Черная бухгалтерия власти

Дискуссия о том, сколько должны зарабатывать чиновники в Украине, ведется не первый год. Сторонники повышения зарплат госслужащим настаивают: нет лучшей превенции коррупции и мотивации сотрудников, чем достойная оплата их труда. А нерыночный оклад приводит к оттоку профессионалов из госслужбы и коррупционным соблазнам.

“Если профи в бизнесе может заработать пять тысяч долларов — он пойдет работать в госсектор на пять тысяч гривен? А если и пойдет, как он сможет удержаться от соблазна украсть миллион из бюджета, который крутится прямо у него перед носом? Конечно, он будет воровать”, — считает политолог Виктор Таран.

Противники же повышения окладов чиновникам негодуют, почему те должны получать в разы больше, чем среднестатистический украинец. А пока они спорят между собой, зарплаты госслужащих то растут, то сокращаются, но так и не могут закрепиться на уровне, который бы устроил всех.

С 1 мая этого года всем украинским бюджетникам, в том числе и чиновникам, повысили оклады. Чуть-чуть — на 10%. Следующее такое же повышение произойдет в декабре. Впрочем, такими темпами до европейского уровня зарплаты еще долго не дорастут. Сейчас украинские госслужащие даже после майского повышения, по данным Госстата, получают в среднем меньше 200 евро (около 5 тысяч грн) в месяц, в то время как в Европе — 3 тысячи евро (почти 83 тысячи грн).

Украинская система госслужбы не позволяет привлекать высокого сорта людей, профессионалов из коммерческого сектора. Их не соблазнить зарплатой госслужащего. Выхода два: либо предложить такому профессионалу участие в коррупционных схемах, либо же наряду с официальной зарплатой доплачивать ему черный кэш.

Именно вторым методом нелегальных финансовых поощрений успешно пользуется нынешняя власть. “Страна” попыталась выяснить, кто заведует черными кассами во власти, и разобраться, какой должна быть оплата труда слуг украинского народа.

Система “черной” лояльности

“Доплаты украинским чиновникам были всегда, начиная со времен второго срока Кучмы”, — говорит “Стране” политолог Руслан Бортник. По его словам, уже в эпоху “позднего” Януковича, в 2011—2012 годах, топ-менеджмент всех министерств и ведомств получал нелегальный кэш в качестве доплаты к основной зарплате.

“Но платил не кто-то из окружения президента. Отдельные министры — по-слухам, тот же Сергей Арбузов (первый вице-премьер-министр Украины при Януковиче) или Александр Клименко (экс-министр доходов и сборов) — сами доплачивали своим подчиненным из денег, которые имели со своей коррупционной доли в проектах. Например, начальник департамента тогда мог получать 10 тысяч долларов дополнительно к высокому государственному доходу. Напомню, что при Януковиче официальная государственная зарплата у такого ранга чиновников составляла около 2—3 тысяч долларов (за счет валютного курса и более высоких надбавок)”, — рассказывает Бортник.

Два года назад, когда к власти пришел Петр Порошенко, сразу же возникла необходимость доплаты топ-менеджерам, потому что на государственные оклады новые (да и старые) кадры на госслужбу идти не хотели.

Но теперь, в отличие от времен Януковича, черные доплаты централизованы и подвязаны на конкретных людей из окружения президента.

По информации “Страны”, изначально за “черную кассу” АП на уровне правительства взялся один из приближенных президента, юрист и ресторатор Михаил Бейлин, а по совместительству — внештатный советник главы Администрации президента Бориса Ложкина.

О Михаиле Бейлине известно немного. Он достаточно непубличный человек, узкий круг лиц знает его как успешного ресторатора — собственника заведений “Кувшин”, “Сом”, Dim Sum и Vino e Cucina (кстати, последнее из них открылось в декабре 2014 года, в разгар Евромайдана). На последних парламентских выборах Бейлин был 83-м в списках БПП. Но широкой общественности стал известен лишь после скандала с отменой конкурса по назначению нового директора “Укрспирта” прошлым летом, куда Бейлин, по информации СМИ, хотел продвинуть своего человека.

С тех пор в прессе Бейлина называют “серым кардиналом” и “смотрящим” по МинАПК и Мининфраструктуры, а также неофициальным HR-менеджером Кабмина — мол, именно он курирует ключевые назначения в профильные госпредприятия, например, в “Укрзализныцю”, “Укрспирт” и “Укрзализнычпостач”.

В сети можно найти фотокопию неофициальной “платежной ведомости”, судя по которой, Бейлин выплачивал теневую зарплату ряду высокопоставленных чиновников Министерства инфраструктуры и МинАПК в размере от $3 тысяч до $50 тысяч. В числе получателей нелегального кэша и экс-министр инфраструктуры Андрей Пивоварский, его зам — Владимир Шульмейстер, а также нынешний министр инфраструктуры Владимир Омелян.

Источник: http://cripo.com.ua/?sect_id=13&aid=196375

Но Владимир Омелян, нынешний министр инфраструктуры, в комментарии “Стране” отрицает факт получения ”черных” зарплат: “Это очень старая история. Каждый раз, когда мы вытягивали на публичное рассмотрение негласно табуированные факты воровства миллионов, миллиардов бюджетных средств, люди, замешанные в этом, начинали придумывать истории с нелегальными зарплатами в министерстве. Это полный абсурд”.

По словам министра, сейчас на руки он получает немного больше, чем до майского повышения — около 16—18 тысяч гривен в месяц: “Никаких неофициальных доплат я не получаю. В нашем министерстве этого точно нет. Но вообще, конечно, зарплаты — это у нас большое горе. Мы надеемся, что хотя бы с декабря этого года сможем перейти на рыночные зарплаты по Мининфраструктуры”.

При этом Омелян не отрицает, что знаком с Бейлиным, хотя и утверждает, что не близко: “Бейлин был просто советником, не более того. За все время работы я с ним встречался, наверное, раза четыре. И это либо была встреча на публичных мероприятиях, либо он присутствовал на общих обсуждениях”.

Несмотря на то, что “ведомость” Бейлина написана от руки и ее достоверность доказать объективно сложно, опрошенные “Страной” эксперты подтверждают, что черные доплаты в Кабмине имели место. “Один из “рестораторов”, близких к президенту, содержал в разное время от 300 до 500 чиновников в правительстве и центральных органах исполнительной власти, начиная от министров, их замов и заканчивая директорами департаментов и начальниками отделов, — в частности, рассказывает Руслан Бортник. — Доплаты были очень разные, от $50 тысяч (уровень министра) до $2—3 тысяч соответственно”. 

По словам Бортника, близкий к АП ресторатор и сейчас продолжает содержать чиновников, однако в какой мере — не уточнил. С самим Бейлиным “Стране” не удалось поговорить (редакция готова в любой момент опубликовать точку зрения Бейлина, — Прим. ред.)

Но даже если он больше не связан с черной кассой Администрации президента, “система лояльности” все равно продолжает работать. По информации источников “Страны”, черный нал подвязан на нескольких людей из окружения президента, и преданные им чиновники получают от них черный кэш.

“В правоохранительной системе, по прокуратуре и судам, силовому блоку, работает депутат от БПП Александр Грановский. Знаю, что голоса в парламенте искал и оплачивал его коллега, Игорь Кононенко”, — рассказывает политолог Виктор Таран.

Частью черного кэша также заведует глава президентской администрации Борис Ложкин: от него лояльные к партии люди получают деньги за ведение политической и медийной деятельности. “Возможно, что в рамках этого проекта финансируются ЛОМы, спикеры партии. Но чьи это деньги — сложно сказать. 600 тысяч долларов в год (из расчета только одному министру по 50 тысяч в месяц) — это для одного человека большая сумма”, — считает Руслан Бортник.

Власть не оставляет в обиде и народных депутатов: за нужное голосование или перебежничество “тушки” получают определенные преференции. Это могут быть как деньги, так и место при коррупционных потоках. Черными доплатами в президентской фракции в парламенте, вероятно, занимаются Сергей Березенко и депутат от БПП Игорь Грынив — каждый в своей области интересов, а также Игорь Кононенко.

По словам Виктора Тарана, черным финансированием Рады под определенные законопроекты занимался сам экс-глава правительства Арсений Яценюк, а голоса в парламенте собирал его соратник Николай Мартыненко. “Доплачивали депутатам по-разному, от $2 тысяч до $10 тысяч, в зависимости от их статуса — рядовой депутат или глава какого-то комитета, ездит ли он на эфиры — то есть исходя из степени его публичности и рейтинговости. Причем платили депутатам не обязательно кэшем — за голоса они могли получить и различные преференции, “доли” в проектах… Но, конечно, вам ни один депутат этого не подтвердит”, — говорит Таран.

В новом же Кабмине немного по-другому распределились политические рычаги, и как устроена система доплат в правительстве под эгидой Владимира Гройсмана, пока не до конца понятно.

Во всяком случае, по словам Тарана, “своего Мартыненко” — человека, который будет искать голоса под Гройсмана в парламенте, — новый премьер-министр все еще ищет.

“У Яценюка был Мартыненко, голоса для Порошенко ищет Кононенко. Не знаю, есть ли уже такой человек у Гройсмана, но он однозначно будет нужен ему в дальнейшем, особенно на осень. Иначе он потеряет контроль над парламентом. А у него там ведь даже своей фракции нет. Пока что все его законопроекты проходят парламент нормально, но, возможно, это из-за того, что они в основном были довольно-таки популистские: например, об отмене налога на пенсию — ну, кто проголосует против?” — подмечает Виктор Таран.

Если отрешиться от самого по себе факта наличия нелегальных зарплат во власти (при том, что правительство требует искоренить черные зарплаты в бизнесе), вопрос трактовки черных доплат оставляет простор для фантазии. Можно даже предположить, что черные доплаты могли бы использоваться и как сдерживающий фактор против коррупции во власти, превентивная мера. “Мол, АП вам дает эти деньги в обмен на то, что вы не влезаете ни в какие коррупционные схемы. Такой вариант тоже возможен”, — предполагает Виктор Таран.

Правда, вся эта логика разбивается о реалии Уголовного кодекса. По словам юриста, партнера юргруппы ЛЕКС ЮС Владимира Чубы, каждый из чиновников, кто принимает доплату “в конверте”, попадает под уголовную ответственность как минимум по статье 212 УК — уклонение от уплаты налогов. “В зависимости от масштаба преступления — насколько систематически и в каком размере получалась нелегальная зарплата, была ли организована целая сетка, — человек получает запрет на занятие определенной деятельностью или определенных должностей, а также обязан заплатить штраф: от 1 тысячи до 25 тысяч необлагаемых минимумов. За грубое нарушение законодательства о труде у нарушителя также могут конфисковать имущество”, — говорит Чуба.

Доноры зарплат

Единственный способ искоренить институт черных надбавок — повысить официальные зарплаты, в один голос твердят опрошенные “Страной” эксперты.

С этой целью в Украине не первый год обсуждается необходимость создания специального донорского фонда, из которого финансировались бы легальные доплаты госчиновникам. До сих пор власти ведут переговоры с Еврокомиссией о создании такого фонда, но пока что этот вопрос остается на уровне дискуссии.

По словам Владислава Грезева, руководителя HR-агентства Lobby X, которое занимается подбором кадров для реформаторских команд, украинские чиновники могли получать доплаты из специального фонда ЕС еще в прошлом году, при правительстве Арсения Яценюка: “Но в Кабмине не смогли вовремя подготовить по требованию Европарламента элементарную статистику — по кадрам, главам департаментов, средней зарплате, нагрузке на чиновников, — чтобы высчитать справедливую сумму для доплат. И процесс затормозился”.

Один из самых активных промоутеров этого механизма доплат госслужащим, замглавы Администрации президента Дмитрий Шимкив, в комментарии “Стране” заявил, что переговоры с Евросоюзом продолжаются и механизм доплат, по сути, уже начал работать — только не для чиновников, а для экспертов в проектных офисах при министерствах. Но они на госслужбе не состоят.

“В течение прошлого года 111 человек были профинансированы через фонд. Экспертов в проектных офисах при разных министерствах и ведомствах (таких как, например, Офис эффективного регулирования BRDO и проектный офис Национального совета реформ) финансируют доноры, такие как Edge, USAID, GIZ и т.д.”, — сообщил “Стране” Шимкив.

Владислав Грезев рассказывает об опыте одного из проектных офисов, специалистов которого финансировали доноры, — команде ProZorro: “Такой айти-проект государственного масштаба, как ProZorro, требует больших усилий с точки зрения разработки и безопасности — на нем же проводятся миллионные тендеры, пренебрегать оплатой труда специалистов такого уровня было бы преступлением. Поэтому разработчики в проектном офисе ProZorro получают рыночную зарплату”, — рассказывает “Стране” Грезев. А, по его словам, программисты на рынке получают от 1,5 тысячи до 5 тысяч долларов в месяц.

С чиновниками же этот механизм не работает — пока. По крайней мере, официально.

По словам Дмитрия Шимкива, в Администрации президента пока ограничились донорским фондом для проектных офисов, потому что создавать большую законодательную структуру для доплат всем чиновникам на тот момент не представлялось возможным. Но переговоры с Евросоюзом продолжаются, и власть ожидает, что донорский фонд заработает уже к концу этого года.

В свое время в Грузии, которая на пороге реформ пребывала в еще более плачевном состоянии, чем Украина, аналогичный донорский фонд помог реформаторам довести до конца изменения в стране. Но насколько эффективен этот механизм для украинских реалий?

По словам грузинского реформатора, экс-министра охраны здоровья Украины Александра Квиташвили, поначалу чиновники в Грузии тоже работали на голом энтузиазме и доплаты из донорского фонда получали не все.

“В Грузии двигались пошагово. Сначала очищали финансовую систему, искореняли коррупцию в стране, и первые полисы из этого фонда получали все органы прокуратуры, которые помогали правительству вернуть украденные деньги обратно в бюджет. Первый год, в принципе, эти деньги работали на прокуроров”, — вспоминает в интервью “Стране” Квиташвили.

Экс-министр считает, что в Украине зарплату также нужно поднимать постепенно — сначала на 100%, потом на 200%, потом на 500%, и, причем, всем госслужащим: чтобы не было такого, что начальники получают высокую зарплату, а их подчиненные низшего звена — мизерную.

Но к самому механизму работы фонда по грузинскому примеру в Украине Квиташвили относится скептично: “Пока я работал в МОЗ в Украине, я больше 16 месяцев слышал про этот фонд. Я никого в этом не виню. У нас миллион госслужащих, и поднять каждому даже на 5 тысяч грн зарплату — нереально. Фонд — это правильный подход, но я не вижу механизма и государственного подхода, который показал бы, что это будет работать в Украине. И не верю в то, что мы сможем найти такие деньги, чтобы абсолютно всем повысить зарплату до достойного уровня”.

А вот его коллега по правительству, вице-премьер-министр Украины Павел Розенко, уверен, что найти деньги — не проблема, а принятие закона о госслужбе делает возможным и создание донорского фонда, и его функционирование: “В первую очередь поддержку нам готов предоставить Европейский союз, но можно говорить об этом и с отдельными странами. Создать фонд можно без проблем. Диалог ведется, но от нас хотят увидеть стратегию реформирования госслужбы в целом, и тогда под это можно найти деньги”.

Алексей Гончарук, руководитель Офиса эффективного регулирования (BRDO) при Министерстве экономразвития, убежден, что механизм доплаты чиновникам зарплаты из фонда, который будут финансировать международные доноры, невозможен в Украине. “У меня очень двоякое отношение к такой процедуре. Я считаю, что украинским чиновникам не должны платить иностранцы. Потому что тот, кто платит, тот, в конце концов, и заказывает музыку”.

Тем более, по его словам, что украинский бюджет вполне потянет такую нагрузку: по-настоящему хорошие зарплаты должны получать высокопоставленные чиновники топ-уровня, а их всего около 100. “Есть еще 500 человек среднего звена со средними окладами — для государства это не баснословная статья расходов. Но если мы пытаемся сэкономить на оплате труда этих людей, в конце концов мы платим значительно дороже за то, что эти люди работают в интересах кого-то другого”, — уверен Гончарук.

Но донорский фонд — лишь временное решение проблемы с зарплатами, заявляет вице-премьер-министр Степан Кубив. “Система доплат госслужащим из фонда имеет право на существование. Но это не решает проблему на длительный период — это программа на год, может, два, на переходной период адаптации к реформе госслужбы. Нужно стремиться к тому, чтобы донорская помощь распределялась не под конкретных чиновников, а под проекты, которые они реализовывают”, — говорит Кубив, и, по его словам, над этой схемой уже работают в Кабмине.

Альтернативный способ повысить зарплаты госсужащим — радикально сократить их количество, при этом оставив зарплатный фонд неизменным. За счет этого те, кто останется работать, будут получать больше.

“Зарплаты чиновников должны быть адекватны их ответственности. Другой вопрос — что такого количества госслужащих, как сейчас, Украине не нужно. Как гражданин и налогоплательщик я считаю, что просто не могу себе позволить содержать так много чиновников. Их нужно сокращать”, — уверен директор кадрового холдинга АНКОР в Украине, НR-эксперт Юрий Перч. Алексей Гончарук также считает, что некоторые должности можно упразднить без ущерба для интересов общества.

Но и у подхода “сократить чиновников — поднять зарплаты” много противников. Например, первый заместитель министра образования Инна Совсун считает, что в украинских ведомствах и так сравнительно мало чиновников: “В Министерстве образования Украины работает 300 человек. В Министерстве высшего (только высшего!) образования Польши — 700, Германии — 900, в Америке — вообще 4500. Сократить чиновников и таким образом поднимать им зарплаты — не выход”, — заявила она “Стране”.

Владислав Грезев думает, что кадровая оптимизация при сохранении зарплатного фонда дала бы какую-то надбавку к зарплатам, но не столь значительную. “Сейчас говорят о сокращении чиновников на 30% — соответственно, можно судить о 30%-ной надбавке. Но в данный момент вместе с кадровой оптимизацией в правительственных подразделениях пропорционально сокращается и зарплатный фонд. Если так будет продолжаться, это не сработает”.

Сколько стоят чиновники?

Как много должны получать украинские чиновники, можно было бы определить исходя из средней или минимальной зарплаты по стране, но оба эти показателя в Украине слишком занижены. Так что “Страна” с помощью профильных специалистов попыталась сама установить, какими должны быть справедливые зарплаты для государственных менеджеров. Примерный расклад выглядит так.

Топ-чиновники, министры должны получать до 10 тысяч долларов (250 тысяч грн) в месяц. Для уровня зама — 6-7 тысяч долларов (150-200 тысяч грн). Для уровня начальника департамента — 3-5 тысяч долларов (70-100 тысяч грн). Начальники управления, чиновники среднего звена должны получать оклад 2-3 тысячи долларов (30-70 тысяч грн) в месяц. 

“Только с помощью высоких зарплат мы сможем привлечь к управлению страной квалифицированный персонал. А требовать от неквалифицированного персонала грамотного управления страной — безумие”, — считает Юрий Перч.

Сами госслужащие скромничают и не называют “Стране” точные суммы, которые хотели бы получать за свою работу. Зато экс-министр Александр Квиташвили рассказал, сколько зарабатывал на посту министра здравоохранения в период грузинских реформ. “Когда я был министром в Грузии, моя зарплата составляла 5600 лари плюс премии — доходило до $4,5 тысячи в месяц. Это для Грузии очень хорошие деньги”, — вспоминает Квиташвили.

Дмитрий Шимкив еще летом прошлого года говорил, что сотрудники Госслужбы должны получать от 700 до 1500 евро (от 20 до 42 тысяч грн) в зависимости от условий труда. “Мы должны выходить на среднюю зарплату, которая есть в странах Восточной Европы”, — подчеркивал он.

Выходит, чиновники и эксперты солидарны во мнениях: повышать зарплаты необходимо. Другой вопрос — как донести понимание этой необходимости до населения.

Например, Алексей Гончарук не уверен, что власть пойдет на такое радикальное повышение зарплат до рыночного уровня в ближайшее время, потому что это не совсем популярная идея в обществе: “В стране, в которой средняя зарплата составляет несколько тысяч гривен, чиновничья зарплата в несколько тысяч долларов будет восприниматься большинством населения не совсем адекватно”. 

Впрочем, Павел Розенко видит способ, как минимизировать сопротивление общества этой идее: “Если высокие зарплаты появятся вместе с жесткой борьбой с любыми коррупционными проявлениями, я думаю, со временем общество это примет”, — уверен он. 

В то же время один из бывших чиновников со стажем работы на госслужбе в 25 лет призывает не делать из повышения зарплат госслужащим панацею, хотя и признает, что это даст антикоррупционный эффект — но только на низовом уровне.

“Представьте себе маленький провинциальный город, где зарплата в 5 тысяч гривен — уже грандиозный успех. И вдруг госслужащие там начинают получать по 20 тысяч гривен! Они будут держаться за эту работу, ночевать там, и от взяток будут шарахаться как черт от ладана. Потому что стоит им оступиться — их сразу же сдадут соседи-кумовья-друзья-собутыльники, чтоб самим занять их место. Будет такой саморегулирующийся антикоррупционный механизм”, — говорит экс-госслужащий.

Но добавляет, что это не даст радикального улучшения государственного сервиса и не искоренит полностью коррупцию в государстве: “Потому что львиная доля коррупции сосредоточена наверху государственной пирамиды. И там повышением зарплат проблему не решить. Для этого нужны другие механизмы контроля — политическая конкуренция, развитое гражданское общество, свободные СМИ. Но главное — каждый шаг чиновника должен быть жестко регламентирован: как он должен сделать свою работу, за сколько времени, по какой процедуре согласования — и чтобы за соблюдением этих норм велся постоянный автоматический контроль. Во многих случаях чиновника вообще должна заменить компьютерная программа, онлайн-сервис или терминал. Да, бюрократу нужно платить достойную зарплату, чтобы он не устраивал саботаж и просто не тупил на рабочем месте. Но если начать платить чиновникам хорошую зарплату, а саму систему не поменять на более эффективную, качество государственного сервиса не улучшится. Да и для коррупции останутся лазейки. Кроме того, в развитых странах чиновники, как правило, также не получают больше, чем менеджеры в частных корпорациях. Но там это компенсируется очень сильным соцпакетом — гарантии социальной защиты, льготные кредиты, высокая пенсия и прочее. То есть у чиновника появляется жизненная перспектива и это очень сильный стимул, чтобы качественно делать свою работу, не допуская залетов и не участвуя в коррупционных схемах”.

Анастасия ПАСЮТИНА