По данным НБУ, за семь последних лет украинские компании отмыли через оффшоры 7,9 млрд долларов. В большинстве случаев эти деньги должны были вернуться в Украину в виде оплаты за экспортированные товары, но оседали на счетах дружественных контрагентов за границей до лучших времен, и лишь спустя время возвращались в Украину, но уже не как валютная выручка, а как прямые иностранные инвестиции (ПИИ). Свыше 20% всех ПИИ в Украину — это средства украинских же компаний, в свое время осевших на Кипре, в Нидерландах, Швейцарии, Австрии и других странах.
Несмотря на то, что на первый взгляд стабильности национальной волюты ничего не угрожает, дисбаланс между импортом и экспортом товаров не может не настораживать. По данным НБУ, даже при благоприятных внешнеэкономических условиях для украинских экспортеров, в течение января — мая 2018 года продолжалось постепенное увеличение дефицита внешней торговли — до 3,4 млрд долл., в сравнении с 2,6 млрд долл. в январе — мае предыдущего года. С одной стороны, это говорит о том, что импорт растет быстрее экспорта, с другой, позволяет предположить, что до сих пор далеко не вся валютная выручка экспортеров возвращается в страну.
Согласно закону “Про порядок проведения расчетов в иностранной валюте”, валютная выручка резидентов от экспортных операция подлежит зачислению на их валютные счета в украинских банках не позднее 180 дней с момента таможенного оформления. Способов обойти это условия не мало, начиная от сговора с банком, который закрывает глаза на не возврат валюты и заканчивая банкротством либо самого резидента, либо его контрагента за границей, тоже связанной компании, расположенной, как правило, в оффшорных зонах либо низконалоговых юрисдикциях.
Например, украинская компания-экспортер может заключить с контрагентом-нерезидентом договор о зачете встречных требований, вследствие чего валютная выручка по контракту экспортеру не возвращается. Или использовать вексельные формы расчетов, позволяющие де-юре считать сделку завершенной, а де-факто продлить период возврата валюты в страну на неопределенный срок, ведь вексель может иметь сроки погашения, намного превышающие 180 дней. Благодаря “вексельной” схеме, можно вообще уклониться от возврата валюты в страну и избежать ответственности за нарушение сроков расчетов при проведении внешнеэкономических операций.
Не редко, пытаясь вывести валюту из страны, компании прибегают к процедуре банкротства. После проведения экспортной операции банкротится либо иностранный контрагент, так и не оплатив фактическую поставку товара, либо украинская фирма-экспортер, после банкротства которой, возвращать оплату уже некому. Причем если украинская фирма является плательщиком НДС, то до фиктивного банкротства, она еще и возместить НДС из госбюджета успевает, “нагрев” государство дважды. В течение первого полугодия текущего года только крупные плательщики получили 45,5 млрд грн возмещения НДС, более 70% от общего объема бюджетного возмещения по Украине. Причем значительную часть возмещения, свыше 75%, получили предприятия агропромышленного комплекса.
По свежи расчетам НБУ, пятая часть всех прямых иностранных инвестиций в Украину, поступивших за 2010-2017 гг, это так называемые round-tripping отечественного капитала. Средства, в свое время выведенные из Украины посредством различных схем, которые потом возвращаются на родину в виде прямых вложений в акционерный капитал из-за границы и кредитов от прямого инвестора. И тут экспортеры агропродукции тоже в лидерах, причем не только по поставкам товаров в другие страны, но и по использованию различных схем, позволяющих придержать оплату за этот товар где-то на островах.
В случае с экспортом агропродукции речь как правило идет о плательщиках единого налога четвертой группы, операции которых не подлежать контролю трансфертного ценообразования, чем они активно пользуются. В итоге, по данным НБУ, если сравнить данные Департамента сельского хозяйства США об объемах экспорта сельскохозяйственной продукции и данные Всемирной организации торговли по объемам экспортной выручки, то Украины окажется в первой десятке стран мира среди экспортеров агропродукции и лишь в третьем десятке, по объемам экспортной выручки. Как бы не росли цены на товары АПК на внешних рынках, валюты в стране больше не становится именно благодаря множеству способов не возвращать ее в страну.
Это подтверждает и анализ НБУ динамики поступлений экспортной выручки в 2015—2017 гг. — по их данным, не смотря на изменения норм обязательной продажи валюты, экспортеры все равно заводят ее в страну лишь в объеме, необходимом для пополнения оборотных средств. остальное продолжает оседать на счетах контролируемых компаний за границей. Косвенно это подтверждает и статистика по поступлениям негарантированных займов от нерезидентов — более половины этих ничем не обеспеченных кредитов, были получены украинскими компаниями от фирм, зарегистрированных в странах с низким уровнем налогообложения. И юрисдикция этих контрагентов, и отсутствие обеспечения по займам, говорят об их связанности с украинскими компаниями. По сути, они хранят деньги украинских экспортеров “до востребования” и готовы в любую минуту в виде кредита их вернуть. По итогам 2017-го 76% общего количества экспортных операций было проведено с привлечением иностранных посредников по месту регистрации в странах с льготным налогообложением.
Последствия от этих практик для украинской экономики очевидны — чем выше дефицит валюты на внутреннем рынке, тем выше давление на гривну, тем меньше возможностей у НБУ регулировать ее курсовые колебания и пополнять наши валютные резервы, которые нам нужны в ближайшие годы из-за пиковых выплат по внешним займам. Несмотря на благоприятные внешнеэкономические условия, дефицит платежного баланса не сокращается — 41 млн долл. США по итогам мая. Дефицит текущего счета тоже растет — 415 млн долл. за пят месяцев 2018 года, против 308 млн долл. за соответствующий период прошлого года. Международные резервы после совершения платежей по госдолгу, номинированному как мы помним в иностранной валюте, в июне снизились до 18 млрд долл. В такой ситуации потребность страны в валюте очевидна и по идее власть должна сделать все возможное, для того чтобы минимизировать использование схем, позволяющих эту валюту в страну не возвращать. Особенно сейчас, когда в разгаре уборочная и экспортеры агропродукции, те самые, которые активно используют вышеописанные схемы невозврата валюты, активно заключают контракты с иностранными, но дружественными, контрагентами.
Национальный банк, в ответ на информационный запрос ЗН, ответил, что видит “тенденцию к снижению объемов возврата валютной выручки, о чем были проинформированы разные ведомства Украины”. Хотя коммерческие банки видят какие объемы валюты не вернулись в страну по истечению 180 дней, отведенных на возврат средств и наверняка информируют об этом Нацбанк, суммы “невозврата” в НБУ не назвали ссылаясь на банковскую тайну, бережно оберегающую от ответственности и экспортеров, и регулятора. В НБУ считают, что ответственность за своевременный возврат валютной выручки в страну лежит на Государственной фискальной службе, осуществляющей, кроме прочего, и контроль за валютными операциями экспортеров.
Действительно, в случае не поступления валюты в течение 180 дней банки уведомляют об этом территориальные подразделения фискальной службы по месту регистрации экспортера. А те на основании этих сообщений должны провести документальные проверки указанных предприятий.
В ГФСУ за запрос ЗН ответили, что во время этих проверок нередки случаи, когда экспортеры, после осуществления крупных поставок продукции за границу в течение 3-4 месяцев исчезают, а валютная выручка за экспортированную продукцию не поступает. “При этом впоследствии проверить таких субъектов нет возможности, так как они отсутствуют по мету регистрации. Кроме того, если субъект внешнеэкономической деятельности не является плательщиком НДС, налоговые органы лишены возможности отследить цепочку приобретения товаров растительного происхождения”, — говорится в ответе ГФСУ. По сути, фискальная служба признает, что действующие механизмы контроля в действительности не дают возможности что-либо контролировать. Даже санкции, которые накладывает на субъектов ВЭД Минэкономразвития, по заявлению ГФСУ, не являются эффективным и тем более упреждающим механизмом. Санкции, даже к тем компаниям, которые пребывают в розыске, применяются спустя значительный промежуток времени (в течение трех лет) с момента нарушения, что дает экспортеру возможность свободно вести внешнеэкономическую деятельность еще долгое время. После вступления в силу нового закона о валюте, с января 2019 года, статья 37, предполагающая эти санкции и вовсе будет исключена из ЗУ “О внешнеэкономической деятельности”, как и отдельные положения других статей, предполагающие применение к субъектам ВЭД санкций в случаях нарушения ими законодательства Украины. Читай — станет еще хуже.
ГФСУ неоднократно предлагала НБУ внедрить процедуру резервирования денежных средств экспортерами в уполномоченных банках в порядке (размерах средств и сроках), установленном НБУ, или урегулировать осуществления экспортных операций при условии получения экспортерами предоплаты в размере не менее 75% суммы контракта. Но предложения не были поддержаны регулятором банковского сектора, так как “предполагают вмешательство государственных органов во внешнеэкономическую деятельность в случаях, не предусмотренных законодательством”.
Сумму, которую экспортеры не вернули в страну с начала года в ГФСУ тоже, якобы, не знают. Банки, уведомляя их о нарушении сроков расчетов, предоставляют фискальной службе лишь информацию о названии предприятия и его код, номер и дату договора, дату оформления таможенной декларации по экспортной операции. В ГФСУ сообщают лишь что на начало июля начислили почти 38 млн грн пени за нарушение сроков возврата валютной выручки. Учитывая, что пеня начисляется в размете 0,3% от суммы неполученной выручки за каждый день просрочки, все-таки итоговая сумма фискальной службе известна, просто озвучивать эту цифру они не хотят. Либо чтобы панику не сеять, либо чтобы не добавлять претензий к своей работе.
Мы уже упоминали, что одной из “причин” невозврата валютной выручки в страну является банкротство или закрытие украинского экспортера — мол, деньги не выплачены, потому что платить их уже некому. Так вот при закрытии фирмы ее обязательно должны проверить налоговые органы, а при банкротстве еще и Минюст, уполномоченный выяснить, не является ли это банкротство фиктивным. По идее каждая из этих проверок должна выявить и махинации компании с экспортными контрактами. Но как ни странно, ничего не находят и на платежной дисциплине экспортеров это никак не отражается. Минюст, например, за прошлый год обнаружил только два случая фиктивного банкротства из почти пяти тысяч дел, и еще два случая доведения до банкротства в первом полугодии этого года. ГФСУ вообще умолчала о результатах таких проверок, лишь констатировав, что их общее число существенно сократилось в сравнении с прошлым годом.
Очевидно, что вопрос возврата в страну валюты, не смотря на его актуальность, так и не стал головной болью государственных органов. Власти стремительно идут путем валютной либерализации, но не торопятся закрыть те бреши, ради перекрытия которых в свое время шли на ужесточение правил. С 2016-го Украина разрабатывает законопроекты по противодействию уменьшению налоговой базы и перемещению прибыли за границу с учетом международных инициатив ОЭСР. Они должны имплементировать в национальное законодательство нормы BEPS, необходимые для перекрытия распространенных схем по выводу капитала из Украины. Только в марте этого года они наконец были утверждены Кабмином и почили где-то в парламентских комитетах. Несмотря на то, что письмо о присоединении Украины к Программе расширенного сотрудничества относительно BEPS, было подписано еще в ноябре 2016-го. В апреле 2017 было подписано совместное протокольное решение о реализации Плана BEPS в Украине, но к июлю 2018-го мы так и не продвинулись в выполнении своих обязательств. Госорганы лишь декларируют желание повысить прозрачность финансовых операций и налоговый контроль, но совершенно не стремятся реально решать эти проблемы, находя тысячу оправданий своей бездеятельности.
