“ЧВК “Вагнер” не существует”

 13 июля президент России Владимир Путин приехал в Центр международной торговли (ЦМТ), обошел выставку квантовых достижений, встретился с участниками Форума будущих технологий и ответил на вопрос, который задал спецкор “Ъ” Андрей Колесников про встречу с ЧВК “Вагнер” 29 июня, через пять дней после мятежа.

Владимир Путин вышел к людям

Встреча продолжалась еще около часа, прежде чем Владимир Путин вышел и направился к лифту. Тут его ждали два журналиста, Павел Зарубин (от ВГТРК.— “Ъ”) да и я. Что ж, он ответил на вопросы. Про саммит НАТО и про использование кассетных боеприпасов. А затем я спросил про зерновую сделку:

— Можно поинтересоваться? Говорят, что зерновая сделка под угрозой и что не выполняется часть условий Российской Федерации, касающаяся нашего экспорта, и что господину Эрдогану (Реджепу Тайипу Эрдогану, президенту Турции.— “Ъ”) есть что сообщить вам об этом при личной встрече, и что вы получили письмо из ООН. Можете пролить свет?

— Ну конечно, здесь никаких секретов нет, пожал плечами господин Путин.— Дело в том, что эта сделка изначально была обоснована ООН и генеральным секретарем как сделка, направленная прежде всего и главным образом на помощь беднейшим странам мира — с тем чтобы не допустить там голода. Хочу еще раз подчеркнуть, что рост цен на продовольствие, на продукты питания, на то, что производится сельским хозяйством в целом в мире, на удобрения связан не со специальной военной операцией. Он связан с ошибками ведущих западных экономик в сфере финансов и в сфере инвестиций, в том числе в энергетику.

Это Владимир Путин рассказывал и раньше.

— На протяжении многих, многих лет пренебрегали базовыми принципами развития энергетики, увлеклись альтернативными источниками энергии, не уделяли должного внимания инвестициям в нефтегазовую сферу, некоторые страны отказались от атомной энергетики,— это тоже мы уже слышали.— В результате получили результат, обратный ожидаемому в сфере энергетики, и цены поползли вверх. Инвестиции своевременно не делали — дефициты там начали создаваться. Сейчас его нет, но в целом угроза этих дефицитов в связи с тем, что инвестиций нет в отрасль, возникла, и цены возникли. В сфере финансов — тоже уже неоднократно говорил об этом.

Ответ складывался поистине системный:

— Это известные вещи, просто об этом предпочитают не говорить, потому что это явные проколы в экономической политике западных стран. Что имею в виду: в борьбе с пандемией коронавирусной инфекции начали поддерживать и граждан, и отдельные отрасли экономики. Мы тоже это делали, но мы делали в разумных размерах. А там — нет: напечатали денег огромное количество, начали с мирового рынка сгребать продовольствие лопатой в свои страны и поставили беднейшие страны в очень сложное положение. В связи с началом специальной военной операции все решили свалить на Россию, что называется, с больной головы на здоровую! Мы здесь совершенно ни при чем. Да, конечно, использование как инструмента конкурентной борьбы санкций — они, используя эти инструменты санкционной политики, усугубили ситуацию на мировых рынках продовольствия и энергетики. Не мы усугубили, а они своими действиями привели к этому результату!

Да что там, более системного ответа и представить себе было невозможно.

— А так называемая зерновая сделка обосновывалась желанием поддержать беднейшие страны,— продолжал президент.— Уже много раз говорил: из всего объема продовольствия, прежде всего зерновых, вывезенного с территории Украины, три с небольшим процента только пошло в беднейшие страны мира — только 3% с небольшим! Все остальное — в сытую, благополучную Европу! Но многие европейские страны начали отказываться от украинских зерновых. Они начали дискриминировать украинское зерно — не мы!

Но понемногу Владимир Путин все-таки распалялся, утрачивая системность:

— Что касается условий, на которых мы согласились обеспечить безопасность вывоза украинского зерна, то — да, там были пункты этой договоренности с ООН, согласно которым нужно было учитывать и российские интересы! Это логистика, это страхование, это движение денег, связанных с оплатой нашей продукции, и многие другие моменты. Ничего — хочу это подчеркнуть — вообще ничего не было сделано! Все — игра в одни ворота! Ни одного пункта, связанного с тем, что есть интересы Российской Федерации, не исполнено! Несмотря на это, мы по доброй воле многократно продлевали эту так называемую сделку. Многократно! Ну слушайте: хватит, в конце концов!

Тут я подумал, что это все же новость. Не будет продления зерновой сделки.

— Нам сейчас говорят: вы сейчас в очередной раз согласитесь с продлением, а мы все-таки исполним данные вам обещания. Мы подумаем — еще несколько дней есть, мы подумаем, как поступить,— неожиданно добавил российский президент.— Но если нам говорят, что исполнят данные нам обещания, кстати, прописанные в том числе с ООН. А я знаю, что генеральный секретарь и сотрудники Организации Объединенных Наций, которые занимаются этой проблемой, искренне стремятся к выполнению, в том числе и в отношении России, соответствующих условий,— у меня нет сомнений! Но у них ничего не получается, потому что западные страны не собираются исполнять данных обещаний!

Так все-таки как будет сделка?

Штормило.

— Как одна из опций: не сначала продление, а потом выполнение обещаний, а сначала выполнение обещаний, а потом наше участие,— предположил господин Путин.— Что имею в виду? Мы можем приостановить наше участие в этой сделке, и если все в очередной раз говорят, что все данные нам обещания будут исполнены, пусть исполнят это обещание — и мы сразу же присоединимся к этой сделке! Снова.

— В связи с этим может быть подключение к SWIFT Россельхозбанка, да? — попробовал уточнить я.

— Это только разговоры,— заявил президент.— Хотя это одно из условий. Там еще есть фрахт. SWIFT — это переводы денежные, да, это имеет значение. Там есть логистика, заходы в наши порты иностранных судов и так далее.

— А в письме ООН содержится какая-то новая…— я хотел попробовать выяснить эту новую информацию.

— Нет, я письма этого нового не видел,— признался Владимир Путин (но, видимо, слышал.— А. К.),— но мы в контакте с сотрудниками Организации Объединенных Наций. Повторяю еще раз: они искренне стремятся к тому, чтобы западные страны исполнили взятые на себя обязательства, но у них пока ничего не получается. И нам, повторю еще раз, говорят — продлите еще раз. А можно сделать так: мы продлим ровно в тот момент, когда будут выполнены данные нам обещания.

Вот этот ответ уже можно было признать окончательным.

То есть очень вероятно, что никогда.

— Не прощу себе, если не задам еще один вопрос,— сказал я.— Есть много версий, почему вы встретились с ЧВК “Вагнер” 29 июня. На саммите НАТО это активно обсуждали, у них своя, версия, у меня, допустим, своя... А у вас какая версия?

— Какая у меня может быть версия? — переспросил Владимир Путин.— У меня не версия. У меня — то, что происходило на самом деле. Это у вас или в НАТО может быть версия.

— Расскажите тогда, что происходило на самом деле,— предложил я.

— А что происходило на самом деле? — снова переспросил Владимир Путин.— Все очень просто и очевидно для российского общества. Рядовые бойцы “Вагнера” воевали достойно, так... То, что они оказались втянуты в эти события, вызывает сожаление... Я скажу так, очень аккуратно...

Он, конечно, хотел встретиться именно с ними, с командирами ЧВК, чьи бойцы воевали достойно. Не с Евгением Пригожиным, а с ними прежде всего.

Видно было, что он и правда хотел выразиться аккуратно.

— С одной стороны, я на встрече с ними дал оценку того, что они сделали на поле боя, а с другой стороны — того, что они сделали в ходе событий 24 июня. Третье — показал возможные варианты дальнейшего прохождения их службы, в том числе и боевого применения. Вот и все.

И они уложились в три часа.

— Можно предполагать,— спросил я,— что ЧВК “Вагнер” сохранится как боевая единица?

— Ну так ЧВК “Вагнер” не существует! — воскликнул Владимир Путин.— У нас же нет закона о частных военных организациях! Просто не существует!

То есть если нет закона, то нет и ЧВК.

А что же это тогда все было?

— Такого юрлица нет,— пояснил Владимир Путин.

Тут он, видимо, говорил как юрист.

Это было понятно.

— Группа есть, но юридически не существует! — повторил президент.— Это отдельный вопрос, связанный с реальной легализацией. Но это вопрос, который должен обсуждаться в Государственной думе, в правительстве. Непростой вопрос.

Позже Владимир Путин поделился со мной одной историей с этой встречи. На ней он предложил командирам “Вагнера”, которых, подтвердил президент, на встрече было 35 человек (“Ну вот, вы в Кремле”,— сказал он им), несколько вариантов трудоустройства, и в том числе — под руководством их непосредственного командира с позывным Седой. То есть человека, под началом которого бойцы “Вагнера” и служили последние 16 месяцев.

— Все они могли собраться в одном месте и продолжать служить,— сказал Владимир Путин.— И для них ничего бы не изменилось. Ими руководил бы тот же человек, который был их реальным командиром все это время.

— И что же?

— Многие кивали, когда я это говорил,— продолжил Владимир Путин.— А Пригожин, который сидел впереди и не видел этого, сказал, выслушав:

— Нет, ребята не согласны с таким решением.

История с ЧВК “Вагнер”, без сомнения, перепахала Владимира Путина.

Даже если он с этим не согласится.

Андрей КОЛЕСНИКОВ