Апрельские выборы в объединенные территориальные громады власть назвала едва ли не самыми грязными в истории Украины и как можно быстрее решила “исправить” ситуацию. Но реформы, предложенные правительством, — это не решение проблем, а новые проблемы.
Традиции политической жизни — это то незначительное стабильное, что десятилетиями остается неизменным, впрочем, не сказать, что позитивным. Избираясь, кандидаты обещают решить наболевшие вопросы избирательной системы, а будучи уже избранными, больше занимаются проблемами сфер государственного хозяйствования и возможностями, которые уже на тот момент кажутся значительно более привлекательными, чем предвыборные обещания. Проблемы избирательной системы отходят на второй-третий план, а еще лучше — на четвертый-пятый годы полномочий. Очевидно, что “проблемность” избирательной системы справедлива и закономерна. При неудачном электоральном результате виноваты “админресурс” и “беспрецедентные фальсификации”, что позволяет примерить на себя образ обиженного оппозиционера (люди таких любят) и “на жирке” пересидеть до следующих выборов. В случае же успеха — смотрите абзац выше. Зачем спешить ломать то, что дает гарантированные результаты?
Так, 11 апреля Кабмин поддержал проект закона Украины “О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно усиления ответственности за нарушение избирательного законодательства”, разработанный Гражданской сетью ОПОРА совместно с МВД, Национальной полицией. Проект, как отмечалось, согласован с ГПУ, Минюстом и ЦИК.
Речь в нем идет не столько об избирательной системе или проекте Избирательного кодекса, речь о нововведении, которое непосредственно касается процесса выборов и в случае реализации дает одному ведомству или его как сегодняшнему, так и следующим руководителям два рычага управления. С одной стороны, объективно противостоять, не допускать, пресекать все то, что может исказить народное волеизъявление (звучит привлекательно, согласитесь), с другой — публично делать то же самое, но в пользу/ущерб тем или другим союзникам, конкурентам, оппонентам (это уже более реалистично).
“Мы должны подготовиться к очередным выборам президента… Этот закон даст ответ, после его принятия, об ответственности за скупку голосов, фальсификацию результатов. Думаю, никого не нужно убеждать в том, что фальсификация или искажение результатов выборов чрезвычайно дорого обходится украинским гражданам…” — заявил премьер-министр В.Гройсман.
Далее, 13 апреля 2018 г. этот документ был внесен в парламент и зарегистрирован под №8270, но самое интересное в обосновании этого вопроса началось 29 апреля. Именно в этот день состоялось голосование в 40 ОТГ, в ходе которого избирали депутатов 113 сельских, 16 поселковых и 4 городских рад территориальных громад, а также соответствующих сельских, поселковых и городских голов.
Не сговариваясь с авторами проекта, но словно в унисон с ними еще больше актуализируя необходимость принятия упомянутого выше законопроекта, Комитет избирателей Украины по итогам наблюдения за этими выборами подтвердил: “Выборы 29 апреля стали самой грязной кампанией за всю историю проведения выборов в ОТГ начиная с октября 2015 г. На этих выборах были применены наиболее масштабные технологии подкупа и самое большое количество фактов подкупа по итогам выборов”.
Официальные лица Нацполиции подтвердили, что зарегистрировано целых 19 таких производств: в Одесской и Днепропетровской областях — по пять, Харьковской — три, Кировоградской — два, Запорожской, Полтавской, Тернопольской и Хмельницкой — по одному. Если бы все завершилось традиционными для нас статистическими показателями количества зарегистрированных уголовных производств, собственно, мы бы остались ровно в той реальности, к которой привыкли.
Впрочем, неожиданно 2 мая свою обеспокоенность указанным вопросом выразил гарант. В тот день на заседании СНБО он заметил, что “очень встревожен количеством фактов подкупа избирателей со стороны отдельных политических сил”. Глава государства обратился к правоохранителям с требованием довести дела до логического завершения, чтобы “каждый, кто совершил это преступление против демократии, оказался в тюрьме”. Он подчеркнул важность привлечения к ответственности тех, кто организовывал подкуп избирателей: “Не только исполнителей, но и тех, кто организовывал схемы”. При этом президент подчеркнул: “Пребывание в оппозиции отнюдь не дает политическую защиту от уголовного преследования”.
Если бы не слова об оппозиции, можно было бы действительно с долей иронии, но поверить в истинность намерения Петра Алексеевича быть “гарантом избирательных прав граждан”. Но на фоне озвученных результатов выборов в ОТГ, показавших победу ВО “Батьківщина” в выборах депутатов местных рад (по данным ЦИК, политическая сила Ю.В.Тимошенко получила 275 мандатов, что составляет 30,52%, против 216, или 23,97%, у БПП), почему-то думается о не слишком высоком уровне удовлетворения президента эффективностью людей и медиа, работающих на его политическую силу. Наслоения политической грязи, не важно, именем кого она названа, приводят к информационной усталости, промежуточное следствие которой — апатия, низкая явка молодежи и людей трудоспособного возраста на выборы, конечный результат — жизнь молодежи определяют голосованием люди пенсионного возраста, с которыми научились работать технологи. Поэтому использование нового инструментария является скорее предпосылкой достижения необходимого результата, чем полированием отдельных аспектов привлечения лиц к ответственности.
Вся суть “реформы”, наверное, 145-й по счету, находится в плоскости уголовного преследования, хотя предлагаются изменения и в КУоАП.
Нужно начинать с базовых вещей. Статья 12 Уголовного кодекса Украины (УКУ) в зависимости от степени тяжести классифицирует преступления на небольшой, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие. В действующей редакции УКУ преступления, связанные с нарушениями избирательного законодательства, относятся к средней и небольшой тяжести, то есть предусматривающие наказание в виде лишения свободы до пяти и двух лет соответственно.
Вместе с тем для того, чтобы преступление квалифицировалось как тяжкое или особо тяжкое, максимальное наказание должно быть более пяти лет лишения свободы.
Приведенная выше цитата гаранта о необходимости привлечения к ответственности организаторов подкупа важна для понимания того, о чем будет идти речь ниже.
Авторы законопроекта отмечают: “Повышение санкций за избирательные преступления не является самоцелью. Изменения, предусмотренные проектом, направлены на формирование предпосылок и инструментария для выявления, расследования преступлений и привлечения к ответственности виновных лиц”.
Теперь все то же самое, но детальнее: статья 246 Уголовного процессуального кодекса Украины предусматривает основания проведения негласных следственных (сыскных) действий, определяя их как разновидность действий, сведения о факте и методах проведения которых не подлежат разглашению и которые проводятся исключительно в уголовном производстве по тяжким или особо тяжким преступлениям (обычно на основании определения следственного судьи).
Каковы же эти действия? Для понимания читателем:
— аудио-, видеоконтроль лица (разновидность вмешательства в частное общение);
— наложение ареста на корреспонденцию лица без его ведома, осмотр и выемка;
— снятие информации с транспортных телекоммуникационных сетей, с электронных информационных систем;
— обследование публично недоступных мест, жилья или другого владения (следователь имеет право обследовать путем тайного проникновения в них);
— установление местонахождения радиоэлектронного средства; наблюдение за лицом, вещью или местом; мониторинг банковских счетов;
— аудио-, видеоконтроль места (скрытая фиксация сведений с помощью аудио-, видеозаписи внутри публично доступных мест, без ведома их собственника, владельца или присутствующих в этом месте лиц, при наличии сведений о том, что разговоры и поведение лиц в этом месте, а также другие там происходящие события могут содержать информацию, имеющую значение для уголовного производства);
— контроль за совершением преступления и т.п.
Странно то, как открыто авторы говорят о причинах внесения изменений в законодательство об ответственности за эти виды преступлений. Получение перечисленного выше инструментария путем усиления санкций, несмотря на то, что объект и объективная сторона преступления не изменились (ведь общественные отношения в сфере обеспечения свободного волеизъявления не стали более весомыми, чем были предыдущие двадцать лет), выглядит способом корректирования закона под ситуацию. Санкция должна следовать из такого: вреда, который могут нанести или наносят действия; вида общественного отношения, на которое посягают; способа совершения противоправного действия; роли и участия соучастника и пр., а не из принципа — санкция нам нужна для инструментария. В теории санкция призвана не наказывать, а обеспечить перевоспитание лица, а уже потом из нее следуют профилактическая, карательная и другие функции.
Например, предложенная редакция части пятой статьи 157 УКУ предусматривает ответственность председателя, заместителя председателя, секретаря или другого члена избирательной комиссии за уклонение от исполнения своих обязанностей без уважительных причин (максимальная санкция — лишение свободы на срок до трех лет).
Статья не предусматривает обязательности наступления последствий из-за такой бездеятельности. При этом положение части второй статьи 11 УКУ определяет, что не является преступлением действие или бездеятельность, которая хотя формально и содержит признаки преступления, но из-за малозначительности не представляет общественной опасности, то есть не причинила и не могла причинить существенного вреда физическому или юридическому лицу, обществу или государству. Если в вопросе деятельности председателя, заместителя председателя или секретаря можно говорить об их определяющей роли, а их преступная бездеятельность может привести к искажению волеизъявления, то в случае с членом комиссии ситуация дискуссионная, ведь один отдельный голос члена не влечет за собой наступление последствия при принятии консолидированных решений.
Далее. Кодекс предлагается дополнить статьей 158-3 “Фальсификация, подлог, похищение или уничтожение избирательной документации, документов референдума, печати избирательной комиссии или комиссии референдума” (для целей статьи ответственность в части документации референдума не анализируется).
Часть первая устанавливает максимальную ответственность в виде лишения свободы на срок от двух до шести лет за подписание председателем, заместителем председателя, секретарем, другим членом избирательной комиссии протокола о подсчете голосов избирателей на избирательном участке, протокола об итогах голосования или результатах выборов до окончательного заполнения протокола, а также подписание такого протокола не на заседании избирательной комиссии.
Часть вторая этой статьи предусматривает ответственность в виде лишения свободы на срок от трех до семи лет за подлог, незаконное изготовление, использование или хранение избирательной документации (под избирательной документацией следует понимать списки избирателей, избирательные бюллетени, все постановления, протоколы, акты избирательных комиссий, заявления и представления членов избирательной комиссии, субъектов избирательного процесса, другие документы, которые принимаются/составляются избирательными комиссиями и/или подаются в избирательные комиссии в ходе избирательного процесса).
Субъективно, если сравнивать эти положения с уже существующими в кодексе, то не покидает ощущение непропорциональности санкций самому преступлению. К примеру, статья 366 УКУ предусматривает ответственность за должностной подлог (составление, выдачу должностных лицом заведомо неправдивых официальных документов, внесение в официальные документы заведомо неправдивых сведений, другая подделка официальных документов), без необходимости наступления последствий, наказывается ограничением свободы на срок до трех лет.
Как и относительно преступлений, предусмотренных частями первой и второй статьи 158-3 УКУ, для привлечения лица к ответственности по части первой статьи 366 УКУ не требуется наступление последствий. Кроме этого, в некоторой степени по отдельным признакам похожи и субъекты совершения, ведь наделены особой правомочностью, а предмет преступления в обоих случаях формально является документом. Общественная опасность этих преступлений не настолько резко отличается (оценочное суждение).
При всех похожих составляющих в глаза бросается разительное отличие в санкциях. Ни МВД, ни ОПОРА особого внимания обоснованию необходимости внести такие изменения не уделяют, чем собственно и подтверждают тот тезис, что санкция в этих изменениях является предпосылкой получения возможности на проведение негласных следственных действий.
Упомянутая статья (158-3 УКУ) имеет, кроме перечисленных выше, еще две части. Часть третья устанавливает ответственность в виде лишения свободы на срок от пяти до семи лет за похищение, повреждение или уничтожение печати избирательной комиссии, избирательной урны с бюллетенями, списка избирателей или протокола о подсчете голосов избирателей, об итогах голосования в пределах соответствующего избирательного округа на выборах, о результатах выборов, а также избирательного бюллетеня, бюллетеня для голосования на референдуме.
В этом случае в качестве примера приведу санкции за совершение грабежа, объединенного с насилием, не являющимся опасным для жизни или здоровья пострадавшего (ч. 2 ст. 186 УКУ), — лишение свободы на срок от четырех до шести лет, или, предположим, за разбой без квалифицирующих признаков — лишение свободы на срок от трех до семи лет. Не считаю это передергиванием, ведь наказание должно быть соизмеримым действию, а не чрезмерным, поскольку для кого-то, по большому счету, это будут годы жизни в местах лишения свободы.
Действия, предусмотренные частями первой, второй или третьей, совершенные повторно или по предварительному сговору группой лиц или должностным лицом с использованием служебного положения, или если такие действия привели к невозможности установления результатов голосования на избирательном участке, итогов голосования в соответствующем избирательном округе, установлению результатов выборов или к признанию голосования на избирательном участке, — наказываются лишением свободы на срок от семи до десяти лет.
По части второй статьи 366 УКУ, то есть подлог, вызвавший тяжкие последствия, что можно приравнять к последствиям преступления предлагаемой части четвертой статьи 158 УКУ, максимальная санкция — лишение свободы на срок от двух до пяти лет. В то же время по части четвертой статьи 158-3 УКУ — от семи до десяти лет. Неужели служебные документы, по которым можно распорядиться миллиардами гривен, вдвое менее ценные, чем избирательная документация? Исходя из санкций, так и есть.
Ради справедливости, законодатели оставляют возможность избежать уголовной ответственности, сообщив о совершении преступления, содействовав его раскрытию до момента привлечения к уголовной ответственности.
Другая важная статья, вернее, предложенная ее редакция, — 160 УКУ “Подкуп кандидата, баллотирующегося на выборах, избирателя, участника референдума”. Диспозиция настолько широкая, что субъектом совершения преступления не является разве что неподсудное лицо.
Принятие предложения, принятие обещания или получение выгоды, — каждое из этих действий отдельно и в совокупности уже порождает состав преступления для кандидата (впервые в истории вводится ответственность такого субъекта, говорят, что так будут бороться с фиктивными однофамильцами и техническими кандидатами), — избирателем (здесь вроде бы все понятно). За что выгода, спросите вы. Ответ: за совершение или несовершение каких-либо действий, связанных с непосредственной реализацией им избирательного права свободно избирать и быть избранным, то есть формально даже не пойти на выборы, заранее пообещав это, в обмен на застолье, уже может породить ответственность, независимо от того, пошел избиратель на участок или нет. Ведь ответственность наступает независимо от фактического волеизъявления лица, результатов голосования, регистрации, отказа в регистрации или отмены решения о регистрации кандидата, баллотирующегося на выборах.
Кроме того, указанная статья порождает ответственность за отказ от участия в голосовании, голосование на избирательном участке более одного раза, голосование за отдельного кандидата, баллотирующегося на выборах, кандидатов от политической партии, местной организации политической партии или отказ от такого голосования, передачу избирательного бюллетеня другому лицу, баллотирование или отказ от баллотирования на выборах.
Важной составляющей ответственности является условная “коррупционная составляющая”, то есть та составляющая, которой субъекта преступления склоняют к тем или иным действий. Для целей этой статьи под неправомерной выгодой следует понимать продукты питания и спиртные напитки независимо от их стоимости, а также деньги, товары, услуги, работы, льготы, преимущества, ценные бумаги, кредиты, лотерейные билеты, другие материальные и нематериальные активы, стоимость которых превышает 3% минимальной заработной платы (на сегодняшний день немногим более 110 грн, или 4 долл.), которые на безвозмездных или на других льготных условиях предлагают, обещают, предоставляют или получают без законных на то оснований.
Предположим, пообещал кому-то, что пойдешь голосовать, так как в этом случае после этого вы идете пить пиво (пейте недорогое, отечественное, не более определенного литража и не закусывайте) за его средства. При таких условиях он повлиял на ваше волеизъявление, поскольку иначе вы не планировали идти на выборы, итак оба подлежите ответственности: вы по части первой — до двух лет лишения свободы, а он по части второй — до шести лет.
Отдельный состав преступления предусматривает ответственность до шести лет лишения свободы за предложение или предоставление избирателям, юридическим лицам (заведениям, учреждениям, организациям) неправомерной выгоды, что сопровождается предвыборной агитацией, напоминанием или использованием партийной символики, имени или изображения кандидата. То есть, если по части второй имущественная выгода предоставляется за какие-либо действия, без политической окраски, то в случае части третьей то же, но за конкретные или в интересах конкретных флагов.
А часть четвертая — самая угрожающая — устанавливает ответственность от пяти до семи лет за действия, предусмотренные частью второй или третьей, совершенные повторно или по предварительному сговору группой лиц или председателем, заместителем председателя, секретарем, другим членом избирательной комиссии, кандидатом, баллотирующимся на выборах, или его доверенным лицом, другим лицом по просьбе кандидата или по доверенности кандидата или политической партии, выдвинувшей его, представителем политической партии или местной организации политической партии в избирательной комиссии, а также официальным наблюдателем.
По большому счету, любое действие можно подвести под ту или иную статью из предложенных новых редакций, назвав его подготовкой к совершению преступления тяжкого, а тем самым зарегистрировав производство, и проводить негласные следственные действия как относительно членов избирательных комиссий, председателей, секретарей, наблюдателей, так и относительно избирателей, отдельных юридических лиц, кандидатов (не являющихся народными депутатами), их штабов, региональных представительств, местных организаций, то есть на сколько хватит фантазии работников Нацполиции.
В своем авторском блоге руководитель МВД заметил: “По данным опроса общественного мнения, проведенного GfK Uкгаіnе в июне-июле 2017 года для офиса Совета Европы в Украине, 68% украинцев недовольны честностью выборов, 19% — удовлетворены и только 16% готовы обратиться к правоохранителям в случае получения денег за голос, что указывает на масштабность проблемы”.
Сложно сравнивать уровень недовольства украинцами выборами с уровнем недовольства или недоверия к органам государственной власти, органам Нацполиции. Пусть каждый читатель ответит сам себе, верит ли он в то, что при существующих на сегодняшний день системных противостояниях в пределах политических сил участников коалиции (не говоря о полярных оппозиционерах) эти изменения нацелены прежде всего на обеспечение законного волеизъявления, а не будут своеобразной козырной картой на столе переговоров об этих договоренностях?
