под предлогом борьбы с пандемией.

Несмотря на кажущуюся временность этих факторов, они вошли в инструментарий России, используемый ею против Украины. Соответственно, пока будет длиться война Москвы против независимости “младшей сестры”, эти инструменты, так или иначе будут использоваться теперь постоянно, даже когда изобретут вакцину, а ныне действующее перемирие будет сорвано.

Анализируя развитие ситуации на Донбассе, нужно исходить из того, что Россия использует военный конфликт как инструмент недопущения Украины в НАТО и ЕС, а также как разменную монету в геополитических торгах. Поэтому Москва делает все для его сохранения, пытаясь лишь менять форму, то есть, сделав его более дешевым для себя.

Удешевления гибридной войны, при ее сохранении и даже усилении, Москва хочет добиться двумя путями, в зависимости от реакций Киева и геополитической ситуации. Это продавливание реализации Минских соглашений в трактовке Кремля, в возможность чего Россия верит всё меньше. И консервация конфликта по Приднестровскому сценарию, когда он сохраняется, но поскольку не стреляет, то становится незаметным на геополитическом уровне и теряет свою остроту во внутриукраинской повестке дня. При этом, его можно в любой момент сделать орудием шантажа или даже расконсервировать для прямого давления на Киев. Вот именно этой целью — удешевления конфликта при его сохранении — продиктованы и “перемирие” и “противопандемические” мероприятия…

Режим прекращения огня

Объявленный 27 июля режим всеобъемлющего прекращения огня, несмотря на сохранение жизней военных (в том числе и со стороны противника) несет ряд рисков и угроз для Украины, иначе Москва просто не согласилась бы на него. В частности, это военные риски.

Так, перемирие — это все-таки не мир. Особенно, если оно, скорее, политическое, чем всеобъемлющее. На фоне фактов нарушений условий перемирия российскими наемниками, запрет не только на открытие огня, но и на дополнительное инженерное оборудование позиций деморализует личный состав ВСУ, лишает людей смысла нахождения на боевых позициях. Усугубляют ситуацию меры дисциплинарного воздействия на нарушителей, а также 400 офицеров (почти на 400 км линии разграничения), которые специально присланы командованием надзирать за соблюдением перемирия личным составом.

К тому же, каждая сторона все равно использует перемирие для подготовки позиций к боевым действиям (бетонирование, рытье окопов по направлению к противнику в серой зоне). Но противник использует такие факты в информационной войне против Украины, а украинское руководство, из политических соображений, желая доказать всем эффективность перемирия, которое Банковая ставит себе в заслугу, фактически не реагирует на нарушения со стороны РФ. Это вызывает недоверие к власти в Вооруженных силах.

Так, противник, навязывая Киеву совместные инспекции военных позиций сторон, сопровождал свои действия широкой информационной кампанией угроз “возмездия” Украине за, якобы, допущенные ею нарушения. Все мы помним ультиматумы Пушилина с угрозами уничтожить наши “новосозданные” позиции под Шумами, если они не будут демонтированы ВСУ. Последующий обстрел украинских позиций был подан как выполнение приказа “главы ДНР” о “наказании” Украины, что было использовано российской пропагандой для утверждения нарратива о “слабой Украине” и “сильных республиках”.

В то же время, Киев, из политических соображений, не использует заложенный в “Мерах по усилению режима прекращения огня” механизм использования “ответного огня в случае наступательных действий”. Хотя к таким действиям отнесены и “ дополнительное инженерное оборудование позиций, и/или любое продвижение или перемещение вооруженных лиц в сторону противника”. А фактов такого продвижения и перемещения хоть отбавляй! ВСУ могли бы хоть раз, также публично, с информационной помпой, ответить на них, строго в соответствии с “Мерами по усилению режима прекращения огня…” “ответным огнем”, но… Наше стремление к “миру” во время войны иногда просто выходит за рамки здравого смысла.

Само наличие в “Мерах…” пункта об “ответном огне”, при том, что Украине политически не выгодно его использование, является механизмом для постоянных и безнаказанных провокаций украинской стороны формированиями РФ. Политически это позволяет не считать “ответный огонь” с той стороны срывом перемирия, и дает основания Киеву говорить о выполнении решений Парижского саммита Нормандской четверки. Но, кроме большой политики, судьба конфликта решается еще и непосредственно на линии фронта, а там такая безнаказанность противника деморализует украинских военнослужащих.

Особо опасным в этом контексте становится развод войск на отдельных участках, договоренности о котором достигнуты в Нормандском формате. “Перемирие” делает их реализацию возможной. Но если для российской стороны это лишь изменение позиций, то для украинской армии это сдача своей земли, фактически, отступление с законной украинской территории…

При рассмотрении всех этих рисков необходимо учитывать тот факт, что перемирие — это процесс двусторонний и контролироваться Украиной полностью он не может. Отсюда вытекают политические риски для Киева.

В частности, политические заявления президента Зеленского о сохранении режима тишины, вопреки безнаказанным фактам его нарушений российской стороной, вызывают недовольство не только среди военных, но и среди активной части украинского общества. Это, в свою очередь, создает почву для оппозиции снижать доверие к власти. А чем ниже доверие к власти, тем слабее такая власть, соответственно — тем сильнее, по отношению к ней, противник.

Также, поскольку руководство Украины в публичном пространстве представляет перемирие как свою политическую победу (чего, кстати, не делает российская сторона), противник может использовать это для манипуляций и давления на Киев. Ведь перемирие в равной степени зависит и от РФ. И она может сорвать его в любой, выгодный ей в политическом плане момент, при чем так, чтоб обрушить доверие к украинской власти и вызвать внутриполитический кризис. К таким последствиям, например, может привести захват противником территорий, контролируемых сейчас правительством. И Россияне и внутриукраинская оппозиция однозначно преподнесут это на своих телеканалах как как одно из последствий “перемирия”, которое ставит себе в заслугу команда Зеленского.

Следует отметить, что Москва уже пытается использовать этот рычаг давления на Офис украинского президента. Довольно четким сигналом (фактически, — угрозой) было заявление главы российской делегации в ТКГ Бориса Грызлова: “Украинская власть вынуждает представителей Донецка и Луганска принять ответные меры и не должна жаловаться, когда эти меры будут реализованы. Киеву лучше вернуться к исполнению “Минска”, к исполнению своих прежних предвыборных обещаний”.

Угроза, которую несет в себе “перемирие” на внешнеполитическом фронте Украины, — не менее серьезна. Речь о намерении России использовать “режим тишины” как аргумент для переноса центра принятия решений по Донбассу из института внешнеполитических советников Нормандской четверки в Минскую ТКГ. Аргумент — ТКГ, в отличие от Н-4, удалось договориться о перемирии. Об этом, фактически, заявил в своем письме внешнеполитическим советникам Н-4 от 27 июля зам.главы администрации президента России Дмитрий Козак.

Опасность реализации такого плана заключается в политической и международно-правовой субьективизации ОРДЛО, а главное (для России) — снижении влияния на урегулирование конфликта Германии и Франции, которые не представлены в ТКГ. Москве выгоднее остаться один на один со слабым Киевом. Тем более, что у нее есть масса инструментов сделать его еще слабее. Именно на это направлено и согласие Москвы на перемирие и, скандальное письмо Козака советникам Н-4, и, появившаяся в последнее время “дорожная карта выполнения Минска” которую РФ пытается вытащить на обсуждение в ТКГ…

Еще одна, уже реализованная Россией, опасность для Украины от перемирия — это, фактически состоявшееся, документальное признание Киевом СЦКК “в действующем составе”, то есть, де-факто, с представителями “ДНР”, “ЛНР”. И пусть Киев ставит формальное условие наличия у них “доверенностей”, подтверждающих делегирование им полномочий от РФ, это в любом случае приведет к увеличению документооборота между Украиной и “республиками”, расширяет круг вопросов, решение которых выносится на уровень прямого диалога, минуя Москву. Такое положение выводит РФ из-под ответственности за агрессию и отвечает нарративу Москвы о “гражданском внутриукраинском конфликте”.

Другая глобальная политическая опасность, которую несет за собой согласие РФ на перемирие, — это консервация конфликта на Донбассе по Приднестровскому варианту. В последнее время все больше признаков того, что Москва склоняется к реализации именно этого сценария. Иллюзии Москвы относительно наивности миролюбивого Зеленского, уже иссякают. Кремль все ближе подходит к выводу, что шансов на реализацию политической части Минска и вживление марионеточного пророссийского анклава в политическое тело Украины — в ближайшей перспективе нет. Недавно об этом открыто заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров: “ Я не думаю, что при нынешнем украинском правительстве, как и при предыдущем президенте, будет какой-либо прогресс в выполнении Минских соглашений…”.

А если возможности “впихнуть” донбасского “троянского коня” нет, то Путин заинтересован в “холодной” консервации, когда нестреляющий конфликт теряет свою остроту на международном уровне, постепенно происходит институциализация марионеточных квази-государств, возобновляются “взаимовыгодные” экономические отношения между ними и Украиной, снижается стоимость содержания оккупированного региона для Москвы, постепенно с РФ снимаются санкции.

Поэтому, нынешнее “перемирие” — это надолго. Оно выгодно России. Даже если время от времени оно будет срываться ожесточенными боями, Россия всегда сможет сделать его восстановление предметом выторговывания очередных уступок со стороны “миролюбивого” Киева.

COVID-19

Но, если “перемирие” — это продукт российской политики и дипломатии — фактор провоцирования нужных Москве событий, то пандемия КОВИД-19 и мировой экономический кризис, вызванный ею, наоборот, стали тем “черным лебедем” который заставил Москву реагировать на неожиданные для нее новые реальности. А поскольку Россия привыкла решать свои проблемы за счет других “братских” народов, то первой жертвой “братской помощи” стал как раз украинский Донбасс.

По сути, КОВИД стал катализатором политики России, направленной на:

— изоляцию жителей ОРДЛО от Украины;

— их сегрегацию на лояльных и не лояльных к РФ, вытеснение последних из региона;

— экономическую и демографическую деградацию оккупированной части Донбасса.

“На своих бесконечных телешоу ваши ЛОМы, специалисты по всем вопросам, постоянно кричат о том, что Украине нужны эти территории, но не нужны люди, то для вас с точностью наоборот — нужны только люди. Но только на вашей территории. А все свое имущество, своих стариков и своё прошлое, нужно оставить… А для кого оставить? Кому достанется эта “ничья земля”? Уж не Украине? А за что тогда воевали? За что положили жизни тысячи наших, да и ваших ребят? За право работать не на шахте в Снежном, а в Воркуте? За освоение просторов Сибири?”, — написал недавно “контуженный на колчаковских фронтах” популярный в ЛДНР блогер Станислав Варг. Фактически, он изнутри увидел то, что становится понятным после анализа целого комплекса мероприятий, реализуемых Москвой на оккупированных ею территориях Востока Украины.

Так, закрытие КПВВ под предлогом борьбы с COVID-19 коснулось практически всех жителей ОРДЛО. Около миллиона человек (среднемесячный показатель пересечения линии разграничения в 2019 г.) оказались лишенными возможности свободного перемещения между подконтрольной и не подконтрольной правительству территориями.

Это создало для Украины целый комплекс рисков: экономических, гуманитарных, военных и политических.

Вызванное коронавирусом, снижение спроса на уголь и металл на мировых рынках, привело, фактически, к коллапсу “экономики” ОРДЛО. Большинство промышленных предприятий остановило или существенно сократило свою работу, задолженности по заработной плате резко возросли и достигают на начало октября — трех-четырех месяцев. В свою очередь, блокирование КПВВ на линии разграничения и ограничения на въезд в Россию, привели к снижению количества трудовых мигрантов, выезжающих на заработки, как в Украину, так и в Россию. Результатом этого стало падение и без того низкой покупательной способности на оккупированной территории, что еще более усугубило гуманитарную и экономическую ситуацию.

Таким образом, коронавирус усилил зависимость ОРДЛО от российских бюджетных дотаций. Что, в свою очередь, провоцирует Россию (экономика которой также переживает не лучшие времена), активизировать на оккупированной ею части Донбасса политику, направленную на уменьшение количества населения региона. Самым широким инструментарием: от “ковидной пенсионной реформы”, когда в первую очередь от пандемии умирают малообеспеченные пожилые люди (нагрузка для росбюджета), до искусственного создания безработицы, вымывающей с оккупированной территории трудоспособное население.

Причем, учитывая созданную оккупантами под предлогом КОВИДа, проблематичность выезда населения в Украину, создаются все условия для эмиграции именно в РФ. В том числе, Россия способствует этому выдачей жителям ОРДЛО российских паспортов.

Целый ряд факторов дает основания утверждать, что РФ, для ускорения своих планов, искусственно создает на подконтрольной ей территории Донбасса гуманитарный кризис.

Это выражается не только в невозможности (из-за созданных ею карантинных условий) трудовых и пенсионных отношений с территорией подконтрольной правительству Украины, но и в препятствовании работе гуманитарных организаций в ОРДЛО. Фактически, работа международных гуманитарных организаций, оказывавших непосредственную материальную помощь местному населению, заблокирована. По имеющейся инсайдерской информации, сейчас населению перераспределяется только 20% от тех объемов гуманитарной помощи, которые предлагаются международными благотворительными организациями. Остальное просто блокируется “властями” “ДНР”. На фоне тотальной невыплаты заработных плат, подорожания медикаментов, всех групп товаров и повышения тарифов ЖКХ, это ощутимо снизило уровень жизни людей.

Даже по “официальной” статистике оккупационных властей ОРДЛО смертность от КОВИД там превышает среднемировой уровень. Система медицинского обеспечения не подготовлена к массовому приему больных пневмонией. Даже врачи не обеспечиваются централизовано средствами защиты и дезинфекторами, что приводит к их массовым увольнениям. В след за экономическим коллапсом наступил и медицинский. По инсайдерской информации, ситуация с КОВИД, и в Донецке и в Луганске, вышла из-под контроля. Но, при этом, граждане Украины, проживающиее в ОРДЛО, не имеют возможности выехать из зоны повышенного риска заражения. КПВВ закрыты даже в одну сторону — на выезд в Украину. Более того, по информации “чиновников” “республик в СМИ, выезд за пределы ОРДЛО может быть запрещен как наказание на неоднократное нарушение карантинных ограничений. Более того, закрытыми остаются и “границы” между “ДНР” и ЛНР”…

Это целенаправленная политика, поскольку Москва, таким образом, решает одновременно несколько проблем:

— проблему удешевления для себя содержания оккупированной территории за счет уменьшения количества населения;

— проблему уничтожения конкурентного для себя экономического кластера “враждебного” государства;

— восполнение недостатка рабочих рук для своей собственной экономики;

— демографическую яму, с которую проваливается Россия.

Нужно признать, что, зачастую, Киев и сам способствует этому, вводя особые карантинные ограничения для своих граждан, пересекающих линию разграничения из ОРДЛО. В частности, речь идет о двухнедельной обсервации или самоизоляции с установкой мобильного приложения “Дія”, как для иностранцев, для тех, кому удается пересечеь КПВВ на Донбассе. В то время как жители других регионов страны, даже тех, которые отнесены к “красной зоне”, избавлены от таких мер. Получается, что один и тот же КОВИД на неподконтрольной и оккупированной территориях по разному воспринимается украинским государством. По сути, речь идет о дискриминации по территориальному признаку. И люди воспринимают это очень болезненно. Нельзя превращать линию разграничения в государственную границу. Любые признаки дискриминации жителей оккупированных территорий способствуют интеграции этих территорий в Россию.

Для Украины все это может стать проблемой не только после деоккупации, когда она столкнется с дефицитом рабочих рук и квалифицированных кадров для восстановления экономики региона, но и уже в ближайшее время.

Дело в том, что многие, оставшиеся в ОРДЛО без работы, особенно предпенсионного возраста, рассматривают возможность выезда (через Россию) на подконтрольную правительству территорию. Они объясняют это тем, что зарабатывали в Украине трудовой стаж, необходимый для получения пенсии.

Соответственно, новая волна внутренне перемещенных лиц из Донбасса может создать на подконтрольной правительству территории дополнительное увеличение социальных выплат и рост безработицы. Даже если эта нагрузка окажется не существенной в экономическом плане, то она однозначно создаст политические и социальные риски.

Последние связаны с тем, что далеко не все, кто после шести лет жизни в оккупации выедет в Украину по экономическим мотивам являются лояльными Украине политически. Следовательно, они не только увеличат долю электората пророссийских партий, но и создадут напряжение в тех громадах в которых поселятся. Это, в свою очередь, может вызвать стигматизацию всех переселенцев, в том числе, выехавших ранее.

Также, схлопывание экономик “республик” и уменьшение финансовой “помощи” России, вызванные корона-кризисом, могут стимулировать оккупационные власти решать проблему почти 50% неукомплектованности Армейских корпусов “Народных милиций” за счет призыва молодежи на обязательную срочную службу. Эта идея уже вбрасывается в общественное мнение лидерами “ДНР”-”ЛНР”. Если она будет реализована это создаст новую политическую реальность на линии фронта. С той стороны будут уже не российские наемники, а юные граждане Украины. К тому же, участие в незаконном вооруженном формировании уголовно наказуемо в Украине. Соответственно, после срочной службы, значительная часть мужского населения ОРДЛО будет вынуждена прекратить любые связи с Украиной.

Этому будет способствовать и тот факт, что на территории ОРДЛО военнослужащих принудительно заставляют получать российские паспорта. То есть, уволившиеся срочники после такой “службы” автоматически становятся идеологически и юридически привязанными к России.

Избежать такой службы, в условиях закрытых, под предлогом КОВИДа, КПВВ с Украиной, молодые люди смогут только выезжая на учебу или работу в Россию. Вариант с выездом в Украину через российскую границу возможен, но он будет означать в последствии серьезные трудности при намерении посетить родных на оккупированной территории, что делает его непривлекательным для них.

Еще одним серьезным риском для государственной безопасности и территориальной целостности Украины является целенаправленная политика сегрегации и интеграции населения ОРДЛО в РФ. Карантинные мероприятия в связи с КОВИД создали для этих процессов особо благоприятную почву .

В частности, главой оккупационной администрации ОРДО издан “указ” обязывающий граждан, имеющих регистрацию на подконтрольной территории, и желающих выехать с территории ОРДО в Украину, подписывать документ о невозвращении “до улучшения эпидемической ситуации”.

Также, 23.09.20 главарем “ДНР” Денисом Пушилиным был издан “указ”, предусматривающий проставление отметок “органами регистрации актов гражданского состояния Донецкой народной республики” в паспорта Граждан Украины. Это сделает эти паспорта недействительными на территории Украины и при пересечении государственной границы или линии разграничения. Таким образом, снова создаются условия для невозможности посещения обладателями таких паспортов Украины, что будет означать разрыв с ней трудовых и личных связей.

По имеющейся информации, в течение двух лет в “ДНР” планируется провести 100% паспортизацию подконтрольного населения паспортами “Донецкой народной республики”. Соответственно, будут целенаправленно испорчены украинские паспорта населения ОРДО. После этого, Украине придется либо признавать “документы” “республик”, либо взять на себя ответственность за разрыв семейных, трудовых и прочих социальных связей миллионов своих граждан. И это как раз один из элементов Приднестровизации конфликта.

В свою очередь создание условий, когда все нелояльные России люди вынуждены будут уехать , а переселенцы, являющиеся сегодня основным коммуникационным каналом с населением оккупированных территорий, не смогут въезжать в Донецк и Луганск, превратит ОРДЛО в заповедник “русского мира”. Последующая интеграция такого анклава в Украину, с “особым статусом” или без него, значительно усилит дезинтеграционные риски для страны. И подавить их можно будет только жесткой силовой реакцией, что само по себе создаст внутриполитические проблемы…

К сожалению, украинское руководство фактически игнорирует все эти факты, никак не противодействуя им. На них не реагирует актами правового упреждения Верховная Рада. Они не поднимаются системно на международном уровне. Они не озвучиваются официальными лицами в СМИ, не проговариваются в телеэфирах экспертами. И государство, и люди могут оказаться также не готовыми к ним, как к вопросу о СЭЗ на Донбассе, который получил негативный ответ на “президентском опросе”…

Сергей ГАРМАШ, Центр исследований социальных перспектив Донбасса