Игорь Коломойский: Мои разговоры пишут Левочкин с Пинчуком

Он приехал на закрытое заседание Специальной контрольной комиссии по вопросам приватизации, которую возглавляет один из его соратников нардеп Борис Филатов.

— Буду давать показания по поводу Чечетова и рассказывать о Лондонском суде, — отвечает он на ходу УП о причинах своего участия в заседании комиссии.

Визит Коломойского стал неожиданностью для большинства парламентариев — они узнали о нем за несколько часов до начала заседания. По их словам, днепропетровский губернатор сам вызвался рассказать нардепам о том, как нечестно проходила приватизация в прошлые годы.

В итоге главным лейтмотивом выступления Коломойского перед комиссией стала незаконная приватизация государственного холдинга “Укррудпром”. Коломойский без купюр рассказывал о договоренностях с Леонидом Кучмой и Виктором Пинчуком, назвал суммы взяток и настоял на необходимости пересмотра результатов приватизации.

Не секрет, что Пинчук с Коломойским сейчас выясняют отношения в Высоком суде Лондона относительно покупки Криворожского железорудного комбината. Виктор Пинчук требует от Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова признать его владельцем завода и компенсировать убытки. Эхо этих судебных разбирательств уже давно слышно и в Украине — олигархи, обладающие солидным медиаресурсом, не брезгуют использовать его для достижения своих целей. С этой точки зрения появление Коломойского в среду на заседании комиссии — вовсе неудивительно.

Вместе с тем, продажа предприятий “Укррудпрома” действительно — одна из самых загадочных и скандальных в истории приватизации в независимой Украине. В ней задействованы фактически все крупнейшие олигархи страны — Ринат Ахметов, Виктор Пинчук, Вадим Новинский, сам Игорь Коломойский и его бизнес-партнер Геннадий Боголюбов, которые за счет специально прописанных условий приватизационных конкурсов смогли обзавестись важными сырьевыми активами. Они стали базовой основой для формирования, к примеру, крупнейшего вертикально-интегрированного металлургического холдинга “Метинвест”, который контролируется сейчас Ахметовым и Новинским.

Обнародование подробностей приватизации “Укррудпрома” может спровоцировать очередной передел собственности в стране. И Игорь Коломойский в этой истории претендует на роль дирижера.

“Украинская правда” приводит практически полную стенограмму заседания Специальной комиссии по вопросам приватизации и короткое интервью Игоря Коломойского журналистам после ее окончания.

Коломойский: У нас официальная запись?

Филатов: Да, у нас же открытое заседание, правильно?

К.: Просто чтобы знать, что говорить (смех в зале).

Спасибо за приглашение. Я очень рад этой встрече. Очень ждал, когда соберется ваша комиссия по приватизации. Потому что звучали заявления, что все украдено с 2010 до 2014 — во времена правления Януковича, а до этого? А ведь и до этого были вопиющие случаи.

Только один из них закончился для государства положительно. Речь о “Криворожстали”.

Идея возвращения украденного и незаконно приватизированного имущества обратно в государственную собственность не находила отклика. Но хочу сказать по сути вопроса: я хотел прийти на комиссию и сообщить о происходящем в 2003-2004 годах. Мы все живем в Украине, и все эти скандалы были публичны. Несмотря на то, что в тот период со свободой слова в стране было не очень хорошо.

В 2004 году состоялась приватизация “Укррудпрома”. На мой взгляд, она состоялась незаконно. Но время прошло, и никто об этом не вспоминал. А в 2013 году произошло событие. Я посчитал его вопиющим. Виктор Пинчук подал судебный иск в Лондонский суд на меня и моего бизнес-партнера Геннадия Боголюбова.

В судебном иске Пинчук рассказывает, что приобрел у меня предприятие Криворожский Железорудный Комбинат (КЖРК). Якобы он заключил с нами сделку, и мы продали ему это предприятие.

На самом деле, он трактовал в английском суде вымогательство взятки, которая полагалась для Кучмы за подписание закона об особенностях приватизации “Укррудпрома”.

В результате подписания этого закона государство лишилось контрольных пакетов, блокирующих пакетов Южный ГОК, Сухая балка и КЖРК.

Не знаю, конституционно ли вообще принятие закона об особенностях приватизации, в котором в какой-то момент нарушаются права остальных участников с точки зрения приватизации.

Суть закона состояла в том, что приобрести эти предприятия имели право только те, у кого на момент приватизации было 25% одного из предприятий, входящих в “Укррудпром”.

То есть это было ограничением для желающих поучаствовать. Насколько я помню, ограничили право участия завода имени Ильича. А Владимир Бойко очень хотел поучаствовать, купить какое-то предприятие. Но ему не дали. На тот момент у него не было 25% ни в одном из предприятий, входивших в “Укррудпром”.

Это важный вопрос. Потому что даже по нынешним оценкам предприятия, которые потеряло государство, сегодня при плохом рынке оцениваются в 10 млрд долларов.

Получается, что Украина ходит по всему свету, ищет деньги. Идет на сложности, чтобы получить кредит МВФ, который уйдет на повышение внешних долгов, а с украденным у государства или, скажем так, незаконно приватизированным никто не хочет ничего делать.

Все события подробно описаны в моих с Боголюбовым показаниях в Лондонском суде. Трактуются не иначе, как Пинчук вымогает с нас возвращения той взятки. Но он не говорит, что это взятка, а что якобы деньги ему предложены за КЖРК.

На самом деле, он вымогает взятку, предложенную Кучме за подписание закона об особенностях приватизации.

Потому что, если бы он не подписал, то 300 голосов за этот закон не было бы собрано. Леонид Кучма, как гарант Конституции, должен был наложить вето на этот позорный закон.

Вот хотел спросить, входят ли подобные вопросы в компетенцию уважаемой комиссии по приватизации, и будет ли она рассматривать это?

Тогда я подготовлю весь пакет документов с подробностями и хронологией. Как законопроект принимали в первом и втором чтении, кто отвечал за это, кто кому заносил деньги, ну и так далее.

Может быть, на базе этого будет создана временная следственная комиссия Рады. Может быть, материалы попадут, наконец, в ГПУ. Последний генпрокурор, с которым я беседовал на эту тему — Виталий Ярема. Но за полгода он не продвинулся. У него были более важные задачи, вы же знаете — расследование по Майдану.

Это что касается “Укррудпрома”, но у меня вам есть много, чего рассказать. Вопрос — насколько вы готовы это слушать и дальше двигаться (улыбается).

Борис Филатов: Игорь Валерьевич, давайте по “Укррудпрому”. У нас в комиссии сложился хороший путь решения проблем. То есть у нас принимаются все инициативы участников комиссии. Мы коллегиально принимаем решения, идем навстречу любым пожеланиям. Кто является инициатором — тот за вопрос и отвечает. Мой заместитель Павел Ризаненко внес этот вопрос (расследования законности приватизации активов “Укррудпрома” — УП). Думаю, Павел будет руководить рабочей группой по этому вопросу, и вы будете работать с ним вместе. (Смех).

К.: Я бы хотел резюмировать, чтобы было четко понятно. Я утверждаю не просто как человек со стороны, а как непосредственный участник тех событий и один из бенефициаров этой приватизации.

Приватизация “Укррудпрома” изначально задумывалась так, чтобы ограничить круг участников будущей возможной приватизации, и для того, чтобы это попало в определенные руки.

Как ни парадоксально — придумывали одни, а попало в руки другим. Потому принимавшие законопроект в первом чтении, и придумавшие это не принимали участия в приватизации. Они готовили закон под себя. То есть у нас играют в футбол все, а выигрывает Германия. В приватизации участвуют все, а покупает исключительно Ахметов.

Получилось, что законом воспользовались другие люди, в число которых входил, в том числе, и я. Но когда Пинчук дошел до того, чтобы при помощи Лондонского правосудия продолжать вымогать взятки для Кучмы!

Он пробовал вымогать их с нас при помощи админресурса, которым владел Кучма, с августа по декабрь 2004 года.

Потом с декабря 2004 года до какого-то периода он в разных криминальных структурах пытался этим заниматься. Не получилось, и в итоге он пошел в английский суд. Там у них раскрылись глаза, вплоть до того, что это — вымогательство взятки. Я считаю, что у нас это будет процесс если не века, то показательный процесс времен Кучмы. В случае, если Пинчук не отзовет иск. А есть риск, что отзовет.

Виктория Войцицкая, народный депутат, фракция “Самопоміч”: А зачем он тогда вообще это делал, его мотивация?

К: Он? Жадность, жадность. Я думаю, жадность, но я не хочу отвечать за Пинчука

Виктория Войцицкая: У нас была единственная успешная реприватизация. Какой вы видите путь, когда понятно, что приватизация была незаконна в той или иной форме? Что государство должно делать с такими объектами?

К: Я считаю, что путь, выбранный в 2005 году, был сложный и неправильный. Каждому предприятию нужно было идти в Хозяйственный суд, цепляться к мелочам, нюансам, доказывать, что что-то не так.

Мое мнение по поводу вашего вопроса — если это изначально преступные группы по заранее спланированному плану приватизируют и выводят из государственной собственности, а попросту крадут или покупают по заниженной цене какое-то предприятие…

Я бы возвращал это при помощи национализации и экспроприации — отдельного закона про национализацию. Как был отдельный закон об особенностях приватизации, точно также отдельный закон об особенностях реприватизации или национализации.

В законе я бы вернул уплаченные деньги за государственное предприятие в случае, если ВСК и ГПУ не докажут состав преступления.

Это и есть наказание по текущему курсу. Допустим, купили за копейки — всего 100 млн грн ЮГОК. И вот надо вернуть эти деньги. По нынешнему валютному курсу это наказание.

Если будет доказано, что это преступление и преступный сговор, тогда должна быть экспроприация — никакого возврата денег нет в погашение убытка государству.

Готов ли парламент к таким действиям — вопрос. Речь идет о предприятиях стратегического значения. Их раз-два и обчелся. На двух руках не хватит пальцев. Подробнее?

Возьмем период 2010-2014 годов.

Это Днепрэнерго. Его украли дважды. Второй раз в 2012 году. По-моему, тогда была приватизация 25%. Причем пакет умышленно разбили на две части. У государства оставалось 50%+1 акция. То есть умышленно разбили на две части и продали Ахметову 25%. К тому времени он владел 40%.

Мы судились, было даже решение Верховного суда. Потому что Ахметов кредитовал предприятие, а потом долги в процессе банкротства превратил в акции. Это было незаконно уже тогда — у нас нельзя превращать долги в акции, а он это сделал. Как-то провел эмиссию и получил около 40%.

Наша компания “Бизнес-инвест” получила решение ВСУ, которое было не выполнено и по приходу Януковича они его аннулировали.

В Днепроблэнерго с приватизацией началась такая же ситуация. В Виннице и Закарпатьеоблэнерго, когда даже Львовоблэнерго сняли с торгов.

То есть нам четко было сказано, что Янукович конкретно вызывал потенциальных покупателей, и говорил, что тут у нас есть системные люди с системными интересами, поэтому особо не суйтесь — “Секир-башка, снег попадет, совсем мертвый будешь!”

Даже в узком ограниченном клубе электриков были те, кто более правые и более левые. Это касается Днепроблэнерго, Днепрэнерго (приватизированы ДТЭК Рината Ахметова — УП), Винницаоблэнерго (контролируется Константином Григоришиным), Закарпатьеоблэнерго, (контролируется Игорем Тынным, по информации СМИ, куплено в интересах Сергея Левочкина — УП) Волыньоблэнерго, Захидоблэнерго, Киевоблэнерго (контролируются российской VS Energy — УП). С последним не помню — что-то было куплено на приватизационном конкурсе, но основной пакет был сформирован. В общем, любое что приватизировалось и касалось энергетики, было вот таким образом.

Донбассэнерго (компания была приобретена донецким бизнесменом Игорем Гуменюком в интересах Александра Януковича — УП) тоже забрали.

Они как начали в 2011 году приватизировать, так мы просто читали об этом как сводки из зоны АТО. Там Фирташ покупал по нескольку облгазов каждый день, больше никто не участвовал в конкурсе, а ДТЭК покупал облэнерго и генерации.

Ну, были и другие приватизации за 2010-2014 год, достаточно дерзкие. Можно по списку взять посмотреть. Это из крупных предприятий, мелочь никого не интересует.

Что касается времени до этого периода — с 2005 до 2009 года была только одна история — мы участвовали в приватизации Одесского припортового завода. Там молоток ударил, а потом Тимошенко все это заблокировала.

Но мы умышленно не судились, чтобы не нагнетать ситуацию, потому что нам это предприятие было особо и не надо. Но русские-то долезли, а мы не хотели им отдавать его. Потому что они если бы получили контроль над перевалкой, то перекрыли бы кислород всем остальным заводам.

Но сегодня это предприятие если будут дарить кому-то дешевле 5 млрд грн, то естественно мы будем против. Мы тогда вспомним о своих правах.

Еще важный момент — в период правления Януковича был проведен в парламент важный закон. Его суть — если с момента приватизации прошло три года — уже ничего нельзя сделать.

Я поэтому Яреме говорил о Захидэнерго, но он ничего не сделал. Мы были вынуждены подать иск сами — от “Бизнес-инвест”. Потому что там 10 января истекает три года по Захидэнерго. 12 или 13 марта — три года по Днепрэнерго. Иски в интересах государства должны подавать или ГПУ или ФГИ, но они ничего не делают. Этот вопрос можно уточнить у Парфененко. Вы хотите его утвердить? (в качестве главы ФГИ — прим. УП)

Ф: Нет-нет, мы не хотим его утвердить. Мы просим президента утвердить любого председателя ФГИ, чтобы не было и.о.

К: Чечетова уже нет? Это хотел вам заметить. Может черный юмор, но тенденции, произошедшие с ним и Валентиной Семенюк-Самсоненко…

Пусть милиция расследует, но я считаю, что там минимум доведение до самоубийства. Потому что они знали все секреты приватизации. Более того — Валентина Семенюк собиралась быть свидетелем с моей стороны в Лондонском суде.

Не хочу ни на кого бросать тень — это дело следственных органов. Но в принципе они могли много чего рассказать о приватизации в стране. Кто звонил, кто пользовался телефонным правом, кто по ВЧ звонил, кто по сотке, кто по двухсотке.

Если вернуться к приватизации, то считаю, что наиболее вопиющие примеры -”Укррудпром”, “Криворожсталь”, “Никопольский ферросплавный”. Кстати, это тоже вопрос был бы к Семенюк. Почему она не приняла на свой баланс в реестре отсуженные государством акции? И дождалась, пока Пинчук потом через ВСУ отсудил все.

Павел Ризаненко: Я удивлен. Потому что я сам был инициатором включить в работу комиссии вопрос о приватизации “Укррудпрома”, и я удивлен, что Игорь Валерьевич пришел с выступлением.

К.: Явку с повинной оформил. (Смех — УП)

Игорь Луценко: Есть два варианта подхода — забрать или доплатить. Как думаете, что стоит выбрать?

К.: Вопрос о том, чтобы доплатить всегда будет упираться в оценку.

Оценка сегодня и в 2008 году — разная. Тогда это было 40-50 млрд долларов, а сегодня это стоит 10. Вы по какой цене будете доплату брать — по цене 2008 или 2015 года?

Если мы говорим об экономике страны, то мы пошли по пути приватизации предприятий категории А и Б. Рудные предприятия всегда зарабатывали и зарабатывают деньги. Они хребет нашей валютоемкой промышленности.

Мы все понимаем, что вышли из советского прошлого — экономика не станет конкурентной из-за того, что мы рудник отдадим одному, а металлургический завод — другому. Тут один покупатель и продавец.

То, что меня всегда умиляет по отношению к “Укрнефти” и “Укртатнафты”. Все говорят, что доля государства есть в “Укрнефти”, но забывают, что и в “Укртатнафте” тоже. Разница в процентах — всего 7. Зарабатывает все же “Укртатнафта”, но на нее не обращают внимания. Потому что разница в цене нефти. Но вопрос в другом — есть сырьевое предприятие, а есть перерабатывающее, и все было так сбалансировано в советской экономике, что лишней руды и металла не было.

Если брать между доплатой или возращением — я думаю, что лучше возвращение. Потому что эти предприятия никогда не будут убыточными, если этого не захочет государство.

Войцицкая: В парламенте дискутируется вопрос о проведении приватизации в 2015 году. Вы, как бизнесмен, можете дать ответ на вопрос — какова оценочная стоимость активов в Украине — с учетом политических и экономических рисков? 2015 год — это год приватизации?

К: Нет, это год реприватизации. Сегодня время покупателя, а не продавца. Сегодня надо все скупать — на рынке все дешево.

Поэтому продавать сегодня — безумие. Это первое.

Второе — приватизация — средство избавления государства от неэффективной собственности и передача ее эффективному собственнику. Извините за тавтологию. Но! Ни в коей мере приватизация это не средство пополнения госбюджета, это дополнительная мера. У нас же в стране принято при нехватке денег продать что-нибудь. Плохое время — когда цены низкие, то есть мы наносим ущерб и себе, и будущим поколениям.

Продавая стратегические активы, мы ставим государство на грань выживаемости. Что мы и наблюдаем на протяжении последнего года. Когда было тихо-мирно — не задумывались, а теперь у нас государства с экономической точки зрения нет.

Сергей Лещенко: У меня нет сомнений, что мы с вами единомышленники в вопросе восстановления справедливости при реприватизации, но скажите — вы же тоже были бенефициаром. Вопрос по поводу 5 млн в месяц, которые вы платили Пинчуку в 2004 году — вы считаете, что это была взятка или нет? Если взятка, это явка с повинной с вашей стороны?

К.: Мы же знаем, что тот, кто дал взятку и первый пришел, сказал об этом — ему ничего за это не будет. (Смех)

Л: То есть вы признаете, что за управление “Укрнафтой” давали 5 млн долларов в месяц?

К.: Да.

Л: Кому именно, на какие счета?

К.: Все предоставлено в английский суд, можем предоставить все сюда. Эти счета идентифицированы как счета Пинчука и Кучмы.

Л.: Оффшор?

К: Да. Но это не “Укррудпром”, а “Укрнафта”. Но это не только эти деньги. Мы платили эти деньги, а помимо этого платили дивиденды государству и налоги. Но за право получать свои дивиденды нас заставляли из своих дивидендов платить еще по 5 млн Пинчуку.

Л.: Как вам идея, если мы создадим временную следственную комиссию Рады по “Укррудпрому” и “Укрнафте”?

К.: Шикарно! Буду давать показания. Но вы же не создадите! Вам позвонит кто-то и скажет, что нельзя. Причем, даже рассматривать “Укрнафту” готовы даже раньше, чем “Укррудпром”. Потому что по “Укрнафте” есть материалы, которые не требуют доказательств. Есть платежное поручение, идентификация клиента, есть кто владелец этой кампании. Все, готовые материалы. И срок давности вопрос.

Войцицкая: А дивиденды “Укрнафты” когда получим?

К: Никогда не получите.

В: А почему так?

К: А вы сами подумайте, почему. А вы знаете, сколько НАК “Нефтегаз” должен “Укрнафте”?

В: Понятия не имеем.

Л: 10 млрд.

К: 10,5 млрд кубометров они украли газа.

В: Что значит “украли”?

К: Это они у себя на балансе отразили как газ неизвестного производителя. То есть “Укрнафта” добыла газ, заплатила ренту, все расходы, газ попал в газотранспортную систему, и они себе записали в приход “неизвестный производитель”.

Этот “неизвестный производитель” по 2 млрд в год добавлял газа и подавал в эту систему, а они его благополучно под видом статьи бюджета 50%+1 акция имеют право отдавать населению по ценам, установленным НКРЕ.

Но вы думаете, они нам по ценам НКРЕ заплатили? По 300-400 грн, они нам ни копейки не заплатили. Если мы возьмем по себестоимости того времени, это около 40 млрд грн. Вот если мне вернут хотя бы 10 из них, я заплачу дивиденды не только государству, а и дивиденды частным акционерам. Они — это в частности и я, в том числе. Вы вот зря смеетесь, ваша фамилия Лещенко, а не Ляшко. Она созвучна, но это ж не совсем так.

В: Ревизионная комиссия Рады установила, что на самом деле газ в размере 2 млрд за 2013-2014 год даже не был включен в баланс “Нефтегаза”.

К.: Нет, 2013-2014 мы не берем. Мы сейчас рассматриваем ситуацию, что касается письма на 5 млрд долларов, начиная с 2006 по 2010 год. Потом, в 2011-2013 там было более или менее нормально — какой-то газ отдали, какой-то вернули, за какой-то заплатили. (Обращаясь к Лещенко) так я вас ловлю на слове — когда будет комиссия?

Л.: Ее создание инициирует парламент, я обязательно подпишусь под постановлением.

К.: Давайте еще вопросы, я же не часто прихожу. Что вы еще хотите обсудить?

Л.: Дело Карпенко.

К.: (Шум) Не надо, не надо! Лещенко скажет потом, что я упал в обморок.

Я писал в 2005 году, что дело Карпенко полностью спровоцировано Виктором Пинчуком и начальником его охраны — некий Константиновский Виктор Наумович, у которого один из фигурантов был агентом. И они все это сделали, подготовили и исполнили, а Карпенко был просто инструментом. Первоначально должен был быть Мигулев, партнер Карпенко, а потом оказался Карпенко.

Но у меня нет многих доказательств, потому что я не имею возможности проводить следствие. Я знаю только одно — в свое время, когда задержали нападавших на Карпенко, сигнал об их задержании поступил до того, как было совершено нападение.

При всей моей демонизации в 2003 году, я такими ресурсами не обладал — чтобы звонить в милицию и задерживать того, кто ничего не совершил. А вот их уже ждали. Это — в материалах дела, первое расследование было по горячим следам. И кое-какая информация вытекла. Вот и давайте думать, кто обладал такой властью в 2003 году, чтобы такое исполнять. И самое главное, какие мотивы? Карпенко — какой-то заурядный юрист, мы его знали, он у нас работал. Мы его когда-то выгнали, потому что он плохо работал. И какой мотив, зачем он нам нужен?

Л.: Месть.

К.: А скольким юристам я тогда должен отомстить, если руководствуюсь местью? На сколько юристов у нас в стране тогда должно быть меньше, если я буду мстить каждому из тех, кто работает против меня? У нас юристы поредеют, и институт не успеет выпускать столько специалистов.

Филатов попросил не превращать заседание комиссии в балаган и перешли к другим вопросам повестки дня.

После окончания заседания Комиссии Игорь Коломойский согласился ответить на несколько вопросов журналистов.

— Нардеп от “Народного фронта” и друг Арсения Яценюка Андрей Иванчук является вашим партнером по бизнесу?

— Скажем так, не на прямую. Есть некое предприятие, в котором у меня есть свой интерес, и у Иванчука есть интерес. Но там независимое управление, и я не вмешиваюсь в него, портфельный инвестор.

— Компания называется “Техинсервис”?

— Да…Да, я не знаю названия. Но вроде таки “Техинсервис”. Нам когда-то сказали, что скоро у нас будет везде эко-бензин, и надо застолбить площадку. Вот мы и застолбили, потеряли деньги, а потом ввели акциз, и этот эко-бензин никто не производит.

— Вы часто звоните Иванчуку?

— Да, мы общаемся. Мы в хороших отношениях, иногда ругаемся.

— Иванчук ведь блокировал закон по кворуму в “Укрнафте”? В ваших интересах?

— Вот я молчу и ничего не говорю. Вот эта бойня вокруг 50%+1 акция, вы чего хотели? Чтобы управляли как “Укргаздобычей”? Чтобы Еремеев (Игорь Еремеев — один из владельцев WOG — УП) разворовал еще одну компанию?

— Нет, грузина можно поставить какого-нибудь.

— А у нас сегодня бельгиец там работает! Да бельгиец или грузин ровно через неделю будут моими. Знаете почему? Потому что я конструктивен и делаю все для этого предприятия. Потому что я в этом предприятии, чтобы заработать себе деньги и попутно государству.

— Так вы не платите государству дивиденды!

— В смысле? А то, что я 130 млрд отдал НАКу бесплатно, там 65 млрд моих денег вообще, вы об этом не задумывались?

Это речь о 10 млрд кубометров. Есть решение Верховного суда о списании в нашу пользу, что их нужно вернуть “Укрнафте”. Я даже предложил вариант мирового соглашения. То есть государство в лице НАК грабило “Укрнафту” какое-то количество времени и забрало 10,5 млрд, давайте частные инвесторы тоже в течение 15 лет заберут эти миллиарды. И уравняемся в шансах.

Нет — верните 5 млрд нам или заплатите за 5. Верните за все 10. Но у НАКа нет денег. Поэтому у меня вопрос — я добываю нефть и газ, а газ бесплатно отдаю НАК “Нафтогазу”. Ведь “Укрнафта” постоянно была кормушкой, и НАК постоянно пилил эти деньги, начиная с Бакая и заканчивая этим сам Игорем Диденко.

— Вы готовы менять менеджмент “Укрнафты”? Было предложение Яценюка на этот счет.

— Да нам все равно! Дайте нам любого директора и пусть работает. Вот есть к вам вопрос: приняли 50+1. И что сегодня получило государство на падающем рынке в “Укрнефти”? Ничего не получило. А в “Укртатнафте” потеряло? Я мог совершить собрание “Укртатнафты” без государства раньше? Нет. У государства 43% было. Кворум не собирался. Мне, допустим, нужно провести решение в “Укртатнафте” какое-нибудь, например, списать нефть Транснафты, я раньше без государства сделать это не мог, а теперь могу.

— Курченко нефть отдавать не будете?

— Какую нефть? Да он просто идиот этот Курченко.

— Вы записываете свои разговоры с ним?

— Да это не я записываю, а Левочкин с Пинчуком пишут. Вы слушали мой разговор с Януковичем? Он мне в начале декабря 2013 года говорит, что теперь главным будет не Левочкин по телевидению, а Клюев.

— А зачем вы подали иск по поводу приватизации “Західенерго”. Хотите воевать с Ахметовым?

— Мы подали иск на Захидэнерго и Закарпатьеэнерго. Мы не претендуем ни на какие активы.

— А Днепрэнерго? Вы же за него воевали.

— У нас было там 0,15%. Мы не за это воевали, а за справедливость. В законе написано, что нельзя долги превращать в акции, тогда все должны иметь такое право.

Нельзя сказать, что мы все играем в футбол, а Ахметов при этом еще и в волейбол.

Мария ЖАРТОВСКАЯ, Севгиль МУСАЕВА-БОРОВИК