Как война повлияет на украинскую науку: три риска

Это не пугает по нескольким причинам.

Во-первых, мужчины в возрасте 18—60 выехать не могут, за очень редкими исключениями. Даже если выехать можно будет позже — массово ученые не выедут, если дома будут созданы хотя бы элементарные условия для работы. Во-вторых, большинство тех, кто выехал (в основном это женщины с детьми и люди в возрасте за 60 лет) и не будут искать научные гранты, потому что не знают иностранные языки, у них не очень конкурентные научные специальности (скажем честно: у большинства украинских ученых — педагогов, экономистов, представителей технических или сельскохозяйственных наук — немного шансов заинтересовать грантодателей), нет опыта международного сотрудничества и международных связей. Ученые — женщины с детьми, которые выезжали, убегая от войны, вряд ли выбирали места пребывания, ориентируясь на дальнейшее научное трудоустройство, — за исключением тех, у кого уже были соответствующие связи, и они ехали прямо в университеты по приглашению коллег.

Если ученые и уедут из страны, то не столько из-за войны, сколько из-за того, что наука в Украине не нужна. Это видно даже по ее финансированию.

Проблемы с международными грантами для украинских ученых

Без четкого ограничения “только для украинцев” программы помощи ученым, оказавшимся в условиях риска вследствие войны, на самом деле, как это ни странно, смогут получить преимущественно россияне. Просто потому, что россиян-ученых в западных университетах в десятки, а может, и в сотни раз больше, чем украинцев, — и россияне активно протаскивают своих — каких-то имперцев и путинистов как “пострадавших от войны”. Я видела в некоторых американских университетах комитеты помощи под руководством очень настойчивых москвичей, доказывавших необходимость помощи именно россиянам. Украинцам там ничего не светит.

У россиян значительно более широкие научные связи, — поскольку последние два десятка лет им активно финансировали посещение конференций (очень усложненное для украинцев). Возможности для проведения мощных международных конференций в Украине были сильно ограничены после 2010 года “правилами имени Табачника”, которые научные работники так и не смогли отменить, несмотря на большие усилия после 2014 года. Заочные платные “конференции” на широкие темы хороши для отчетов, но никаких международных связей не формируют.

Многолетний провал в международных контактах украинской науки вследствие жалкого финансирования и ограничительных мер сейчас приводит к реальному расширению возможностей именно для россиян и росту их и без того немалого влияния в международном научном сообществе. Очень хотелось бы, чтобы об этой проблеме говорили украинские дипломаты, в частности в США, Италии, Германии, Японии. Надо говорить и о необходимости международных грантов для ученых, оставшихся в Украине.

Грантовые программы для украинских ученых требуют приглашения от конкретного работника университета или научного учреждения, — то есть без личных связей или рекомендаций не обойтись. Возможностей продолжать собственную научную работу с зарубежным финансированием — мало. Есть очень много программ прикладных исследований с узкой специализацией — и особенно для инженерных и биотехнологических исследований. Но количество научных работников именно в этих отраслях в Украине ограничено, поскольку нет оборудования и опыта.

Негативный опыт международных связей тоже освещает проблемы и пути их преодоления: во-первых, все украинские преподаватели всех дисциплин должны хорошо знать английский (не просто иметь неизвестные сертификаты самого университета или каких-то фирм). Без английского нет доступа к современной информации и современной науке, — есть надежды только на вторичную или искаженную информацию из российского болота. И нет возможности донести свои достижения и свою ценность миру. Необходимо снять препятствия для проведения международных конференций в Украине и участия украинских ученых в конференциях за границей, в том числе просить на это финансовую поддержку в правительстве. Кроме того, надо развивать существующие центры науки и их сотрудничество с университетами — общие программы преподавания, привлечение студентов к исследованиям.

И сейчас многие студенты приходят в научные учреждения на практику, чтобы  проводить исследования для написания курсовых и дипломных работ. Но нынешние неформальные связи нужно сделать более постоянными и выгодными для научных и образовательных учреждений. Идеи уничтожения научных учреждений повредят и многим университетам, не имеющим достаточных возможностей и оборудования для практики и исследований.

Прекращение финансирования научных учреждений и фундаментальной науки

Дескать, вся-вся наука должен кормить себя сама, а если не может, то зачем она нужна. На самом деле стартапы и изобретения — это совсем другой вид деятельности, который может развиваться на основе научных открытий, но собственно научной деятельностью это не является.

Уже пишутся планы полной ликвидации академий как научных учреждений, внедрение провальной российской реформы 2013 года с псевдоэффективными менеджерами новых агентств, которые понятия зеленого не имеют, что такое наука, но уверенно берутся ею руководить (думаю, невежды — авторы планов уничтожения науки — видят такими менеджерами с космическими зарплатами самих себя).

Кажется, кому-то очень хочется ликвидировать научные учреждения, радикально уменьшить количество преподавателей университетов и самих университетов, чтобы потом использовать ожидаемые средства международной помощи для восстановления науки и образования на какие-то собственные проекты.

“Реформа науки” может пойти по плану: 1) выгнать ученых и преподавателей; 2) правильно пристроить имущество научных учреждений и университетов; 3) правильно пристроить средства, которые международные организации, бесспорно, выделят на возрождение науки.

Такой подход гарантированно приведет ко всем проблемам в науке, которыми сейчас пугают общество, — и к коррупции, и к неэффективности, и к утечке мозгов, вплоть до уничтожения среды для инноваций с высокотехнологическими стартапами. Потому что научная среда не строится из программ помощи стартапам или новых технокластеров, возникающих на месте уничтоженных научных институтов и изгнанных куда глаза глядят ученых.

Имитаторы легко приспособятся к чему угодно, назовут мыльные пузыри стартапами, придумают прикладной характер для пустых разговоров или псевдонауки (эффективные менеджеры сами ничего не понимают и за консультацией к экспертам обращаться не будут, поэтому легко поверят харизматическим фантазерам).

Что касается сокращения количества преподавателей — здесь самый большой риск для математики, естественных специальностей, потому что именно на эти специальности, вероятно, придет меньше всего студентов. У способных математиков и специалистов по естественным наукам больше шансов за границей, чем у гуманитариев, да и многие абитуриенты в нынешних условиях будут выбирать “что-то попроще”, в частности и потому, что в дистанционном режиме качество гуманитарного образования кажется выше, чем на специальностях, которые нуждаются в практике и лабораториях. Поэтому — есть перспектива большего сокращения именно “негуманитарных” преподавателей.

На самом деле нужно не сокращать должности и увольнять людей, а создавать дополнительные временные научные должности или снижать педагогическую нагрузку для таких преподавателей с целью их сохранения.

Что с этим делать?

Донести до правительства, что наука нужна Украине (разные отрасли — и языковеды, и литературоведы, и историки с философами, и фундаментальные физики с химиками, биологами, экологами, географами и математиками).

Важно на государственном уровне поддержать развитие фундаментальной науки. У нас найдется много ученых, которые могут написать очень прикладной план исследований, но прикладная наука нуждается в фундаментальной. Если уничтожить сейчас фундаментальную науку — не будет и прикладной. Не будет собственного оружия. Не будет людей, которые смогут разобраться в иностранном. Не будет людей, которые смогут написать нашу историю, а не переписывать вражескую. Уничтожение науки и ученых всегда освобождает пространство шарлатанам, которые легко наобещают чудо малообразованным управленцам. В настоящей науке нет реального деления на фундаментальную и прикладную. И настоящая наука нужна для достойного будущего любой страны.

Ирина ЕГОРЧЕНКО,  старший научный сотрудник Института математики НАН Украины, кандидат физико-математических наук