Что происходит вокруг “Укртрансгаза”. Матрица “шахматки”

Так уж вышло, что во время моей предыдущей работы я очень глубоко погрузился в вопрос реформирования НАК “Нафтогаз Украины”.

Поэтому в эти дни я преимущественно общаюсь с журналистами.

Причина всем известна — это последнее решение Минэкономразвития, которое забирает у “Нафтогаза” все функции по управлению “Укртрансгазом” и ГТС.

Пришлось проанализировать ситуацию, почитать документы и попытаться разобраться. Ниже я вкратце постараюсь спокойно прокомментировать все то, что вижу.

Скажу сразу: я вне системы и, естественно, представляю свою точку зрения.

Я не хочу никому оппонировать, просто хочу, чтобы в том, что происходит, было куда меньше эмоций, а больше хладнокровных выводов и аналитики.

Я слишком часто оппонировал НАК (публичо и непублично) в вопросе видения будущего компании, поэтому знаю точно: если “Нафтогаз” так быстро и настолько динамично развернул целую медиа-кампанию против решения МЭРТ, если в этот процесс уже было включено столько стейкхолдеров, и если имела место такая молниеносная реакция доноров в нерабочую для них субботу, значит, это вопрос “жизни и смерти” для Андрея Коболева и его команды и четкая угроза их собственным стратегическим интересам.

То, что я вижу и слышу, — это явно нагнетание ситуации и паники в информационном поле, явно искусственно организованное.

Для меня этот конфликт — это не конфликт будущего реформ в газовой сфере. Это конфликт между двумя определенными силами за влияние и свою “территорию” в газовом секторе. Но обо всем по порядку.

Во-первых, о решении Минэкономразвития. Естественно, оно весьма странное, явно неожиданное и идущее, в принципе, вразрез с теми планами реформирования компании, которые согласовались и обсуждались в правительстве.

В первую очередь, я имею в виду План реструктуризации компании, принятый Кабмином 1 июля 2016 года. Такие вещи явно появляются неспроста, и отсутствие внятной позиции МЭРТ подтверждает этот тезис.

Это решение, безусловно, несет репутационные риски для руководства ведомства и, возможно, для правительства. Но также надо сказать, что необходимо увидеть приказ полностью — не выжимки, не цитаты, а сам документ.

Во-вторых, хорошо бы услышать позицию самого министерства и его ключевые мотивы.

Имело ли право министерство издать такой приказ? Имело. Судя по полномочиям, заложенным в уставе компании, который утвердил Кабмин и выписали юристы самой НАК.

Должно ли было министерство уведомить правление НАК? По уставу — нет. Там нет такой прямой нормы. Хотя, наверное, по-человечески, по-деловому правление должно было быть в курсе происходящего.

Но так делают в западном мире. У нас же по-человечески и по-деловому, как правило, никто не поступает, и само правление НАК, кстати, тоже не исключение.

На самом деле, с руководством НАК поступили ровно так же, как и оно порою поступало с другими стейкхолдерами, согласовывая стратегически важные вопросы напрямую с премьером, через голову своего главного акционера.

В отрасли давно налицо кризис обоюдного доверия всех ко всем, порожденный двойными стандартами. И вина этому также в какой-то мере лежит и на нынешнем руководстве компании.

Нарушают ли внесенные изменения в устав нормы Третьего энергопакета? Скорее да, чем нет.

Как минимум, полученная конфигурация взаимовлияний в НАК не соответствует европейскому законодательству. Но и нынешняя форма НАК, которая останется таковой до решения в Стокгольмском арбитраже, также полностью противоречит Третьему энергопакету, его главной сути. Она очень проста: снизить влияние владельцев газового ресурса на доступ к системе транспортировки газа.

То есть чем меньше компания, которая добывает и продает газ, влияет на управление трубопроводами, по которым этот газ транспортируется потребителю, тем лучше для рынка и конкуренции в целом.

Достигается ли это решением Минэкономразвития? Отчасти, да. Как минимум влияние правления через назначение набсовета и правления “Уктрансгаза” явно будет снижено. И для рынка, не буду кривить душой, в целом это плюс. Поэтому де-факто решение МЭРТ больше тяготеет к духу анбандлинга, чем нынешний status quo.

Я уже писал раньше, что тем самым решением правительства о плане реструктуризации НАК фактически замораживалась нынешняя структура компании, которая абсолютно противоречит европейскому законодательству, до решения арбитражного дела в Стокгольме.

Эта структура искривляет конкуренцию на рынке газа. Решение МЭРТ несколько смягчает такую ситуацию, хотя, конечно, не меняет ее в корне.

Означает ли решение МЭРТ, что теперь оно будет управлять “Уктрансгазом”?

Конечно же, влияние на назначение правления и набсовета в украинских реалиях во многом предопределяет орбиту вращения компании на долгие годы. Не совсем понятна для меня и формулировка “решение вопросов управления оператором ГТС”, которая весьма размыта и может создавать почву для злоупотреблений со стороны Минэкономразвития.

С другой стороны, “Нафтогаз” остается единоличным владельцем “Уктрансгаза”, и за ним сохраняется целый ряд функций. Вы в этом можете убедиться сами — достаточно прочитать новый устав, а именно п.11.17-11.18.

Можно ли утверждать, что “Уктрансгаз” выведен из-под НАК? “Нафтогаз” как был, так и остается единоличным владельцем компании со всеми вытекающими последствиями и обязательствами.

Теперь относительно реформы корпоративного управления в “Укртрансгазе”.

Наверное, в том виде, в котором она задумывалась ЕББР и НАК, она не будет проведена в “Укртрансгазе” в ближайшее время. И План реструктуризации НАК, утвержденный КМУ 1 июля 2016 года, в этой части также не выполняется.

С другой стороны, новым уставом предусмотрено создание в компании Наблюдательного совета, который будет состоять из независимых членов по подобию того, что есть сегодня в НАК.

Плохо это или хорошо? Как минимум, лучше того, что было раньше, и процесс назначения будет не такой однозначно закрытый и ангажированный.

Еще один тезис НАК — кризис дефолта компании из-за того, что изменения в устав не были согласованы с кредиторами (ЕБРР, Мировым банком). Возможно, это и так. Во всяком случае, необходимо смотреть на кредитные соглашения.

Если это действительно так, то это, пожалуй, ключевая ошибка МЭРТ, когда оно издавало приказ. Хотя, как правило, изменения в устав компании, если они не тянут за собой изменения акционеров компании, не согласовываются с кредиторами.

Даже если там есть такие формулировки, является ли это реальным основанием для требования кредиторов вернуть деньги незамедлительно? Думаю, нет. Формальным — да, но не реальным.

Кредиторы вряд ли на это пойдут, потому что это противоречит сути и философии закладывания подобной нормы в такие соглашения. Как правило, контракты содержат такие формулировки, чтобы обезопасить кредиторов от риска, что какие-либо изменения в устав повлекут за собой несостоятельность компании возвращать кредит.

В решении МЭРТ я, честно сказать, не вижу таких рисков. Как и раньше, НАК будет определять будущее чистой прибыли “Укртрансгаза”, финансовые потоки не изменяются. Во всяком случае, я пока не видел аргументов, которые могли бы меня убедить в обратном.

Ну и последний аргумент — Стокгольмский арбитраж. Мой опыт общения с “Нафтогазом” последние полтора года показывает, что этот довод используется руководством НАК достаточно часто, когда другие аргументы, как правило, перестают работать.

Так было, например, во время наших публичных и непубличных дебатов по поводу выбора модели анбандлинга, когда команда НАК в самый последний момент выложила этот аргумент на стол.

Тогда мы учли опасения юристов компании, и на то были некоторые основания. В данном случае я больше чем уверен, что это лишь инструмент для нагнетания паники. Изменение устава не влияет на финансовую позицию НАК, как бы не пыталось руководство компании убедить нас в обратном.

Мы действительно можем проиграть в Стокгольме, такой риск существует, но не из-за того, что Коболев больше не будет назначать главу правления “Укртрансгаза”.

Подведу итог. То, что происходит, — однозначно нехорошая тенденция. Это, конечно же, не катастрофа. Проблема в другом — в абсолютном недоверии всех участников конфликта к друг другу.

По большому счету, если совсем уж начистоту, проблема здесь системная.

Коболев и его команда пытаются всеми силами показать, что без их ведома подобные решения в компании, которой они руководят, приниматься не могут. То есть наемные менеджеры компании говорят ее единоличному владельцу, чтобы тот согласовывал все свои действия с ними. В любой нормальной стране это, мягко говоря, незаурядная ситуация.

И это то, о чем, в том числе, и я пытаюсь говорить уже долгое время: нынешняя команда менджеров НАК пытается быть полисимейкером в силу разных причин. Потому что они активнее, в чем-то смышленее, где-то более амбициозны. Но это и создает огромный дисбаланс в системе, делает ее абсолютно недееспособной в том виде, в котором она существует.

Однажды во время дискуссии с Андреем Коболевым на его тезис по поводу того, что наконец НАК вышел из-под влияния, по его мнению, ангажированного Минэнерго, перейдя под управления МЭРТ, я спросил, что будет, когда “любовь” между ними закончится?

Похоже, любовь закончилась, да и не может быть любви между собственником и наемным менеджером. Это противоречит духу природы.

В принципе, этот конфликт — это не конфликт по поводу того, будут идти реформы в газовом секторе или нет. Конфликт в другом. Или Коболев будет иметь свою “шахматку” (он очень любит это выражение) и будет расставлять на ней свои фигурки, или он будет сам чьей-то терракотовой фигуркой в чужой “шахматке”.

Михаил БНО-АЙРИЯН, экс-глава департамента стратегического планирования и европейской интеграции Министерства энергетики и угольной промышленности