— Мы видим, что проводится скрытая мобилизация и активная вербовка участников боевых действий в Сирии, Афганистане, Чечне. Была также информация, что несколько недель назад прибыл первый контингент сирийских наемников, несколько десятков личного состава уже были уничтожены. Как эти наемники могут повлиять на ход войны?
— Во-первых, они поднимают нам настроение — военнослужащим Вооруженных сил Украины. Если “вторая армия мира” побирается по миру, чтобы кто-то им помог, то это значит, что мы очень здорово делаем свою работу. Все эти силы, которые они найдут, не будут иметь решающего значения. Мы, украинцы, понимаем, что в этой войне кто первый сдастся, кто первый устанет от этой войны и захочет мира, тот и проиграет. Мы готовы завершить войну только после полного освобождения наших территорий.
Мы понимаем историчность этой войны — она за наше будущее. Поэтому нам все равно, кто сюда придет и сколько их будет. Как замечательно сказал Алексей Арестович, русская армия не сильная, она просто длинная. Ну, будет еще на пару километров длиннее, ничего страшного.
— Как вы считаете, может ли эта тактика оккупантов быть сугубо из учебников? Причем не очень актуальных учебников, судя по всему.
— Так оно и есть. Об этом говорят наши аналитики, и нам приходят распечатки из Генштаба, и мы сами видим, что мы мобильнее, современнее и свободнее. У нас приветствуется инициатива, приветствуются нестандартные действия. Россиян, потому что они все идут из-под кнута, руководство должно держать строем. Никакой инициативы. Если дать инициативу российским военным, они с территории Украины просто убегут домой. Потому они и вынуждены ходить колоннами. Я еще удивлен, что рядом с ними, как в советских фильмах, не ходят автоматчики и не держат в колоннах, чтобы они не убежали.
Да, старая советская школа не меняется и пусть так и будет дальше. Мы понимаем, что от них ждать, и, дай Бог, скоро победим.
— Ранее россияне запустили шквал ракет по территории Украины, что аналитики назвали разминкой перед наступлением на восток. Как вы можете это прокомментировать и что еще может стать целями для врага?
— Цели, я думаю, не меняются. Главная цель — это, все же, восток Украины. Я верю в то, что это последняя попытка путина перейти в какое-нибудь наступление. Они накапливали эти силы около полумесяца. Мы их ждем в том числе и там, где мы сейчас находимся. Террор, устрашение, кровь... Он надеется, что наши украинские граждане заговорят о мире, захотят мира и начнут давить на власть. Мы верим, что такого не будет.
Хотя, скажу честно, вчера мне позвонил волонтер из Винницы, который нам очень помогает. Они размещаются на первом этаже его дома в городе. Жители этого дома написали коллективное письмо мэру, что им мешает волонтерский центр, который помогает Вооруженным силам, потому что ночью они собирают грузы. Это огорчает, скажем так. Возможно, потому, что Винница, слава Вооруженным силам, не испытала на себе то, что почувствовали другие города. Но, видите, есть и такие у нас тенденции.
В целом, безусловно, все мы верим в победу. Военные настроены только на полную победу, нам никакое перемирие не нужно. Мы рады слышать, что в последнее время президент Украины услышал наши мысли и все больше говорит о нашей победе. Меня это радует, потому что я из Севастополя и мечтаю вернуться туда.
— Россияне активно применяют фронтовую авиацию. Это штурмовики, бомбардировщики, которые низко летают для нанесения ударов по украинским позициям. Как это повлияет на происходящее на востоке.
— Давайте отметим, что наши Воздушные Силы продемонстрировали для меня как военного просто чудеса. Честно говоря, в начале войны я не ожидал, что они так долго продержатся. Они не только продержались, но и так надавали “люлей” военной авиации россии, что сейчас они дальше чем на 20 километров не летают. Если они и работают, то только над зоной ООС, потому что они боятся нашей ПВО.
Благодаря нашим партнерам у нас теперь есть такое замечательное оружие как, например, Stinger, который очень хорошо разбирается как с самолетами, так и с крылатыми ракетами, и вертолетами. Поэтому авиация сейчас не играет такой роли, которую играла даже в начале войны. Русские боятся. Самолетов у них много, но вопрос в экипаже. Чтобы научить какого-нибудь летчика боевым действиям, он должен быть по званию капитаном. Сначала мы сбивали полковников в небе, а теперь уже лейтенантов. Лейтенант — это не летчик. Он взлетел, полетел и сел, это все, что он умеет. Пусть летают, мы и их будем сбивать.
— Поговорим о Мариуполе. Россияне продолжают атаковать практически уничтоженный город. В частности, завод “Азовсталь”, в бомбоубежище которого находится, по меньшей мере, тысяча человек. Защитники Мариуполя и все мы требуем спасти граждан. Арахамия и Подоляк готовы отправиться в Мариуполь для встречи с представителями российской делегации. Насколько это возможно и безопасно ли?
— Мариуполь — это сложная тема. Она, конечно, отслеживается всеми военными, и мы об этом говорим. Очень трудный моральный выбор там. Я не знаю, как освобождать этих людей. Мы прекрасно понимаем, кто против нас воюет. Я был бы рад, если бы какие-то мирные инициативы помогли спасти наших людей.
