Донбасс: принципиальный прагматизм

Недавно в гостях у “Дня” побывал Александр Кихтенко, который до лета этого года занимал должность главы ВЦ Донецкой области (с 10 октября 2014 по 11 июня 2015). За плечами у Александра Тимофеевича большой военный опыт, поэтому его назначение на упомянутую должность в разгар боевых действий намекало на то, что регион требует управления с помощью военной дисциплины. После отставки Александр Кихтенко почти не появлялся в медиа и не делал громких заявлений. Тогда Донбасс вошел в период относительного затишья, которое продолжалось до последнего времени и было вызывающе прервано террористами. Стоит услышать мнение человека, который отличается взвешенным взглядом на очень противоречивые и сложные вопросы политики на востоке.

“ВО ВСЕХ СТРАНАХ БОРЮТСЯ С ТЕРРОРИСТАМИ, А НЕ С ЗАЛОЖНИКАМИ”

— Вопрос “контрабанды” с оккупированной территории — спекулятивный. Почему поезд угля оттуда является торговлей, а фура еды на оккупированные территории — “контрабанда”? Нужно ли было блокировать эти территории полностью, или находить общие знаменатели?

— Это одна из самых больных тем для Донбасса. Но моя позиция по этому поводу не изменилась. Я всегда был категорическим противником пропускного режима и отделения временно оккупированной территории. Сегодняшний день показывает, что я был прав, потому что даже глава Луганщины Георгий Тука изменил по этому поводу свое мнение. Результативность пропускного режима очень низкая. Да, мы должны его ввести, но другими средствами.

Я выступал за уменьшение количества блокпостов, которые нужно оставить только в тех местах, где они эффективны и нужны. Место нахождения блокпоста знает каждый, поэтому контрабандист не будет к нему подходить, а обойдет, ведь территория позволяет это сделать. Рубеж нужно контролировать совместными оперативными группами Военной службы правопорядка, полиции и Нацгвардии.

К сожалению, я не был услышан, было принято решение СНБО о введении пропускного режима, который привел к коррупции среди правоохранительных органов. Были созданы невозможные условия для проживания и переезда обычных граждан. Чтобы пройти блокпост, нужно простоять несколько часов, человека могут обыскать, а потом еще и не пустить, если не даст взятку. Все это не работает на авторитет армии, правоохранителей и в целом украинской власти. Тем более, работа на блокпостах — не зона ответственности главы ОГА, у него нет для этого ни прав, ни возможностей влиять — он может лишь говорить об этом с руководством силовых структур. Но мы вводили контроль с активистами и волонтерами.

Вообще, контрабанда может существовать, лишь когда есть граница и существует незаконный оборот товаров через нее. Если украинское предприятие находится на временно оккупированной территории Украины, платит налоги в украинскую казну, но не может вывезти оттуда свои товары — это правильно или нет? Своего товаропроизводителя мы загнали в тупик. Так же и тех украинцев, которые работают на этих предприятиях, — не все взяли в руки оружие, а многие люди продолжают работать и добывать уголь, нужный Украине. Да, они контактируют с руководителями террористических группировок “ЛНР” и “ДНР”, потому что деваться некуда — средства производства находятся там. Но неужели лучше остановить работу этих предприятий? Своими действиями мы спровоцировали приток этих сил. Кроме того, остановив свои предприятия, не транспортируя на оккупированные территории ни лекарства, ни продукты, мы пустили туда российского производителя. Поэтому страна-агрессор РФ, с одной стороны, оккупировала нашу территорию, а с другой — завозит туда продукты и показывает местным, что она о них “беспокоится”, в отличие от украинской власти. Конечно, я против завоза водки и табачных изделий, но если человек болен, ему нужны лекарства? Если там пенсионеры, дети, сироты, то как мы можем оставлять их без средств к существованию? Они же не террористы. Во всех странах борются с террористами, а не с заложниками.

“ДЕБАЛЬЦЕВО: У НАС НЕ БЫЛО ЕДИНОГО РУКОВОДСТВА, ЕДИНОЙ СИСТЕМЫ СВЯЗИ И ОБЕСПЕЧЕНИЯ”

— Военные свидетельствуют, что за 3—4 дня до активного наступления россиян в феврале на Дебальцево штаб сектора “С” уехал и все эти дни на данной территории не было паролей для передвижения. Нет ли у вас ощущения, что некоторые украинские территории сдавали сознательно из Киева?

— Должны дать квалифицированные ответы и понести заслуженное наказание те люди, которые допустили трагедию с Ил-76 летом 2014-го, в результате которой были бессмысленно потеряны жизни десантников. До сих пор нет оценки событий в Иловайске. Также я знаю, как развивались события в Дебальцево, потому что на второй день после назначения я поехал в этот город, ознакомился с ситуацией и давал конкретные советы, что нужно делать, чтобы усилить оборону.

“Дебальцевский котел” начался со сдачей Углегорска, когда там фактически остались люди с автоматами против танков. Меня уверяли, что мы имеем там резервы и ситуация контролируемая. Однако я проезжал по этой территории и не видел этого. Когда город был захвачен, у террористов появилась возможность перекрыть дорогу, по которой поставлялись боеприпасы.

В первые часы я был в Артемовске, куда выходили люди из заблокированного Дебальцево. Мы делали все для того, чтобы в городе не произошло насилия, потому что из окружения выходили люди обиженные и иногда под алкогольным опьянением.

Сказать, что это был организованный или “успешный” выход из Дебальцево, я не могу. Это была ошибка в организации обороны Дебальцево. Там уже давно действовали ДРГ, которые смогли убить начальника милиции Дебальцево и захватили те населенные пункты, которые потом усилили их позиции. К сожалению, у нас не было единого руководства, единой системы связи и обеспечения. Принцип единоначалия — основной, который ведет к победе. А если очень много начальников, то жди поражения, тяжелых последствий.

Что же касается руководства штаба сектора “С”, то оно вышло только через двое суток после того, как вышли основные силы. Я вообще думал, что они погибли, но они имели поломку техники.

Мы должны делать выводы и извлекать уроки из таких досадных проигрышей. Война — это дело профессионалов, и нужно знать, как воевать, как осуществлять отход, как работать в тылу противника, как организовать связь. Когда этого нет, успеха не может быть. А когда поражение называют успехом, это приводит к следующему поражению.

У нас в армии много проблем, которые остались до сих пор и которые нужно решать. Потому что нет объективного доклада ответственных должностных лиц, которые просто не хотят говорить то, что может вызвать гнев их начальников.

“ЕСЛИ МЫ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ НЕ СОЗДАДИМ ССО, ТО ВОЙНА БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ ОЧЕНЬ ДОЛГО”

— А наши военные руководители решили во всех своих ошибках обвинить российский Генштаб.

— Россия действует очень грамотно, о чем я говорил не один раз. В мае 2013 года РФ создала Силы специальных операций (ССО), которые и работали на Донбассе. Офицеры российских ССО также обучают местных сепаратистов захватывать города и платят им.

В нашем понимании ССО — это спецназ, который бегает с автоматами. Но это только маленькая их часть. Вообще, тема сил спецопераций — не для прессы и не может быть предметом пиара и популизма. Они должны выстраиваться очень тайно, филигранно и ответственно. И если мы в ближайшее время не создадим эти ССО, то война будет продолжаться очень долго. А мы можем это сделать — у нас есть специалисты, есть люди, которые хотят и знают, как это делать, но они не допущены к этому. Сегодня рассказывают о силах спецопераций лица, которые в этом абсолютно не разбираются. Но именно в условиях “гибридной войны” только ССО могут быть эффективными. В том числе и для возвращения Крыма. И не нужно подрывать электроопоры в Херсонской области — их нужно подрывать в совсем других местах. А в каких — это секретное дело, и никто не должен знать, кто его осуществил.

Отдельный вопрос — это информационная война, которая с нашей стороны практически не ведется. На оккупированной территории ничего украинского нет — ни телевидения, ни листовок, ни газет. Люди получают информацию об Украине из интернета, через личное общение с родственниками или спутниковое ТВ.

Не решается проблема переселенцев. Около 400 тыс. человек остались на территории Донецкой области и не выехали дальше — они в результате оккупации покинули свои дома, а сейчас живут в лагерях, школах и детских садиках. Тенденция идет к тому, что более 30 тыс. человек вернулось на оккупированную территорию, потому что здесь их никто не ждет. Конечно, кто-то смог устроиться на работу, кто-то поехал на западную Украину, кто-то в Киев, и это небольшая часть людей. Но мы должны думать и о тех, кто не может обеспечить себя. В нашей администрации были определенные наработки и предложения, чтобы строить жилье, в том числе и с помощью переселенцев.

“КОНЦЕПЦИЯ ВОЗВРАТА ДОНБАССА ДО СИХ ПОР НЕ ВЫРАБОТАНА. ТО ЖЕ САМОЕ ПО КРЫМУ”

К сожалению, концепция возврата Донбасса до сих пор не выработана. То же самое по Крыму. Но мы не можем вести такую политику, потому что территория без людей ничего не стоит. Если сегодня люди не доверяют власти, то нужно делать выводы. То же самое относительно предпринимателей, ориентированных на Россию, — нужно помочь им переориентироваться и использовать их потенциал для усиления обороноспособности страны, предоставляя людям соответствующие заказы. Все это очень сложно и трудно, но у нас превалирует попытка понравиться только некоторым слоям населения. Поэтому черное называют белым, а затем делаются неправильные шаги, которые приводят к тяжелым последствиям.

Сегодня все украинцы стали беднее в три раза, помимо небольшой группки лиц, которая, наоборот, обогатилась. По-видимому, не так мы проводим реформы и не в том направлении идем. Нужно остановиться, сделать выводы и проводить реформы, которые будут работать на людей. Надо не рассказывать о борьбе с коррупцией, а бороться с ней — это не так сложно. Тем более, что сегодня на Донбассе преодолеть коррупцию намного легче, чем на другой территории Украины, потому что тех когда-то влиятельных людей, которые ранее ее плодили, там больше нет. Для этого нужно только поработать, назначить людей, которые хотят и могут это делать, — это и будет один из позитивов в копилку украинской власти.

Люди на Донбассе работящие и в известной мере дисциплинированные. Если посмотреть на современные предприятия, которые там есть, то люди работают на станках стоимостью в несколько миллионов евро. Но самое ценное, что есть на Донбассе, — это молодежь. Ради нее мы должны сделать все, чтобы как можно быстрее вернуть оккупированные территории. У меня было много встреч и с молодежью, и с представителями старшего поколения, все хотят одного — мира и работы. Тогда другая власть и другая страна им не будет нужна. И те, кто выехал в Россию, также вернутся, если будут нормальные условия для работы. Ведь на чужбине не так легко, как кому-то кажется. И есть очень много людей, которые не смогли выехать и стали заложниками. С ними нужно работать, а не отталкивать от себя. Кстати, это же позиция ООН, Европы и США. Мы не можем искусственно отдалять свою территорию и своих людей от себя. Поэтому мы должны пересмотреть некоторые вопросы государственной политики в отношении Донбасса. Но так можно сказать и обо всем государстве, о каждом нашем крае. С таким подходом у нас есть шанс стать по сути европейским государством. Но очень не хотелось бы, чтобы опять было потеряно время и Украиной руководили люди, которые не имеют ни жизненного, ни профессионального опыта и не имеют даже желания сделать жизнь украинцев лучше.

Дмитрий КРИВЦУН, Валентин ТОРБА