Глобальный наезд. Как Вашингтон формирует новую российскую политику

Однако Хартум жаждал выторговать себе как раз исключение из “черного списка”, что не только защитило бы от рассматриваемых в американских судах исков, касающихся помощи “Аль-Каиде”, но и послужило бы гарантией привлечения инвестиций в будущем. Это было одним из приоритетов новых властей Судана, которые, по данным The New York Times, даже угрожали выйти из соглашения о нормализации отношений с Израилем.

Как видим, Вашингтон условия Судана принял. В понедельник госсекретарь Майк Помпео подписал документ, отменяющий статус государства-спонсора терроризма для Судана.

Кроме того, Соединенные Штаты выделят $111 млн на погашение части двустороннего долга Судана и $120 млн — на погашение долга перед МВФ. Это открывает перед африканской страной путь к участию в кредитных программах Фонда для бедных стран.

Это еще не все. Хартум до сентября 2022 г. получит $700 млн помощи и $1 млрд “промежуточного кредита” на возвращение долга Всемирному банку.

Обе финансовые структуры — МВФ и Всемирный банк, как известно, расположены в Штатах и их деятельность во многом определяется влиянием федерального правительства США.

Так что в некотором роде США попросту списывают долг Судану. И к тому же дарят Хартуму перспективу экономического развития.

В пику России

Вашингтон предоставляет Судану такой внушительный пакет помощи не по доброте душевной, конечно же.

Потеря власти аль-Баширом не означает, что Хартум окончательно вырвался из липких объятий Москвы, которая руками “повара Путина” Евгения Пригожина — точнее, аффилированной с ним ЧВК “Вагнер”, сумела прочно обосноваться в Судане и других странах Африки.

Пригожину, как сообщил в ноябре финансируемый Михаилом Ходорковским центр “Досье”, удалось внедрить своего человека даже в ООН.

Согласно расследованию, опубликованному The Guardian и аналитическим центром New America, российский профессор и член группы ООН по Судану Николай Добронравин (назначен генсеком Антониу Гутерришем на эту должность в 2018 г.) связан с Пригожиным и за счет его структур колесил по Африке, в том числе по Центральноафриканской Республике.

К слову, в Центральноафриканской Республике дела у россиян идут из ряда вон плохо. На днях тысяча бойцов “Коалиции патриотов за перемены” выбила российских наемников и вооруженные силы ЦАР из крупного города Мбайки, расположенного недалеко от Банги, столицы страны.

В Судане же пока ЧВК-дипломатия России достаточно эффективна, чтобы не допустить выхода этого государства с ее орбиты влияния.

Более того, Москва и Хартум в ноябре даже договорились о создании в Судане “пункта материально-технического обеспечения” ВМФ РФ. Проще говоря — военной базы.

Документ предусматривает: размещение Россией до четырех кораблей, включая те, на которых имеется “ядерная энергетическая установка” (то есть, ударные подводные лодки и ракетные крейсера); ввоз и вывоз вооружений, боеприпасов; максимальная численность военных и персонала — 300 человек.

Это значит, что Москва может получить базу в Красном море, благодаря которой сможет контролировать транзит нефти из Южного Судана по единственному трубопроводу, который доставляет сырье в нефтетерминал Порт-Судан (Судан).

Плюс через Красное море проходят торговые маршруты в Европу и США из Индии и Восточной Азии. Следовательно, база РФ в Судане несет потенциальную угрозу для Соединенных Штатов.

Отсюда и щедрость Вашингтона, стремящегося лишить Москву столь серьезного рычага давления на Штаты и союзников в Европе.

Задумка США вполне может сработать, учитывая, что после поспешного возвещения Москвой о заключении соглашения с Хартумом, глава Генштаба ВС Судана Мухаммад Осман аль-Хусейн 19 ноября осадил россиян: “Полноценный договор с Россией о создании российской военной базы на Красном море еще не подписан. Соглашение находится в стадии рассмотрения”.

К началу декабря, впрочем, Судан уже дал добро. Однако помним о том, что России не по зубам конкурировать с США в плане ресурсов, средств, инвестиций, поэтому Хартум еще вполне может произвести откат.

Куда податься

В таком случае Москве придется искать другие зарубежные территории для базы. Правда, выбирать особо и не из чего.

Еще два претендента помимо Судана — это Сомалиленд и Восточная Ливия, которые с 2016 г. предлагали Москве свое гостеприимство.

Только вот беда: база в Восточной Ливии — это база на территориях, контролируемых опальным командующим “Ливийской национальной армии” Халифой Хафтаром, который пытается отобрать власть у признанного ООН “Правительства национального согласия”, возглавляемого Фаизом Сарраджем.

Причем безуспешно. Шансы Хафтара, союзника Кремля, взять Ливию под контроль растаяли, когда в дело вмешалась Турция, оказав поддержку Сарраджу и разбив силы Хафтара и российские ЧВК.

А Сомалиленд — это лишь регион в Сомали, непризнанное государство, воюющее с еще одним “самопровозглашенцем” — Пунтлендом.

Непризнанных государств и сепаратистов в обойме России и так предостаточно. Ей нужен Судан, пусть его государственность была шаткой. По крайней мере, до судьбоносного решения Соединенных Штатов.

Битва за Африку

Даже и рассматривать вариант с Сомалилендом в качестве базы для российского флота, то нужно понимать, что в обозримом будущем присутствие США в Сомали укрепится.

Это следует из последнего ежеквартального отчета Пентагона об угрозах для Африки. В нем одной из ключевых угроз Минобороны США видит группировку “Аш-Шабаб”, действующий в Сомали филиал “Аль-Каиды”. Ее члена, заметим, 16 декабря Минюст США обвинил в подготовке теракта, принципиально аналогичного терактам 11 сентября.

Еще одной угрозой безопасности в Африке, американцы, очевидно, видят и Россию, которая распространяла свое влияние гибридными методами в Судане, ЦАР, на Мадагаскаре и т.д.

В прошлом году стало понятно, что Вашингтон намерен сорвать планы Москвы по продвижению в Африке. В принятом тогда оборонном бюджете США прописывалась африканская стратегия.

Она заключалась в сборе данных по поставкам оружия и анализе методов россиян в Южном Судане, ДР Конго, ЦАР.

Массив этих данных, по решению конгрессменов, должен был послужить для подготовки Пентагоном детального плана противодействия РФ, в частности ее гибридной методе расширения влияния за счет поставок оружия и наемников. Упомянутый выше квартальный доклад по Африке дает основания предполагать, что этот план или уже готов, или на пути к этому.

И речь идет не только об Африке. И не только о России — но и о Китае, давно и успешно подминающем континент под себя.

Подход США, как и всегда, комплексный. 22 декабря на сайте Минторговли опубликован санкционный список из 45 российских и 58 китайских структур.

В случае России это не только компании, аффилированные с вооруженными силами (”МиГ”, АО “Гражданские самолеты Сухого”, “Сухой”, “Туполев”, “Иркут”, Казанский вертолетный завод, Комсомольский-на-Амуре авиационный завод, Таганрогский авиационный научно-технический комплекс), но и непосредственно Служба внешней разведки, Минобороны РФ и Администрация президента.

Введение санкций в отношении фигурантов списка — огромный рывок вперед в стратегии сдерживания и изоляции России. Ее реализация, как и африканских планов, начнется уже при администрации Джо Байдена.

И для этого нужно, чтобы Байдена ничего не отвлекало. У него забот хватает — совладать с пандемией, исправить ошибки допущенные Трампом. И тут еще и сам Трамп пытается под занавес каденции подложить свинью Байдену в виде расследования в отношении Хантера Байдена, сына избранного президента США.

Правда, путь Трампу преградил некогда верный генпрокурор Уильям Барр, который вчера четко заявил, что нет оснований для назначения специального прокурора, который расследовал бы “массовые фальсификации” на выборах (о чем неустанно говорит Трамп) или изучил бы налоговую историю Хантера Байдена.

Уильям Барр также публично не согласился с действующим президентом в оценке масштабной кибератаки. Трамп утверждает, что за ней стоит Китай. Барр же согласен с выводами специалистов из других ведомств, которые обвинили во взломе Россию.

Таким образом, Трампа списали на берег даже в его администрации. Истеблишмент готовится к президентству Байдена. В том числе — через формирование новой повестки дня во внешней политике.