Газовые потоки двойного назначения

Негативное отношение России к Североатлантическому альянсу широко известно. 

При любой возможности российское руководство считает необходимым это задекларировать. “Продвижение инфраструктуры НАТО к нашим границам будет представлять для нас угрозу…” — подчеркнул Владимир Путин на встрече с российскими дипломатами 19 июля 2018 г.

Ранее, 1 июня, на полях международного экономического форума в Санкт-Петербурге он предостерег Швецию от ее возможной попытки вступления в Альянс: “Если Швеция присоединится к НАТО, то это повлияет на наши отношения в негативном плане, поскольку мы будем считать, что и вот с этой стороны — со стороны Швеции — к нам инфраструктура военного блока приближается, и мы должны будем думать, как нам реагировать на дополнительную угрозу…”.

В действительности Россия не будет думать, она уже все не только придумала, но и воплощает в жизнь. Заявления Путина — это способ маскировки того, что уже сделано или делается. Под пропагандистским прикрытием тезиса об угрозе от приближения военной инфраструктуры НАТО, которое она же и спровоцировала своей агрессией против Украины и бряцанием оружием вокруг стран Балтии, Россия осуществляет комплекс мер, направленных на сдерживание, а при необходимости — поражение сил НАТО на восточном фланге. Залогом успешности считается эффективная разведывательная деятельность, особенно с использованием средств инструментальной разведки, да еще и нетрадиционным образом.

Газопроводы типа “Северный поток” в Европе принято оценивать только в отраслевой и бизнесовой системах координат. Но российские газовые потоки имеют дополнительные измерения. О том, что это легализованный канал параллельного экспорта газа и коррупции, написано немало, в том числе на страницах ZN.UA (см. “Победа газократии над демократией, или О российских потоках европейской газовой коррупции” и “Газовые технологии Кремля: “Северный поток-2”, “Москва—Солсбери”, “Цуг—Берлин”). Но есть еще одно измерение, полностью вписывающееся в технологию полигибрессии России — мультифронтальной, многомерной агрессии гибридного типа, которую Кремль ведет против Украины и Запада, используя, среди прочего, невоенный инструментарий. Об этом и другом — в последнем исследовании Центра глобалистики “Стратегия ХХІ”.

Балтика в зоне особого внимания

Южное побережье Балтийского моря можно назвать побережьем НАТО, ведь все три страны Балтии, Польша и Германия — его члены, а Швеция и Финляндия хотя и нейтральные страны, но представляют собой скандинавскую часть западного мира, будучи членами ЕС. В России не остались незамеченными подходы НАТО, очерченные на июльском саммите в Брюсселе и зафиксированные в его итоговой Декларации: “52. Североатлантический альянс развивает взаимовыгодное сотрудничество в сфере безопасности с Финляндией и Швецией по широкому спектру вопросов. Мы по-прежнему преданы дальнейшему укреплению нашего сотрудничества, в том числе через тесные политические консультации, общую осведомленность об обстановке и совместные учения, с целью обеспечения своевременного и эффективного реагирования на общие вызовы”.

Для Москвы это служит основанием для наращивания пропаганды об “усилении НАТО” и обоснованием необходимости развертывания собственных разведывательных способностей, поскольку, по логике Кремля, Альянс готовится к агрессии против России, пытаясь втянуть в свою орбиту “нейтралов” — Швецию и Финляндию ради создания регионального военно-стратегического преимущества над РФ.

Согласно утвержденным российским президентом в 2017 г. “Основам государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности до 2030 года”, она сталкивается с рядом угроз, среди которых — развертывание иностранными государствами в прилегающих к ее территории акваториях морей и океанов стратегических неядерных систем высокоточного оружия морского базирования, а также систем противоракетной обороны. Поэтому заходы в Балтийское море кораблей ВМС США, оснащенных управляемым ракетным оружием и системой ПРО Aegis, а также десантных кораблей в РФ идентифицируют как угрозы для ее морских коммуникаций и объектов морской энергетической инфраструктуры в регионе, в том числе для подводных газопроводов, терминальных комплексов по перевалке нефти, нефтепродуктов и сжиженного газа, расположенных в прибрежной зоне российского сектора Балтики.

В соответствии с директивными документами Министерства обороны РФ, на Военно-морской флот возложена, среди прочего, задача”разведки деятельности иностранных кораблей и авиации”. Пункт 33 “Основ…” особо подчеркивает, что “с развитием высокоточного оружия перед ВМФ РФ стоит качественно новая задача — уничтожение военно-экономического потенциала противника путем поражения его жизненно важных объектов с моря”.

Также следует обратить внимание и на звучащие из Москвы довольно откровенные высказывания. В частности, главный внешнеполитический советник Путина Сергей Караганов в июльском интервью немецкому журналу “Шпигель” был откровенен: “Вы успокаиваете такие страны, как Польша, Литва и Латвия, тем, что размещаете там ракетные комплексы... В случае, если там начнется полномасштабный кризис, это оружие будет уничтожено нами в первую очередь. Россия больше никогда не будет воевать на своей территории!”.

Действия России по “алгоритму Караганова” нуждаются в соответствующих разведывательных возможностях. На Балтике они давно существуют и постоянно совершенствуются. В контексте посткрымских реалий российской подрывной деятельности в Европе речь идет об их развитии, особенно под задачу нанесения молниеносного удара по силам НАТО. Конечно, Балтийская операционная зона несравнима с океанскими ТВД, но, тем не менее, Балтика все больше становится местом противостояния с НАТО, поскольку РФ расценивает контингенты стран — членов Альянса, прибывших в страны Балтии и Польшу, как угрозу. Элементы системы ПРО в виде корабельного комплекса в береговой модификации Aegis Ashore и вспомогательный объект ВМС США (Naval Support Facility) в Редзиково в Польше, а также четыре эсминца типа Arleigh Burke, находящиеся на базе Рота в Испании и регулярно дежурящие в Балтийском море, постоянно пребывают в поле внимания разведки российского Балтфлота, авиации и разведывательных спутников.

Россия уже пыталась в 2000-х, когда проектировался первый “Северный поток”, нарастить потенциал ведения инструментальной разведки, используя уникальную возможность ее маскировки “под оборудование гражданской инфраструктуры”. Тогда планировалось соорудить в Балтийском море сервисную платформу в
68 км от шведского острова Готланд. Но в 2006 г. Агентство по оборонным исследованиям и Министерство обороны Швеции своевременно оценили и поняли двойное назначение подобного сооружения в центре Балтики, в частности, возможность его использования как платформы для размещения оборудования контроля над надводной и подводной обстановкой в интересах системы разведки Балтийского флота РФ. Строительство сервисной платформы было отклонено шведской стороной, что заставило Россию пересмотреть проект газопровода и откорректировать его маршрут. Это стало поражением ГРУ ГШ ВС РФ, но не остановило работы по тематике использования гражданской морской, в частности газовой, инфраструктуры для решения военных задач, прежде всего ведения инструментальной разведки.

Когда в этом году в США акцентировали внимание на том, что “Северный поток-2” может быть использован Россией для решения задач, не связанных с транспортировкой газа, в частности, для ведения разведки, это со скепсисом восприняли в Европе. Имеются в виду майское заявление представительницы Государственного департамента США Сандры Удкирк, что “Россия будет использовать газопровод для сбора разведывательной и военной информации о деятельности НАТО в Балтийском море”, и июньская реакция на нее со стороны европейцев, мол, американцы преувеличивают. В частности, скепсис выразил министр обороны Дании Клаус Йорт Фредериксен, сославшись на оценку национальной разведывательной службы Королевства. Но американская уверенность в том, что РФ может использовать гражданскую инфраструктуру, в этом случае — трассу газопроводов, для размещения разведывательного оборудования, имеет под собой веские основания. Для того чтобы убедиться в этом, надо посмотреть на то, что делает Россия в Черном море.

Как это делается в Черном море

Захваченные российским спецназом в марте 2014 г. в ходе операции по оккупации Крыма добывающие и буровые платформы украинской государственной компании “Черноморнефтегаз” (дочерняя компания НАК “Нафтогаз Украины”, 100%) стали удобными площадками для отработки форм и способов ведения радио- и радиотехнической разведки ЧФ РФ с использованием возможностей объектов гражданской морской инфраструктуры в северо-западной части Черного моря.

Комплексная система мониторинга надводной и подводной обстановки с целью осуществления детекции надводных, подводных и низколетающих воздушных целей была развернута на искусственных сооружениях так называемого “Государственного унитарного предприятия Республики Крым “Черноморнефтегаз” (ГУП ЧНГ). Такими искусственными сооружениями на газовых и газоконденсатных месторождениях в украинском секторе Черного моря являются захваченные морские стационарные платформы (МСП), самоподъемные буровые установки (СПБУ), блок-кондукторы (БК), центральные технологические платформы (ЦТП).

 

Система наблюдения над надводной обстановкой, в частности, в виде радиолокационной станции (РЛС) сантиметрового диапазона типа “Нева-БС”, была развернута на СПБУ “Таврида”, МСП-17 месторождения “Штормовое”, МСП-4 месторождения “Голицынское” в количестве трех комплектов. РЛС “Нева-БС” осуществляет автоматический захват и сопровождение до 200 целей одновременно. Дальность их обнаружения в зависимости от размеров и условий распространения радиоволн — до 30 морских миль (55,5 км) для больших (крейсер, танкер), до 15—20 миль (28—37 км) для средних (ракетные и патрульные катера, лоцманские суда), до 8 миль (15 км) для сверхмалых целей типа лодка. На СПБУ “Таврида” был установлен комплект РЛС “Нева-Б” миллиметрового диапазона и комплект телевизионно-оптической системы. Указанная РЛС имеет такие дальности обнаружения целей: голова боевого пловца — до 0,5 мили (1 км), сверхмалые цели — до 4,3 мили (8 км), малые — до 8 миль (15 км), средние — до 13,5 мили (25 км), большие — до 24,3 мили (45 км).

Информация передается по радиорелейному каналу связи, обеспечиваемому комплектом цифровых радиорелейных станций. В режиме реального времени она предоставляется Пограничному управлению ФСБ РФ по Крыму, а также попадает и в систему разведки ЧФ Южного военного округа РФ. Таким образом, как показано на рисунке, размещение систем наблюдения над надводной обстановкой на захваченных в исключительной морской экономической зоне Украины объектах “Черноморнефтегаза” обеспечивает России почти полный контроль над трафиком коммерческих судов и военных кораблей, двигающихся в порты Украины и в обратном направлении.

 

Кроме установки РЛС для контроля надводной обстановки, развернута гидроакустическая система освещения подводной обстановки (ГАС ОПО) на объектах ГУП ЧНГ:

— МСП-4 Голицынского месторождения в 61 км на северо-запад от крымского мыса Тарханкут;

— МСП-17 Штормового месторождения в 72 км к западу от мыса Тарханкут;

— БК-2 Одесского месторождения в 66 км на северо-восток от острова Змеиный.

Установлено межведомственное взаимодействие в рамках обмена информацией о надводной и подводной обстановке в северо-западной части Черного моря, позволяющее с использованием технических возможностей ГУП ЧНГ руководству береговой охраны ФСБ РФ в Крыму и командованию ЧФ Южного военного округа ВС РФ осуществлять в реальном масштабе времени:

— комплексный мониторинг надводной и воздушной обстановки на линии мыс Тарханкут — остров Змеиный;

— контроль международного судоходства;

— разведывательное обеспечение оперативных решений по ведению боевых действий согласно задачам высшего командования.

Исходя из приведенного, можно прийти к такому выводу: наращивание потенциала системы освещения надводной обстановки путем размещения навигационных РЛС на стационарных и мобильных объектах морской инфраструктуры позволяет не только нарастить радиолокационное поле и обеспечить охрану объектов, но и мониторить международное судоходство и действия кораблей ВМС других стран в северо-западной части Черного моря и предоставлять необходимую информацию силам ЧФ РФ для проведения силовых акций в случае постановки боевых задач.

Вызывает вопрос регулярность и системность проведения учений противодиверсионной и антитеррористической направленности, в частности на Черноморском флоте и Каспийской флотилии. На наш взгляд, они носят явно чрезмерный характер. Складывается впечатление, что отрабатывается определенная технология гибридного характера — создание casus belli ради “превентивного удара”, который будет аргументирован “действиями в ответ на попытку диверсии на объекте”. Имеется в виду, что под прикрытием искусственно созданной чрезвычайной ситуации — прием сигнала от охранной системы о будто бы проникновении диверсионной группы в охраняемую зону объекта, мобильные силы могут прибегнуть к наступательным действиям против страны-”диверсанта”.

В этом контексте заслуживает внимания наращивание группировки на Азовском море под поводом защиты от возможных диверсионных действий против нового гидротехнического сооружения — мостового перехода через Керченский пролив с дальнейшим силовым влиянием на гражданское судоходство и экономику страны-”пирата”, как Украину представляют в российских СМИ. Не следует исключать и сценарий, когда ситуация с диверсиями или терактами на объектах морской инфраструктуры может быть инспирирована самой РФ как повод для дальнейших силовых действий. У спецслужб РФ есть отработанные технологии и опыт их проведения.

Спекулируя тезисом о “росте активности ВМС НАТО в Черном море”, РФ разворачивает “полигон” для испытания новейших радиотехнических средств освещения надводной и подводной обстановки вокруг Крыма и в Черноморье в целом. Составляющими этой региональной системы являются средства, развернутые на объектах так называемого ГУП ЧНГ.

Овладение новыми формами и способами ведения разведки, формирование архитектуры системы управления ее силами и средствами в оперативном пространстве Черного моря с использованием гражданской морской инфраструктуры может стать примером для Балтики, поскольку географически это похожие закрытые морские акватории. К тому же в Балтийском море есть морская газотранспортная инфраструктура российской государственной компании “Газпром”, которая, с одной стороны, подлежит охране, а с другой — может быть использована как платформа для ведения разведки в глубине зоны ответственности НАТО, маскируя разведывательную функцию исполнением типичной функции охраны трубопроводов инструментальными средствами.

Разведка под “газом”

В геостратегическом смысле Россия считает, что членство стран Балтии в НАТО и размещение на их территории сил и средств Альянса создали “эффект ножа, приставленного к российскому горлу”. Соответственно, подобная угроза нуждается, по ее мнению, в комплексной нейтрализации. Задачи ведения целенаправленной, непрерывной, активной и скрытой разведки выходят при этом на первый план.

Силы и средства разведки БФ РФ сконцентрированы на “окруженном НАТО европейском форпосте России” в Калининградской области. Это 1-й Краснознаменный радиотряд особого назначения (в/ч 81304), расположенный в Зеленоградске, и 72-й отдельный дивизион разведывательных кораблей (в/ч 15130), базирующийся в Балтийске. В состав дивизиона входят средние разведывательные корабли ССВ-520 “Адмирал Федор Головин”, ССВ-231 “Василий Татищев” 864-го проекта и малые ГС-19 “Жигулевск” и ГС-39 “Сызрань” проекта 503М. Все корабли оснащены средствами как радио- и радиотехнической, так и гидроакустической разведки — ГАК “Память”, “Рось-К”, ГАС пеленгования гидроакустических маяков и т.п. Корабли могут проводить постановку и съемку в море подводного оборудования специального назначения. Вся информация от кораблей и береговых частей разведки передается на 105-й командно-разведывательный центр БФ, расположенный в Калининграде на ул. Кирова, 24. Именно там происходит окончательная расшифровка и обработка всей полученной разведывательной информации. Российские разведывательные корабли регулярно появляются в Балтийском море у берегов Швеции, Польши, Германии, стран Балтии, курсируя в том числе вдоль коридора “Северного потока”.

В России завершается создание Единой государственной системы освещения надводной и подводной обстановки РФ (ЕГСОНПО), начатое еще в 2000-х. Параллельно развиваются новые и совершенствуются существующие высокотехнологичные инструментальные средства с возможностью их практических испытаний на реальных объектах морской инфраструктуры как одно из приоритетных направлений создания преимуществ перед НАТО, с использованием разнообразных платформ гражданского назначения. Например, в Арктике разворачивается глобальная информационная сетецентрическая система подводного мониторинга на основе новейшей системы из автономных подводных роботизированных аппаратов навигации и связи “Позиционер”, который имеет якобы гражданское предназначение для обслуживания районов шельфовой нефте- и газодобычи, но так же успешно может использоваться и для военных целей, и не только в Арктике.

 

Морская газотранспортная инфраструктура (”Северный поток” и “Северный поток-2”) осуществляет не только бизнесовую, но и геоэкономическую (обеспечение доминирования российского нефтегазового экспорта и инфраструктуры на Балтике) и геополитическую (военно-политическое доминирование под прикрытием тезиса о защите экономических интересов от посягательств со стороны неевропейских игроков) функции. Поэтому вопросы обеспечения безопасности морских газотранспортных систем, в том числе и с точки зрения защиты их от возможных диверсий, будут автоматически индуцировать их военную привязку под поводом угрозы со стороны НАТО. Все это служит основанием для определения зон безопасности как гарантии бесперебойной эксплуатации объектов морской газотранспортной инфраструктуры, с дальнейшим развертыванием систем безопасности двойного назначения — с одновременным ведением инструментальной разведки.

Перспективными средствами инструментальной разведки могут быть роботизированные подводные аппараты-разведчики российского производства, способные погружаться на глубины до 300 м и функционировать без вмешательства человека до трех месяцев, обеспечивая “видение” движения подводных и надводных объектов из подводного пространства в зависимости от их размеров, уровня шумности и типа гидрологии на расстоянии, которое может достигать десятков километров. Кстати, трасса газопроводов “Северный поток” пролегает в основном на глубинах 80—110 м. Такие глубины “комфортны” для действий подводных разведывательных аппаратов.

Один из важнейших компонентов морского мониторинга — пассивные станции гидроакустической разведки. Они ничего не излучают, а слушают морское пространство из-под воды. В конце 2016 г. Министерство обороны РФ начало развертывание глобальной подводной системы гидроакустического слежения. Цель — выявление и идентификация всех надводных и подводных объектов, а также низколетящих летательных аппаратов в ключевых районах Мирового океана, формирование каталогов данных, алгоритмов распознавания и классификации целей. Основным ее элементом является “Гармония” — сеть подводных роботизированных комплексов, которые могут разворачивать на дне мощные автоматические гидроакустические станции, собирающие информацию и передающие ее на командный пункт разведки (КП-Р). Согласно российским планам, “Гармония” должна заработать не позже 2020 г. Для Балтики эта дата синхронизируется с запуском “Северного потока-2”.

Основа “Гармонии” — роботизированные автономные донные станции (АДС). Со специальной подводной лодки-носителя или надводного корабля (судна) их можно незаметно установить на дне. АДС могут вести пассивную гидроакустическую разведку, прослушивая окружающее пространство. Станция фиксирует характерные шумы гребных винтов, двигателей и других механизмов боевых кораблей и судов, а также шум низколетящих вертолетов и самолетов. Несколько АДС могут объединяться в единый комплекс и работать совместно в сетевом формате. В этом случае они смогут видеть подводную и надводную обстановку на площади в сотни квадратных километров.

Объявленные архитектура и принципы работы системы “Гармония” свидетельствуют о необходимости применения специальных судов-носителей, задачами которых будет доставка АДС к местам установки и дежурства. Это может быть сделано и гражданскими судами. Можно сказать, на виду у всех, если как носитель будет использовано соответствующим образом переоборудованное судно, осуществляющее регулярные рейсы в акватории Балтики. Например, один из танкеров российской компании “Совкомфлот” или исследовательское судно.

В качестве вывода следует отметить, что “Газпром” способен предоставлять доступ к информации из охранных систем своих объектов в коридоре газопроводов третьим сторонам, прежде всего ФСБ РФ для охраны морской границы и отслеживания коммерческих трафиков, разведывательному управлению Главного штаба ВМФ РФ для использования как источника информации в ЕГСОНПО РФ и т.п.

Швейцарская “крыша” для российской разведки в Балтике

Особенно стоит обратить внимание на то, как общая система управления газопроводами “Северный поток” встраивается в российский разведывательный контур в Европе. Главный центр управления подводной газопроводной системой находится вовсе не в России и не в Германии, как можно было бы предположить. Он размещается в швейцарском Цуге и является подразделением компании Nord Stream AG, зарегистрированной там же. Есть и резервный центр управления на российском побережье в бухте Портовой, в котором, согласно официальной информации компании, установлено точно такое же оборудование, как и в главном. Обмен информацией между резервным и главным центрами управления осуществляется постоянно в режиме реального времени как через оптоволоконную линию технологической связи, так и через резервный спутниковый канал. Таким образом, резервный центр управления имеет доступ ко всей информации, поступающей в главный, в том числе и от подводной охранной системы, сканирующей морское пространство. Именно через контур резервного центра управления по выделенному каналу связи информация из охранной системы “Северного потока” может быть видимой для системы разведки Балтийского флота и региональных структур ФСБ. В определенное время “Ч” резервный центр управления может изменить свой статус на главный. Следует обратить внимание, что руководящие позиции в техническом управлении потоками занимают российские специалисты. Да и главный ответственный за потоки Матиас Варниг, бывший офицер восточногерманской разведки “Штази”, обеспечит комфортные условия и среду для “своих”. Таким образом, все хорошо вмонтировано и замаскировано, ведь на территории Швейцарии разведывательная деятельность силами разведки Балтийского флота не ведется, законы страны не нарушаются. Но реально разведдеятельность в Балтике осуществляется. Она ведется из коридора “потоков”, будучи скрытой “крышей” охранной системы обеспечения безопасности трубопроводов.

Практически можно говорить о создании вокруг коридора “потоков” сплошного гидроакустического поля с перекрытием зон между детекторами, что исключает наличие гидроакустической тени. Так, АДС, расположенные в охранной зоне “потоков”, смогут видеть движение объектов в зависимости от их размеров, уровня шума и типа гидрологии на расстоянии, которое может достигать десятков километров от коридора трубопроводов, что практически означает контроль над международным судоходством до и из морских портов стран Балтии, над трафиком кораблей и судов стран НАТО в рамках обязательств Альянса перед ними.

Некоторые выводы

Итак, российские потоки — и существующий “Северный поток”, и возможные новые “Северный поток-2” и “Турецкий поток” — будут использованы как платформы для повышения разведывательных возможностей России на Балтике и Черноморье в контексте ее подготовки к войне на море. Также логично предположить, что накануне времени “Ч” в коридорах газопроводов могут скрыто размещаться и средства поражения подводных и надводных целей, в частности боевые подводные ударные беспилотники.

Все это требует от всех балтийских стран — членов НАТО и ЕС взаимодействия в преодолении угроз с морского направления, ведь Балтика — это прежде всего море ЕС и НАТО, а не “российское озеро”, в которое оба альянса позволили превратить Черное море. Очевидно, со стороны НАТО понадобится развертывание вдоль трассы российских потоков систем радиоэлектронного и гидроакустического противодействия, установление препятствий и гидроакустического подавления.

Также можно отметить, что трасса газопровода “Турецкий поток” в той своей части, которая выходит на мелководье Черного моря у турецкого побережья, а также его вторая нитка, предусматривающая ответвление в сторону Болгарии, могут использоваться как площадка для установки разведывательного оборудования и средств контроля над движением кораблей и судов НАТО через Босфор и их заходами в порты страны — члена НАТО Болгарии.

 

Однако независимо от этого, уже на сегодняшний день понятно, что лучшим вариантом для Европы является отказ от “Северного потока-2”, а в случае его реализации — требование к РФ со стороны НАТО обеспечить полный и безусловный доступ к трассе газопровода в любое время любыми средствами контроля, а также доступ в онлайн-режиме к информации из главного и резервных центров управления потоками. Такое требование является вполне обоснованным, ведь Германия, Франция, Нидерланды, компании которых образовали партнерство с российским “Газпромом” и правительства которых поддерживают официально проекты “Северный поток”, являются членами НАТО.

Михаил ГОНЧАР, президент Центра глобалистики “Стратегия ХХІ”

Сергей ГАЙДУК, вице-адмирал, главнокомандующий ВМС ВС Украины в 2014-2016 гг

Анатолий БУРГОМИСТРЕНКО капитан 1 ранга, начальник управления — заместитель начальника Главного штаба ВМС ВС Украины

Павел ЛАКИЙЧУК, капитан I ранга, руководитель военных программ Центра глобалистики “Стратегия ХХI”.