Глава парламентского комитета по нацбезопасности Завитневич: основное в стратегии восстановления суверенитета Украины — возвращение всех оккупированных Россией территорий без каких-либо условий

Члены вашего комитета не раз ездили в зону ООС, в частности, в районы разведения сил вблизи линии разграничения. Расскажите подробнее об этих поездках...

Ездим мы туда в рамках мониторинговой миссии, как решили на заседании комитета в начале октября. Первые две поездки были в Станицу Луганскую и Золотое. Последняя, третья поездка планировалась на прошлой неделе в пятницу в район разведения сил Петровское-Богдановка Донецкой области. Но вмешались неблагоприятные метеоусловия — дождь, туман, как в Киеве, так и в Донецкой области — совсем не летная погода для самолета, а тем более для вертолета. Поездку пришлось отложить.

Если во время посещения Золотого, основное внимание было сконцентрировано на беседах с людьми, в том числе и с местными жителями, то в Петровском — Богдановке уделим внимание условиям жизни военнослужащих, посмотрим, где они живут, где и как питаются, познакомимся с военными сооружениями на новых позициях с точки зрения безопасности. 

Какая сейчас обстановка в этих районах?

Мы все мониторим. У нас есть доклады Министерства обороны и знаете, в тех зонах, где уже произошло разведение сил — и в Станице Луганской, и в Золотом, и в Петровском, и в Богдановке нет нарушений режима тишины, там все тихо-спокойно. 

Несмотря на разведение сил с двух сторон в трёх пунктах вблизи линии разграничения, на остальной территории вдоль этой линии по-прежнему не спокойно — недавно ранили мирную жительницу, сгорели в результате минометного обстрела несколько домов в одном из населенных пунктов, каждый день раненые... Получается, что не совсем работает принцип “перестать стрелять”...

Да. Однако, если посчитать с момента разведения сил, то у нас стало гораздо меньше потерь, гораздо меньше раненных. 

Вы говорите о всей линии разграничения?

О всей. Количество обстрелов стало гораздо меньше — бывает пять-семь обстрелов, может 10, а еще полгода назад были дни, когда насчитывалось и пятьдесят обстрелов. Так что сейчас все пошло на уменьшение. Очень надеемся, что это нормальная тенденция, она идет к затуханию, несмотря на то, что только в трех местах силы и средства развели. 

Как быстро смогут военнослужащие, оставившие свои места дислокации в пунктах разведения сил, возвратиться на прежние позиции в случае обострения ситуации?

Точных нормативов не знаю, это вопрос к Генштабу (ВСУ — ИФ), но расстояние там один километр. Вот представьте себе — чистое поле или даже посадка... Что такое пройти один километр? Это не займет много времени. И еще надо сказать, что, например, в зоне разведения в Золотом вообще поле. Смысл занимать противнику эту территорию? Никто туда не зайдет.

Но, если, не дай бог, ситуация обострится, то военные быстро возвратятся на свои прежние позиции. 

А как обстоят дела с медобслуживанием местного населения после разведения сил?

До разведения медики туда не доезжали, потому что там была зона риска, постоянные обстрелы. Когда до разведения сил депутаты ездили в эти районы, то люди жаловались, что выключают свет, чтобы не было ориентировки при обстрелах. Люди жили в страхе. Как вы думаете, поедут медики, “Скорая помощь” на вызов, если может быть потенциальный обстрел?

А сейчас после разведения сил обстрелов нет. Люди видят, что с безопасностью все нормально, никто не стреляет — и все стали ездить, не только медицина, но и “магазинчики передвижные”, какой-то маленький бизнес заработал — что-то начинает там возрождаться. 

Давайте перейдем к законотворческой деятельности. Над какими законопроектами сейчас работает комитет? И какие из них первоочередные?

В работе много законопроектов, как и у других комитетов. По этому поводу интересно было услышать от работников секретариата Верховной Рады, что раньше они никогда не работали в таком режиме, не было такого большого количества законопроектов. Вот, например, в нашем комитете одновременно работают семь — восемь рабочих групп, и каждая ведет какой-то законопроект. Группу возглавляет народный депутат.

Так, рабочую группу по подготовке законопроекта о военной полиции ведет Ирина Верещук (фракция “Слуга народа” — ИФ). Проект закона о реформировании Службы безопасности Украины в группе у Давида Арахамии (”Слуга народа” — ИФ), рабочую группу по разработке новых уставов Вооруженных сил Украины возглавляет Михаил Забродский (”Евросолидарность” — ИФ). Работают группы по подготовке изменений в законы Украины о противоминной деятельности под руководством Игоря Герасименко (”Слуга народа” — ИФ), о национальной безопасности — Марьяны Безуглой (”Слуга народа” — ИФ), о государственной тайне — Федора Вениславского (”Слуга народа” — ИФ).

Работаем над президентским законопроектом о разведывательных органах Украины, уже два раза собиралась рабочая группа.

Только что закончилось заседание рабочей группы по подготовке законопроекта о социальной защите военнослужащих и членов их семей. Где-то недели две назад создали рабочую группу по вопросам кибербезопасности в секторе национальной обороны и безопасности. Еще у нас есть рабочая группа по территориальной обороне — тоже очень важная.

Среди членов комитета достаточно много офицеров запаса, которые служили в разных родах войск, хорошо знают проблемы в военной сфере и даже, если нет срочной необходимости в принятии закона, то почему бы не создать рабочую группу, собрать экспертов, и не работать на перспективу. Пройдет два — три года и в законы, которые мы примем, тоже надо будет вносить изменения, все меняется стремительно. 

На какой стадии работа над законопроектом о внесении изменений в закон о национальной безопасности?

Изменения, которые мы предложим внести в действующий закон о нацбезопасности, будут в основном касаться реформирования Министерства обороны — под G-структуру, под стандарты НАТО. Будут вводиться какие-то новые должности. Сейчас пока мы на этапе обмена мнениями на уровне рабочей группы. Мы же не можем целостную систему НАТО клонировать у себя — надо ее адаптировать к нашим реалиям, учесть, что Украина еще воюющая страна.

А вот и совсем горячий пирожок — от рабочих групп поступили предложения комитету разработать отдельный законопроект о парламентском контроле над всем сектором обороны, чтобы эта норма не была разбросана по разным законам. Да, в законе о нацбезопасности норма о парламентском контроле есть, но она без конкретных деталей, и получается, что закон выхолощен. 

Ну, раз уж мы говорим о национальной безопасности... Каков уровень угрозы безопасности государства в случае прекращения с 1 января транзита российского газа?

Я бы не сказал, что существует такая уж прямая угроза нашей национальной безопасности. Да, она присутствует, но это больше угроза экономического характера. И, конечно же, какая- то угроза в этом есть для всей нашей газотранспортной системы — это же огромная махина, которая имеет какой-то актив. Это может использоваться как какой-то рычаг. Вот и все. 

 А что с законопроектом о разведке?

Он написан, его подал президент, как субъект законодательной инициативы, мы его на рабочих группах рассматривали, то есть он готов, и мы его подали на первое чтение. 

Когда он будет принят в целом?

Точно сказать не могу. Остался всего месяц до конца этого года, две пленарные недели. Я знаю, что в других комитетах пятнадцать законопроектов, которые прошли первое чтение. У нас приоритетный законопроект о Службе безопасности, срок принятия которому поставил президент — до конца года. Но я не знаю, получится ли его принять. Не все зависит от нас.

Мы вот планировали принять законы об СБУ, о разведке, об оборонных закупках, изменения в закон о нацбезопасности (он не такой большой), но есть процедурные вещи, которые замедляют скорость работы Верховной Рады. Например, ко второму чтению законопроекта депутаты могут внести и тысячу правок, на рассмотрение которых может уйти весь пленарный день, а то и больше. 

Но хоть какой-то закон из перечисленных выше будет принят в целом до конца этого года?

Стопроцентную гарантию дать не могу, но думаю, что законопроект по оборонным закупкам все-таки будет принят до конца года. 

Как продвигается работа над новой редакцией закона “О Службе безопасности Украины”?

Есть несколько вариантов этого законопроекта. Есть законопроект в варианте Службы безопасности и Офиса президента и есть вариант комитета.

Должна ли в результате реформы СБУ у службы сохраниться функция борьбы с коррупцией?

Нет. 

Почему?

У нас есть антикоррупционные органы и их уже достаточно. Если посчитать, то по сравнению с другими странами, у нас их даже больше. Вопрос в другом — как они это делают. Необходимо, чтобы антикоррупционные органы выполняли возложенные на них функции, а парламент осуществлял контроль за их выполнением. 

Министр обороны недавно заявил о намерении отказаться от призыва и полностью перейти на контрактную армию. Насколько реалистичны эти планы?

В настоящее время я думаю это не реалистично, но нам нужно думать наперед, на будущее, опираясь на наш небольшой опыт в этом вопросе и учитывая опыт других стран.

Контрактники в армии у нас уже не один год и как показывает практика, все — таки подготовка и желание служить у них более сильные, чем у простых призывников. Поэтому, наверное, не сейчас, но в будущем все- таки, и я поддерживаю министра на 100%, нужно полностью переходить на контрактную армию.

В армии должны быть профессионалы с соответствующим финансовым обеспечением, и все, что мы декларируем при подписании контракта, нужно выполнять. Еще много предстоит сделать для поднятия авторитета защитника, чтобы к солдату и командир, и все граждане относились с уважением и он чувствовал себя достойно. 

Вы являетесь членом двух временных комиссий ВР — специальной по вопросам восстановления территориальной целостности и следственной по вопросам расследования взрывов на складах боеприпасов в период с 2014 по 2018 годы. Как проходит работа в этих комиссиях? Появились ли какие-то новые факты о причинах, вызвавших чрезвычайную ситуацию на складах?

Временная следственная комиссия по вопросам взрывов на военных складах собиралась в последний понедельник ноября. Это было первое установочное заседание, мы определили, кто из экспертов нам нужен, кого из специалистов пригласить на следующее заседание, чтобы они нам рассказали, как обстоят дела. Приглашаем военных, сотрудников ГБР (Государственного бюро расследований — ИФ), работников учреждений, проводящих экспертизы. Нам очень хочется узнать, как все было.

Комиссия по деоккупации территорий заседала два раза, ее ведет Сергей Рахманин (глава фракции “Голос” — ИФ). Работа этой комиссии, по сути в помощь президенту Владимиру Зеленскому перед встречей лидеров стран Нормандской четверки. 

Будет ли по результатам работы этой комиссии сделан доклад президенту?

Да, когда уже будет решение комитета по результатам работы временной специальной комиссии (ВСК — ИФ). Все очень просто — это будет помощь президенту для дальнейшей переговорной позиции. 

Есть уже хотя бы пунктирные линии дорожной карты для возвращения оккупированных территорий Донбасса и Крыма?

Есть “красные линии”, о которых все знают. Сегодня у нас была презентация общественной организации “Нет капитуляции”, ее активисты рассказали о своем видение возвращения территориальной целостности и суверенитета. И их мнение на 99 % совпадает с общей позицией и Офиса президента, и Верховной Рады, и нашего комитета, и всех других комитетов, и каждого гражданина страны. Мы знаем, что никто не хочет уступать территории, никто не будет это делать. И только один процент не совпадений — и это какие-то отдельные моменты и трактовки. 

Контактируют ли члены ВСК по восстановлению территориальной целостности с рабочей группой по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Комиссии по правовой реформе при президенте, работающей над стратегией возвращения Крыма?

Я не знаю на счет группы, но у нас был на заседании ВСК советник президента Андрей Ермак. Он, наверное, был как представитель этой группы. 

Что, на ваш взгляд, должно быть обязательно в стратегии по возвращению оккупированных территорий?

Многое можно сейчас перечислить, но первое и основное — и президент неоднократно об этом говорил — это возврат наших территорий, это деоккупация, без каких-либо условий. Это наша территория, это Украина.

Второе — восстановление границ и украинского контроля над ними. Это не просто разведение сил, это полное выведение войск, чтобы Российская Федерация и все наемники оттуда ушли. Проведение выборов только по украинским законам и только после того, когда нашей будет граница и когда на той территории не будет никаких военных формирований. И эту всю надстройку, чтобы убрали, так называемые, ДНР, ЛНР. 

31 декабря заканчивается действие закона об особенностях местного самоуправления на территории отдельных районов Донецкой и Луганской областей. Есть ли хоть какие-то наработки нового законопроекта? Вас привлекают к этой работе?

Пока нас не привлекают. Такого законопроекта я не видел и мы, наверное, все ждем встречи президента в Нормандском формате 9 декабря. Я думаю, что 10- го или максимум 11-го (декабря — ИФ) уже будут какие-то решение, и для парламента в том числе. Пока над таким законопроектом мы не работаем. 

Времени для подготовки качественного нового закона, его обсуждения с представителями общественности фактически нет. Не целесообразнее было бы пролонгировать действующий закон и без турборежима работать над новым законопроектом?

Конечно же, хотелось бы побольше времени для подготовки законопроектов, чтобы не работать в турборежиме. Но вы знаете, какая работоспособность у нашей фракции! В такой вот мы сейчас ситуации. И мы, если будет нужно, будем работать и днем, и ночью. 

Недавно партия “Голос” предложила Украине выйти из Минских переговоров и заморозить ситуацию на Востоке страны, как вы оцениваете на такую инициативу?

Просто выходить ради того, чтобы выйти — это не очень хороший вариант. Это лично мое мнение. Если выходить, то давайте куда-то войдем. Нам все равно нужен какой-то формат переговоров. Минский формат, как бы мы ни говорили, что он очень плохой, но он есть — и есть документы, подписанные в Минске предыдущим президентом Украины и мы должны выполнять свои обязательства. Минский формат такой, какой есть, другого у нас нет.

А как дальше пойдет? Посмотрим… Наш президент будет там (в Париже — ИФ) разговаривать.

Я бы предпочел другой формат, более совершенный, более правильный и с юридической точки зрения, и с международной. 

Что вы ожидаете от переговоров Нормандской четверки 9 декабря в Париже?

Не очень хочется загадывать, но мы все оптимистически настроены. Конкретно ожидаем, чтобы наступил мир, и наша территория опять вернулась к нам, и люди воссоединились, в том числе, и Крым возвратился — и это стратегическая цель, ради которой мы работаем. 

А с вами не делился президент, с чем он едет на переговоры в Париж, какие предложения будет отстаивать?

Нет. С нами пока не делился, но еще есть 10 дней… 

И вы думаете, что он познакомит парламент с позициями, которые подготовил к переговорам?

Я думаю, да. 

Буквально на днях министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров заявил, что Украина должна вести переговоры с лидерами ОРДЛО. Как вы прокомментируете это заявление...

Такие заявления были и раньше. Позиция не только моя, но и всех наших политиков, государственных деятелей, президента — нам не нужно вступать с ними в переговоры. У нас — Россия — страна агрессор и разговаривать надо с Российской Федерацией.