Дефолт не прощает долг

Тема дефолта Украины ввиду очевидной чрезмерности государственных заимствований время от времени появляется в информационной повестке дня усилиями разнообразных политиков и экспертов, желающих по тем или иным причинам обратить внимание либо на состояние публичных финансов, либо (что бывает чаще) на собственную персону. 

В последнее время тема снова в топе, активно обсуждается в финансовых и околофинансовых кругах, повергая в панику иностранных инвесторов, и без того очень скудно представленных в нашей стране.

С одной стороны, состояние государственных финансов действительно оставляет желать лучшего. Уходящая власть, выторговав себе у кредиторов условную трехлетнюю финансовую передышку после реструктуризации долга 2015 г., не смогла использовать ни ее, ни дополнительные кредиты для развития экономики страны, не только не разрешив, но и усугубив проблемы, которые существовали до 2014 г. Масштабная коррупция на высшем государственном уровне, более 40% теневой экономики, неблагоприятный для привлечения так необходимых нам инвестиций бизнес-климат (в 2018-м — только 2,4 млрд долл. иностранных инвестиций) вкупе с войной на Востоке Украины вряд ли являются благоприятными предпосылками для увеличения ВВП страны (на конец 2018 г. реальный ВВП составлял все еще 91,3% от уровня 2013 г.) и поддержания устойчивого первичного профицита бюджета, позволяющего сократить государственный долг. И да, действительно утверждение экспертов о том, что Украина на сегодня является т.н. debt state, которое в отличие от налогового государства управляется не своими гражданами, а своими кредиторами, во многом имеет под собой основания.

Аргументы уходящей команды о том, что государственный долг — это нормально, и долги имеют все государства мира, не выдерживает критики ввиду размера нашего долга. За 2014—2018 гг. государственный долг в гривневом эквиваленте вырос в 3,7 раза и сегодня в пересчете на душу населения составляет более 50 тыс. грн. То есть каждый из нас должен кредиторам нашего государства около 51,5 тыс. грн. Это преимущественно валютные долги, которые со временем в пересчете на гривню будут только увеличиваться. Сегодня расходы на обслуживание и выплату госдолга сопоставимы с около 40% расходов государственного бюджета (346 млрд грн в 2019 г.). С 2013-го размер долга увеличился с 39,9% от ВВП до 61% (с пиком в 81% в 2016-м.). Уровень нашего государственного долга человек разумный не станет, весело хлопая в ладоши, сравнивать, скажем, с долгом США, который действительно превышает наш, но структура которого, мягко говоря, отличается от нашего. Однако он сравнит со средним показателем государственного долга стран СНГ (21,8%) или развивающихся стран Европы (30,5%). Наш госдолг существенно превышает безопасный порог, установленный Всемирным банком и МВФ для развивающихся стран (40—50% от ВВП).

Добавьте к этому заложенную уходящей командой финансовую мину замедленного действия сверхразрушительной силы под грустным названием VRI — варранты, выпущенные в 2015-м в процедуре реструктуризации государственного долга. Условия выпуска деривативов предполагают выплаты от 15% (при росте ВВП от 3 до 4%) до 40% (при росте ВВП от 4%) от суммы прироста ВВП страны сверх этих достаточно скромных показателей роста. Ценные бумаги, выпущенные на кабальных условиях, не только могут стать сдерживающим фактором экономического роста, к которому мы все стремимся, но и приведут к выплатам, кратно превышающим реструктуризированный в 2015-м долг.

И это в условиях кризиса выполнения доходной части государственного бюджета (на первый квартал недобор средств составил 16,1 млрд грн); увеличивающихся задержек в выплате возмещения НДС (как прямо, так и с злоупотреблением процедур постаудита налоговых накладных); значительного непокрытого дефицита ПФ (при огромных — почти 50% — дотациях из бюджета, постоянных ссудах Госказначейства — в первом квартале 2019 г. ПФ взял и не вернул 4,5 млрд грн — и при уменьшении средней пенсии (с учетом инфляции) более чем на четверть, а минимальной на 40% по сравнению с началом 2014 г.); постоянно увеличивающегося дефицита соцстраха (сегодня — 2 млрд грн); очередных санкций со стороны РФ, призрачной перспективы продления договора транзита газа после декабря 2019 г.; колоссальных долгов в ЖКХ (63,5 млрд грн на конец апреля 2019 г.); и многих других не менее значимых финансовых и околофинансовых проблем…

Дефолт — не решение проблем

Очевидно, что уходящая власть оставляет за собой тяжелое бремя финансового наследства, являющееся следствием ошибок ее, скажем мягко, безответственной, поверхностной и недальновидной финансовой политики.

Однако, с другой стороны, дефолт не является и не может являться решением проблемы. Почему? Потому что дефолт — это не списание долга. Дефолт — это финансовая изоляция, крах государственных финансов, падение доверия будущих кредиторов и увеличение стоимости будущих кредитов, гиперинфляция, обнищание подавляющего большинства населения, но никак не списание долгов государству. В наших условиях — это еще и колоссальные задержки в выплате пенсий, пособий и финансирования бюджетников, срыв отопительного сезона и банкротство системы ЖКХ, а также непредсказуемые последствия для финансирования нашей армии. Дефолт не прощает долг.

В 1987 г. Бразилия объявила дефолт. Пять долгих лет переговоров и финансово-экономического коллапса привели к заключению в 1992 г. соглашения с кредиторами о реструктуризации долга. Вследствие дефолта 1999 г. Эквадор отказался от собственной валюты и уже через год все равно реструктуризировал долг. В истории отсутствуют положительные примеры дефолтов, если не считать таковыми дефолты государств, сознательно изолировавших себя от остального мира (подобно СССР в 20-х и Германии в 30-х гг. ХХ в.). Если серьезно задуматься, то среди других факторов именно отказ от распространенной на заре Нового времени в Европе политики дефолтов лег в основу финансового могущества Великобритании, а затем и ее колоний. Исполнение обязательств по своим долгам определяет надежность суверена, уменьшает риски в работе с ним, а значит, позволяет ему привлечь дешевые деньги (в том числе инвестиции) в собственную экономику.

В определенных ситуациях дефолт неизбежен. Однако при всех вышеупомянутых негативах сегодняшнее состояние Украины не является преддефолтным. Иными словами, несмотря на пиковый период выплат по госдолгу в 2019—2020 гг., мы с учетом всех показателей наших публичных финансов вполне справляемся с выплатами в текущем и при определенных системных действиях в следующем годах (даже при отсутствии осеннего транша по программе МВФ). Поэтому оснований для разговоров о дефолте сегодня нет в первую очередь с финансовой точки зрения.

Что делать?

Что же делать для того, чтобы такие основания не наступили в будущем? Ответ на этот вопрос сложно изложить в рамках одной, да еще и публицистической статьи. Поэтому наметим пути, по которым необходимо следовать для решения проблемы.

Существующий долг. Одновременно с безукоризненным обслуживанием существующего долга необходимо вести проактивную политику по управлению им, состоящую в (1) переговорах с нашими кредиторами о досрочном выкупе долговых обязательств (в первую очередь VRI) на выгодных Украине условиях, (2) привлечении кредитных ресурсов в гривне и (3) перекредитовании существующего долга на более дешевый.

Здесь очень важно понимать, что год от году нам удается привлекать кредиты все дороже. Политика привлечения кредитов стоимостью до 9,75% на рынках еврооблигаций и около 10% реальной доходности в гривне обходится стране слишком дорого. Вероятно, цену можно понизить, привлекая заемные средства заранее. Однако очевидно, что все вышеперечисленные подходы являются паллиативными и не направлены на решение всего комплекса проблем, разрешение которых лежит исключительно в плоскости ускорения экономического роста страны.

Восстановление и дальнейшее развитие экономики — задача всего общества. Но именно государство должно создать для этого необходимые предпосылки.

1. Окончательное и бесповоротное прекращение коррупционных практик. Значительная часть экономики пребывает в тени именно в результате сговора государственных чиновников и деятелей, иногда нарекающих себя бизнесом. Контрабанда, целые отрасли экономики в тени не только лишают государство необходимого ему источника финансирования государственных сервисов и возвращения долгов, но и демотивируют реальный бизнес, красочно демонстрируя истинные правила функционирования экономики государства. Коррупция должна быть прекращена. Жестко. Четко. Кратко. С привлечением к реальной ответственности виновных в совершении уголовно наказуемых деяний лиц.

2. Налоговая амнистия. Мы должны создать условия для возвращения в Украину, а также для выведения на свет Божий капитала, накопленного нашими гражданами на протяжении последних 28 лет. Оплатно. Единоразово. С обязательствами инвестирования в любой форме и дамокловым мечом внедрения плана BEPS и международным автоматическим обменом налоговой информацией. Отказ от амнистии и любого льготирования бизнеса записан в меморандуме с МВФ, который по понятным причинам беспокоит больше первичный бюджетный профицит, чем экономический рост должника. Однако мы должны найти аргументы и переубедить партнеров в целесообразности этого шага как для них, так и для нас. 

3. Мы должны создать благоприятные условия для привлечения инвестиций. И это самая непростая и трудоемкая задача. Она лежит в плоскости не только и не столько налогообложения. Это понятная экономическая стратегия развития государства, это честные суды, эффективные, простые и доступные государственные сервисы, минимизированные контрольные функции государства (за исключением антимонопольного контроля и защиты прав потребителей). Создание условий для привлечения больших инвестиционных проектов из-за рубежа (строительство заводов).

4. С предыдущей задачей тесно взаимосвязано создание стимулов и поддержка для продвижения отечественного бизнеса в Украине и в мире, увеличения экспорта. Как это сделать — тема отдельного большого материала. С одной стороны, необходимо зафиксировать существующие условия налогообложения малого бизнеса, обеспечив занятость значительной части трудоспособного населения, а также исключив возможность оптимизации налогообложения для среднего и малого бизнеса (в т.ч. путем введения налога на выведенный капитал). С другой стороны, необходимо создать систему поддержки отечественного бизнеса на внешних рынках, начиная от пересмотра квот в соглашении об ассоциации и заканчивая лоббированием интересов отечественного бизнеса за границей подобно тому, как это делают наши западные партнеры. Необходимо качественно (оставаясь при этом в рамках ВТО) организовать поддержку экспорта через экспортно-кредитное агентство, офис продвижения экспорта и торговые представительства.

5. Энергоносители и энергорынок. Очень сложное направление работы, где политика тесно взаимосвязана с экономикой. Здесь необходимы меры по демонополизации, расширение отечественной добычи энергоносителей, стимулирование инвестиций в производство электроэнергии и энергоэффективность, функционирование открытого рынка электроэнергии в приемлемой модели.

6. Усовершенствование системы налогового администрирования путем полной диджитализации налоговых сервисов, введения е-чека, реформирование налогового аудита на основе управления рисками, налоговой и таможенной служб, налоговой ответственности налогоплательщика и государства. Налогоплательщик должен реально чувствовать свою защищенность перед контролирующими органами, а налоговое ведомство должно стать дружелюбным к налогоплательщику и ответственным перед государством. Мы должны раз и навсегда упразднить неоправданный плюрализм контрольных функций правоохранительных органов в сфере экономики, создав службу финансовых расследований. Кроме того, некоторые составы экономических преступлений (напр., ст. 205 УК) подлежат декриминализации.

* * *

Конечно, указанные выше меры — это только некоторые из необходимых для развития экономики. Эти действия не на один день, это долгий путь, начинать который надо уже вчера. И, безусловно, большинство из них сегодня невозможно реализовать без согласования с нашими кредиторами. Достаточно бегло ознакомиться с меморандумом с МВФ, дабы понять, что рамки нашего поведения четко определены кредитором, последовательно защищающим свои интересы и интересы своих акционеров. Но мы можем и должны искать компромисс. Ведь финансы — это всегда компромисс. Финансы — это точка, в которой сталкиваются интересы и нашего общества, и нашего государства, и бизнеса, и зарубежных партнеров. Где все они вынуждены договариваться. Точка, в которой уступаем мы, но и уступают нам. А самый правильный компромисс — это тот, которым не удовлетворена ни одна из сторон. Но мы должны сделать все, чтобы условия, на которых мы договоримся с нашими партнерами, удовлетворяли нас в большей степени, чем это есть сейчас.

В вопросе дефолта есть еще один, мне кажется, самый важный момент. Это достоинство. Неотъемлемая, первая характеристика личности. Достоинство уважать себя и потому быть уважаемым другими. Достоинство давать слово и держать его. Достоинство выходить из любых, даже самых сложных ситуаций достойно. Достоинство — это сила человека, личности, нации. Достоинство — это то, что делает человека личностью, а народ — нацией. Достоинство — это не право. Достоинство — это обязанность. Обязанность перед собой, своими детьми, будущим своей страны. И если мы мыслим себя нацией, нам всем вместе надо решать даже самые сложные проблемы, которые перед нами стоят, без ложного пафоса, суеты и истерик, — достойно.

Данил ГЕТМАНЦЕВ, доктор юридических наук, профессор кафедры финансового права КНУ имени Тараса Шевченко