Как Путин ликвидировал армию Кадырова

Согласно указу президента России о создании Национальной гвардии все силовые структуры МВД РФ — внутренние войска, СОБР, ОМОН и вневедомственная охрана — переходят в состав Нацгвардии.

До 2018 года они будут находиться в оперативном подчинении главы МВД РФ и соответствующих руководителей территориальных органов МВД. Однако использование (порядок оперативного подчинения) этих силовых структур и кадровая политика отныне будут осуществляться исключительно по согласованию с директором Федеральной службы войск Национальной гвардии.

То есть теперь руководство МВД (и его территориальных органов) лимитировано в принятии кадровых и оперативных решений в отношении сотрудников этих силовых структур.

С 2018 года, после проведения организационно-штатных мероприятий (переаттестации полицейского “наследства”, на которую отвели полтора года), все оставшиеся после кадровой чистки сотрудники будут приняты на военную службу в войска Национальной гвардии с присвоением им соответствующих воинских званий.

Это означает, что бывшие сотрудники ОМОН, СОБР, УВО станут военнослужащими и окончательно выйдут из-под юрисдикции “региональной” вертикали МВД РФ, которая радикально отличается от вертикали управления Нацгвардией, выстроенной по армейскому образцу (войсковая часть — войсковое соединение — округ — главкомат).

Реформа будет иметь колоссальные политические последствия для одного из регионов Российской Федерации — Чеченской Республики. Она выводит из зоны влияния руководства республики самые боеспособные силовые подразделения и отдает их в непосредственное подчинение директору Нацгвардии и президенту России. Реформа позволяет провести масштабную и цивилизованную зачистку чеченского спецназа от бывших боевиков, амнистированных и принятых в свое время на службу в МВД РФ. Она также дает возможность безболезненно переформатировать (ассимилировать) чеченский спецназ и уйти от порочного этнического принципа формирования силовых структур.

Специально для “Новой газеты” эти последствия реформы анализирует адвокат Петр Иванович Заикин, бывший военнослужащий частей оперативного назначения ВВ МВД РФ и оперативный сотрудник МВД.

— Как повлияло на “армию Кадырова” создание Национальной гвардии Путина?

— Соответствующий указ президента России, по сути, вывел из-под влияния главы Чеченской Республики все основные силовые формирования, лучше всего подготовленные и вооруженные в плане проведения боевых операций: ОМОН, СОБР “ТЕРЕК”, полк Управления вневедомственной охраны (бывший “нефтяной полк”). Этнические батальоны “Север” и “Юг” ушли еще раньше, кажется, в 2010-м году они были переданы в состав 46-й отдельной бригады оперативного назначения ВВ МВД РФ. Теперь и они войдут в полном составе в Нацгвардию.

Таким образом, силовых структур, близких по своим возможностям и мощи к армейскому мотострелковому подразделению, у МВД ЧР не осталось. А это структуры, которые постоянно занимаются боевой подготовкой, у которых имеется тяжелое стрелковое вооружение и бронетехника — БТР, бронированные спецмашины, которые есть далеко не у каждого воинского подразделения МО. То есть самые лучшие, элитные силовые подразделения в плане принятия решений (в первую очередь кадровых) выведены из-под влияния Кадырова.

Таким образом, произошло усечение и демилитаризация чеченского силового фактора, лояльного главе Чечни.

— Что значит: “влияние Кадырова”, “лояльные Кадырову”? Какой смысл вы вкладываете в эти слова?

— Буквальный. Эти силовые структуры, формально числящиеся в составе МВД РФ, изначально в большом процентном соотношении формировались из бывших боевиков по принципу личной преданности главе Чечни. Именно поэтому Кадыров оказывал огромное влияние на деятельность чеченских силовиков. Вы и сами неоднократно слышали, как рядовые и высокопоставленные чеченские полицейские высказывали свою личную преданность в первую очередь именно Кадырову.

Первый заместитель глваы МВД ЧР Апти Алаудинов однажды заявил мне в присутствии трех членов Совета по правам человека при президенте РФ, что мнение Рамзана Ахматовича Кадырова для него является побудительным мотивом для принятия решений. В том числе кадровых решений, что очень важно. Апти Алаудинов сказал: “Если Рамзан Ахматович поговорил с бывшим боевиком и если он ему доверяет, то и мы ему доверяем”. Глава Чечни получил неограниченное влияние на принятие решений руководством МВД ЧР, в том числе кадровых решений по бывшим боевикам. Теперь же это будет исключено. Теперь Рамзан Кадыров уже не сможет собрать Нацгвардию Путина на стадионе в Грозном. Он не сможет вызвать к себе на совещание командиров соответствующих подразделений Нацгвардии и отдать им приказ стрелять на поражение в других военнослужащих Нацгвардии.

Думаю, что теперь Кадыров будет воздерживаться от крайне резких и весьма неоднозначных с точки зрения уголовного закона публичных заявлений в адрес силовиков из соседних регионов.

Кадыров не сможет требовать непременного согласования с ним силовых спецопераций в регионе. И руководить КТО он тоже не сможет.

 

(хотя и сейчас он не имеет такого права по закону, но ситуация, когда он якобы руководил контртеррористической операцией по факту нападения боевиков на Грозный в декабре 2014-го, уже точно не повторится).

У Кадырова остается право совещательного голоса при проведении КТО в его регионе (он как глава региона — член Совбеза). И его могут уведомить о проведении спецоперации, например, по задержанию на территории его региона жителя Чечни, подозреваемого в совершении преступления. Но могут и не уведомлять. И я думаю, этот момент будет особо прописан в федеральном законе о Нацгвардии.

— Несмотря на то, что этнические батальоны “Юг” и “Север” были переданы в состав 46-й оперативной бригады МВД РФ еще в 2010-м, это не помешало отдельным сотрудникам батальона “Север” активно участвовать в убийстве Бориса Немцова. И именно Кадыров потом этих бойцов защищал. Это доказывает, что принцип личной преданности продолжил действовать в обе стороны. Какие основания полагать, что перевод в Нацгвардию чеченских силовых структур поколеблет и разрушит этот принцип личной преданности Кадырову?

— Так уже исторически сложилось, что гражданская администрация ЧР никогда не пыталась вмешиваться в кадровую политику внутренних войск МВД РФ, если не брать те моменты, когда на службу в ВВ переводились целиком этнические батальоны (“Север” и “Юг”). Но это исключение из правил. И — да, мы видим, что некоторые бойцы остались исключительно лояльны руководству Чечни, но несмотря на это, неколебимым остался и еще один принцип: Кадыров уже никак не мог вмешивается в деятельность 46-й бригады (кроме разве что визитов вежливости).

С созданием Национальной гвардии появляется несколько оснований считать, что влияние чеченских властей на чеченские силовые подразделения, переданные в Нацгвардию, будет сведено к нулю. Ведь создание Нацгвардии — это системная силовая реформа.

 

Первое основание. У Рамзана Кадырова были неограниченные возможности влиять на вертикаль власти в МВД ЧР, которая замыкалась на главу МВД ЧР. Структура Национальной гвардии никак не будет замыкаться на начальников в субъектах РФ. У них нет структуры управления на уровне области-республики. Структура Нацгвардии больше соответствует структуре управления военными формированиями в рамках федеративного государства: войсковая часть—войсковое соединение—округ—главнокомандующий Нацгвардией. И, в конечном счете, президент Путин. Это больше похоже на армейский формат, характерный для Минобороны РФ, который показывает себя как наиболее рациональный способ управления вооруженными силами и исключает влияние гражданских лиц на это управление.

Второе. Традиционно в Минобороны и внутренних войсках МВД РФ за внутреннюю безопасность отвечали органы военной контрразведки. Они имеют (исторически так сложилось) существенное влияние на принятие решений, касающихся кадровых чисток. Я точно знаю, что во внутренних войсках МВД РФ военная контрразведка работает, и работает неплохо. В том числе работает по общеуголовным преступлениям, в которых замешаны военнослужащие ВВ МВД РФ, а не только по преступлениям, связанным с выполнением должностных обязанностей. В расследовании таких преступлений контрразведка принимает активное участие. Одна из главных задач — недопущение к военной службе лиц с криминальными наклонностями или прошлым.

В МВД РФ эту функцию выполняют подразделения собственной безопасности. Функционал их схож с органами военной контрразведки, но структура управления другая: они, к сожалению, подчиняются местному министру или руководителю регионального управления МВД РФ, что в случае с Чечней давало исполнительной власти большие возможности для маневра. Военная контрразведка же не подчиняется командирам воинских частей, они не подчиняются командующим округа. Они замыкаются на свой главк в структуре ФСБ и, в конечном счете, — на директора ФСБ.

Я полагаю, что теперь, когда военная контрразведка получит доступ к личным делам бывших чеченских боевиков, амнистированных и принятых на службу в МВД РФ, появится уникальный шанс цивилизованно устранить последствия этого вынужденного политического “кадрового” решения, связанного с урегулированием чеченского конфликта.

— Что вы имеете в виду под словом “цивилизованно”?

— Амнистированные боевики на службе в МВД РФ всегда были камнем преткновения. Достоверно проверить боевой путь бывшего боевика — кандидата на службу в органы внутренних дел — не представлялось возможным. Их проверяла кадровая служба МВД на местах (в Чечне), и влияние субъективного фактора было огромным. Видимо, именно так появился и сформировался как цементирующий “принцип личной преданности Кадырову”.

С точки зрения общепринятого принципа кадровых решений в МВД РФ, статус “амнистированный” означает, что в свое время стоял вопрос о привлечении данного кандидата к уголовной ответственности. В любом другом регионе это обстоятельство послужило бы поводом для отказа в принятии на службу.

Поскольку, как я уже сказал, в Чечне сложились особые политические условия, этот принцип массово проигнорирован. В центральном аппарате МВД РФ, видимо, никогда это не приветствовали, но мирились. Механизмов для решения этой проблемы у МВД РФ не было, но сейчас с созданием Нацгвардии они появились. И появились, надо сказать, очень вовремя, чтобы решить эту проблему мирным способом, без эксцессов.

С момента появления в составе МВД РФ чеченских подразделений, укомплектованных в значительной мере (особенно на начальных этапах) бывшими боевиками, в том числе и на основе принципа личной преданности конкретному человеку (в данном случае главе республики), всегда стоял вопрос: а что с ними делать? Их же нельзя расформировать одномоментно, то есть взять и уволить всех сразу.

Создание Нацгвардии выделяет на этот деликатный процесс полтора года. Он будет идти по двум направлениям, я думаю.

Первое направление — аттестация на годность к военной службе (так называемые оргштатные мероприятия, упомянутые в указе Путина).

Согласно указу, СОБР и ОМОН — основные ударные части МВД РФ — переводятся на службу в Нацгвардию только в 2018 году. Полтора года — как раз достаточное время для анализа того “наследства”, которое досталось Нацгвардиии для обеспечения естественной ротации.

Большинство бывших боевиков, которые сейчас еще служат в чеченской полиции, по выслуге — пенсионеры. И им положена не самая маленькая пенсия для Чечни. Увольнение по выслуге лет — первый способ мирного и неунизительного решения этой проблемы.

Второй способ — обеспечение статусом военнослужащего Российской Федерации. Дело в том, что контракт военнослужащего предполагает, что его могут переводить в любой регион страны для прохождения службы, и это нормально. Российский военнослужащий меняет за срок службы несколько воинских частей, иногда до десятка. Это как раз и позволяло в советской армии уходить от этнических конфликтов. И именно поэтому полковник Масхадов, чеченец, был в первую очередь советским офицером.

Я думаю, что руководство страны давно уже беспокоит тот факт, что в значительной мере силовые структуры Чечни образованы по этническому принципу. Это вообще не очень нормальный факт, не характерный ни для одного из субъектов РФ, включая Северный Кавказ.

И чтобы цементирующим свойством воинских подразделений были не этническая составляющая и личная преданность кому-то — но только годность к военной службе и верность присяге, я полагаю, будет произведена большая экстерриториальная ротация. Этнические чеченские подразделения разбавят военнослужащими других национальностей, оправив при этом часть чеченского СОБРа или ОМОНа по другим подразделениям в другие регионы.

Как было до этого? Для службы в СОБРе полицейские академии выпускников специально не готовили. Служба в СОБРе при МВД, на которую сейчас часто берут бывших спортсменов (или, как например, в Чечне, имеющих богатый опыт бывших боевиков), не предусматривает карьерной перспективы, там офицеры служат, по сути, рядовыми бойцами. Что теперь, когда спецназ передали Нацгвардии? Теперь у выпускника военного училища, жаждущего романтики, появляется уникальный шанс начать службу в спецназе, а потом через пять лет продолжить ее в командном составе строевой части. Это называется — создание хорошо мотивированного проверенного кадрового командного резерва. Это общемировая, между прочим, практика. Офицеры обкатываются в спецназе, а потом командуют подразделениями и, таким образом, полученный ими в спецназе опыт передается бойцам обычных строевых мотострелковых подразделений.

И это очень правильный принцип, когда подбор кадрового состава военнослужащих начинается с военных училищ, то есть отбор на годность к военной службе начинается еще на курсантском уровне. И в этом смысле бывшие чеченские боевики окажутся просто неконкурентны — ни по своему возрасту, ни по своим знаниям.

— Рамзан Кадыров мгновенно отреагировал на указ Путина о создании Национальной гвардии, приветствовал его и заявил о готовности чеченских силовиков служить в рядах новой силовой структуры. Полагаете, он не понимает всех последствий?

— Я думаю, Рамзан Ахматович все прекрасно понимает, но у него нет другого выхода, как демонстрировать полную лояльность Путину. Он же “верный пехотинец”…

— А какие силовые структуры остались в подчинении МВД ЧР? И что будет с самыми близкими Кадырову силовиками — такими, как командир СОБРа “Терек” Абузайт Висмурадов, более известный по своему позывному “Патриот”? Ведь именно этот человек неофициально руководит личной охраной Кадырова…

— Ну давайте посчитаем. В Нацгвардию передается полк Управления вневедомственной охраны, ОМОН (фактически полноценный батальон), плюс СОБР, который по своей численности соответствует, если я не ошибаюсь, двум ротам (порядка 200 человек). То есть Кадыров потерял почти два полка. В распоряжении чеченского МВД остался полк патрульно-постовой службы полиции (ППСП им А.А. Кадырова), патрульно-постовые роты при районных отделах полиции, спецназ “Гром” ФСКН (его, кстати, вообще забыли упомянуть в указе Путина, но понятно, что в результате слияния ФСКН с МВД он переходит в ведение МВД, в нашем случае соответствующее подразделение численностью до сорока человек — в МВД по ЧР).

Что касается ближайших к Кадырову чеченских силовиков. Тут два варианта. Первый. Таких людей, как Висмурадов, думаю, переведут в отдел госзащиты (подчиняется МВД РФ и, соответственно, соответствующим региональным подразделениям). В Чечне исторически сложилась ситуация, когда госзащита выполняет не свойственную ей функцию охраны первых лиц республики. То есть в Чечне это, по сути, спецподразделение телохранителей. Думаю, таким оно пока и останется.

Вариант второй. Для “Патриота”, Делимханова (командир полка вневедомственной охраны. — Е. М.), Цакаева (командир чеченского ОМОНа. — Е. М.), Асуханова (командир роты СОБРа. — Е. М.) и других — перейти в Нацгвардию в составе своих подразделений. Но тогда они должны быть готовы, что в любой момент, согласно статусу военнослужащего, их могут приказом командующего Нацгвардии ротировать на Дальний Восток, где они будут ловить китайских нелегалов в тайге. На месте Кадырова я бы уже озаботился переводом этих людей на любые вакантные должности в оставшихся у МВД ЧР подразделениях. Хоть участковыми. Кстати, я знаю реальный случай, когда участковый неофициально возглавлял личную охрану одного известного олигарха.

В любом случае на раздумье у Кадырова есть достаточно времени.

До принятия соответствующего федерального закона о Нацгвардии все чеченские силовые структуры будут находится в оперативном управлении руководства МВД по ЧР, однако их применение уже должно быть согласовано с командованием Нацгвардии. Кадровые решения (по зачислению на службу) МВД ЧР уже принимать не может.

Исключительно важным является еще следующий момент. Теперь сотрудниками чеченских силовых структур, перешедшими в Нацгвардию, если они совершают преступление, не будет заниматься чеченский СУСК. Ими будут заниматься военные отделы СКР, которые не имеют региональных образований, а привязаны к военным соединениям (к округам). В нашем случае большая часть кадыровцев теперь будет находиться под юрисдикцией Ханкалы и Владикавказа. Суд, кстати, тоже будет военным — то есть чеченские суды опять-таки не смогут рассматривать дела, обвиняемыми по которым будут проходить сотрудники чеченского ОМОНа, СОБРа, полка Управления вневедомственной охраны.

Это важно с точки зрения негласного иммунитета от уголовного преследования, который до этого момента был у кадыровцев. Исторически сложилось, что чеченские органы гражданской власти не контачили с военными структурами, а военные структуры не были так разбавлены бывшими боевиками, как структуры МВД.

Поэтому принцип безнаказанности кадыровцев может быть пересмотрен.

 

Пока же, до вступления в силу федерального закона о Нацгвардии, все будет какое-то время работать по инерции. Но как только будет разработан федеральный закон, все изменится. И я уверен, что проект закона уже подготовлен. Потому что такие решения спонтанно не принимаются, а тщательно просчитываются.

— Указ президента о Нацгвардии переводит в плоскость федерального контроля еще одну плохо регулируемую до этого сторону чеченской действительности — ЧОПы, представляющие собой легально вооруженные группы лиц с огромными возможностями (например, сопровождать в качестве охраны грузы и, таким образом, бесконтрольно перемещаться по всей территории России).

— Совершенно верно. Более жесткому контролю, не замыкающемуся на субъекте федерации (в данном случае — Чечне), будет подлежать легальный оборот оружия и выдача разрешения на охранную деятельность. Влиять на кадровую политику в этой отрасли местное (чеченское) МВД уже не может в той мере, как это было до недавнего времени. Это сделано, чтобы усилить федеральный контроль за легальным оборотом оружия, потому что у населения слишком много стволов на руках.

И Чеченская Республика в этом смысле один их лидеров.

— Как вы оцениваете фактор “дружеских отношений” между Золотовым и Кадыровым? Может ли глава Чечни сохранить через Золотова свое влияние на чеченские силовые подразделения?

— Золотов — кадровый чекист, и он всю жизнь находится на оперативной работе. Иметь “дружеские отношения” со всеми — входит в его профессиональную компетенцию. Но его авторитет и близость, как бывшего личного охранника Путина, к первому лицу государства, я считаю, сильно перевешивает близость Кадырова к Путину. В этом смысле они конкуренты, а не союзники.

Справка

Петр Заикин проходил службу в Отдельном полку особого назначения, известного после двух чеченских войн как Шумиловская бригада, и в его составе служил в Дагестане (осень 1994 г.), а также, являясь оперативником органов внутренних дел, служил в Чечне (весна-лето 2000 г.). В 2014 году вернулся в Чечню для защиты первого чеченского политзаключенного шестидесятилетнего Руслана Кутаева, осужденного по обвинению в хранении пакетика героина. Героин (и само уголовное дело) появился у Кутаева в результате его идеологического конфликта с руководством Чечни: Рамзаном Кадыровым, спикером чеченского парламента Магомедом Даудовым и первым заместителем главы МВД ЧР Апти Алаудиновым.

Елена МИЛАШИНА