Грибник все видел

Сегодня возобновится суд над бывшим кандидатом в президенты Белоруссии Андреем Санниковым.

Сегодня возобновится суд над бывшим кандидатом в президенты Белоруссии Андреем Санниковым. Ему вменяется организация массовых беспорядков (ст. 293 ч. 2 УК РБ) и грозит до 15 лет. Процесс был прерван по случаю первомайских праздников. Перед самым перерывом защита Санникова предъявила сюрприз, смешавший карты обвинению, — свидетельства, опровергающие сам факт организованных беспорядков. А раз так, то и суд над их “организатором” окончательно превращается в фарс. Перед вами заметки нашего спецкора с последнего заседания суда.

В какой-то момент хотелось встать и заорать судье Четвертковой через весь зал: “Всё — говно. Особенно прокурор. Расходимся!” Но не я здесь был постановщиком. И не судья Четверткова, которая тоже, как казалось сначала, сейчас вдруг встанет и скажет: “Да это бред какой-то. Всех отпускаю” — и бросит в прокурора том уголовного дела.

Но ничего подобного не случилось.

Участники процесса исполняли свои функции, в общем, как полагается. Даже слишком — по всем канонам УПК Беларуси. Хотя и защищали/обвиняли людей, которые попали сюда только потому, что нормальные. На второй день процесса я перестал воспринимать его всерьез. Происходящее казалось тупым черно-белым комиксом. Совсем без цветов, без полутонов и оттенков.

— Подсудимый Санников, вы обвиняетесь в организации массовых беспорядков, вы признаете? — спрашивает прокурор.

— Нет, это ложь, — заявляет из-за решетки Санников. Он выглядит очень уставшим. Ноет поврежденная еще при задержании нога, поэтому он время от времени вынужден вставать.

— Но на площади был обнаружен целый арсенал! — продолжает прокурор. — Бутылки с зажигательной смесью, дымовые шашки, арматура и ледорубы, газовый баллончик, лопата, удочки-телескопички…

— Fishing rod, — ассистент переводит наблюдателю от ОБСЕ. И наблюдатель удивленно поднимает взгляд на прокурора.

— …Удочки легко спрятать, — продолжает тот. — А наносимые повреждения — велики как у дубинок…

В последний предпраздничный день зал суда забит до отказа. Но друзья и знакомые подсудимых толпятся снаружи: нет мест. Три задних ряда заняли белорусские “нашисты” (БРСМ). Автобус с ними появился у суда за час до начала слушания. “Такова суть Луки, — говорит Владимир Халип, отец Иры Халип, нашего собкора и жены Андрея Санникова. — Гадить даже по мелочам”.

В черно-белых комиксах абсолютный злодей-одиночка терроризирует обывателя, сопротивляясь абсолютному герою и его отважным помощникам. Все надежды обывателя — на героя. В нашем комиксе все наоборот. Одиночками становятся герои, от которых шарахается обыватель. А абсолютный злодей скрыт и гадит через своих помощников. Например, один из них — судья Четверткова — беспощадная государственница, приверженец генеральной линии, амазонка в судейском галстуке, которая знает, как надо и как не должно быть. Безотказное и преданное оружие злодея. Другой помощник — прокурор Загоровский. Молодой, амбициозный, простоватый стажер прокуратуры. Пока не разговаривает, грызет ногти. Судья Четверткова как-то по-родительски улыбается, когда тот бормочет свои доводы или неумело допрашивает свидетелей.

И хотя конец комикса известен, никто не знает, какими эпизодами он будет наполнен. Здесь впервые все зависит от адвокатов — Марины Ковалевской и Андрея Варвашевича. Молодых и, как говорят, талантливых юристов. Они неожиданно вводят в сюжет свидетелей защиты. Это невиданная смелость.

— Наша программа-минимум — не потерять работу, максимум — освободить невиновных, — говорят в перерыве Ковалевская и Варвашевич.

Их главное оружие на сегодня — грибник Петр Кочуков.

Вечером 19 декабря сотрудник частного предприятия, одинокий пожилой мужчина Петр Кочуков впервые за двадцать лет вышел на уличную демонстрацию. До этого Кочуков не интересовался политикой, а только лесными грибами, которые он коллекционировал в сушеном виде. И жил, как говорит, “спокойной, гармоничной жизнью”. Но оглашенные 19 декабря итоги голосования вывели Кочукова из себя. Кочуков надел темный пуховик, черную шапку, черные брюки и вышел на улицу. Он был в самом центре событий и видел начало провокации — когда неизвестные выскочили из Дома правительства и стали бить стекла. Кочуков видел, как потом ОМОН закрыл спинами провокаторов и начал разгон мирных демонстрантов. Но ОМОН и спецназ почему-то не заметили грибника Кочукова. Его одинокая фигура еще долго блуждала по площади, делая снимки на мобильный телефон. Кочуков снял те участки площади, где не было ни арматуры, ни ледорубов, ни даже удочек…

— Так, я не поняла, — взволнованно перебила показания Кочукова судья. — Вы там были, всё видели и вас даже не задержали?

— Так получилось, — по-детски смущается Кочуков.

— Не понимаю, — с сожалением проговорила судья Четверткова.

Зрители в зале напряглись. Казалось, судья прямо сейчас прикажет задержать и побить Кочукова. Но вместо этого Четверткова продолжила.

— А телефон-то у вас сохранился?

— Да, конечно, — говорит Кочуков.

— Ходатайствуем об изъятии телефона как важного доказательства, — просит защита.

— Протестую! — закричал Загоровский. — Свидетель не имеет права предъявлять доказательства!

Но перед лицом прокурора тут же возникает УПК: имеет. Адвокаты не скрывают улыбок. На секунду появляется ощущение — вот и счастливый конец.

— Я благодарю свидетеля Кочукова за смелость. Его снимки докажут лживость обвинения! — заявляет из-за решетки Андрей Санников.

Зал аплодирует. Судья Четверткова впервые в замешательстве. Стучит молоточком по столу.

— Прекратить! — срывается на крик. — Это не концерт, здесь не хлопают и не смеются!.. Суд объявляет десятиминутный перерыв!

Мама Санникова Алла Владимировна молча смотрит на сына. Переговариваться нельзя. Улыбкой она показывает ему, что вот и всё. Со всех сторон свидетеля Кочукова обступают родственники других обвиняемых, жмут ему руки… Кто-то пытается скопировать фотографии на свой телефон, но bluetooth вдруг перестает работать у всех в зале. А судья Четверткова, выйдя из совещательной комнаты, объявляет об отказе в ходатайстве: “Суд еще не приступил к исследованию доказательств”.

После слушаний родственники и журналисты договариваются проводить Кочукова до дома. По дороге решают спрятать телефон в банковскую ячейку…

Павел КАНЫГИН