Как Бельгия стала самым ценным активом России

К тому моменту, когда к обеду подали лангустинов, стало ясно, что что-то пошло не так.

Лидеры Европейского Союза приехали 23 октября на саммит в промозглый, залитый дождём Брюссель, чтобы встретить президента Украины Владимира Зеленского с крайне нужным ему подарком: гигантским займом примерно на 140 миллиардов евро, обеспеченным российскими активами, замороженными в одном бельгийском банке. Этого должно было хватить, чтобы его осаждённая страна могла продолжать борьбу с российскими войсками-оккупантами как минимум ещё два года.

Разнообразные премьеры и президенты были настолько уверены в своём плане займа, что уже спорили друг с другом о том, как именно эти деньги следует расходовать. Франция хотела, чтобы Украина закупала оружие, произведённое в Европе. Финляндия и другие настаивали на том, что Зеленский должен иметь полную свободу покупать всё необходимое вооружение и оборудование там, где он сочтёт нужным.

Но когда дискуссия завершилась, а договорённости о том, чтобы пустить российские деньги в ход, так и не было, и участники разошлись на обед, стала проступать реальность: скромная Бельгия, страна с населением 12 миллионов человек, не собирается позволять этому так называемому “репарационному займу” состояться вообще.

Решающий удар нанёс Барт де Вевер. 54-летний бельгийский премьер-министр в очках выглядит несколько эксцентрично за столом саммита ЕС — с его любовью к рубашкам с круглым воротником, римской истории и остроумным однострочным шуткам. Но на этот раз он был предельно серьёзен и встал в жёсткую, непреклонную позицию.

Он заявил своим коллегам, что риск ответных мер со стороны России за экспроприацию её суверенных активов слишком велик, чтобы даже рассматривать такой вариант. Если Москва выиграет судебный процесс против Бельгии или против Euroclear — брюссельского депозитария, который держит эти активы, — им придётся возвращать всю сумму самим, в одиночку. “Это совершенно безумно”, — сказал он.

Когда день перетёк в вечер, а затем и в ужин, де Вевер снова и снова требовал переписать итоговый документ саммита, каждый раз добиваясь удаления любых упоминаний о том, чтобы использовать российские активы для перечисления денег Киеву.

Бельгийская блокада выбила воздух из европейского альянса Украины в критический момент. Если бы лидеры договорились на октябрьском саммите быстро продвигать этот план займа, это послало бы Владимиру Путину мощный сигнал о долгосрочной устойчивости Украины и о серьёзности европейской решимости защищать саму себя.

Вместо этого и Зеленский, и Европа оказались ослаблены внутренними разногласиями как раз в тот момент, когда Дональд Трамп, всё ещё надеющийся на Нобелевскую премию мира, возобновил свои усилия по продвижению мирных переговоров через союзников Путина.

Ситуация в Брюсселе остаётся в тупике, хотя исход почти четырёхлетней войны подходит к переломному моменту. Украина всё ближе к финансовому обрыву, Трамп хочет, чтобы Зеленский подписал перекошенное, несправедливое соглашение с Путиным — что вызывает тревогу по всей Европе, — а де Вевер по-прежнему говорит “нет”.

“Русские, наверное, сейчас в полном восторге”, — сказал один из высокопоставленных чиновников ЕС, близкий к переговорам.

Лидеры ЕС всё ещё рассчитывают договориться о финальном плане, как не дать Украине остаться без денег, на своём очередном плановом саммите в Брюсселе 18 декабря.

Но по мере того как часы тикают, остаётся одна ключевая проблема: смогут ли высшие руководители ЕС — президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен и председатель Европейского совета Антониу Кошта — убедить де Вевера изменить свою позицию?

Пока что признаки неблагоприятные. “Я пока не впечатлён, скажем так”, — заявил де Вевер в телекомментарии, когда Комиссия в среду обнародовала проекты юридических текстов. — “Мы не собираемся перекладывать риски на сотни миллиардов … на плечи Бельгии. Ни сегодня, ни завтра, никогда”.

В интервью с POLITICO более 20 чиновников, политиков и дипломатов — многие говорили на условиях анонимности, обсуждая чувствительную тему — описали, как попытки Европы профинансировать оборону Украины захлебнулись и превратились в паралич, запутавшись в политической дисфункции и столкновениях личностей на самом высоком уровне. Потенциальные последствия для Европы — на фоне того, что Трамп пытается навязать Украине мирный договор — трудно переоценить.

Напугать лошадей

По словам нескольких людей, близко знакомых с ходом обсуждений, проблемы у предложения о репарационном займе начались тогда, когда стало нарастать напряжение между де Вевером и его соседом — новым канцлером Германии Фридрихом Мерцем.

Фламандский националист, де Вевер пришёл к власти всего в феврале этого года после месяцев изнурительных коалиционных переговоров — классический сюжет для бельгийской политики. Тремя неделями позже Германия проголосовала на всеобщих выборах и передала Мерцу, правоцентристскому консерватору, управление самой мощной экономикой Европы.

Как и де Вевер, Мерц может быть импульсивен — так, что это дезориентирует союзников. “Он стреляет от бедра”, — сказал один западный дипломат. В ночь своей победы он призвал Европу добиваться полной “независимости” от Соединённых Штатов и предупредил, что НАТО может скоро стать историей.

В сентябре немецкий канцлер снова рискнул. По его словам, пришло время Европе вскрыть свои банковские хранилища и пустить в ход замороженные российские активы, чтобы помочь Украине. Своей вспышкой Мерц, по-видимому, вспугнул бельгийцев, которые в тот момент вели тонкие закрытые переговоры с чиновниками ЕС, пытаясь снять свои опасения.

Несколько чиновников сказали, что Мерц “самовольно” вытащил эту политику на публику настолько резко и так рано — до того, как де Вевер успел подписаться под ней.

Пятью днями позже об этом заговорила и фон дер Ляйен, хотя она осторожно пыталась успокоить тех, у кого были сомнения: “Речи о конфискации активов не идёт”. Вместо этого, объяснила она, активы будут использоваться как своего рода авансовый платёж Москвы по репарациям, которые Россия неизбежно будет должна. Деньги вернутся России только в маловероятном случае, если Кремль согласится компенсировать Киеву разрушения на Украине.

Идея быстро набрала ход. “Важно продвигаться вперёд, потому что речь идёт о том, чтобы обеспечить финансирование бюджетных и военных потребностей Украины, и это также моральный вопрос — заставить Россию заплатить за нанесённый ею ущерб”, — сказала POLITICO министр по делам ЕС Швеции Йессика Росенкранц. — “В этом смысле использование замороженных российских активов — логичный и морально оправданный выбор”.

Паутина и паук

Большая часть работы саммитов Европейского совета выполняется задолго до того, как лидеры блока приезжают в футуристическое здание “Европа” — прозванное “космическим яйцом” — для рукопожатий и фотокамер.

Послы 27 стран-членов собираются, чтобы обсудить, чего должен добиться саммит, — и в течение недель до каждой встречи вырабатывают точные формулировки планов.

Перед октябрьским саммитом посол Бельгии при ЕС Петер Мурс давал своим коллегам сигналы, что с продвижением планов по использованию замороженных российских активов проблем не будет. Проблема, по словам четырёх хорошо осведомлённых чиновников, заключалась в том, что Мурс не говорил напрямую с де Вевером, а все ключевые решения по российским активам были сосредоточены именно у премьер-министра.

Пока другие люди внутри бельгийского правительства знали, что премьер непримиримо выступает против того, чтобы “разграбить” Euroclear — один из самых ценных и важных финансовых институтов страны, — дипломат, который как раз вёл переговоры о сделке по итогам саммита в нескольких сотнях метров от офиса премьера, судя по всему, этого не знал.

Это означало, что никто в брюссельской “машине” ЕС в действительности не понимал, насколько серьёзным будет сопротивление де Вевера, пока он не прибыл в день саммита с, образно говоря, “паром из ушей”.

Мурс пользуется большим уважением среди коллег и в бельгийском правительстве. Его считают эффективным, опытным и компетентным: за его плечами долгая карьера в дипломатии и политике. До того, как стать послом при ЕС, он был известен как “паук в паутине” бельгийской внешней политики.

Проблема, очевидно, могла быть политической. Он был руководителем аппарата у соперника де Вевера и его предшественника на посту премьера — Александра Де Кро, — и принадлежит к партии, которая проиграла прошлогодние выборы и теперь находится в оппозиции. В политике вовсе не редкость, что такие различия определяют, кому будут не до конца доверять и кого не посвятят во всё.

Ещё один осложняющий фактор — внутренняя политическая дисфункция самой Бельгии. Как сам выразился де Вевер, он неделями был “заперт” в переговорах с соотечественниками, пытаясь договориться о национальном бюджете — и безуспешно.

“Я уже неделями веду переговоры, чтобы найти 10 миллиардов евро”, — сказал де Вевер по дороге на саммит ЕС. Сценарий, в котором Бельгия должна будет вернуть России сумму более чем в десять раз превышающую эту, поэтому для него абсолютно немыслим.

Когда саммит завершился лишь расплывчатой договорённостью, что лидеры “вернутся к вопросу” о финансировании Украины, чиновники только разводили руками, пытаясь понять, где всё так пошло не так.

“Америка прежде всего”

Вопрос о том, что делать с сотнями миллиардов долларов российских активов, заблокированных на западных счетах, висит над союзниками Украины с тех пор, как в феврале 2022 года, в начале войны, эти средства были заморожены. Но теперь на эти деньги смотрят не только европейцы.

Американская сторона тихо, но настойчиво дала Брюсселю понять, что у Вашингтона есть свои планы на эти средства. Когда спецпосланник ЕС по санкциям Дэвид О’Салливан летом ездил в Вашингтон, представители США прямо сказали ему, что хотят вернуть активы России после заключения мирного соглашения, рассказали два высокопоставленных дипломата.

Трамп всё более нетерпелив в стремлении добиться от Киева и Москвы полноценного мирного договора. В соответствии с этим подходом, первоначальный 28-пунктный проект соглашения включал предложения разморозить российские активы и использовать их для совместной программы восстановления Украины, в рамках которой США получали бы 50 процентов прибыли.

Этот замысел вызвал возмущение в европейских столицах. Один шокированный чиновник даже заметил, что спецпосланнику Трампа по миру Стиву Уиткоффу не помешало бы “обратиться к психиатру”. В любом случае стремление Трампа к быстрой сделке с Путиным — и его очевидные планы на замороженные активы — подлили масла в огонь переговоров ЕС с де Вевером.

Потерянное время

Многие правительства ЕС относятся к позиции бельгийского лидера с пониманием. Чиновники и политики сознают, насколько трудно любому правительству пойти на шаг, который теоретически может открыть путь к чрезвычайно дорогим судебным искам.

Де Вевер опасается, что устойчивость самого евро может оказаться под угрозой, если атака на Euroclear заставит инвесторов пересмотреть готовность размещать свои активы в европейских банках.

В последние недели ближайший помощник фон дер Ляйен, Бьорн Зайберт, и другие тратили время на то, чтобы детально разобраться в возражениях Бельгии и найти творческие способы их обойти. Мурс и другие послы бесконечно обсуждали эти вопросы на своих регулярных встречах друг с другом и с представителями Комиссии.

Но по мере того, как дни становятся короче, настроение мрачнеет.

На фоне задержек и продолжающейся неспособности договориться о пути вперёд раздражённые “сливы” в прессе всё чаще направлены на де Вевера — а в последние недели всё больше и на фон дер Ляйен. Она до последнего откладывала решающий шаг — публикацию проектов юридических документов, которые позволили бы использовать активы для репарационного займа. Именно эти тексты нужны всем сторонам, чтобы план можно было реализовать, скорректировать или отвергнуть.

“Мы потеряли много времени”, — сказал POLITICO генеральный секретарь Министерства иностранных дел Эстонии Йонатан Всевиов. — “Мы всё время фокусировались только на президенте Комиссии, призывая её представить предложение. Никто другой не может внести его на рассмотрение”. По его словам, “лучше бы” Комиссия подготовила юридические тексты с деталями займа раньше, чем в среду, когда их в конце концов обнародовали.

“Сейчас у нас у всех есть ответственность” ускориться, сказал другой дипломат, а третий заметил, что даже Бельгия в последние недели настойчиво призывала Комиссию опубликовать юридические планы. Один чиновник ЕС сказал, что всем стоит “остыть” и напомнил, что де Вевер всё ещё должен “слезть со своего выступа”. Ещё один дипломат добавил, что Бельгия “не может ожидать, что все её пожелания будут удовлетворены полностью”.

Зима уже наступила

Мерц особенно раздражён. Он опасается, что если заём под российские активы не состоится, именно налогоплательщики его страны будут вынуждены компенсировать недостающие средства. “Я вижу, что необходимость сделать это становится всё более насущной”, — сказал немецкий лидер журналистам в пятницу. — “Украине нужна наша поддержка. Российские атаки усиливаются. Приближается зима — точнее, мы уже вошли в зиму”.

Де Вевер, по словам одного дипломата, продолжает “выбивать” возможность сохранять другие варианты. В воздухе витает две альтернативные идеи.

Первая — попросить национальные правительства стран ЕС залезть в собственные бюджеты и отправить Киеву прямые денежные гранты, — вариант, который большинство участников считает нереалистичным, учитывая тяжёлое состояние госфинансов многих европейских стран.

Вторая — профинансировать заём Киеву через совместные заимствования ЕС, то есть за счёт общеевропейского долга. “Скупые” государства относятся к этому без энтузиазма, потому что такой подход увеличивает долговое бремя, которое придётся возвращать будущим поколениям налогоплательщиков. “Нам это не очень по душе”, — сказал один дипломат. — “Принцип о том, что Россия должна платить за причинённый ущерб, верный”.

Какая-то комбинация этих идей может оказаться неизбежной, особенно если репарационный заём не будет окончательно оформлен вовремя и не закроет потребности Украины в финансировании. В таком случае понадобится “мостовой” заём как чрезвычайный “план Б”.

В письме фон дер Ляйен от 27 ноября де Вевер ещё раз подчеркнул свою оппозицию, назвав предложение о репарационном займе “в корне ошибочным”.

“Я полностью отдаю себе отчёт в необходимости находить способы продолжать финансовую поддержку Украины”, — написал де Вевер в письме председательнице Комиссии. — “Я лишь всегда подчёркивал, что есть альтернативные пути подтвердить делом наши слова. Когда мы говорим о том, что у нас должна быть “кожа в игре”, мы должны принять, что это будет наша кожа”.

“Кто вообще посоветовал премьер-министру написать такое письмо?” — с раздражением сказал один дипломат, поражённый, по его мнению, отсутствием у де Вевера чуткости. — “Он рассуждает о своей “коже в игре”. А как же Украина?”

Российские дроны

Несмотря на раздражение союзников, де Вевер по-прежнему пользуется поддержкой внутри собственного правительства в своей жёсткой позиции. Его линию усилил сам Euroclear, который выпустил собственные предупреждения. Показательно, насколько этот вопрос критичен для Бельгии: руководство Euroclear общается напрямую с офисом де Вевера, минуя министерство финансов.

Некоторые также опасаются угрозы физической безопасности самой Бельгии. В прошлом месяце загадочные дроны нарушили работу воздушного движения в брюссельском аэропорту и были замечены над бельгийскими военными базами — подозревается, что они вели разведку за истребителями и складами боеприпасов. Есть опасения, что это часть гибридной атаки Путина на Европу и что Бельгия окажется под ещё большим риском, если де Вевер одобрит использование российских активов.

Ещё одно серьёзное препятствие для продвижения займа — Венгрия. Российские активы остаются замороженными только потому, что все лидеры ЕС — включая друга Путина Виктора Орбана — каждые шесть месяцев единогласно голосуют за продление санкций, блокирующих эти средства. Если Орбан передумает, Россия внезапно сможет вновь предъявить права на эти активы, поставив Бельгию в крайне сложное положение.

В конце концов задача может оказаться слишком сложной даже для высококвалифицированных юристов Комиссии. Совсем не ясно, существует ли вообще юридическое решение, которое позволило бы обойти венгерское вето и российские ответные меры, удовлетворить Бельгию и при этом избежать необходимости заранее вкладывать деньги европейских налогоплательщиков.

По мере приближения следующего судьбоносного саммита Европейского совета 18 декабря европейские чиновники чувствуют усиливающееся давление.

“Это не бухгалтерское упражнение”, — сказал Всевиов из Эстонии. — “Мы готовим, возможно, самый судьбоносный из всех саммитов Европейского совета… Мы пытаемся обеспечить Европе место за столом там, где вершится история”.

Для ЕС остаётся один ключевой вопрос — и он всплывает всегда, в каждом кризисе, с которым сталкиваются дипломаты и чиновники в Брюсселе: может ли союз из 27 разнообразных, конфликтных, сложных стран, каждая со своими внутренними проблемами, политическими соперничествами и амбициозными лидерами, объединиться и ответить на вызов в тот момент, когда это действительно имеет значение?

Как выразился один дипломат, “здесь предсказать что-то невозможно”.