Газовый натиск c Востока

И это только укрепляет российскую сторону в намерении определить будущее Украины за нее саму.

Об этом свидетельствует и последнее заявление главы “Газпрома” Алексея Миллера: “Газпром” может пойти на снижение цены газа для Украины в случае принятия решения о слиянии с “Нафтогазом Украины”. “Если говорить об Украине, наше видение такое: видимо, НАК „Нафтогаз Украины“ и в целом Украина могли бы решить очень много вопросов, приняв наше предложение по слиянию „Газпрома“ и НАК „Нафтогаз Украины“ и созданию единой компании”, — заявил А.Миллер. По его словам, в этом случае будет действовать единая ценовая политика, как на внутреннем российском рынке, для населения и промышленности Украины. Мол, предложение “Газпрома” позволит получить финансовый ресурс, который даст возможность ГТС Украины соответствовать всем требованиям, которые существуют на рынке.

А.Миллер заявил, что все встречи и переговоры, которые велись или будут вестись по украинской тематике, в первооснове исходят именно из понимания создания совместной компании. То есть о чем бы ни шла речь — об СП, газотранспортном консорциуме, концессии, в конечном счете, имеется в виду одно: поглощение “Газпромом” “Нафтогаза”. Истинная цена этого: “Москва хочет, чтобы мы находились в ее орбите, и за это ей же еще и доплачивали…”

Заявление А.Миллера — не новость, разве что впервые столь прямо заявлено, да еще и на фоне притязаний России добиться согласия Украины на усиление российского ЧФ. Аппетит, как говорится, приходит во время еды… Ярким примером этого являются Харьковские соглашения “газ в обмен на флот”, заключенные в апреле прошлого года. Эти соглашения оставили неизменной формулу цены в украинско-российском газовом контракте от 19 января 2009 года.

Российская стратегия versus украинская тактика

Суть договоренностей в Харькове состоит в том, что “Нафтогазу” предоставлена скидка на газ в размере “суммы уменьшения таможенных платежей” для “Газпрома” при условии, “если такая корректировка предусмотрена постановлением правительства Российской Федерации, касающегося вывозных пошлин при поставках природного газа с территории Российской Федерации в Украину”. Таким образом, скидка на цену газа в корпоративных отношениях между “Нафтогазом” и “Газпромом” напрямую не регулируется. Документ содержит только отсыльную норму, согласно которой и “Газпром”, и “Нафтогаз” обязались подчиняться решениям российского правительства относительно газовой цены. Это означает, среди прочего, что российское правительство в результате соглашения от 21 апреля 2010 года получило легальную возможность прямого влияния на определение цены газа для поставок в Украину (а с учетом той роли, которую газ традиционно играет в коммунальном хозяйстве и экономике Украины, — на социальную и экономическую ситуацию в Украине) — через изменение или отмену своего постановления №291 от 30 апреля 2010 года.

Следует заметить, что уменьшение цены газа как результат харьковских договоренностей только условно можно называть собственно “скидкой”: в соответствии с достигнутыми договоренностями, часть стоимости поставляемого в Украину российского газа, составляющая так называемую скидку (100 долл. США за 1000 кубометров), учитывается как государственный долг Украины перед Россией, который будет погашаться путем зачисления в арендную плату России за ее севастопольскую базу.

Важно и то, что в случае возникновения спора по поводу уменьшения цены газа (например, относительно ее размера или непредоставления) с участием российского правительства такой спор не сможет быть предметом рассмотрения в независимых арбитражных или судебных органах, а будет обречен увязнуть в трясине дипломатической процедуры межправительственного урегулирования.

В целом Харьковские соглашения “газ в обмен на флот” ярко отображают стратегию России относительно Украины — предоставление сомнительных краткосрочных экономических уступок тактического характера (главным образом, в энергетической сфере) в обмен на отказ Украины от ее долгосрочных геополитических и геоэкономических интересов стратегического характера.

Результатом применения такой стратегии является в частности то, что после харьковских договоренностей Кремль фактически действует в направлении создания внешнеполитического и экономического вакуума вокруг Украины с тем, чтобы российские постсоветские интеграционные проекты и проекты безопасности (СНГ, ЕврАзЭС, Таможенный союз, ЕЭП, ОДКБ) стали безальтернативными для Киева, а его стратегические ориентиры, в частности европейская интеграция, — были окончательно сорваны.

Фактически уклоняясь от экономически обоснованных предложений украинской стороны пересмотреть условия далеко не равноправного газового соглашения от 19 января 2009 года (заключенного под беспрецедентным давлением Кремля на своего стратегического партнера в разгар газового кризиса января 2009 года), российская сторона пытается использовать факторы времени и цены, рассчитывая на максимальную эффективность применения вышеуказанной стратегии и большую сговорчивость Киева по мере приближения зимы. А в случае дальнейшего сопротивления планам вступления Украины в Таможенный союз или передачи украинской газотранспортной системы под контроль “Газпрома” — прекратить под любым предлогом подачу газа для украинских потребителей, а транзит по максимуму от возможного перенаправить через первую нитку “Северного потока” и Беларусь. К тому же к концу года немецкие союзники Кремля завершат введение в эксплуатацию газопроводов OPAL и “Газель”. Таким образом, новая трубопроводная инфраструктура будет подготовлена к началу масштабных манипуляций газовыми потоками в Европе со стороны “Газпрома”.

Выполненный нами матричный анализ вероятных сценариев изменения транзита российского газа показывает, что 15 из 25 возможных сценариев являются сценариями нестабильности потоков, при этом 5 сценариев носят критический характер (см. табл.).

Именно это и нужно российской стороне, поскольку нестабильность транзитных потоков дестабилизирует ценовую ситуацию на рынке газа (в том числе европейском). И приводит, естественно, к росту цен.

В значительной (если не в решающей) степени описанное выше “братское” отношение России к Украине в газовом вопросе спровоцировано самой украинской стороной, а именно: хаотичностью мыслей и действий украинской власти; отсутствием четкой газовой стратегии Украины по отношению к России; преобладанием с украинской стороны тактических подходов к разрешению газовых споров; преобладанием олигархических сиюминутных интересов над национальными стратегическими интересами Украины в газовой сфере; применением политических механизмов урегулирования спорных ситуаций и необоснованным уклонением от юридических (судебных/арбитражных) способов разрешения споров; фактическим нежеланием либерализации газового рынка Украины на основе европейских стандартов.

Что делать?

Во-первых, следует устранить вышеуказанные элементы, поощряющие российскую сторону проводить агрессивную газовую политику в отношении Украины. С этой целью в первоочередном порядке необходимо обеспечить эффективную имплементацию Закона Украины “О принципах функционирования рынка природного газа” и выполнение международно-правовых обязательств Украины, принятых в связи со вступлением в Европейское энергетическое сообщество (касающихся, в частности, имплементации в Украине европейских газовых директив).

Во-вторых, необходимо максимально использовать промахи и провалы российской энергетической политики. Важно осознать, что возросший газовый прессинг на Украину является своеобразной компенсаторной реакцией России на ее оглушительные газовые провалы на протяжении последних месяцев. Их пять. Первый — Турция пока так и не дала согласия на прокладку “Южного потока” через свою исключительную морскую экономическую зону, несмотря на все усилия российской энергетической дипломатии и лично российского премьера В.Путина.

Второй провал — Европейская комиссия, несмотря на шумную медийную и “тихую” непубличную сопроводительные кампании, отказалась поддержать этот проект в качестве приоритетного для ЕС.

Третий — Китай сорвал подписание “контракта столетия” на российских условиях (при этом настаивание “Газпрома” на применении европейских тарифов на газ китайская сторона уничижительно назвала “российской мелочностью”, из чего следует, что для “товарища Ху” стратегическая линия “товарища Пу” не была убедительной).

Четвертый из списка провалов российской энергетической стратегии — Штокманское газовое месторождение, которое все так же остается в перспективе разработки еще с 1993 года. Как-то тихо и незаметно с повестки дня снят вопрос о масштабном экспорте российского сжиженного природного газа (СПГ) на рынок США с этого самого Штокмана. А вместо российского СПГ на американском рынке, СПГ из США появится на европейском рынке в 2014—2015 годах. Отсюда такая нервная реакция “Газпрома” на попытки Литвы реализовать соглашение с американской компанией по СПГ.

Пятый — ЕС, несмотря на титанические усилия России, не собирается изменять действие “третьего энергопакета”, серьезно подрывающего монопольный статус “Газпрома” как экспортера российского природного газа.

Поэтому, отчаявшись добиться желаемого на Западе и Востоке, Москва развернулась в сторону своего “ближнего зарубежья” — Киева и Минска. России необходим газовый блицкриг, а членам правящего российского дуумвирата — успех на грядущих выборах, причем каждому свой. Белорусская и украинская карты, на взгляд Москвы, должны стать козырными. Поэтому Россия развернула очередную масштабную пропагандистскую кампанию, которая, не исключено, включает в себя и сценарий “третьей газовой войны” с наступлением холодного сезона. Как тут не вспомнить слова вице-спикера российской Думы В.Язева: “Завоевание информационного превосходства стало обязательным условием обеспечения победы в любой борьбе — военной, политической…”

В-третьих, необходим стратегический взгляд на ситуацию. Несмотря на все усилия россиян в Европе, по мнению многих аналитиков, доля трубопроводных поставок газа с Востока будет сокращаться вследствие увеличения зоны влияния поставок сжиженного природного газа, а также расширения “серой зоны”, где неизбежна ожесточенная конкуренция СПГ с трубопроводным газом не в пользу последнего. Не последнюю роль сыграет и сланцевый газ. Один из ведущих польских экспертов А.Сикора видит газовый рынок в Европе существенно трансформированным и не в отдаленном будущем, а уже в ближайшие годы.

Такая тенденция говорит только об одном: времена, когда монопольный трубопроводный поставщик газа был законодателем газового рынка и диктовал свои правила игры, уровень цен, объем загрузки ГТС, канули в Лету.

В-четвертых, нужно оценивать опыт соседних стран и скептически относиться к обещаниям Кремля и “Газпрома”. Показательным в этом плане является пример Беларуси. Помнится, А.Лукашенко заявлял: “Если они („Газпром“) скажут, что будут поставлять нам газ по внутрироссийским ценам на равных условиях, мы не против, берите контрольный пакет акций “Бел­трансгаза”. И тут же получил ответ. “Цена газа для Белоруссии, несмотря на единое экономическое пространство и условия Таможенного союза, не может быть сопоставима с ценами для российских потребителей”, — отметил анонимный источник в “Газпроме”.

Именно в этом контексте следует оценивать ведущуюся в отношении Украины российскую пропаганду — мол, как только присоединитесь к Таможенному союзу, так и получите дешевый газ. (По ходу не можем не отметить — то ли в Москве левая рука не ведает, что творит правая, то ли какие-то неквалифицированные подрядчики попали на агитпроп по максимальной ставке отката, а не по профессиональному уровню.)

Другой пример — заявление в феврале этого года главы “Газпрома” А.Миллера о том, что запуск “Северного потока” не повлияет на объем газового транзита через Украину. Но уже в мае А.Миллер стал говорить о том, что 20 млрд. кубометров транзитного газа уйдут из Украины.

В-пятых, блефу с российской стороны следует противопоставить профессионализм с украинской стороны. Очень показательным примером является заявление российского премьера относительно формулы цены на газ, сделанное им на совместной с украинским премьером пресс-конференции по итогам заседания Комитета по вопросам экономического сотрудничества 7 июня 2011 года. Приведем дословную цитату В.Путина: “Формула цены на природный газ для Украины — точно такая же, как для всех наших остальных партнеров в Европе. Там есть и газойль, и мазут, и так далее — точно такая же формула… Но мы не закладываем одни компоненты для Германии, вторые — для Польши, третьи — для Украины, четвертые — для Румынии. ...это универсальная формула, и она не является исключением для Украины”.

А теперь обратимся к официальному отчету “Газпрома” за первый квартал 2011 года: “…единой общепринятой формулы цены на газ в Европе нет, поскольку нет единого газового рынка. Конкретные уравнения, применяемые для определения стоимости газа в каждом отдельно взятом контракте, являются закрытой коммерческой информацией. Ценообразование основано на увязке цены на газ с ценой альтернативных энергоносителей — обычно “корзины нефтепродуктов”: газойля и мазута с различными весами, отражающими особенности национальной структуры потребления газа. В формуле цены возможно появление и других альтернативных видов энергоносителей: нефти, угля, электроэнергии и т.д…”

Нужны какие-либо комментарии по этому поводу?

В-шестых, для Украины важно оставаться в правовом поле. Право Швеции, примененное к газовому контракту от 19 января 2009 года, который нынешняя власть считает несправедливым и кабальным, дает соответствующие возможности для украинской стороны. Речь идет о ст. 36 закона Швеции о контрактах, которая предусматривает: “Контрактное положение может быть изменено или отменено, если такое положение является неразумным и чрезмерно обременительным с учетом содержания контракта, обстоятельств на момент его составления, следующих обстоятельств и обстоятельств в целом; если же соответствующее контрактное положение имеет такое значение для контракта, что было бы неразумно требовать выполнения контракта с другими неизмененными условиями, то контракт может быть изменен и относительно других его положений или отменен”.

Кроме того, закон Швеции о контрактах предусматривает, что коммерческий контракт может быть признан недействительным, в частности, в случаях, когда он был заключен под давлением, или под принуждением, или в результате мошеннического обмана, или с использованием тяжелого положения другой стороны (в том числе с целью получения очевидно диспропорциональной выгоды), или если стороне контракта не было известно об определенных обстоятельствах во время его заключения, с учетом которых несправедливо требовать выполнения такого соглашения.

В целом же только европейский принцип верховенства права и урегулирование на его основе проблемных газовых вопросов могут обеспечить достижение разумных, добросовестных и взаимовыгодных решений. Иначе со временем газократичный режим в Киеве будет чувствовать себя наподобие белорусского, загнанного в тупик безоглядной ориентацией на Москву, и станет искать благосклонности Тегерана с Каракасом, которые сегодня, кстати, не спешат на помощь Минску.

Также Украина может нанести и ответный “ядерный контрудар”. Имеется в виду строительство двух новых энергоблоков Хмельницкой АЭС по старому российскому проекту. Этот проект больше нужен российскому атомному монополисту, который проигрывает в конкурентной борьбе технологически более продвинутым проектам ведущих мировых компаний в этой сфере. Отказ Украины от реализации проекта расширения ХАЭС на российской технологической базе пошатнет и без того зыбкие позиции “Росатома” в Европе. Целесообразно нарисовать перспективу: для российских АЭС останется только Бангладеш… Отказ от ядерного проекта с Россией предоставит неплохие шансы для угольной генерации в Украине, тем более что уголь не создает эффекта внешней энергозависимости.

Что касается возможной внешней поддержки действий украинской стороны, направленных на устранение дискриминации в торговле газом с РФ, то здесь Киеву, вероятнее всего, следует рассчитывать в основном на собственные силы. Европейские партнеры, скорее всего, как обычно, будут ничего не понимать, недоумевать и призывать. Российские проекты “откатопроводов” уже давно превратили ключевые страны Старой Европы в рассадники газовой коррупции в ЕС. Мало кто обращает внимание на происходящий сейчас процесс оптимизации компании “ГАЗПРОМ Германия ГмбХ” — основного инструмента “Газпрома” на европейском рынке. А стоило бы обратить внимание на все большее усиление его швейцарского компонента — “внучки” российского монополиста Gazprom Schweitz. Это должно защитить операции “Газпрома” в Европе от внимания как институтов ЕС, так и компетентных органов на национальном уровне. И Швейцария, не являющаяся членом ЕС, — идеальное место для дальнейшего усиления газово-коррупционной экспансии с Востока.

Резонансным является один из прогнозов Национального разведывательного совета США “Глобальные изменения мира — 2025”, обнародованный в 2010 году: “Преступность может стать самой большой проблемой, когда евразийские транснациональные организации, черпающие силу в добыче топлива и полезных ископаемых, станут более влиятельными и расширят сферу своей деятельности. Одно или несколько правительств в Восточной или Центральной Европе могут стать жертвой их доминирования”. Авторы доклада прогнозируют неутешительный сценарий: “Европа может поплатиться за свою сильную зависимость, особенно если российские фирмы будут не в состоянии выполнить условия контракта из-за недостаточного инвестирования в добычу природного газа или если повышение уровня коррупции и организованной преступности в евразийском энергетическом секторе эпидемией распространится на интересы западного бизнеса”. События, разворачивавшиеся в евразийском энергетическом пространстве в течение 2006—2010 годов, — газовые кризисы, политические споры, международные судебные процессы, где активными игроками были сомнительные компании непрозрачного происхождения, продемонстрировали, что эпидемия уже распространяется, и это угрожает непредвиденными последствиями.

Прогноз Дж. Фридман из STRATFOR касается уже не только постсоветского пространства: “В развитии действий России будет три фазы. На первой фазе Россия сосредоточится на восстановлении влияния и эффективного контроля в пределах бывшего Советского Союза, воссоздания советской системы буферов. На второй фазе Россия попытается построить второй ряд буферных зон уже за пределами бывшего Советского Союза”. Очевидно, что страны, граничащие с постсоветским пространством, в частности такие, как Словакия и Венгрия, а также Польша и Румыния, окажутся в зоне особого внимания в случае достижения Россией своих целей в Украине и Беларуси.

Таким образом, происходящее сейчас является своеобразным газовым натиском с Востока, который вначале накрывает Беларусь с Украиной, а затем катится дальше, а вовсе не остановится, как полагает кое-кто в Брюсселе.

И в завершение. Наверное, мы видим наглядный белорусский пример в режиме реального времени, чтобы на чужих ошибках не наделать своих. Показателен набор инструментов, которыми воспользовалась Москва в отношении Минска. В разгар кризиса “вдруг” оказалось, что Беларусь, по мнению российской стороны, задолжала в рамках тройственного Таможенного союза 6,38 млрд. руб. ввозных пошлин. (Кстати, Казахстан тоже должник — 15,57 млрд. руб.) Тут же Москва стала настаивать на пересмотре их распределения, хотя с сентября 2010 года эти пошлины и так делятся в ее пользу в весьма “братской” пропорции: 87,97% — РФ, 4,7% — Беларусь, 7,33% — Казахстан.

Также мы стали свидетелями и “электроэнергетического блицкрига”. В дополнение к уже имевшим место на протяжении последних семи лет нескольких “газовых” и “нефтяных” войн в Москве решили опробовать и их “электрическую” разновидность. Хотя суточное прекращение подачи электроэнергии в Беларусь не критично для нее, но, тем не менее, такое отключение было призвано стать актом устрашения. Приведенное лишний раз подтверждает то, что Россия отдает предпочтение не правовым механизмам урегулирования споров, а экономическому шантажу, который она усиливает рубильником или газовым вентилем.

Поэтому очередные предлагаемые севастопольские уступки Кремлю в обмен на дополнительную скидку в цене газа, которая, скорее всего, будет в какой-нибудь “хитрой упаковке”, еще больше разожгут аппетиты России и если и снимут с повестки дня вопросы вступления в Таможенный союз, слияния “Нафтогаза” с “Газпромом”, то только временно — до наступления холодов.

Белорусский пример является предупреждением Киеву — готовиться к возможной “газовой атаке”. Несколько деталей указывают на неистовое желание России использовать еще раз газовый вентиль в качестве ultima racio regnum (последнего аргумента королей): “Газпром” увеличивает запасы газа на хранении в ПХГ Западной Европы, время от времени некие анонимные источники в брюссельских коридорах распространяют слухи о возможных проблемах в Украине с транзитом газа. Опять же — зазывания Миллера в СП с “Газпромом”. Не является ли это элементами подготовки к “принуждению к „русскому миру“ в традиционном газовом исполнении?

Максим АЛИНОВ, Михаил ГОНЧАР