Чего ждет избиратель?

“Наука изобрела лекарства от большинства наших болезней, но так и не нашла средство от самой ужасной из них — равнодушия”. Именно эта фраза Хелен Келлер — слепоглухонемой американской писательницы и общественного деятеля, вспоминается при анализе Украины постизбирательной. Вернее, “летаргического сна”, в который погрузились в прошлом политически активные украинцы. В итоге власть, не особо-то и маскируясь, топчется по хрупким росткам демократии, оппозиция не особо-то пытается их сохранить, общество демонстрирует, что не особо-то его все это волнует. Что в знаменателе? Логика всегда чувствительных к общественно значимым процессам граждан изменилась. Цензура? Это проблемы журналистов.

Арест митингующих — проблемы самих митингующих. Недемократичный закон о местных выборах? А толку от этих выборов, все равно выборы проходят, а жизнь к лучшему не меняется.

Во всех политических, экономических, социальных неурядицах мы привыкли винить — “их”. А в зеркало, между тем, тоже не мешало бы поглядывать. Недавно компания iVOX Ukraine по заказу “Корреспондента” провела опрос среди пользователей интернета. Результаты поражают. 39,7% украинцев готовы за миллион гривен навсегда покинуть территорию нашей страны. Более того, 8,4% респондентов сами доплатили бы, чтобы никогда не возвращаться в Украину. В то же время 51,8% не согласились бы за миллион гривен навсегда покинуть страну. Что наиболее огорчает? То, что молодые респонденты чаще заявляют о готовности выехать в другую страну за миллион гривен (41% опрошенных в возрасте от 18 до 29 лет).

“Общество устало от политических перипетий, и эта усталость проявляется не только в голосовании, но и в безразличии к конфликтам внутри власти или между властью и оппозицией”, — констатирует известный социолог, руководитель социологической компании R&B Group Евгений Копатько. Детальнее об усталости украинцев и ее последствиях для страны — в интервью Евгения Копатько “Дню”.

— Евгений Эдуардович, ваши коллеги констатируют изменение электорального пульса: дескать, на смену романтизму с идеологическими акцентами пришел прагматизм с ярко выраженным “бытовым” окрасом. То есть вопросы гуманитарного, интеграционного толка меньше интересуют украинцев, чем теплые батареи в холодное время года и т. п. В какой мере это проявится на октябрьских местных выборах?

— Изменение, как вы говорите — электорального пульса есть, и это уже было видно на последних президентских выборах. Почему так произошло? По той простой причине, что выборы проходили в период экономического кризиса. Мы после определенного периода пребывания при власти новой власти (простите за тавтологию) провели опрос. В частности, поинтересовались, сколько, по мнению людей, времени нужно власти для выведения страны из кризиса. Так вот, порядка 50% респондентов полагают, что до двух лет. Как видите, романтизма не осталось: никто не ждет быстрых шагов и сиюминутных результатов. Это во-первых. Во-вторых, люди четко понимают, что страна находится в кризисном положении, поэтому пытаются самостоятельно консолидироваться и решать свои проблемы.

С другой стороны, есть третий вывод — ожидание реформ. Нынешняя власть обречена на реформы, потому что вся ответственность за ситуацию в стране, если она будет ухудшаться, лежит на ней. Переложить вину за происходящее на кого-нибудь другого, как некоторое время пыталась делать Юлия Тимошенко, будет проблематично. Таким образом, у власти есть как возможности для осуществления реформ, так и риски в виде возможных потерь рейтинговых позиций.

Вы абсолютно правильно подчеркнули, что есть определенное “приземление” избирателей, когда на местных выборах люди будут голосовать не за макрополитические или макроэкономические изменения (хотя, по большому счету, все желают позитивных перемен), а за тех, кто способен решить проблемы на местах. Проблем — масса. Это и дороги, и ЖКХ, и водоснабжение, и, если хотите — чистота улиц. В каждом регионе есть определенный набор проблем, требующих неотложного решения.

— Де-юре местные выборы стартуют 11 сентября, однако де-факто они стартовали гораздо ранее. Наверняка политические силы, которые намерены участвовать в региональных выборах, знают об изменениях электоральных предпочтений. Как вы думаете, это будет учтено ими при выборе агитационной тактики?

— Мы проводили недавно исследование. Так вот, в масштабах страны пока что есть такие фавориты: Партия регионов, Блок Юлии Тимошенко, Сергей Тигипко и Арсений Яценюк. Подчеркиваю, это никакого отношения к местным выборам не имеет, но именно эти политсилы могли бы преодолеть проходной трехпроцентный барьер на выборах в Верховную Раду. Это — общенациональный фон. Но я хотел бы обратить ваше внимание на следующее. Когда проходят выборы в ВР, Украина у нас одна. А сейчас как минимум 25 регионов — то есть 25 Украин, в каждой из которых — сотни других, от областного центра, городов областного подчинения, множества поселков до сельских населенных пунктов. В каждом случае — своя история, потому как в каждом населенном пункте будет выбираться свой мэр, свой совет и так далее. В каждом из регионов будет своя специфика.

Предположим, в одном из городов сильны позиции мэра, но при этом наблюдается достаточное присутствие на электоральном поле представителей оппозиции от трех-четырех партий. В другом регионе может быть более острая ситуация. Например, в городской или областной совет придут представители власти и оппозиции (и, причем, в лице не одной партии). То есть в каждом случае будет своя уникальная ситуация. Вот я обратил бы особое внимание на этот момент. Помимо того, что в каждом регионе существуют свои специфические проблемы, существуют равные электоральные возможности для каждой политической силы.

— Хочу продолжить вашу мысль. Да, у нас на областном, городском, сельском уровнях могут быть разные конфигурации, но опять-таки уникальность ситуации — в том, что на периферии даже рьяные оппоненты договариваются и работают сообща ради своего региона, в отличие от центрального уровня.

— Совершенно верно. Но обратите внимание еще на то, как изменилось информационное пространство. Очевидно, что люди устали от конкуренции, от вечных споров между президентом, парламентом, правительством, что было характерно для предыдущей власти. Сейчас, во всяком случае, есть некая вертикаль власти, относительно бесконфликтное присутствие в информационном пространстве ключевых игроков (с оговорками — подчеркиваю). А возможности оппозиции пока до конца не раскрыты по той простой причине, что она еще не является консолидированной. Сейчас действия оппозиции достаточно разрознены. Тем самым, они предоставляют дополнительные возможности для власти.

— Прежде чем детальнее спросить о причинах нераскрытых возможностей оппозиции, хочу все-таки вернуться к грядущим местным выборам. Какую явку вы можете спрогнозировать на выборах 31 октября?

— Сейчас звучат прогнозы, что явка будет ниже, чем на президентских выборах. Возникает парадоксальная ситуация. Притом, что местные проблемы ближе к людям, желание голосовать на местном уровне несколько меньше. Да, когда есть знаковые моменты, интерес растет. Например, когда резонансная фигура мэра или, скажем, определенного депутата горсовета. А по большому-то счету, кандидатов люди попросту не знают. Думаю, что в некоторых регионах явка может быть ниже ориентировочно на 10% (по сравнению с президентскими) на местных выборах.

— А как вы оцениваете изменение избирательных правил игры на местных выборах? Спрашиваю вас как социолога не по содержанию документа, а, скорее, по форме. Комитет избирателей Украины, многие эксперты предельно жестко критикуют новый закон.

— Знаете, я думаю, что изменение правил игры — не главное. Приведу, на мой взгляд, очень показательный пример. Когда выборы должны были состояться 30 мая, политики, политологи дискутировали о том, что кто-то нарушает закон о выборах. Я тогда высказал мысль, с которой согласились представители и власти, и оппозиции. Вот представьте, сказал я, если бы выборы состоялись 30 мая, предмета для обсуждения в принципе-то не было бы. Почему? Потому что нынешняя власть получила бы если не карт-бланш, то большинство по многим позициям. А решение об отсрочке выборов дает, во-первых, возможность оппозиции консолидироваться, а во-вторых — проявить себя власти. Ну и, в-третьих, остается интрига. То есть существует масса моментов с законом о выборах, и вы правы насчет того, что по содержанию не мне его комментировать. Я могу согласиться с мнением экспертов — юристов, которые говорят, что документ предоставляет какие-то преференции власти...

— Задам четкий вопрос, касающийся нового закона о выборах, и надеюсь на столь же четкий ответ. Украина: политическая, электоральная “созрела” к отмене именных блоков?

— Я думаю, что все равно, так или иначе нам придется от этого отходить, если мы хотим и далее демократически развиваться. Пока что, если вы хотите четкий ответ, все равно политические силы будут именными. Вся история нашей политической жизни привязана к персоналиям, и никуда от этого не денешься.

Пришли два сильных игрока (имею в виду Сергея Тигипко и Арсения Яценюка). И с тем чтобы выстроить партийную работу, нужно, чтобы прошло время или, если хотите, несколько политических сезонов. И все равно, как мы видели, завязка на раскрутку президентской кампании была сведена к персоналиям. Пример этих двух игроков говорит о привязке к конкретному лидеру. Кстати, сюда же можно отнести Гриценко, Тягнибока, претендующих на определенную роль в украинской политике.

Неоднозначная ситуация и с избирательной формулой. Помню, когда у нас была мажоритарка, говорили, что лучшей системы, чем выборы по спискам, нет, поскольку должна развиваться политическая система. Прошло некоторое время, и в экспертных кругах заговорили о целесообразности возвращения к мажоритарке. В каждом случае, наверное, есть аргументы “за” и “против”, но дело даже не в том, какая система работает, а в том — как она работает. Пока мы без каких-либо социальных потрясений проводим выборы, я считаю, что любую форму можно пробовать и найти наиболее приемлемую для страны. Политическая система у нас, и это очевидно, сейчас нестабильна.

— Кстати, заметьте, интригу вокруг местных выборов, состоящую в том, что многие политические силы, так или иначе представленные во власти (ПР, Компартия, блок Литвина, партия Тигипко), будут участвовать в гонке автономно. Как думаете, от кого и к кому будут перетекать голоса провластного избирателя?

— Действительно, интрига присутствует. И я не зря говорил в начале нашей беседы о том, что в каждом случае это будет уникальная ситуация. Вот мы в марте месяце проводили совместный опрос со львовским коллегой Владимиром Подгорновым (социолог, президент фонда “Громадська думка”. — Авт.). Это было наше внутреннее исследование, не привязанное к какой-либо политической силе. Мы изучали вопросы ментальности, исследовали, что объединяет львовян и донетчан...

— А что же их объединяет, интересно?

— Объединяет то, что люди стараются быть толерантными, стремятся к взаимопониманию, выражают готовность слушать и слышать друг друга. Словом, есть настрой понимать друг друга. Мы пытались найти позитивные моменты и, как видите, нашли их.

Однако, помимо всего прочего, в ходе исследования задавался блок политических вопросов. Один из них звучал так: “За какую партию или блок вы проголосовали бы на выборах в городской совет?”. Так вот, по Львову прошло бы порядка семи партий и блоков, в Донецке — три. Видите, какой разброс? Возможно, этим примером я отвечу на ваш вопрос, ведь это свидетельствует о том, что в каждом регионе может сложиться уникальная ситуация, когда в горсовет может прийти большое количество партий.

Исходя из этого, можем констатировать следующее. Ситуация во многом будет зависеть от активности тех или иных политиков на местах и возможностей на местах тех или иных политических игроков.

— Вы говорили о нераскрытом потенциале нынешней оппозиции. А что или кто мешает его раскрыть?

— Мы проводили исследование, в ходе которого спрашивали людей: “Как вы считаете, в полной ли мере выполняет свою роль оппозиция как таковая?” 66% респондентов ответили, что не в полной мере.

Сейчас речь идет о координации усилий на выборах. Я полагаю, что ресурс оппозиции не исчерпан, и во многом ситуация будет зависеть от двух позиций. Первая — внутриоппозиционные договоренности о недопущении усиления конфликтности. Вторая — ошибки власти. Если оппозиция будет четко видеть ошибки власти и аргументированно критиковать ее за них, тогда она будет в состоянии привлечь внимание общественности и, следовательно, голоса избирателей. Проще говоря, успех оппозиции во многом зависит от неуспехов власти. Звучит банально, но так оно и есть на самом деле.

— На данный момент имеем, как говорится, то, что имеем: слабую оппозицию, решительную власть, абстрагированное от политики общество. Ежедневно в общественном транспорте и прочих многолюдных местах приходится слышать фразы, суть которых сводится к тому, что политические перипетии надоели, тревожные сигналы о свертывании демократии (в частности, в вопросе свободы слова) — это проблемы журналистов, а не народа и т. д. Как “пробудить” людей: ведь бесконтрольность со стороны общества непременно породит вседозволенность со стороны власти, нанятой, кстати, на работу рядовыми гражданами.

— На самом деле, в вашем вопросе содержится и ответ, кто хочет — поймет. Что думаю я? Первое. Действительно, сейчас наблюдается общественная усталость. Пример. На выборах мэра Киева в 2008-м (резонанснейшее было событие, за которым следила вся страна) явка была 52%. Сейчас мы тоже ожидаем снижения явки. Это — первый момент. И потом, усталость проявляется не только в голосовании, но и, если хотите — в безразличии к конфликтам. Есть запрос на позитивную информацию — конфликты внутри власти или между властью и оппозицией могут уйти на периферию. Что касается конкретных тем. Мы в период с 20 мая по 1 июня проводили национальное исследование “Свобода слова в Украине”.

Оценивая уровень свободы слова в Украине, большинство жителей страны в общем считают, что такой достаточно (62,5%). И лишь 22,2% находят ее недостаточной. Основными факторами подобной оценки можно считать: высокий кредит доверия новой власти, выжидательную позицию электората по отношению к новой власти, надежду украинцев на перемены к лучшему, отсутствие на данный момент каких-либо серьезных предпосылок для негативной оценки свободы слова в стране.

Выбирая между свободой слова и стабильностью в стране, большинство украинцев отдало предпочтение стабильности (57,1% согласны с утверждением о том, что стабильность важнее свободы слова, и 25% не согласны). Этот факт также может служить объяснением в целом позитивной оценки украинцев уровня свободы слова.

Фактическая или мнимая стабилизация ситуации в стране с приходом новой власти, а также постоянная риторика об этом в СМИ представителей Президента и коалиции “Стабильности и реформ” позитивно влияет на оценку респондентов свободы слова в стране. Подобное согласие жителей страны с этим утверждением также свидетельствует о том, что стабильность долгое время являлась основной проблемой украинцев, которая оставалась нерешенной.

Пока на эфиры к Шустеру, Киселеву, Куликову ходят оппозиционеры, пока позиция оппозиции присутствует в телеэфире и на страницах газет, проблем не возникает. Да, есть тревожный фон, но пока о тотальных нарушениях в сфере свободы слова говорить не приходится. Поэтому большинство граждан считают, что у нас пока существует и свобода слова, и возможности доводить до сведения общественности объективную информацию.

— Означает ли запрос общества на позитив общую усталость людей от политики и всего, имеющего к ней отношение, что Майдан-2 априори нереален?

— Вспоминаю слова Жана Жореса, который сказал, что революция — это самый варварский способ прогресса. На мой взгляд, наша страна исчерпала ресурс на социальные потрясения. Ведь майданы, в конечном счете, ни к чему хорошему не приводят. Даже тех людей, которые поверили в это все, ожидало колоссальное разочарование. Также, к слову, может наступить разочарование и нынешней властью, которая, правда, пришла на иных лозунгах и на другой электоральной волне. А любое разочарование властью вгоняет общество в депрессию.

По моему мнению, не стоит проводить развитие рывками. Хватит надрываться — эмоционально, политически. Может быть, стоит, наконец, настроить процесс с понятными правилами игры? Я не идеалист, но прекрасно понимаю: любой социальный взрыв в конечном итоге отбрасывает общество назад.

Наталия РОМАШОВА