“Если ради благородных целей можно убить, цели уже перестают быть важными”

На самом деле, мы не отвечаем за то, чьими кумирами мы являемся. Потом появилась информация о том, что на одной из страниц своего манифеста этот террорист сказал, что выход в том, чтобы создавать молодежные движения по типу “Наших”. Всем известно мое отношение к этому движению, и тут я, пожалуй, склонен согласиться с террористом, что та атмосфера жестокости и нетерпимости к инакомыслящим в движении “Наши”, которую туда имплантировал Якеменко, она действительно может стать одним из звеньев цепочки, в конце которой появится такой вот террорист.

Те, кто не любил “Наших”, увидели в этом еще одно подтверждение своей ненависти, а сами “Наши” говорят, что мало ли сумасшедших в мире, и почему мы вообще должны обращать на них внимание. Но что меня реально поразило и испугало — то, что в “Фейсбуке” и “Вконтакте” появились какие-то группы людей, которые поддерживают террориста и считают, что он прав. Что я думаю по этому поводу? Даже если представить себе человека, чьи идеологические взгляды на сто процентов совпадают с моими, и этот человек ради достижения своих целей убивает людей, то, конечно же, ничего, кроме осуждения, он не получит. У террористов иногда бывают какие-то высокие цели, но самая главная опасность терроризма — это методы. Когда человек решает, что ради достижения каких-то целей, пусть даже самых благородных, можно кого-то убить, то цели уже перестают быть важными. Является ли террорист фашистом или антифашистом, коммунистом или антикоммунистом, сторонником либеральных ценностей или консервативных, он сразу попадает в зону нечеловеческих деяний. Видимо, это не всем понятно.

Несмотря на подписание Россией антитеррористических конвенций, на продолжающуюся борьбу с терроризмом, людям не объяснили, что борются с методами, а не с целями. Когда чеченские террористы захватывали “Норд-Ост”, наверно, где-то в мире были люди, которые тоже считали, что Чечня должна быть независимой, но они не солидаризировались с захватчиками “Норд-Оста”. Срабатывает инстинкт того, что террорист — это абсолютная угроза. Здесь имеет смысл опять же обратиться к “Нашим”, которых этот террорист описал как некий образец молодежного движения будущего: “К вам ведь претензии не в том, что вы любите Путина, не в том, что вы не либералы, а государственники, что вы не любите Америку. К вам претензии не в том, что вы защищаете и на кого вы нападаете, а в том, как вы это делаете”. Я видел людей, которым не нравится Володя Сорокин, я пытаюсь им объяснить, почему это важный писатель для России. Это ведь не является каким-то грехом — не любить писателя. Но когда они бросают книги в унитаз и таким образом проявляют нелюбовь, в этот момент проявляется моя нетерпимость к “Нашим”, и то, как они терроризировали Митволя и Подрабинека, у меня вызывает отвращение не потому, что мне дороги эти люди. Да, действительно, они имеют право считать Немцова своим оппонентом, Людмилу Алексееву — агентом западных спецслужб, но когда они топчут портреты, выражая свою нелюбовь, понимаешь, что главный месседж, который они несут, — не государственный, не какой бы то ни было еще, они несут месседж: “Насилие против оппонентов возможно в принципе”.

Марат ГЕЛЬМАН