Назначение экзархов Вселенского патриархата в Киев предсказуемо вызвало весьма острую реакцию в Москве. Спустя несколько часов в Моспатриархии уже выдали довольно воинственное заявление, в котором, однако, сквозили нотки растерянности. По всей видимости, в Чистом переулке не ожидали, что события будут развиваться именно таким образом, или, еще вернее, что они будут развиваться с такой скоростью. Назначение экзархов — шаг к развязке. Все еще непонятно, по какому сценарию эта развязка будет разыгрываться, — по всей видимости, окончательно планы реализации проекта “Автокефалия” будут утверждены по результатам работы экзархов. Чтобы составить план, нужно хорошо знать реальную ситуацию и полагаться при этом не только на те данные, которые предоставляют заинтересованные стороны — Банковая, Пушкинская и Чистый переулок, но и на собственные глаза и уши. Одна из основных задач экзархов — составить впечатление о реальном положении дел, расстановке сил и тех путях, которыми можно было бы реализовать планы на автокефалию с минимальным риском. Как для Украины, так и для репутации Фанара.
Сколько времени это займет? Вот вопрос, который мучает многих, и он действительно не праздный. Тут голоса экспертов рассыпаются по всей ширине диапазона: от “кратчайших сроков” до, мягко говоря, “никогда”. С кратчайшими сроками все ясно — все решения будут приняты на Синоде в октябре. Ну максимум — до конца года. Причины спешки понятны — весной президентские выборы, которые могут смешать карты патриарху Варфоломею в Украине. Если Петр Порошенко уступит кресло кому-то другому, вопрос о государственной поддержке проекта “Автокефалия” ставится под жирный знак вопроса.
Ту же цель — подпереть президентскую кампанию Порошенко Томосом — могут иметь и западные союзники патриарха Варфоломея, которым вовсе не улыбается смена политических векторов в Украине.
Наконец, если правда то, что говорят о состоянии здоровья Вселенского патриарха, есть еще один повод поспешить с решением “украинского вопроса”. Слишком много личного патриарх Варфоломей вложил в это дело. Слишком очевидно его желание передать своему преемнику обновленную роль первого среди равных в обновленном же мировом православии.
Отчего же возникают опасения, что дело затянется? Можно найти резоны не спешить. Многое будет зависеть от того, какие позиции займут потенциальные участники объединения в Украине и на какие компромиссы они согласятся.
Еще совсем недавно можно было сказать, что многое в этом вопросе зависит от той позиции, которую займет Москва, — найдет ли она, что предложить Фанару, что могло бы помешать или хотя бы затормозить процесс обретения независимости украинской церковью. Когда в Моспатриархии взяли паузу, еще можно было рассчитывать на интригу и сколько-нибудь красивую игру. Но пауза быстро закончилась и оказалось, что тактику избрали самую простую: война.
Представители УПЦ МП осознают, что наступают сложные времена. Один из одиозных владык — Ионафан Елецких — уже запретил клирикам своих епархий вступать в какие-либо контакты с экзархами Вселенского патриарха. А официальный спикер УПЦ МП о. Николай Данилевич вдруг предложил собрать Собор всех православных церквей — по интересующему нас вопросу. Он то ли забыл, что Вселенский патриарх уже предлагал всем желающим принять участие в таком Соборе два года назад — и его московское начальство проигнорировало это предложение, то ли считает, что соборы должны собираться только тогда, когда это нужно им, а не всем остальным. Не приехав на Всеправославный собор, Моспатриархат сам лишил себя возможности обсудить интересующие его вопросы. Что ж теперь локти-то кусать? Предлагать Вселенскому патриарху “еще один Собор, уже полный”, в надежде затормозить процесс предоставления автокефалии, кажется, просто поздно.
Можно предположить, что в Киевской митрополии царит не меньшая растерянность, чем в Моспатриархии. Шутка ли — Вселенский патриарх намекнул, что готов в любой момент признать неканоническим митрополита Киевского! И имеет для этого все основания и власть.
УПЦ МП, впрочем, пытается контратаковать. Управделами Киевской митрополии высказался в том смысле, что “они не признают новообразованную УПЦ”. Заявление странное. Во-первых, кто “мы”? Во-вторых, на каком основании “не признают”? В-третьих, что стоит за этим “непризнанием” — какие конкретно действия? Или это психологическая атака на Вселенского патриарха — ты, мол, хочешь с помощью автокефалии преодолеть раскол, а мы будем упорствовать вплоть до собственного ухода в раскол? У нас ведь даже Воронежа нет, чтобы его разбомбить, мы просто назло маме утонем в луже.
Однако заявив о возможном “непризнании” УПЦ МП, Фанар может нейтрализовать — в случае чего — сопротивление со стороны и Москвы, и ее украинской “дочки”. А вот “митрополитбюро” может “не признавать” кого угодно, но, боюсь, только малая часть верующих поймет такую резкую смену вектора: почему, когда раскольники не мы, то раскол — это плохо, а когда раскольники уже мы, то раскол — это хорошо.
В УПЦ МП имеют все основания считать, что “нас предали”. Мало того, что ее только и делали, что подставляли последние четыре года, так когда “гром грянул”, с ней, кажется, вовсе перестали считаться. Мало того, что митрополита Киевского не привлекли к консультациям, патриарх Московский, кажется, даже не думает попробовать решить украинский вопрос мирными методами. Напротив, украинским верным в Москве, кажется, четко определили роль “мучеников за истинную веру”.
Притом что мирные методы решения украинского вопроса для Москвы вовсе не исчерпаны, — как почему-то поспешил сообщить главный дипломат Моспатриархии. Есть возможность, по крайней мере, потянуть время. Это не ликвидирует угрозу украинской автокефалии. Но может ее “переформатировать”.
Например, можно поторговаться по поводу двойной юрисдикции — условия, гарантии, раздел имущества и т. д. Или можно нанести упреждающий удар, предоставив автокефалию УПЦ МП — срочно, пока Вселенский не успел.
Но нет. Отчего-то Москва предпочла немедленно начать бряцать расколами. Может, это, наконец, и есть “симфония”: если с точки зрения Кремля “кругомвраги”, то и Моспатриархии пора перестать играться в экуменизм и прочую дипломатию. Война — значит, война. На всех фронтах.
Когда митрополит Иларион сказал “вероломный шаг”, в воздухе немедленно запахло дымом. Ведь слово “вероломно” у любого советского школьника ассоциируется только с одним — с голосом Левитана, объявляющим о нападении фашистской Германии на Советский Союз. Не отстают и прочие записные МПшные “ястребы” — правда, от их комментариев, которые даже цитировать не хочется, пахнет уже не дымом, а серой.
Голос митрополита Илариона — в отличие от голоса Левитана — выдает некоторую нервозность. Его можно понять: это сейчас глава Отдела внешних церковных связей — “второй человек” в церкви. Но когда церковь (как и страна) оказывается в изоляции, дипломаты отодвигаются на эпизодические роли. Митрополит Иларион, который, по всей вероятности, видел себя преемником патриарха Кирилла не только на должности главы ОВЦС, но и на патриаршем престоле, видит, как рушатся его собственные перспективы.
Несколько проясняют картину островки здравомыслия, которые возникают в этом море возмущения и истерики. Интересно не то, что они возникают, а то, что здравые мысли высказывают неожиданные люди на неожиданных площадках. Вчерашние непримиримые борцы с “хунтой” и “анафемой” вдруг замечают, что пути расходятся, что в нынешних политических обстоятельствах удержать Украину невозможно, что “они (то есть мы) потом об этом пожалеют, конечно, но раз они так хотят...” В конце концов, “да, мы разные — к добру ли, к худу ли”. В общем, те, от кого этого никто не ожидал, вдруг оказывается готов нас отпустить. Надо думать, неспроста.
Да, у РПЦ есть план Б. На тот случай, если Вселенский патриарх, наконец, “скомпрометирует себя окончательно”, приняв под свою опеку Украину, есть возможность уйти в раскол. Но не в тот “плохой” раскол, в который уходят Украина, Эстония, Македония, а в хороший, “правильный” раскол — прочь из “прогнившей” системы “западного” православия.
План Б заключается не в том, чтобы правдами-неправдами удержать Украину. Напротив. Они ждут, что мы все-таки уйдем — по возможности, с треском. Еще лучше — с кровью. Не ради нас, само собой, — ради того, чтобы действующий патриарх потерпел позорное поражение. Показал воочию, что политика экуменизма и прочих “ересей” ведет только к краху.
Не то чтобы потеря Украины действительно стала крахом для российской церкви. Это крах не церковного, а политического проекта и связанных с ним претензий на мировой арене. Но в последнее время месседжи “для внутреннего потребления” становятся все более актуальными для России. Гораздо более актуальными, чем дипломатия. В условиях изоляции выгодно эксплуатировать идею не столько “духовной империи”, сколько “остатка Израилева” — той малой, сердцевинной части, которая “очистилась” после того, как от нее отпали все “неверные” и колеблющиеся и ничего не осталось внутри, кроме чистой, незамутненной Истины. Кстати, российские коллеги говорят о возможности объединения РПЦ с Русской истинно-православной церковью, а в перспективе — об объединении с греческими старостильниками и создании “параллельного” мирового православия. “Истинного”. Конечно, в глобальном мире подобные изоляционистские проекты — дорога в никуда. Но в данный момент в российском политическом истеблишменте есть запрос именно на такую изоляционистскую идеологию “остатка”, преданно хранящего “истину”.
