Госрезерв исчерпан

Государственный резерв Украины пуст. Так мы встречаем седьмой год войны, эпидемию, неурожай, экономический кризис и глобальные продовольственные проблемы. Человека, который инициировал и провел внеплановые проверки на госпредприятиях, входящих в Госрезерв, выявил многочисленные нарушения, уволили без понятных оснований и каких-либо объяснений. Попытки реформировать Госрезерв страны прекращены. Мы поговорили с теперь уже бывшим руководителем Госрезерва Ярославом Погорелым о причинах и последствиях этих процессов, о тысяче и одном способе обворовать государство, об отношении министра экономики Игоря Петрашко к преступлениям в Госрезерве и о будущем государственных запасов. После этого текста ни президент Владимир Зеленский, ни премьер-министр Денис Шмыгаль не смогут сказать, что они “не в теме”. И если ситуация не изменится быстро и коренным образом, это будет означать, что они “в доле”.

— Ярослав, несколько дней назад вас уволили с должности главы Госрезерва, хотя вы возглавили ведомство лишь в декабре прошлого года. Какие были основания для увольнения? Что вы такого успели наделать в Госрезерве за такой короткий промежуток времени?

—Честно, трудно ответить однозначно. Я шел на эту должность по открытому конкурсу, более того, последнее собеседование было лично с президентом Зеленским — на этой встрече присутствовали все четыре финалиста конкурса на эту должность. Тогда как раз произошел довольно громкий коррупционный скандал в одной из госкомпаний, и президент решил лично выбирать руководителя Госрезерва из четырех финалистов отбора, чтобы собственными глазами убедиться, что конкурс был честным, а кандидаты достойны.

В конце испытательного срока я отчитался о достижении показателей эффективности. Отчет был принят министром, тогда еще Миловановым. Никаких претензий. Работа идет, цели на год определены.

После вступления в должность нового профильного министра я пытался с ним встретиться, сверить часы, так сказать. Не получилось. Хорошо. С моих первых дней на должности активно работали над Концепцией развития Госрезерва, которая бы предусматривала реформирование ведомства, подходов, процессов. Когда мы завершили документ, я снова попытался встретиться с министром, чтобы понять, правильный ли путь мы избрали, потому что это же не об общем видении, там предусмотрены конкретные изменения в номенклатуре, например изменения норм накопления. Но после того как я направил министру Концепцию, никакой реакции тоже не последовало. Собственно, увидел министра Игоря Петрашко за неделю до своего увольнения. Продолжался этот разговор минут пятнадцать, не больше, и о каких-либо претензиях к моей работе речь не шла.

— А о чем говорили во время этой встречи?

— Сначала я рассказал министру, что такое Госрезерв и как работает система, сделав вывод, что уровень его осведомленности не очень высок, потому что пришлось рассказывать, какие предприятия и организации входят в резерв, сколько их, что и где хранится и т.п. А потом минут десять из пятнадцати мы говорили об элеваторах.

— Это у него тоска по прошлому такая или что-то конкретное заинтересовало министра в элеваторах?

—Вполне конкретные вопросы об объемах перевалки, мощности, заполнении. Как закупают зерно, у кого. Но не думаю, что его прошлое здесь ни при чем, он же бывший топ-менеджер Ukrlandfarming Олега Бахматюка. Его интерес к элеваторам вполне может быть связан с этим.

— Какие-то неприличные, имею в виду коррупционные, предложения звучали?

—Прямо — нет. Никаких предложений, но были довольно прозрачные намеки, на которые я ответил, что все закупки проводятся через онлайн-аукционы, все желающие могут подаваться. И этот ответ не понравился. Вместе со мной на встрече еще должны были присутствовать руководители Аграрного фонда и Государственной продовольственно-зерновой корпорации, но их не было, возможно, встречались с министром отдельно. Руководителя Аграрного фонда, как вы знаете, уволили со мной в один день, а ГПЗКУ с апреля этого года возглавляет исполняющий обязанности.

— Вы убеждены, что правильно поняли слова министра?

—Вполне. Вы же понимаете, у аграриев сейчас начинается “высокий сезон” — свежее зерно будут покупать, чтобы обновить запасы. Это неплохой вариант — продать государству по завышенным ценам и за счет бюджета, за бюджетные же средства хранить, а потом понемногу “усушивать и утрясать”. Хорошая схема. Только я сразу дал понять, что при мне она реализовываться не будет: есть действующее законодательство, есть аукционы, есть конкуренция.

Если кому-то интересно, пусть приходят, принимают участие в торгах, все по процедуре, все открыто. Никто не будет прописывать условия под кого-то, не будет подгонять цены и т.п. Так поговорили, а через неделю из телеграм-канала я узнал о своем увольнении.

— Кроме этого, согласна, весьма странного разговора, были еще и внеплановые аудиты предприятий Госрезерва с вопиющими результатами, которые почему-то вообще игнорировало профильное Министерство развития экономики. Министр эти отчеты видел?

—Все отчеты мы ему, конечно, не направляли, это слишком, но он точно получил обобщенный отчет по результатам аудитов, с цифрами убытков, названиями компаний, описанием схем и т.п.

— Какой была его реакция?

—Не было вообще никакой реакции.

— Мы надеемся, что результаты этих проверок получил не только Петрашко.

—Конечно, в зависимости от типа преступления, размера причиненных убытков, должностей виновников материалы всех этих аудитов были переданы в СБУ, НАБУ, ГБР, прокуратуру, Нацполицию. Надеемся на результат.

— Напрасно. Помните, как секретарь СНБО пытался накануне эпидемии остановить экспорт масок из Украины, а после того как КМУ его проигнорировал, обратился в НАБУ? Так вот там, вместо того, чтобы выяснить, почему чиновники игнорировали обращения секретаря СНБО, Данилову сообщили, что он письмо оформил неправильно и вообще не имел права его писать.

—Обнадеживающе. Кстати, о масках и Госрезерве. Я присутствовал на совещании СНБО, когда пани Зоряна Скалецкая (тогдашний министр здравоохранения) докладывала, что в государстве нет ни масок, ни аппаратов искусственной вентиляции легких. Пришлось отчитаться, что в Госрезерве еще с 2010 года, с эпидемии птичьего гриппа, лежат и маски, на секундочку больше 9 миллионов, и аппараты искусственной вентиляции, и средства для интубации, и передвижные рентгены. Никто об этом не знал. Вообще четкого понимания, что есть в Госрезерве, даже на бумаге, а тем более вживую, не было. Как сейчас до сих пор нет четкого понимания, что происходит с мобилизационным резервом. Проведенные нами аудиты продемонстрировали вопиющие злоупотребления, значительные потери запасов. Только зерна мы недосчитались на более чем 800 миллионов гривен, в целом уже зафиксировали убытков на более чем миллиард гривен. А сам Госрезерв заполнен на 3% от нормы накопления, то есть того максимума, который там может быть.

— Сколько нужно средств для того, чтобы наполнить государственные закрома? И сколько выделено на это в нынешнем году?

— Речь идет примерно о трети годового бюджета Пенсионного фонда (то есть около 60 миллиардов гривен. — Ю.С.). И в этом году мы ничего не получили вообще, наоборот, при пересмотре госбюджета части финансирования лишились.

— Почему результаты ваших аудитов не прогремели на всю Украину, проверки же не вчера закончились? Картинка красивая: новое руководство вычищает авгиевы конюшни Госрезерва, коррупционеры наказаны, злоупотребления прекращены.

—Все завершенные аудиты зарегистрированы, подписаны и являются вполне официальными документами. Некоторые из них закончились недавно, некоторые еще продолжаются. Отчеты переданы силовым структурам. Хотелось закончить все проверки и отчитаться уже комплексно по всей системе, но меня уволили раньше, чем это произошло.

— Если распределить злоупотребления по категориям, то о чем конкретно идет речь в большинстве случаев?

—Прежде всего о присвоении государственного имущества. То есть какой-то товар по документам на складах есть, но в ходе проверки выясняется, что его уже нет. На одном из предприятий мы не нашли почти 18 тысяч тонн зерна, на другом — почти 20 тысяч, на третьем — 112 тысяч тонн. Вот уже 150 тысяч тонн зерна, которые вроде бы у нас есть, но на самом деле их уже давно разворовали и продали.

Нашли интересную цистерну с нефтепродуктами. Если по ней стукнуть, то гудит, как пустая, если взять щупом пробу уровня нефтепродуктов, то цистерна полная. В конце концов, выяснилось, что под окошечком для щупа была приварена труба, и лишь она была заполнена нефтепродуктами, а остальная цистерна стояла пустой. Такие вот изобретения.

— Назовете предприятия?

—Пока продолжается следствие, не назову. Тем более что это не единичные случаи, это типичная ситуация во всех компаниях Госрезерва. Когда мы начинали аудиты, я на время их проведения отстранил от исполнения обязанностей руководителей всех этих компаний, чтобы они не имели возможности вмешиваться в процесс и влиять на ход проверок. Так вот, еще до конца их проведения 19 из 23 этих руководителей уволились со своих должностей сами, потому что прекрасно понимали последствия этих аудитов.

— Что еще, кроме расхищения, вы обнаружили?

—Много вопросов у нас к качеству продукции, остающейся в резерве. Опять же, “зерновой” пример: по документам компания хранит хорошее зерно второго-третьего классов. Мы привлекаем независимую лабораторию для анализа качества, делаем контрольные проверки, выясняем, что на самом деле это зерно шестого класса, то есть даже макароны из него уже не произведешь.

— Оно испортилось? Или кто-то сознательно закупил по цене высококачественного зерна фураж?

—Теперь уже трудно сказать, как было на самом деле. Зерно хранится в резерве десять лет до момента обновления запасов. От того, в каких условиях его хранят, при какой температуре и влажности, насколько качественно и регулярно просушивают, зависит, насколько долго зерно сможет сохранить высокое качество. Вполне возможно, что оно с самого начала было не слишком высокого класса, но сейчас этого уже не докажешь. В любом случае мы уже подтвердили несоответствие качества около 20 тысяч тонн зерна, и этот процесс еще не завершился. В общем, по моему мнению, речь будет идти о 30 тысячах тонн зерновых, качество которых не будет отвечать заявленному.

— Правильно ли мы понимаем, что те 3% от потребностей, которые мы сейчас имеем в резервах, — результаты как многолетнего разворовывания Госрезерва, так и хронических закупок “у кума” всякого неликвида в резервы?

—Не только. На самом деле разворовали много, но запасы уменьшались годами не только из-за краж. Чтобы было понятно, раз в десять лет Госрезерв должен регулярно обновлять свои запасы. Старое продавать, 10% оставлять на административные расходы резерва, а за 90% от полученных средств — покупать новое на замену.

Во-первых, сам подход вызывает много вопросов, потому что со временем товар теряет как качество, так и стоимость, а цены меняются. Приобрести тонну свежего зерна, продав тонну десятилетнего, невозможно. Поэтому каждый раз покупали запасов меньше, чем продавали. А последние средства на пополнение резервов государство выделяло в 2010-м, и пошли они уже на упомянутые нами медицинские товары. Все. В остальные годы средства выделяли только на функционирование Госрезерва, а не на обновление запасов.

Во-вторых, до моего прихода все аукционы по реализации запасов проходили исключительно в ручном режиме в центральном аппарате Госрезерва, то есть к аукционам не имели никакого отношения. Очень трудно выяснить, кому и что фактически продавалось — старое или новое, по объективной стоимости или со значительным дисконтом.

В-третьих, еще в конце 1990-х началась практика так называемых товарных кредитов, когда Госрезерв заставляли решением Кабинета министров, например, отгрузить дизельное топливо какому-то госпредприятию с расчетом, что в конце года этот кредит вернут либо товаром, либо деньгами. Но, в конце концов, ни товаром, ни деньгами никто ничего не возвращал. И так из года в год: кому-то газ, кому-то дизель, кому-то мазут, кому-то зерно. Но если так вести хозяйство, много не нахозяйничаешь.

— Пополняется ли Госрезерв сейчас?

—Инициативно осуществлять такие закупки Госрезерв не может, он должен руководствоваться так называемым планом обновления, который позволяет нам закупить определенный объем каких-то товаров. Сейчас этот план до сих пор не подписан правительством, соответственно, никаких пополнений запасов не происходит. Еще при мне была инициатива СНБО пересмотреть существующие запасы резерва и закупить все необходимое. Собственно, в разработанной нами Концепции все это тоже есть, потому что мы проанализировали более 20 стран мира относительно того, как они формируют свои резервы, какую номенклатуру и в каком количестве закладывают, попробовали найти оптимальную модель именно для Украины, потому что у каждой страны своя специфика, и, соответственно, подходы к формированию резерва должны отличаться. Но я сомневаюсь, что в профильном министерстве ее вообще смотрели, очевидно, и инициативу СНБО там проигнорировали. Даже вопрос изменения номенклатуры подвис, хотя мы проводили рабочие совещания на эту тему со всеми заинтересованными органами — военными, Минздравом, СБУ, ГСЧС. Выяснили, что действительно им нужно, а какая номенклатура лишняя. Разработали план. Но правительственной реакции не было.

— С премьером об этом говорили?

—Даже не встречался. В момент, когда у нас еще не было профильного министра, мы пытались отчитываться напрямую Кабмину, но нам быстро дали понять, что эта информация им не нужна, и мы должны работать только со “своим” министерством.

— Уже понятно, что ситуация сложная по всем товарным позициям, но с чем она наихудшая?

—С зерном. Очень сложная на самом деле ситуация с зерном. Во-первых, его мало. Не могу сказать, сколько, потому что это государственная тайна, но однозначно мало. Во-вторых, наши аудиты показывают, что качество имеющегося зерна вполне может не отвечать заявленному в документах.

— Не лучшие новости, учитывая, что в этом году рекордного урожая точно не будет, скорее, ожидаем антирекорд.

—Но при этом есть в правительстве оптимисты, в частности действующий министр развития экономики, которые убеждены, что все в порядке и причин для беспокойства нет. Я откровенно был поражен тем, насколько все спокойны. При этом мы уже получаем письма из регионов о том, что у них будет значительный неурожай в этом году, и им нужно помочь.

— Николаевщина, Херсонщина, Одесчина?

—Да, речь о Юге Украины. Мы разработали распоряжение правительства, чтобы помочь регионам, страдающим как от засухи и неурожая, так и от эпидемии, чтобы одним отгрузить зерно, а другим продовольствие. Но Минфин средств на это не дал, хочет, чтобы регионы покупали его за деньги местных бюджетов, если им надо.

— Вы сейчас проводите аукционы по реализации?

—Одно из моих первых распоряжений касалось того, чтобы проводить эти аукционы прозрачно на электронной платформе. Раньше, когда они проходили в ручном режиме, было несколько провальных аукционов, чтобы снизить цену, потом появлялись два покупателя, первый предлагал одну цену и дальше не торговался, второй покупал по еще меньшей цене. Сейчас же все исключительно на прозрачных рыночных условиях и на электронных площадках.

— В каком состоянии государственные предприятия, которые вы проверяли? Эффективны ли они? Как ведут хозяйство? Получает ли выгоду государство от их работы?

— В системе есть буквально два образцовых госпредприятия, которые поддерживаются в хорошем состоянии, чтобы можно было показать их проверяющим, высокому руководству или журналистам. Там все хорошо. Остальные предприятия в ужасном состоянии. Одно ГП из года в год расходует средства на ремонт крыши, за те суммы, что они израсходовали, уже можно было бы несколько новых кровель сделать, но крыша до сих пор требует ремонта. Понятно, что эти средства просто идут на счета какой-то “своей” конторы, которая даже не пытается сделать вид, что что-то ремонтирует. Некоторые руководители ГП даже не пытались скрыть, что заказывают услуги у подрядчиков, напрямую с ними связанных. Некоторые сознательно доводят свои ГП до банкротства, чтобы потом, под флагом приватизации, передать в Фонд госимущества и выкупить по “мусорной” цене, потому что по документам они покупают обанкротившееся предприятие. Но если на него приехать, видно, что оно в неплохом состоянии и было бы прибыльным, если бы руководство к этому стремилось. Конечно, это не “космос” и не современные технологии, но если речь идет об элеваторах, то все необходимое для нормальной работы там есть.

Очень много злоупотреблений с тарифами на мощностях, предоставляющих услуги хранения. Теоретически эти предприятия могут и должны предоставлять эти услуги рыночным компаниям, зарабатывая средства для государства. Фактически тарифы на хранение занижены в три-четыре раза, то есть некоторые “свои” компании хранили там продукцию практически за бесценок, разница “компенсировалась” руководству наличными, а государство не получает никакой прибыли. Часто это еще и происходит с нарушением правил хранения, например, рядом с пищевыми продуктами мы находили минеральные удобрения. Но были и более интересные находки на таких мощностях. Так, на одном по документам пустом складе мы нашли контрабандную икру, черную и красную, которая, конечно же, неизвестно как туда попала. Это собственно объясняет, почему большинство директоров уволились еще в начале наших проверок.

— Процесс, который вы начали, сейчас очень быстро можно свернуть. На ваш взгляд, что будет в дальнейшем с Госрезервом?

—Конечно, все может очень быстро вернуться на старые рельсы. Сейчас по решению Кабмина открытого конкурса на главу Госрезерва не будет, нового руководителя будут выбирать по результатам собеседования, соответственно, прийти на должность сможет человек, который будет более лоялен к старым практикам управления Госрезервом или будет разделять увлечение нового министра экономики элеваторами. По условиям отбора сейчас это должен быть либо госслужащий, либо вообще работник системы Госрезерва — не человек из бизнеса. Аналогично из-за сложной ситуации в стране Госрезерву могут позволить, как уже позволили Минздраву, закупать товары не на тендерах, а по договорной процедуре. И даже без этого, если новый руководитель захочет выписать для тендера дискреционные условия участия, вполне возможно, что государственные запасы будут пополняться путем закупок у конкретных, а не случайных, компаний и не по рыночным ценам.

— Если бы вам позволили довести реформу Госрезерва, каким бы он стал?

—Наша цель состояла в том, чтобы эффективно использовать имеющиеся мощности резерва для того, чтобы зарабатывать деньги, финансировать обновление резервов и приносить государству прибыль. Госрезерв потенциально может стать мощным логистическим центром, предоставлять услуги бизнесу, а главное, самостоятельно зарабатывать средства, необходимые для обновления его запасов, не заглядывая каждый раз в госбюджет.

Юлия САМАЕВА