Доходное дело. Почему УПЦ МП страшно из-за “туристов” Почаевской Лавры

Минюст признал незаконной передачу комплекса сооружений Свято-Успенской Почаевской лавры в пользование монастырю УПЦ МП. Давний спор, длившийся почти 15 лет, закончился. На бумаге. Но как и что будет на практике? И что это — сухое и будничное восстановление законности или, учитывая церковно-политический фон событий, “акт политического давления”? Как бы то ни было, сделано только полдела. Причем от успеха операции по “возвращению” Почаевской лавры украинскому православию зависит, возможно, успех самого украинского православия.

В Моспатриархии поспешили заявить, что решение суда — способ власти оказать давление на монастырь и позицию священноначалия УПЦ МП в целом из-за их непримиримой позиции в отношении автокефалии украинской церкви. Особо эмоциональные успели выскочить с ликующим криком “гонения начались!”

Однако в УПЦ МП ситуацию комментируют сдержанно — возможно, понимая, что закон не на стороне монастыря, а может, и потому, что вовсе не хотят иметь дело с настоящими “гонениями”, а хотят, наоборот, выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. Те, кто привык зарабатывать деньги, обычно вовсе не спешат перешиваться в тех, кто “стоит насмерть”. Несмотря на то что зарабатывают и “стоят насмерть”, как правило, разные люди. Почаевская лавра — одно из самых доходных предприятий УПЦ МП. И, думаю, в церкви сделают все, чтобы выйти из этой ситуации с минимальными потерями.

При нормальных условиях с этим не было бы больших проблем. То, что до сих пор было незаконным, можно оформить по закону: заповедник и Минкульт восстановят музейный статус “беспризорных” помещений, которые много лет назад по инициативе премьера Януковича были сняты с баланса заповедника, — но только на бумаге, — да так и “зависли” в юридическом “нигде”. А после этого монастырь заключит с заповедником и Минкультом договор чин по чину. Так, как это делается повсеместно — включая Киево-Печерскую лавру.

Это, конечно, не будет так удобно, как до сих пор, пока монастырь занимал “ничейные” здания и его руки не были связаны охранным договором. Иметь дело с музейщиками, согласовывать каждую перестройку, перепланировку и т. д. вовсе не так уж удобно. Жить в музее вообще не очень удобно. Хоть и довольно выгодно. Для общины монастырь — это довольно утилитарная вещь, в которой, как в обычном жилищно-хозяйственном комплексе, все должно быть подчинено определенным функциям. В то время как для заповедника цель противоположная — сохранить все как есть, никакой утилитарной функции, музейная ценность — вещь самодостаточная. Поэтому попытки избежать зависимости от заповедника со стороны руководства монастыря понять можно. Даже если исключить подозрения, что вместо “пользования” при попутном политическом ветре можно было оформить право собственности хотя бы на какую-то часть имущества.

Но раз так не получилось, всегда можно переиграть, уже согласно букве закона. Но тут у монастыря могут возникнуть проблемы. Власть — и местная, и центральная — последнее время вовсе не расположена идти навстречу “московской” церкви. А расположена она — как отчасти правильно подметили в Моспатриархии — применять все возможные рычаги для убеждения священноначалия УПЦ МП сменить гнев на милость в отношении автокефалии. То, что делу о незаконном использовании сооружений Почаевской лавры дали, наконец, ход после стольких лет подвешенного состояния, о чем-то говорит. Например, о том, что украинская власть — как и российская, как и советская — не брезгует избирательным применением законов, когда для этого есть политический повод. Но также о том, что она встретила оппонента, который тоже ничем не брезгует.

Власть находится в не очень выгодном положении. Решение, как будто, принято, закон восторжествовал. Но как быть дальше? В реальности обеспечить выполнение этого решения власть не может. В УПЦ МП это понимают, и оттого комментируют ситуацию довольно спокойно: все остаются на своих местах. Почаевская лавра по-прежнему монастырь УПЦ МП. Те шесть сооружений, которые оказались в его пользовании незаконно, монастырь продолжает использовать. Кто ему помешает? Придут судебные приставы и выселят монахов из келий? Опечатают соборы и не пустят туда верующих на богослужение? Для этого в монастырь пришлось бы завести полицейский спецназ. Представляете, какая картинка для российского телевизора?

Почаев — очень “модное” место паломничества не только для украинских, но и для российских верующих. Кстати такая повышенная популярность украинских святынь работает как настоящая (а не выдуманная, как многие другие) скрепа Русского мира — в Почаев не только толпами едут паломники со всего бывшего СССР, вокруг живет довольно много “религиозных переселенцев”, которые переехали на постоянное жительство из других регионов и России, чтобы быть поближе к святому месту. Это усиливает позиции монастыря. И, возможно, такая высокая популярность Почаевской лавры у “русскоправославных” — следствие целенаправленной политики Моспатриархии на укрепление дальних рубежей “канонической территории”.

Эти соображения могут действовать успокаивающе и на руководство монастыря, и на Киевскую митрополию. Можно было бы даже порадоваться, что украинская власть в очередной раз продемонстрирует свое бессилие перед “стоящими в истине” МП-шниками. Которым тем приятнее “стоять за веру”, чем очевиднее, что им за это ничего не будет.

Тем не менее руководству монастыря на сей раз не стоит расслабляться. Ситуация нетипичная. Если к противостоянию с местными властями в Почаеве уже привыкли, научились с этим жить и даже видят в этом особый “стоятельский” шик, то смена конфессиональных ориентиров центральной власти — которая, как правило, благоволила к УПЦ МП, — это что-то новенькое в наших церковно-политических раскладах.

До сих пор УПЦ МП еще никогда не была по-настоящему “в немилости” у действующей власти. Это новая для нее роль. И она только начинает сталкиваться с неуютным открытием: быть в конфликте с властью и при этом спокойно зарабатывать не получится. В той модели “симфонии”, в которой формировалась УПЦ МП — среди советской номенклатурной и криминальной элиты, которые “подобрали” все, что осталось от социалистической экономики, — опция “оппозиционность” не предусмотрена. Выход из “симфонии” предполагает серьезные имущественные потери.

И что самое обидное — на сей раз и для Москвы — в хозяйственных вопросах “мученичество” выглядит довольно неубедительно. Представить стояние за обладание туристическим объектом в качестве стояния за веру можно, конечно, но это потребует воображения даже от тренированного потребителя пропаганды. К тому же вовсе не обязательно решать “в лоб” — с помощью судебных приставов и полиции. Есть масса других способов — гораздо менее телегеничных и более эффективных — испортить бизнес несговорчивому собеседнику.

Возможно, это, действительно, намек со стороны Банковой, адресованный даже не столько Почаеву, сколько Киевской митрополии. Договор элит — финансово-политической и церковной — либо действует в полном объеме, либо не действует вовсе. Хотите противостоять власти — милости просим. Но сначала сдайте ключи от общего сейфа.

Однако удар по бизнесу — это только полдела. Помимо кнута нужен пряник. Кто и как может отнять пряники, владыки УПЦ МП хотя бы догадываются. А вот кто и как может пряники предоставить, — пока неясно.

Но самое главное, в УПЦ МП не хотят наступать на грабли. “Прочь от Москвы”, заявленное Петром Алексеевичем — это не только “несимпатично” для УПЦ МП. Кому-то, может, и симпатично. Но, главное, это не ново. Владыки УПЦ МП это уже проходили — в 1991-92-м годах. Тогда они восприняли эту идею, как часть договора советских элит о разделе страны и ее имущества — и сделали свою часть дела, как обычно, безоговорочно: собрались на созванный митрополитом Филаретом собор и подписали решение об автокефалии. Единогласно, разумеется — в СССР ни политбюро, ни митрополитбюро иначе не голосовали. Но, как оказалось, договор о разделе СССР церкви не касался. Церковь, как один из столпов Системы — наряду с Газпромом, КГБ, инофрмпространством и другими “скрепами” — должна была сохранить свою целостность. Гарантировано. Т. е., как и с другими “скрепами”, дело не должно было пойти дальше переименования. Владыкам это дали понять сразу после собора, из-за чего они свои подписи “под автокефалией” быстренько отозвали.

Только казалось, что Система прогнила и готова рухнуть. На самом деле она собиралась видоизмениться, приспособиться и жить долго и счастливо. И сейчас владык — примерно по тем же каналам — тоже убеждают в том, что Порошенко, автокефалия, участие Вселенской патриархии, Госдеп — это все минутные волнения, которые скоро закончатся, Система восстановит равновесие и раздаст всем сестрицам по серьгам. Непременно раздаст. Всегда раздавала. Владыки просто не верят в жизнеспособность и независимость “проекта Украина” так, как в Систему и ее способность раздавать. В Систему, которая определяет, кому что иметь. А может, даже просто быть. Что-то вроде орудия, рука Самого Господа.

Потеря Почаевской лавры могла бы оказать терапевтический эффект на эту — довольно нечестивую — веру. Стать сигналом о том, что Система, которой там привыкли поклоняться, служить и бояться, таки прогнила. Теперь кто-то другой определяет, кому что иметь. А значит — в полном соответствии с идеологией наших элит — кому и чем быть. Что всем участникам событий пора что-то поменять в собственной жизни и системе воззрений. Что они как минимум могут пойти не в ногу.

И им за это ничего не будет.

Екатерина ЩЕТКИНА