Горно-металлургические предприятия Украины — на грани выживания — Каленков

По словам Александра Каленкова, если в конце года страна будет иметь тот же металлургический комплекс, что и в начале года — это уже будет большой успех. 

Алексей Бурлаков: Расскажите о состоянии отрясли. Насколько плохо или хорошо сейчас?

Александр Каленков: Ни для кого не секрет, что много лет горно-металлургический комплекс был основой развития экономического развития страны. Можно проследить связь между развитием и объемами выплавки стали и развитием ВВП страны. Если раньше процент экспортной выручки от ГМК был порядка 50%, сейчас порядка 30%, но все-таки это очень существен. Та критическая ситуация, в которой сейчас ГМК, такого не было последние 15-20 лет.

Сейчас профицит глобальных металлургических мощностей порядка 700 миллионов тонн. В Украине в прошлом году произведено 23 миллиона тонн. Чтобы ситуация стабилизировалась на глобальном рынке, порядка 300-350 миллионов донн должно быть закрыто.

Татьяна Трощинская: Что происходит? Оно уходит в никуда?

Александр Каленков: Фактически простаивает. И это сильно давит на цены. Мы сейчас видим настолько низкие цены, каких не было за последние 15 лет. Все аналитики прогнозируют, что ситуация продлится 2-3 года. Чем это может закончится для Украины? Не смотря на то, что Украина 10-ая по выплавке стали, она может в этот объем, который должен быть сокращен, попасть.

Наш горно-металлургический комплекс конкурирует за счет себестоимости. Мы экспортируем товар с достаточно низкой добавочной стоимостью.

Алексей Бурлаков: Куда мы экспортируем товар больше всего?

Александр Каленков: Больше всего это развивающиеся рынки: Middle East, Азия. Те рынки, на которых мы больше всего конкурируем сейчас с Китаем, Россией и Турцией. Китай играет главенствующую роль в развитии рынка сырьевых ресурсов. Не только металла. Мы все наблюдаем падение цен на нефть. Все сырьевые рынки сейчас идут вниз.

В любом случае, мы сейчас сталкиваемся с реальной возможностью — предприятия могут дойти до той степени, когда будут закрываться, сокращаться люди. Сейчас главная задача предприятий — выжить. Если мы в конце года будем иметь тот же металлургический комплекс, что и в начале года — это уже будет большой успех. Идет борьба за каждую гривну в себестоимости, каждое рабочее место.

Важна государственная политика. Горно-металлургический комплекс у нас весь частный. Но все равно государство имеет ряд регуляторных воздействий. Это фискальная политика, арендные платежи, это политика торговая, антимонопольная.

За последние полтора-два года мы наблюдаем существенное повышение арендных платежей по железорудному сырью. Они выросли более, чем в семь раз. Сейчас они в 2,5-3 раза выше, чем то, что платят наши российские коллеги. А фактически мы конкурируем на одних и тех же рынках.

Татьяна Трощинская: Санкции их не касаются?

Александр Каленков: Фактически они себя хорошо чувствуют. Они поставляют продукцию на развивающиеся рынки, не в Европу.

Алексей Бурлаков: Как мы можем пострадать из-за временной утери части комплекса на оккупированных территориях?

Александр Каленков: Для нас большая проблема в том, что на оккупированных территориях сейчас режутся инфраструктура,  заводы. И не смотря на то, что на подконтрольной Украине территории мы испытываем дефицит лома, мы категорически выступаем за то, чтобы лом с оккупированных территорий к нам не завозился. То, что эти бандиты делают там и вывозят в Россию — с них взятки гладки. Но когда лом везется на территорию Украины — это абсурд.

Мы просим наше правительство ужесточить контроль. Это незаконно. Находятся возможности для его завоза. Я заявляю, как президент “Металлургпрома”, как человек, заинтересованный, чтобы лома было больше: мы не хотим, чтобы разрезались там предприятия, рушилась инфраструктура. Потому что нам потом это все восстанавливать.

Алексей Бурлаков: Относительно мариупольского “Азовмаша” ходят слухи о том, что приостановленные цеха завода стоят пустые: все порезано, вывезено.

Александр Каленков: Я не могу подтвердить эту информацию. “Азовмаш” не является челном нашего объединения. Сейчас мы все понимаем проблему, которая возникнет с восстановлением Донбасса, нужны будут колоссальные инвестиции, колоссальная потребность металла. Более того, на позапрошлой неделе был зарегистрирован законопроект, в котором на основании того, что Украине в ближайшее время потребуется металл на внутреннем рынке для восстановления инфраструктуры, необходимо ввести меры для поддержки горно-металлургического комплекса для обеспечения тем же ломом.

Для того, чтобы иметь возможность развиваться 3-5 лет, чтобы перемещались сюда производства из Восточной Европы за счет более дешевой рабочей силы, нам нужно дать какую-то передышку. А если горно-металлургический комплекс начнет сыпаться, нас ожидает, как в 2014-2015 году, как Яресько говорит: мы нащупали дно. Да, большие потери были за счет оккупированных территорий. Но если начнет складываться ГМК, мы вернемся в 90-ые годы. Дайте возможность просто выжить для того, чтобы могли подхватить другие отрасли.

Алексей Бурлаков: Точка невозврата еще не нащупана?

Александр Каленков: Валютные поступления уменьшились на 6 миллиардов долларов от ГМК. Сейчас они составляют 9 миллиардов. Несколько лет назад это было 24-25 миллиардов долларов. ГМК уже начинает складываться за счет более низких цен. Но предприятия выпускают еще довольно большой объем продукции. Если раньше выпускали стали 32 миллиона, в прошлом году выпустили 23 миллиона тонн. Железорудного сырья в тоннах выпустили больше, но в деньгах это меньше намного. Сейчас предприятия не могут покрыть даже переменных затрат, не говоря о том, чтобы отбить себестоимость. Фактически они сейчас 0сжигают деньги. У “Запорожстали” недавно выступал директор и говорил о том, что треть заказов не покрывает себестоимости даже переменной. Это значит, что если треть заказов отходит, то нужно консервировать часть производства, а расконсервировать потом очень трудно или вообще невозможно. Ж/д тарифы: зачем их повышать, если уменьшится объем перевозки грузов, все равно они получат меньше денег. Чуть-чуть тарифы увеличатся, на 15% — на 30% уменьшится грузопоток. 60-70% товаров, которые перевозятся — товары ГМК.

Татьяна Трощинская: Может быть, стоит говорить  о модернизации?

Александр Каленков: Что касается модернизации. За последние 15 лет, начиная с 2000-ых годов, в ГМК вкладывалось больше денег, чем в любую другую отрасль промышленности даже на единицу выпускаемой продукции. Проектные институты были завалены работой, не успевали делать заказы. Но наши заводы строились в 30-ые годы. В наследие от Советского союза нам достался большой комплекс, но довольно старый. Сейчас его не переделаешь.

Та команда, которая сейчас пришла в то же минэкономики частично — с ними легче разговаривать. Они имеют западное образование, опыт работы в каких-то компаниях. Но часто, принимая решения, они не просчитывают все варианты, рубят с плеча. Как мне кажется, не просчитывают до конца последствия своих решений.

Еще один момент с налоговой реформой. Ей занималась заместитель Яресько весь прошлый год. Один раз собрали предприятия ГМК, послушали, на этом все закончилось. Я могу ответственно сказать: реформа и тот законопроект, который презентовал минфин, никак не проходил обсуждения в отрасли. Это вредный законопроект. И один из вопросов, о котором мы уже говорили — это арендные платежи. Сейчас они одни из самых высоких в мире.

Олексій БУРЛАКОВ, Тетяна ТРОЩИНСЬКА