Итоги-2023: Россия, Украина и новая ближневосточная война Зеэв Ханин день назад

 Можно отметить и местные рефлексии на реалии ближневосточного конфликта, и реакции в контексте геополитических интересов и амбиций конкретных стран-наследников СССР. 

Россия и Украина как стороны конфликта

Одним из наиболее заметных сюжетов в этом смысле является позиция, которую по отношению войны еврейского государства с “Хамасстаном” занимают Москва и Киев, которые с 2014 г. пребывают в состоянии тяжелого вооруженного противостояния.  

Россия практически открыто поддержала “Хамас”, как сателлита Ирана, нынешнего ближайшего российского партнера на Ближнем Востоке. Голоса в России, призывающие ее политическое и военное руководство пересмотреть их позицию в контексте новой ближневосточной войны, звучат очень минорно, хотя они есть не только среди “умеренных прагматиков”, но даже отдельных “консервативных российских имперцев”. В этих кругах израильский опыт противостояния агрессии арабских стран и исламистскому террору, особенно после 2014 года, также востребован: понятно, со своими аллюзиями на этот счет. (Если сравнивать Израиль с Россией, то отторгнутой частью исторической родины, по их мнению, следует считать уже Украину.) 

Именно такую оценку нынешней ситуации представил один из близких к Кремлю политологов, сотрудник Финансового университета при правительстве РФ Геворг Мирзаян, который назвал пять причин, делающих осмысленным для России поддержать Израиль, а не “Хамас”. Его главный посыл — Израиль, какой он ни есть — “был и остается грандиозным волнорезом для исламского терроризма”, и, если он в этой войне потерпит неудачу, “воодушевленные своим успехом террористы уйдут на новые фронта — в частности, в Среднюю Азию и на Кавказ. Где в борьбе с ними будут гибнуть уже не израильские, а российские солдаты”. Одновременно автор статьи выразил недоумение позицией российских патриотов, которые поддерживают “Хамас”, заявив, что подконтрольный исламистам “сектор Газа является фактически ближневосточной Украиной. Территорией, которую группа радикалов превратила в самый настоящий террористический рассадник… которую во имя безопасности своей страны и своих граждан нужно денацифицировать”.

Если оставить в стороне сравнения Газы с Украиной (по поводу чего у большинства израильтян имеются ровно противоположные аллюзии) сама по себе идея того, что Израиль является передовым форпостом западной цивилизации, израильтянам вполне близка.

Но так или иначе, сторонники поддержки Израиля в его противостоянии с “Хамасом” в российском истеблишменте находятся в явном меньшинстве. Там доминирует прямо противоположная линия, что и объясняет длинный список прохамасовских демаршей официальной Москвы: от приема на официальном уровне членов руководства террористической группировки и обвинений Израиля в “военных преступлениях” до резонансных антиизраильских дипломатических шагов и российское экономическое содействие “Хамасстану”. А также выраженную пропалестинскую — и, тем самым, антиизраильскую линию, которую заняли государственные российские медиа.

Глас народа

Логично предположить, что широко растиражированная позиция властей должна была достаточно быстро сказаться на настроениях широкой российской публики. Судя по социологическим опросам, на первый взгляд, их реакция была достаточно инертной.

Исследование “Фомнибус” 13—15  октября, буквально через неделю после резни, устроенной палестинскими террористами в поселках юга Израиля, показало, что симпатии к Израилю выказали лишь 9% россиян, но и на стороне “Палестины” были лишь 10% опрошенных, а еще 73% не симпатизировали ни одной из сторон. То есть новая ближневосточная война, триггером которой стало беспрецедентное по масштабам столкновение демократической страны с исламистским террористическим режимом, занимавшее в те дни верхние строчки мировой повестки дня, была для россиян ”non-issue”. Это, заметим, мало отличалось от расклада в общественных настроениях ряда европейских стран, например Великобритании (по 19% за Израиль и палестинских арабов, остальные одинаково сочувствовали или не поддерживали ни одну из сторон конфликта, либо вообще не имели мнения на этот счет).

Опрос населения РФ, проведенный “Левада-центром” спустя неделю, в ходе которой российская дипломатия предприняла ряд вполне определенно антиизраильских шагов, показал уже иную картину. Хотя две трети (66%) респондентов в палестино-израильском конфликте также не поддерживали ни одну из сторон, доля симпатизирующих палестинским арабам (в данном случае — “Хамасу”) была в 3,5 раза выше, чем сочувствующих Израилю. (О симпатиях израильской стороне чаще говорили молодые люди в возрасте 25-39 лет и жители крупных городов.) В целом, по сравнению с замерами “Левада-центра” 2007—2010 гг., доля сторонников палестинских арабов в их конфликте с Израилем выросла заметно (с 9—14% до 21%), а еврейского государства — вдвое уменьшилась (до 6%).

Все это выглядит некоторым противоречием с тем фактом, что последние полтора десятилетия как раз был период заметного налаживания и диверсификации отношений Иерусалима и Москвы. Действительно, еще 8—10 лет назад, по данным того же “Левада-центра”, порядка 70% россиян заявляли о позитивном отношении к Израилю, и не считали его врагом, в то время как в списке оппонентов, помимо США, Грузии и стран Балтии, был нынешний ближайший союзник Москвы — Иран.

Анализируя итоги исследования 2016 г. уровня антисемитизма и толерантности россиян, эксперты того же центра пришли к выводу, что “образ Израиля в России весьма позитивно окрашен и с годами скорее улучшается, становится более отчетливым и притягательным. Наибольший интерес и симпатию к Израилю проявляют обеспеченные, молодые и образованные респонденты, а также москвичи”. На отпор Израиля радикальным арабским группировкам и его действия по обузданию инфраструктуры террора в палестинских арабских анклавах в 2006—2008 годах, в России общественное мнение “реагировало спокойно, если не сказать равнодушно”.

Наконец, еще два года спустя, в сентябре 2018 г., 52% россиян, опрошенных фондом “Общественное мнение”, также рассматривали Израиль как дружественное по отношению к России государство, и лишь 16% считали иначе; 34% относились к еврейскому государству “хорошо”, 58% — “безразлично”, и лишь 4% — “плохо”. А сотрудничество Израиля и России считали одинаково выгодным обеим странам 57% опрошенных.

Но нынешние непубличные опросы, данные которых, как правило, не появляются в открытых источниках, показывали ровно противоположную картину: в ответах на прямые вопросы интервьюеров доля россиян, заявивших о симпатиях Израилю, оказалась заметно ниже, чем доля тех, кто такой симпатии к нему не испытывал.  

Произошедшая буквально overnight метаморфоза в настроениях россиян заставляет предположить, что в России имеет место сценарий, который социологи, отмечая, что латентные антисемитские настроения россиян (включающие наследие слегка замаскированного под антиизраилизм государственного антисемитизма советских времен), сохраняются практически неизменными на протяжении всех постсоветских лет, до самого последнего времени все же считали маловероятным. Предполагалось, что антисемитские и антиизраильские публикации в правительственных и провластных СМИ, поощряемая, или как минимум, не сдерживаемая властями националистическая пропаганда и проявления в отношении евреев “бюрократической ксенофобии” в определенный момент могут оживить некоторые почти забытые модели антисионизма советского образца. Было понятно, что без целенаправленной пропаганды вероятность такого развития событий была невелика, но, если такие сигналы появятся, они найдут отклик в массовом сознании. Что, если приведённое выше данные отражают не некий разовый эмоциональный всплеск, а проявление идеологического запроса, формирующегося, или всегда имевшегося в российском обществе и его элитах, постепенно и происходит, хотя пока и не масштабах советских времен. 

Не стоит удивляться, что параллельные изменения почти немедленно последовали в общественном мнении израильтян. Согласно данным регулярных глобальных опросов авторитетного The Pew Research Center, в 2007—2018 гг. о позитивном отношении к России заявляли от пятой части до трети опрошенных израильтян, а в 2019 году эта доля даже повысилась до 45%. Но после вторжения российских войск в Украину 24 февраля 2022 г. эта доля вновь резко снизилась, составив 19%. Более половины (53%) в израильтян в июне 2022 имели о России очень негативное, и еще 25% — скорее негативное суждение. Надо полагать, события двух последних месяцев лишь усилили эту тенденцию. 

Как повели себя в Украине

Заметим, что определенные опасения высказывались и в отношении также не лишенного остаточных антисемитских стереотипов украинского общества. Впрочем, его реализация в Украине считалась еще менее вероятной, в том числе и потому, что со стороны властей, взявших курс на евроинтеграцию, и потому заинтересованных максимально дезавуировать традиционное представление об украинцах как народе-антисемите, подобного антисионистского и тем более антисемитского запроса быть не могло.

Стоит также учесть, что в Украине, особенно в последние 10 лет, стало модно сравнивать себя с Израилем как со страной, которая дала положительный пример — смогла построить полноценную либеральную демократию, обеспечить расцвет высокотехнологической экономики и социальной сферы, сформировать прочный стратегический союз с США и оптимальную модель отношений с ЕС. Но особенно — добиться успеха в создании системы национальной безопасности и борьбы с террором. После 24 февраля 2022 общественное видение Израиля в качестве оптимальной “ролевой модели” для Украины почти не изменилось, несмотря на некоторое разочарование недостаточно активной поддержкой Иерусалимом, по мнению официального Киева и частью общества, в их противостоянии российскому вторжению.

Так, согласно опросам, проведенным Киевским международным институтом социологии (КМИС), по сравнению с декабрем 2021, то есть до начала российского вторжения, к январю 2023 г. доля граждан Украины, которые полагали Израиль дружественной им страной, снизилась несущественно — с 55% до 52%. Причем снизилась и доля придерживавшихся противоположной точки зрения — с 17% до 12,5%. Баланс положительно-отрицательных оценок за два года почти не изменился, составив, соответственно, +38% и +39%. Тот же опрос показал почти 2,5-кратный рост, по сравнению с декабрем 2021 г. (64% и 27% соответственно) доли украинцев, которые в конфликте Израиля с Ираном поддерживали именно еврейское государство.

Логично, что и на этот раз лидеры Украины выразили безоговорочную поддержку Израилю и резко осудили “Хамас” и его покровителей в Тегеране. Помимо моральной стороны вопроса, очевидным интересом Киева является максимально возможная дипломатическая изоляция Ирана, поставляющего России ударные беспилотники, широко используемые им в войне в Украине. А также продвижение в международный информационный дискурс напрашивающегося сравнения нападения, как выразился президент Украины Владимир Зеленский, “террористической организации” “Хамас” на Израиль с “террористическим государством” РФ на Украину.

Подобные аллюзии с энтузиазмом восприняло украинское общество, которое практически накрыла волна солидарности и сочувствия Израилю и израильтянам. Опрос общественного мнения, проведенный в конце ноября-начале декабря 2023 г. Киевским международным институтом социологии (КМИС) показал, что две трети (69%) опрошенных украинцев в нынешнем конфликте поддерживают Израиль, 18% — обеим сторонам в равной мере, и лишь 1% симпатизируют палестинским арабам (еще 12% не имели мнения по этому вопросу).

Имеем ли мы дело с ситуативным совпадением и несовпадением интересов Израиля с интересами соответственно, Киева и Москвы, которые, как все еще полагают отдельные, назовем их так, “скептики-реалисты”, могут измениться с изменением геополитического контекста?

Или же, как считают иные обозреватели, отношение россиян и украинцев к войне Израиля с палестинскими террористами определяется их цивилизационно-ценностным выбором между “демократическим Северо-Западом” и “авторитарным Юго-Востоком”? Мнения на этот счет пока расходятся, но актуальность поиска адекватного ответа на этот вопрос вряд ли вызывает сомнения.