Как не стать Ираном. Почему Украине не отбиться от глобального кризиса учетной ставкой

Реальность первая — экономика США является стержневой для всей мировой экономической системы, и что бы ни делали развивающиеся страны, даже такие “очень развивающиеся”, как Китай, в случае изменения американской монетарной парадигмы (перехода с политики дешевого доллара на дорогой) вкупе с программой торгового протекционизма и закукливания инвестиций внутри рынка капитала США, все усилия по созданию “зон приоритетного мирового развития” где-нибудь в Азии или на другом континенте в один миг накрываются медным тазом в виде оттока капитала и девальвации национальных валют.

Реальность вторая: то тут, то там появляются отцы наций, готовые бросить перчатку в лицо Америке. Например, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган на тюркском саммите в Кыргызстане заявил буквально следующее: “Американцы ведут себя как дикие волки. Не верьте им”. Хотя волк — тотемное животное именно тюрков, а американцев можно было назвать, к примеру, гризли (так даже нагляднее), данная фраза встретила молчаливое одобрение тюркских стран. Даже представители Кыргызстана на столь явный выброс волюнтаризма не ответили в духе: “В моем доме попрошу не выражаться”.

Положение Украины в данном контексте выглядит незавидно. С одной стороны, от американских пошлин на сталь страдают и наши производители, а с другой — США пока никак не реагируют на наши активные жесты типа “мы свои”. А тут еще Эрдоган выступил с предложением перейти во внешнеэкономических расчетах с другими странами на национальную валюту. Предложение пока поступило в адрес Ирана, Ирака, РФ и Украины. И если для россиян и иранцев данная модель — почти что воплощение их мечты о вытеснении доллара из структуры международных расчетов, то для Украины — это объективно не лучший вариант работы с партнерами, не говоря уже о перспективе похода на ковер в американское посольство. Да и в Турции подобная затея закончится лишь очередным конфузом местного экономического гения: как показывает международная практика, любые попытки провести импортозамещение и долларозамещение во внешних расчетах приводят лишь к непропорциональным и невыгодным формам расчетов и засилью на внутреннем рынке дорогих и неконкурентоспособных отечественных товаров. То же самое можно сказать и о любимой идее Эрдогана лечить инфляцию низкими процентными ставками.

На каком-то этапе низкие проценты по коммерческим кредитам действительно приводят к увеличению выпуска товаров и услуг, причем с низкой себестоимостью (так как базовый ресурс — деньги — обходится дешево). Но этот эффект быстро исчерпывается на фазе динамичного роста

Любой рынок имеет предел своего развития, а экспортный потенциал ограничен уровнем национальной производительности труда и технологий. Когда рынок упирается в потолок роста, эффект дешевых кредитных ресурсов начинает работать на инфляцию и девальвацию национальной валюты. Что и подтвердили данные Турецкого института статистики, согласно которым инфляция составила в августе 17,9% в годовом исчислении, что является рекордом последних 15 лет, а лира девальвировала по отношению к доллару на 40% с начала года. По оценкам экспертов, если курс выйдет за пределы 8 лир за 1 доллар, это грозит для турецкой экономики чередой корпоративных дефолтов и крахом национальной банковской системы.

На другом конце мировой экономики обострились проблемы у хронического “дефолтоида” — Аргентины. Местный центральный банк повысил учетную ставку до 60%, чтобы хоть как-то остановить обвал песо, обесценившегося за этот год в два раза (с 20 до 40 песо за доллар). Еще в мае мы с неким научным интересом наблюдали за поднятием ставок в Аргентине до 40% и даже сравнивали этот показатель с учетной ставкой НБУ, скромно переполняясь гордостью за свою монетарную мощь. На данный момент аргентинская модель — это четкий набор параметрических данных о возможном в нынешней мировой экономической парадигме абсолютном дне. Примерно так же, как украинская модель падения в 2009-м отвечала максимальным характеристикам обвала в результате мирового финансового кризиса.

Именно поэтому аргентинский президент обращается по телевидению уже не к собственному народу, а к МВФ. Из $50 млрд кредитного пакета, одобренного Фондом, выделено пока лишь $15 млрд. Ситуация, которая складывается в аргентинской экономике, требует значительного траншевого ускорения. Уже сейчас становится очевидно, что третья экономика Латинской Америки в нынешнем году сократится на 1% вместо увеличения на 3%. Столь масштабный рост базовых процентных ставок свидетельствует о том, что экономический инструментарий стабилизации практически исчерпан и впереди лишь бюджетный секвестр и жесткая монетарная политика. В плане сокращения дефицита бюджета планируется его снижение до 1,3% в следующем году, то есть сразу на 2,4%. В очередной раз под угрозой оказалась и способность Аргентины обслуживать внешние долги, номинированные в твердой валюте.

Почти в два раза девальвировал и иранский риал (если брать данные неофициальных рынков). Ситуация в иранской экономике в контексте выхода США из ядерного соглашения развивается по турецко-аргентинскому сценарию.

На данный момент Украина находится в славной когорте стран, представляющих собой прогрессивный авангард человечества, которому оказано высокое доверие — первыми встретить приближающийся кризис развивающихся рынков. Между тем по такому показателю, как наибольший уровень базовых процентных ставок, мы пребываем в числе первых семи стран мира

В связи с этим уже сейчас можно открывать тотализатор под названием “отгадай новую учетную ставку НБУ, которая будет утверждена в сентябре”. Большинство экспертов склоняются к мнению, что ее повысят на 0,5% (до 18%). Мол, это будет соответствовать темпам девальвации и инфляционным угрозам. Доля правды в этом есть: курс гривни вырвался на оперативный простор выше 28, а инфляция, несмотря на нулевые темпы в летние месяцы, пока еще выше (почти 9% в годовом исчислении) целевого горизонта. Кроме того, впереди традиционно инфляционная осень с ее ростом цен на продукты и возможным скачком коммунальных тарифов. То есть увеличение учетной ставки в сентябре будет подано как превентивное сбрасывание скорости автомобилем на мокрой и неровной дороге.

Нельзя не заметить и стремительное закрытие окна возможностей по привлечению внешних займов. Зиму и весну Министерство финансов благополучно профукало, и сейчас приходится занимать под 9% и выше, хотя еще год назад ставка по внешним займам была на уровне 7,375%. Да и со сроками не сложилось: нам дают в долг на считанные месяцы, а не на 15 лет. Похоже, сейчас кредиторы доверяют лишь тем срокам погашения, которые приходятся на период до выборов.

Ситуация в Украине осложняется еще и тем, что отток капитала по мере приближения к новому политическому циклу будет лишь нарастать. Кроме того, ключевой дефицит у нас пока даже не в сегменте оттока капитала, а в торговом балансе. За семь месяцев текущего года экспорт украинских товаров вырос на 12% (составил $24,5 млрд), в то время как импорт увеличивался более внушительными темпами — рост на 16% и достижение отметки $30,5 млрд. Таким образом, по итогам января-июля 2018-го в нашем платежном балансе благодаря неэффективной торговой политике образовалась дыра в размере $6 млрд и ее необходимо чем-то перекрыть. Кроме того, есть и набор специфических временных факторов: например, в результате российской блокады Азовского моря значительно ухудшилась логистика в портах Мариуполя и Бердянска, что привело к замедлению темпов роста экспорта металлургической продукции на 20%.

Источник: investfuture.ru

Ко временным факторам стоит отнести и удорожание нашего сырьевого импорта: так, если таможенная стоимость товаров, ввезенных в Украину, в январе-августе выросла по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 16%, то импорт по весу — всего на 3,7%. Это говорит о том, что наша экономика все больше залазит в гильотину сырьевых ножниц с вялой ценовой динамикой по сырьевому экспорту и высокими темпами роста по энергетическому и технологическому импорту. Среди бюджетообразующих импортных товаров стоит выделить (по суммам собранных налогов и сборов): нефть, нефтепродукты и газовый конденсат — 65 млрд грн; легковые автомобили — 13,4 млрд грн; каменный уголь — 10,3 млрд грн.; средства защиты растений и минеральные удобрения — 7 млрд грн; телефоны — 3,1 млрд грн.

В контексте повышения учетной ставки НБУ уже подошел к Рубикону в 20%, после которого экономика погрузиться в зимнюю спячку, а бюджет 2019-го придется резать буквально по живому. Но если правительство планирует сохранить систему субсидий и заложить рост минимальной заработной платы, придется убеждать Нацбанк в необходимости пересмотра монетарной стратегии.

С одной стороны, регулятор мог бы перейти к тактике малых шагов, наращивая учетную ставку на 0,25%, с тем чтобы по возможности “удлинить” тормозной эффект. С другой — иные ветви власти должны внести свою лепту в формирование превентивных методов. Например, более активно вести переговоры с американскими партнерами о том, что не только в наши ворота должны залетать “торговые мячи”. Или рассмотреть пакет пошлин на некоторые группы товаров, например, те же мобильные телефоны или новые автомобили. А как быть в таком случае с неминуемым ростом контрабанды? К сожалению, любые меры в Украине обречены вязнуть в коррупционной парадигме. Но это не значит, что не нужно пытаться смягчить будущий кризис. Ведь при открытии ящика Пандоры в нем осталась Надежда, а стало быть, запрограммированных на 100% кризисов не существует. Уже в сентябре Нацбанк в контексте роста учетной ставки входит в зону ее чувствительного влияния на будущую экономическую динамику. И чтобы вместе с инфляцией не выплеснуть и рост экономики, придется искать точки соприкосновения и, помимо ценового таргета, который превратился в “священную корову” для регулятора. Ну а правительству неплохо было бы подкрепить это сотрудничество жизнеспособным проектом госбюджета на следующий год.

Алексей КУЩ