ХIХ съезд Компартии Китая. “Принцы” победили “комсомольцев”, но Кремль рано радуется

В первый день открывшегося 18 октября ХIХ съезда Коммунистической партии Китая ее нынешний лидер Си Цзиньпин отчитался о достижениях своего первого срока пребывания на посту Генерального секретаря ЦК КПК (2012-2017 гг.) и поделился не только своими планами на второй срок (2017-2022 гг.). Он огласил генеральный план развития страны до 2050 г. вместе с 14 основными принципами “социалистического строя с китайской спецификой”. Среди них — отношение к китайскому народу как к главному ориентиру, переход экономики “от высоких темпов роста к высококачественному развитию”, поддержка ставших уже традиционными мер экономического развития (например инфраструктурных проектов), ослабление госконтроля над экономическими процессами, развитие международного сотрудничества и поддержка всеми членами КПК решений ее руководства.

Два факта и один слух 

В том, что эти планы будут одобрены, и товарищ Си сохранит свой пост на следующие пять лет, никто не сомневается. Главной интригой съезда является то, будет ли он их реализовывать только в течение следующих пяти лет или пока хватит сил — вплоть до обозначенной в генплане середины века?

Ведь уже давно в мировых СМИ высказываются предположения о “третьем сроке” (2022-2027 гг.) Си Цзиньпина на посту лидера партии и страны. Это не запрещено законодательно, но не вписывается в сложившуюся в последние десятилетия традицию. Согласно ей пребывание на высшем государственном посту генсека партии и председателя КНР ограничивается двумя сроками, чтобы уберечь власть от излишнего авторитаризма и старческого маразма (в Китае до сих пор очень пристально изучают причины развала СССР). К тому же в начале своего второго срока партийный лидер должен провести процедуру введения в высший орган партийной (а значит, и государственной) власти — Постоянный комитет политбюро (ПКПБ) ЦК КПК, состоящий всего из семи человек — двух согласованных с элитами претендентов, которые через пять лет займут должности генсека партии и премьер-министра страны. Но многие эксперты придерживаются мнения, что даже если в составе ПКПБ и окажутся молодые члены ЦК, это не будет означать передачу одному из них Си Цзиньпином постов генсека и председателя КНР в 2022 г.

Эти предположения базируются в основном на двух фактах и одном слухе. Во-первых, китайская пресса много пишет о начинаниях первого срока Си Цзиньпина (например, проекте “Один пояс, один путь”), утверждая, что для их успешной реализации нужно не меньше семи лет. Чем ненавязчиво намекает, что нынешнему председателю не хватит оставшегося пятилетнего срока, чтобы завершить масштабные и нужные каждому китайцу дела. Во-вторых, в июле был снят с должности, а в сентябре исключен из рядов КПК (возможно, даже арестован) глава Чунцинского горкома партии Сунь Чжэнцай, которого называли одним из наиболее вероятных преемников Си Цзиньпина или Ли Кэцяна — премьер-министра страны. Понятно, что нынешний китайский лидер теперь не сможет, соблюдая традиции, повысить его и ввести в высшие партийные и государственные органы власти, как бы назначая “наследным принцем”. Иных претендентов на эту роль, конечно же, хватает, но конфуз ситуации (да еще и практически накануне съезда), на котором должно было случиться обозначение “наследника”, создает для Си Цзиньпина возможность потянуть с назначением преемника без явной демонстрации желания остаться на третий срок, ведь другого подготовленного и согласованного кандидата на эту роль как бы нет. И съезд может делегировать решение данного вопроса одному из следующих пленумов ЦК КПК или гипотетическому внеочередному съезду, посвященному столетию партии, которое будет отмечаться в 2021 г. А там уже могут пойти вариации: или ЦК не найдет достойной замены, или внеочередной съезд решит, что одного года в высших эшелонах власти преемнику будет мало. Но партия может решить “в виде исключения” — для окончания реализации грандиозных планов нового “кормчего” (ведь “коней на переправе не меняют”) — “попросить” его остаться еще на один срок у руля.

Эта схема может быть запущена даже если Сунь Чжэнцай должен был стать преемником не Си Цзиньпина, а Ли Кэцяна, а на роль генсека готовили Ху Чуньхуа — протеже предыдущего генсека Ху Цзиньтао (СМИ утверждают, что они просто однофамильцы). Ведь по традиции будущих первых лиц готовят к высшей власти тандемом, и даже если младший Ху попадет в состав ПКПБ, сторонники Си Цзиньпина могут воспротивиться назначению его преемником именно из-за потери напарника по такому дуэту. Стоит отметить, что в серьезности шансов Ху Чуньхуа в 2022 г. стать генсеком КПК СМИ начали сомневаться за пару лет до ареста Сунь Чжэнцая. Где-то с 2014-2015 гг., когда стала видна жесткость, с какой Си Цзиньпин “выдавливает” из властных структур представителей клана “комсомольцев”, к которому принадлежат оба Ху.

В-третьих (это уже о слухе), возможно внесение имени Си Цзиньпина в Устав КПК наравне с отцом-основателем КНР Мао Цзэдуном и творцом современного Китая реформатором Дэн Сяопином. Попасть в историю через упоминание в партийном уставе Си Цзиньпин планирует не как очередной генсек, а как создатель новой концепции развития Поднебесной, равноценной уже упомянутым в документе “идеям Мао Цзэдуна” и “теории Дэн Сяопина”. Следует отметить, что подобные оригинальные концепции были обязаны выработать и представить и предшественники товарища Си на посту генсека (у Ху Цзиньтао, например, была “концепция научного развития”), но в Уставе КПК они не упоминаются. Если предположения о таких изменениях одного из главных партийных документов воплотятся в жизнь, то можно будет считать действительностью и предположения о небывалой уже пару десятилетий концентрации власти в руках у генсека и его третьем сроке, который тоже может оказаться не последним.

Гибридная победа “принцев”

Также это будет означать победу группирующихся вокруг Си Цзиньпина изоляционистских сил, представленных прежде всего руководством силовиков и региональными элитами ряда внутренних провинций КНР. Согласно их мнению Китаю нужно намного больше внимания уделять решению внутренних проблем и развитию внутреннего потребления, закрываясь при этом от западного присутствия и влияния, в том числе и путем выдавливания с китайского рынка иностранных импортеров (и иностранных производителей вообще).

Противников этой группы называют глобалистами, так как они отстаивают экспортно-ориентированную экономику и необходимость привлечения иностранных инвестиций, что подразумевает и развитие отношений со странами Запада — источником этих самых инвестиций и новых технологий. К числу глобалистов относят двух предшественников Си Цзиньпина на посту генерального секретаря КПК — выходца из “комсомольского” клана Ху Цзиньтао и “шанхайца” Цзян Цзэминя, а также финансовую элиту КНР и элиты восточных (больше других производящих товаров на экспорт) провинций. Именно против них, как считают эксперты, была в основном направлена антикоррупционная борьба Си Цзиньпина, позволившая ему зачистить политическое и экономическое пространство КНР для расстановки на ключевые посты своих людей из фракции “принцев” — детей высокопоставленных чиновников, к которой принадлежит и нынешний генсек (его отец занимал высокие посты еще при Мао, но потом попал в опалу и даже в тюрьму). Впрочем, Си — уникален, поскольку в силу своей биографии относится также и к “комсомольцам” — то есть выстроившим успешную партноменклатурную карьеру самостоятельно, а не по праву рождения. Эта гибридность в свое время стала одним из факторов, обеспечивших его избрание на пост генсека.

Кремлевские сказки

Российские СМИ, предчувствуя победу изоляционистов во главе с товарищем Си, в последнее время все чаще начали их называть “пророссийской фракцией” в КПК, противостоящей проамериканским глобалистам-западникам. И уже готовятся описывать победу китайских “принцев” как очередной триумф всех переигрывающего великого Путина, к которому в скором времени за поддержкой прибежит его китайский коллега, отсиживающийся сейчас “за спиной России”.

Действительно, победа изоляционистов и ухудшение отношений Китая с Западом вполне может принести некоторые преференции российским товаропроизводителям. Например, помочь реализации договоренностей об импорте сельхозпродукции из РФ в КНР, которые, по мнению российских СМИ, блокируются состоящим в “комсомольском клане” китайским министром АПК. Однако никаких признаков того, что Китай в угоду России собирается ссориться с США, нет. Наоборот, Си Цзиньпин приложил за последний год немало усилий, чтобы наладить отношения с непредсказуемым Дональдом Трампом. Ведь терять американский рынок китайской экономике, которая и так начала немножко проседать в последние годы (пока что только снижением темпов роста), никак нельзя: товарооборот двух стран в прошлом году был в районе $600 млрд (почти в десять раз больше китайско-российского товарооборота). А до развития внутреннего рынка до такой степени, чтобы он мог убедительно компенсировать снижение экспорта в западные страны, китайцам еще предстоит довольно много и долго работать.

Ну и даже если китайско-российский антизападный альянс случится, распределение ролей в нем будет совсем не таким, каким его видят в Кремле. А в случае несогласия РФ на роль младшего партнера, еще неизвестно против кого будет направлен гнев КНР в первую очередь. Как утверждают даже российские СМИ, армия Поднебесной “активно готовится к “маленьким победоносным войнам” на ЛЮБОМ (выделено нами. — “ДС”) участке китайской границы”. И решение Китая ввязаться в противостояние с США будет только после решения обезопасить свои тылы, не оставляя позади не приведенного в покорность как бы союзника, который в любой момент может переметнуться. Тем более что он на протяжении последних десятилетий пытался внести как можно больше конфликтности в американо-китайские отношения, чтобы извлекать из нее свои выгоды.

Россияне, конечно же, предполагают, что с их “великой” страной маленькой войны быть не может. Но все остальные, и китайцы в том числе, уже давно считают РФ просто большой, а не великой. К тому же даже российские “патриоты” уже давно просчитали, что долго РФ против КНР не продержится.

Руслан ВЕСЕЛ