Инместоры

Через два месяца — 1 апреля — вступает в силу Закон №5485 от 20.11.12 г. “О внесении изменений в Закон Украины “Об электроэнергетике” относительно стимулирования производства электроэнергии из альтернативных источников энергии”. Как уже писал БИЗНЕС, в числе прочего, новый документ установил, что с 01.07.13 г. размер местной составляющей (т.е. доля сырья, комплектующих, услуг и работ украинского происхождения) для солнечных, ветряных электростанций и установок на биомассе должен составлять 30% (а с июля 2014 г. — 50%). Для биогазовых станций “выход” на 50%-ную местную составляющую предусмотрен с 2015 г. (см. на www.business.ua Бизнес №50 от 10.12.12 г., стр.64,66).

Требование наличия местной составляющей не ново для рынка альтернативной энергетики, оно было закреплено еще в 2009 г., когда утверждались “зеленые тарифы”. У производителей оборудования было время наладить или построить свои производства в Украине. Но на всех этапах обсуждения новый нормативный акт встречал отпор представителей отрасли, утверждавших, что подобные методы регулирования противоречат мировой практике (см. также “Мировой опыт” на стр.64). По их словам, требования относительно местной составляющей ставят под угрозу все инвестиции, вложенные в использование возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в Украине (см. на www.business.ua БИЗНЕС №26 от 25.06.12 г., стр.51-55). Как заявляли противники Закона, отведенного государством времени недостаточно для развертывания производства оборудования и комплектующих. Однако точка в этом споре поставлена, и на повестке дня стоит вопрос: какие инвестиции можно и нужно привлечь, дабы соблюсти обязательное требование об использовании отечественного оборудования при реализации проектов альтернативной энергетики. 

Уже есть

Собственно, споры вокруг Закона №5485 привели к тому, что “за деревьями стал не виден лес”: по данным экспертов, в Украине уже есть или создается машиностроительная база для производства некоторых видов необходимого оборудования. Например, как отмечает Юрий Корольчук, эксперт Института энергетических стратегий (г.Киев; общественная организация в сфере добычи, производства, переработки и сбыта энергоносителей; с 2010 г.; 4 постоянных эксперта), “в Украине уже есть инфраструктура для производства комплектующих и, в значительной мере, для сборки оборудования, используемого в альтернативной энергетике”. Другое дело, что традиционно украинские предприятия больше “заточены” под нужды малой гидроэнергетики — до середины прошлого века в стране функционировали около 1,8 тыс. малых ГЭС (см. на www.business.ua БИЗНЕС №32 от 06.08.12 г., стр.55-58). Оборудование для них по-прежнему могут поставлять Сумское НПО им.Фрунзе, харьковские “Турбоатом” и “Электротяжмаш”, новокаховский “Южэлектромаш” и др. Загвоздка в том, что малая гидроэнергетика не вызывает интереса у инвесторов, и ожидать бума в этой отрасли пока не стоит, считают эксперты. “Скорее, будут обращать внимание на более привлекательные направления — солнечную и ветровую энергетику. Тем более что сейчас в мире инвесторы переориентируются с рынков ЕС, США и Китая на новые, в том числе восточноевропейские”, — поясняет г-н Корольчук.

Это мнение подтверждает Михаил Черевко, генеральный директор ООО “Актив Солар” (г.Киев; 4 солнечных электростанции, производство поликремния на запорожском ЧАО “Завод полупроводников”; входит в международную группу Activ Solar (г.Вена, Австрия; с 2008 г.; 1,6 тысчел. в 11 странах мира)): “Мы, как и другие игроки рынка, корректируем свои планы после принятия нового Закона. Уже сейчас при строительстве солнечных парков используются компоненты украинского производства для основного оборудования, не говоря уже о том, что компания Activ Solar наладила полномасштабное производство поликремния в Запорожье. В реконструкцию ЧАО “Завод полупроводников” в 2008-2012 гг. уже инвестировано более 4,5 млрд грн. (благодаря этому Украина входит в десятку мировых производителей поликремния и занимает второе место в Европе после Германии. — Ред.)” Кроме того, по словам Анны Литвиновой, исполнительного директора ЧАО “ИК “IТТ-Инвест” (г.Киев; входит в инвестиционно-финансовую группу ITT; с 1995 г.; 20 чел.), производство кремниевых пластин и слитков в Украине налажено на АО “Пиллар”, ООО “Пролог Семикор” и ООО “Силикон”, а производство солнечных модулей — на ПАО “Квазар”. “В сентябре прошлого года о намерении начать сборку солнечных инверторов заявила германская AEG Power Solutions — один из крупнейших европейских производителей оборудования этого типа. При этом не стоит забывать, что Украина располагает мощной базой для производства кабельно-проводниковой продукции и трансформаторов, которые могут применяться в альтернативной энергетике. Они также учитываются при расчете доли местной составляющей проекта”, — добавляет она. Таким образом, подытоживают эксперты, для предприятий солнечной энергетики повышение доли местной составляющей до 50% превращается в формальность. 

Проблемный ветер

Значительно сложнее обстоит дело в еще одной активно развивающейся подотрасли ВИЭ — ветроэнергетике. По словам Германа Айнбиндера, директора ООО “Винд Пауэр” (г.Донецк; дочерняя компания ООО “ДТЭК”; 2 ветропарка; с 2008 г.; 24 чел.), сейчас ведутся переговоры с зарубежными поставщиками ветроустановок. “Однако, по их мнению, развертывание полномасштабного производства компонентов ветротурбин в Украине имеет экономическую целесообразность при совокупной мощности проектов, начатых после 1 января 2012 г, не менее 500 МВт”, — говорит г-н Айнбиндер. Между тем, как отмечает Андрей Конеченков, председатель правления Украинской ветроэнергетической ассоциации (г.Киев; с 2008 г.; 140 участников), “по состоянию на 31 декабря 2012 г. общая установленная мощность ветроэнергетического сектора Украины составляла 276,8 МВт”. Из них 192 МВт установленной мощности было введено в эксплуатацию на новых проектах, а около 85 МВт — в рамках комплексной госпрограммы. “Кроме того, суммарная мощность сектора малой ветроэнергетики сейчас составляет около 14,5 МВт”, — говорит г-н Конеченков. Если добавить сюда объекты ветроэнергетики, строительство которых было начато в 2012 г.,то в случае введения их в эксплуатацию, по расчетам Ассоциации, общая проектная мощность этого сектора достигнет около 350 МВт, что делает сомнения инвесторов вполне объяснимыми (см. также “Импорт ветрогенераторов...” на стр.63). Но верно также и другое. Согласно планам участников рынка, до конца 2015 г. они намерены увеличить мощность уже существующих ветропарков (строительство которых или частично завершено, или находится в стадии завершения) более чем на 900 МВт.

Очевидно, по мнению Виталия Мурашкина, эксперта Ассоциации возобновляемой энергетики “Альтернатива” (г.Киев, проекты в сфере альтернативной энергетики и энергосберегающих технологий; с 2012 г.; данные о количестве сотрудников не предоставлены), этим и руководствовалась германская компания Fuhrlander AG, запустившая производство ветрогенераторов мощностью 2,5 МВт на Краматорском заводе тяжелого станкостроения (KЗТС). “Недавно компанию купил директор ПАО “Энергомашспецсталь” Максим Ефимов, и было создано ООО “Фурлендер Виндтехнолоджи”, которое будет производить ветрогенераторы по лицензии Fuhrlander. Ожидается, что в этом году предприятие выпустит около 100 генераторов, а в дальнейшем планируется расширение производства до 200 установок в год. Объем инвестиций составил около 120 млн грн”, — рассказывает эксперт. Ветроагрегаты компании использовались при строительстве ветропарков “Очаковский” и “Новоазовский”, девелопером и эксплуатантом которых является ООО “УК “Ветряные парки Украины” Кроме того, по словам г-на Мурашкина, ПАО “Энергомашспецсталь” (г.Краматорск; черная металлургия; производство стали, проката и ветрогенераторов на КЗТС; с 1965 г., в нынешней хозяйственной форме — с 1995 г.; с 2010 г. входит в холдинг “Атомэнергомаш” (РФ)) рассматривает вопрос о привлечении более 150 млн грн. инвестиций для организации производства лопастей для ветроустановок.

Помимо этого, напоминает г-жа Литвинова, еще в июле 2011 г. датская Vestas Wind Systems (поставщик ветрогенераторов для “ДТЭК”) подписала меморандум с днепропетровским “Южмашем”, согласно которому на заводе планируется начать производство башен для ветроустановок (100-150 шт. в год). 

Перспективы

В дальнейшем, считает Юрий Корольчук, все будет зависеть от того, сколько зарубежных компаний придет в Украину: “Сейчас в ЕС, Китае и США наблюдается “перегрев” производства оборудования для альтернативной энергетики. Производители будут больше внимания обращать на новые рынки, в первую очередь на украинский. Установленные здесь “зеленые тарифы” — одни из самых высоких в Европе, а рынок альтернативной энергетики далек от насыщения”. По его мнению, только солнечно-ветровой сектор ВИЭ в течение ближайших пяти лет способен привлекать ежегодно по $1 млрд инвестиций в производство оборудования и комплектующих (т.е. суммарно — $5 млрд). При этом, по подсчетам Виталия Давия, президента Ассоциации участников рынка альтернативных видов топлива и энергии Украины (г.Киев; с 2009 г.; 43 участника), только для развития производства крупных ветрогенераторов, башен для ветропарков и солнечных модулей в рамках реализации уже заявленных в Украине проектов потребуется никак не менее $2 млрд. “А ведь еще есть потенциал биоэнергетики, которая, благодаря введенному на нее “зеленому тарифу” должна продемонстрировать в ближайшие годы активное развитие и в которую тоже придут многомиллионные инвестиции”, — добавляет г-н Корольчук. Правда, Георгий Гелетуха, председатель правления Общественного союза “Биоэнергетическая ассоциация Украины” (г.Киев; профессиональное объединение компаний и экспертов в области возобновляемой энергетики; с 2012 г.; более 30 участников), несколько охладил пыл коллеги: “Информации о планах начала производства паровых котлов мощностью более 10 МВт и паровых турбин мощностью 1-10 МВт (основное оборудование для ТЭЦ и ТЭС на биомассе) нет. Нет и данных о планах начала производства основного оборудования для биогазовых установок. Ничего не известно и об уже реализованных проектах”. Действительно, подтверждает слова г-н Гелетухи Игорь Реддих, генеральный директор ООО “Зорг Биогаз Украина” (г.Киев; проектирование и строительство биогазовых станций; с 2007 г.; более 40 чел.), его компания пробовала размещать на украинских заводах заказы. “Но ничего хорошего из этого не вышло: или мы получали некачественную продукцию, или цены комплектующих оказывались выше, чем зарубежных аналогов. Зарубежные же инвесторы вначале посмотрят, как будут идти выплаты по “зеленому тарифу” на электроэнергию из биогаза (”зеленый тариф” на биогаз введен Законом №5485. — Ред.), не изменится ли Закон через пару-тройку лет”, — сетует г-н Реддих.

И такая настороженная позиция потенциальных инвесторов очень огорчает Георгия Гелетуху. Ведь, по его расчетам, до 2030 г. в сфере биоэнергетики может быть введено 2100 МВт установленной мощности (ТЭЦ и ТЭС на биомассе, ТЭЦ на твердых бытовых отходах, биогазовые установки, совместное сжигание биомассы с углем на существующих угольных электростанциях), на что потребуется не менее 35 млрд грн. Соответственно, доля местной составляющей достигла бы 17,5 млрд грн. Поэтому, полагает эксперт, производство паровых турбин и биогазовых установок в Украине все-таки появится, правда, не ранее чем через пять лет. 

Мировой опыт

По словам экспертов, к практике введения фиксированной доли местной составляющей для технологий ВИЭ прибегали в основном развивающиеся страны в период становления национальной альтернативной энергетики. Считается, что это требование противоречит правилам ВТО. А, например, странам-членам ЕС применять его прямо запрещено, поскольку это не соответствует европейскому Договору об Энергетическом сообществе. Впрочем, те или иные методы стимулирования местного производства оборудования и комплектующих для объектов ВИЭ характерны для всех стран без исключения.

Например, в Бразилии доля местной составляющей на уровне 60% была введена в 2005 г. (в 2007 г. она была увеличена до 70%). Однако сейчас эта страна перешла на регулирование импорта “альтернативного” оборудования путем введения ввозной пошлины в размере 12%. Подобные ввозные пошлины применяются также в Аргентине (12-18%) и США (30-255%).

В1996 г. доля местной составляющей в 40% была введена в Китае. Впоследствии она была увеличена до 50% в 2003 г. и до 70% — в 2004 г. Это, по мнению аналитиков рынка, позволило КНР выйти на первое место в мировой альтернативной энергетике и стать ведущим международным поставщиком оборудования для нее. Два года назад Китай перешел на более “лояльные” методы льготного кредитования проектов ВИЭ, применяющих местное оборудование. В результате в “чистом виде” обязательство использовать местное оборудование осталось сейчас в ЮАР (35%) и канадских провинциях Квебек и Онтарио. При этом следует заметить, что в скрытом виде местная составляющая присутствует в экономической политике многих стран мира. В Испании (несмотря на европейский Договор) требование использовать отечественные материалы, услуги и оборудование выдвигается на уровне местных властей. В Италии компания, использующая местное оборудование при строительстве объекта альтернативной энергетики, может рассчитывать на дополнительные EUR0,06 за 1 кВт-ч к установленному “зеленому тарифу” (EUR0,28 за 1 кВт-ч). Поэтому европейские эксперты достаточно лояльно относятся к тому, что местной составляющей сейчас озаботились в Украине. Более того, отмечает Райнер Хинрикс-Ральвес, президент Европейской федерации альтернативной энергетики (г.Брюссель, Бельгия; 33 ассоциации и объединения стран ЕС; с 1999 г.), прежде всего нужно создавать рабочие места и развивать местную промышленность: “Граждане должны видеть и чувствовать непосредственную выгоду от ВИЭ для их благосостояния и повседневной жизни. И введение “местной составляющей” в новом Законе Украины — неплохое решение такой задачи. Тем более что альтернативная энергетика — чуть ли не единственная отрасль мировой экономики, которая в условиях кризиса показывает позитивную динамику и привлекательна для инвестирования. Кстати, благодаря ее развитию в ЕС уже создано более полумиллиона рабочих мест, а в Украине — 15 тыс.”.