Из-за “реинтеграционных” законов защитники Отчизны могут оказаться за решеткой

Одобренный Верховной Радой в первом чтении законопроект “Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях” (№7163), конечно, был приурочен к высокой встрече между представителями США и России по поводу дальнейшей судьбы Донбасса. 

Однако главное последствие принятия такого акта связано не столько с тактическими маневрами дипломатов, сколько с возможной ратификацией Украиной в недалеком будущем Римского устава, а значит — с признанием нашим государством юрисдикции Международного уголовного суда. 

Украина подписала Римский устав еще 20 января 2000 г., но до недавнего времени его ратификации препятствовала Конституция Украины, в которой до 30 сентября 2016 г. было предусмотрено, что все правоотношения в государстве (в частности — в связи с содеянными на ее территории преступлениями) подлежат исключительно национальной юрисдикции. С внесением последних поправок в Конституцию ситуация изменилась. Но при этом ратификация Римского устава отложена на три года. 

Причину этого в январе 2016 г. объяснил “главный юрист” Украины Алексей Филатов, который отвечает за юридическое сопровождение деятельности президента и, как утверждают злые языки, руководит в ручном режиме судебной системой. Заместитель главы АП представлял в Конституционном суде президентский законопроект о внесении изменений в Основной Закон в части правосудия. На вопрос судьи Николая Мельника, почему этим законопроектом предлагается отложить на три года признание юрисдикции Международного уголовного суда, Филатов тогда откровенно сознался: это делается для того, чтобы украинские воины не сели на скамью Гаагского трибунала. 

Дословная цитата: “Признание юрисдикции Международного уголовного суда будет нести как потенциально положительные последствия, так и определенные риски для Украины с точки зрения, в частности, украинских военных, которые вынуждены принимать участие в военном конфликте… По этим соображениям, надеясь на то, что в ближайший год или несколько более этот конфликт будет окончательно урегулирован, субъект конституционной инициативы предложил некий переходной период для того, чтобы соответствующим образом подготовить это решение с точки зрения практического внедрения”.

Действительно, как только устав ратифицируют, Россия сразу же сможет обратиться в Международный уголовный суд с заявлением о возможных военных преступлениях на территории Украины, содеянных украинскими военнослужащими во время так называемой Антитеррористической операции. После чего все, кто защищает с оружием в руках Родину, станут потенциальными подсудимыми Гаагского трибунала.

Видимо осознавая это, глава СБУ Василий Грицак, который в течение года, с 7 июля 2014-го по 18 июня 2015 г., возглавлял штаб АТО и руководил Антитеррористической операцией на востоке Украины (ныне эти полномочия возложены на первого заместителя Грицака Виталия Маликова) во время брифинга 11 октября 2017 г. заявил, что “у СБУ нет средств для управления антитеррористической операцией на востоке Украины, поскольку это, в первую очередь, армейская операция, требующая применения сил и средств, которых нет у Службы безопасности”. 

Возникает вполне логичный вопрос: а читал ли глава СБУ Закон Украины “О борьбе с терроризмом” и как согласился возглавить армейскую операцию, проводимую под видом АТО?

Антитеррористическая операция на востоке Украины, которую Петр Порошенко, баллотируясь в президенты, обещал завершить за считанные часы, это — определенная в законодательстве форма противодействия терроризму. Статья 7 Закона Украины “О борьбе с терроризмом” предусматривает, что АТО руководит специальная структура — Антитеррористический центр при Службе безопасности Украины. На него возлагаются организация и проведение антитеррористических операций и координация деятельности субъектов, ведущих борьбу с терроризмом или привлекаемым к конкретным антитеррористическим операциям. 

Если Грицак заявляет, что АТО руководит кто-то другой, — это открытое признание, что на Востоке царят колоссальный правовой беспорядок и управленческий хаос. Что там параллельно действуют несколько структур с автономным управлением, а по сути — по собственному усмотрению. За управленческий беспорядок, очевидно, мы платим уже сейчас — жизнями и здоровьем солдат, утраченными территориями, попранным достоинством страны. А правовой беспорядок еще скажется, когда наши враги будут тащить в Гаагу участников так называемой АТО (а если исходить из слов Грицака, — вообще некой непонятной операции, которой руководят на непонятном основании неуполномоченные на это законом лица).

Дело в том, что, по общепризнанным международно-правовым нормам, военное применение вооруженных сил на территории своей страны может проводиться исключительно в условиях правового режима военного положения, с разрешения парламента и согласно Женевской конвенции о защите жертв войны от 12 августа 1949 г. и Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., что касается защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II), от 8 июня 1977 г. 

При этом не имеет значения, объявлялась война или не объявлялась, — статья 1 Протокола ІІ четко определяет, что он применяется ко всем вооруженным конфликтам, которые происходят на территории любой страны, присоединившейся к Женевской конвенции, между ее вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, контролируют часть ее территории.

А значит то, что происходит на востоке Украины в условиях правового режима мирного времени под названием АТО, это — сознательное грубое нарушение законов и обычаев войны. Для наказания нарушителей именно и существует Международный уголовный суд. 

Наверное, особое внимание Международного уголовного суда после ратификации Украиной Римского устава привлечет положение так называемых минских соглашений, согласно которым бывший президент Леонид Кучма обязался от лица Украины осуществить обмен заложников (пункт 5 минских соглашений 2014 г. и пункт 6 минских соглашений 2015 г.). И хотя Украина никогда не уполномочивала переговорщиков в Минске подписываться под такими утверждениями, а Верховная Рада Украины никогда этих “соглашений” не признавала, для Международного уголовного суда одобрение “минских соглашений” президентом Порошенко будет являться подлинным доказательством того, что украинские войску грубо нарушают Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., которым запрещено брать заложников. Или другой пример — арест и осуждение украинскими судами комбатантов и российских военнослужащих, принимавших участие в военном конфликте. С точки зрения международного права, они являются не преступниками, а военнопленными, и подлежат не осуждению, а интернированию.

Если бы высшее политическое руководство Украины с самого начала российской агрессии называло вещи своими именами, ввело правовой режим военного положения на оккупированных территориях, вместо того чтобы именовать общевойсковую операцию “антитеррористической”, и придерживалось ратифицированных Украиной международных норм, которые устанавливают законы и обычаи войны и немеждународных вооруженных конфликтов, то теперь заместитель главы администрации президента Украины Филатов не проникался бы перспективной украинских военных оказаться в розыске по ордеру Международного уголовного суда, а глава СБУ Грицак не уверял бы, что его ведомство не причастно к проведению Антитеррористической операции.Впрочем, есть нюанс: если для передачи дела на рассмотрение Международного уголовного суда по инициативе Украины не нужна предварительная ратификация Украиной Римского устава, то чтобы сделать это без согласия Украины (например, по обращению Российской Федерации), нужно предварительное признание Украиной юрисдикции Гаагского трибунала. При этом во втором случае Международный уголовный суд может давать оценку лишь событиям, которые произошли после такой ратификации. 

Именно поэтому руководство Украины, с одной стороны, откладывает ратификацию Римского устава, а с другой — пытается, пусть частично, ввести деятельность Вооруженных сил Украины в законное русло. В частности, законопроект №7163 призван ликвидировать такой юридический нонсенс, как война без войны. Сама процедура — представление законопроекта президентом и одобрение его парламентом — ныне является ничем иным, как выполнением установки Конституции, по которой согласие на применение ВСУ должна давать Верховная Рада. И не столь важно, в какой форме (введением военного положения или принятием специального закона). Поэтому, в принципе, если закон примут, это частично снимет ответственность с военных за их действия в зоне вооруженного конфликта с момента вступления этого закона в силу. 

Однако если власть в Украине коренным образом изменится, не будет никаких преград для наказания украинских военнослужащих, совершавших военные преступления во время АТО до ратификации Римского устава. Для этого хватит обращения Кабмина Украины в Международный уголовный суд с заявлением о признании юрисдикции в деле о военных преступлениях, содеянных на территории Украины, начиная с апреля 2014 г. Кто сейчас может дать гарантию, что такого обращения никогда не будет? 

Конечно, всех несколько сотен тысяч участников боевых действий привлекать к ответственности никто не станет. А вот руководителей АТО, командиров воинских частей и подразделений — запросто. И тех, кто новой власти будет неугоден. Так что остается риск, что за невыполнение президентом Порошенко пункта 20 статьи 106 Конституции Украины, которая обязует его принять меры по введению военного положения “в случае угрозы нападения, опасности государственной независимости Украины”, придется расплачиваться не ему, а тем, кто воевал на Востоке.

Следует полагать, вероятность такого развития событий очень хорошо осознают и на Банковой. Недаром Филатов в процитированном выше выступлении в Конституционном суде Украины объяснил, что ратификация Римского устава откладывается в ожидании, “что в ближайший год или несколько более этот конфликт будет окончательно урегулирован”. Как именно руководство страны планирует “окончательно урегулировать” российскую вооруженную агрессию и вернуть оккупированные территории, подтвердил проект закона “О создании необходимых условий для мирного урегулирования ситуации в отдельных районах Донецкой и Луганской областей” №7164, которым еще на год предлагалось продолжить действие Закона Украины “Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей”, с обещаниями полной амнистии боевиков, государственной поддержки русского языка, назначения местной властью прокуроров и судей, создания из боевиков “народной милиции” и т.п. Иначе говоря, признание полного поражения Украины и принятие условий агрессора. Неудивительно, что этот законопроект Верховная Рада мгновенно приняла в целом с помощью девяти голосов “Оппозиционного блока”, ставших решающими. Но и тут не обошлось без скандала. Дело в том, что Верховная Рада Украины никогда не принимала Закон “Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей”, точнее — этот закон был подписан президентом и опубликован в результате примитивной фальсификации, допущенной бывшим председателем Верховной Рады Александром Турчиновым 16 сентября 2014 г. 

Точнее, в сентябре 2014 г. высшее руководство государства решило, несмотря на позицию значительной, если не преобладающей части народных депутатов Украины, принять два так называемых закона — “Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей” и “О недопущении преследования и наказания лиц — участников событий на территории Донецкой и Луганской областей”. Вторым “законом” (слово “закон” надо заключать в кавычки, поскольку к законотворческой деятельности такие вещи отношения не имеют) вводилась полная амнистия боевиков за все совершенные ими преступления, в частности за сбитый малайзийский “Боинг”, а для этого этот “закон” содержал статью 3 такого содержания: “Закрыть уголовные производства, начатые в связи с действиями, предусмотренными частью первой статьи 1 этого Закона, в которых ни одному лицу не сообщено о подозрении”. А часть первая статьи 1 определяла, о каких действиях речь идет: “Освободить от уголовной ответственности в порядке и на условиях, определенных этим Законом, лиц, которые совершили в период с 22 февраля 2014 года по день обретения действия этим Законом включительно на территории Донецкой, Луганской областей, на которой проводилась антитеррористическая операция, действие, которые содержат признаки преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом Украины…”Но вносить законопроекты в сессионный зал для голосования не было смысла — многие народные депутаты Украины VII созыва категорически не соглашались поддержать эти законодательные предложения, которые должны были служить пропагандистским занавесом российской вооруженной агрессии. И тогда председатель Верховной Рады Украины Турчинов 16 сентября 2014 г. придумал новый вид голосования, не предусмотренный статьей 37 “О Регламенте Верховной Рады Украины”: с помощью системы “Рада”, в тайном режиме. Этот тайный режим состоял в том, что депутаты жали на кнопки системы электронного голосования с отключенным табло, вследствие чего данные о результатах голосования фиксировались, но не обнародовались. Зато их объявил Турчинов, предложив поверить ему на слово.

Таким образом и были “проголосованы” эти два “закона”. А потом случилось самое интересное. Инициаторы такого “законотворчества” опомнились и решили, что вводить в действие оба “закона” — это слишком. И тогда Турчинов передал на подпись Порошенко лишь один, с позволения сказать, “закон” — “Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей”, действие которого ныне продлено еще на год. Что же касается второго закона — “ О недопущении преследования и наказания лиц — участников событий на территории Донецкой и Луганской областей”, который был “проголосован” с помощью отключенной системы “Рада” вместе с законом “Об особом порядке…”, то его Турчинов просто не стал передавать на подпись президенту. Кстати, этот “закон” до сих пор указан на сайте Верховной Рады Украины как принятый 16 сентября 2014 г. по инициативе президента Порошенко. 

Но подписан и опубликован он так и не был.

В связи с откровенной фальсификацией результатов голосования шестеро народных депутатов — Анатолий Гриценко, Юрий Одарченко, Иван Кириленко, Роман Илык, Александр Абдуллин, Олег Канивец — немедленно зарегистрировали два постановления об отмене результатов фальшивого “голосования”, поскольку, согласно Регламенту Верховной Рады, одобренный парламентом законопроект не может быть подан на подпись президенту Украины и, тем более, не может вступить в силу, если в течение двух дней был внесен проект постановления об отмене решения Верховной Рады о принятии этого закона, — пока Верховная Рада не отклонит этот проект постановления.

Но председатель Верховной Рады Турчинов, который сейчас называет депутатов, не поддерживающих идею амнистии боевиков и создание из их числа отрядов “народной милиции”, агентами российских спецслужб, так и не поставил эти проекты постановлений на голосование. Зато в последний день работы Верховной Рады Украины VII созыва свершилась еще одна фальсификация — неизвестные лица “отозвали” эти проекты постановлений без ведома их авторов.

Но это означает, что закон “Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей” так и не вступил в силу, а значит — продлевать еще на год его действие невозможно.

Впрочем, вопиющие нарушения руководством парламента Регламента Верховной Рады Украины уже давно никого не удивляют. На самом деле удивительно другое — мы имеем дело с, видимо, первым случаем в истории, когда руководство государства надеется освободить оккупированные территории, пообещав ликвидировать на этих территориях признаки государственности. А значит, вооруженный конфликт и далее будет тлеть, подвергая украинских военных опасности попасть под преследование Международного уголовного суда за участие в военных действиях в условиях правового режима мирного времени.

Игорь ЛУЦЕНКО